Честно утянуто с анекдот.ру

Общага лейтенантов-холостяков: обшарпанная фатера в хлипком бараке с
печным отоплением. Три солдатские койки, колченогий стол, да табуретки того же казарменного дизайна - вот и весь интерьер сурового мужского быта. Остальная мебель присутствует в виде вбитых в стены могучих гвоздей, на которых висят лейтенантские шмотки - от джинсов до противогазов.
Сами лейтенанты, Толян и Колян, цвай камераден, в сиянии пыльной голой
лампочки-сороковки сидят за столом и на пространстве, отвоеванном у
сковородки с подгорелой картошкой и железных кружек, клюя носами, строчат план-конспекты для проведения занятий. Только что сменились после суточного наряда, а завтра в шесть выход на стрельбище - сорок кэмэ пехом по заснеженной тайге. Из щелястых окон сифонит, несмотря на намерзший в районе щелей синеватый лед. Печка бодро постреливает и гудит, но все равно дымит и еле греет, зараза.
Четвертый день лейтенанты питаются одной подмерзшей картошкой (за исключением дней в наряде, когда можно похлебать солдатского борща) - до получки еще целая неделя. Уцелевшие от кабака последние копейки потрачены на "Приму", грузинский чай и пачку стирального порошка "Лотос". Тоска.
С треском распахивается дверь и в клубах морозного пара на пороге появляется третий обитатель общаги - лейтенант Федька с розовыми щечками, холеными усиками и вообще с внешностью бубнового валета.
- С-сидим, додики?! - жизнерадостно приветствует он соседей, - Р-работаем?! Эт правильно, старайтесь!
- Дверь плотнее закрывай, блин! - угрюмо откликается Толян, - Не май
месяц...
- А я тащусь! - спешит поделиться радостью Федька, - Вся рота в наряд
заступила, а я свободный остался - завтра весь день бамбук можно курить!
- Класс твои дела, - кивает Колян, - У вас в роте офицеров - комплект...
- А щас - на блядки пойду!! - с энтузиазмом потирает ладошки Федька, -
Та-акая тетенька - у-м-м-м!!! Пэрсик!
- Флаг тебе в руки, - бросает Толян, не отрываясь от конспекта, - Барабан за спину...
- С-сиськи!! - продолжает восторженно делиться Федька и растопыривает
пальцы, словно приготовился прижать к груди пару арбузов, - П-попочка!..
А хата у нее - ну ваще!... Муж - штурманец дальнего плавания, бабок
немеренно... Все импортное, аппаратура - японская, а жрачка!...
- Слушай, завязывай! - начинает терять терпение Колян, - Идешь - ну и вали!
- Щас, отогреюсь только маленько, - кивает Федька и пристраивает на
печку ведро с водой, - Подмоемся, побреемся - и вперед!
- Э, Федос, иди ты в баню! - протестует Толян, - Куда ведро взгромоздил?! Нам же утром - ни помыться, ни чайник поставить! Давай, чапай к колонке сначала, воды принеси, а потом подмывайся!
- Да принесу, принесу! - отмахивается Федька, - Завтра приду и принесу...
- Ох, свежо предание... У нее чего - ванны нету, что ли? Шел бы, да там и подмылся...
- Не-не-не! - отметает Федька, - Тут наготове быть надо! Такое дело.
Тэ-экс... - Федька самозабвенно копошится в чемодане, счастливо
вздыхая в сладком предвкушении, - Трусняк цивильный... Тельничек
свеженький... Коляныч! Носки чистые одолжи!
- Может, тебе еще и в шинку пукнуть?
- Не, люди - ну вы жлобы! Блин, придется свои доставать, - Федька
извлекает из чемодана пару черных носков и с тяжким вздохом отрывает
ярлычок, - Нулевые...

Приготовив чистое белье, Федька нетерпеливо разоблачился, безмятежно
почесал мошонку и отправился к печке греметь корытом.

- Она сегодня знаете, чего мне приготовить обещала? - хвастается он
оттуда, - Поросенка! С хренком-с!
- Пасть закрой...
- Ага, завидно?! - торжествует Федька и, повизгивая, плещется в мятом
корыте, - А коньячок у нее какой!... А икорочка...

Ну не сука? Несколько секунд Колян и Толян, не мигая, смотрят друг другу
в глаза, с ненавистью стиснув зубы. Наконец, Толян хищно прищуривается и
закусывает губу. У него созрел план.

- Как башку намылит - кивни, - шепчет он Коляну и бесшумно выбирается
из-за стола, направляясь к доверчиво оставленному Федькиному
парадно-выходному бельишку.
- Порево и жорево - это очень здорево... - бахвалясь, напевает Федька,
вытряхивая на башку последние капли из (конечно же!) чужого флакона
шампуня.

Короткий кивок - и Толян скользящим индейским шагом пробирается к печке.
На обе ладони у него уже надеты вывернутые наизнанку новенькие Федькины
носки. Секунда - и носки щедро вываляны в жирной печной саже. Еще пара
секунд уходит на возвращение Толяна на исходную, приведение носков в
обычный вид и водворение их на место. И вновь Толян за столом,
старательно пишет конспект.

- Ах, мармелад! Ня-ня-ня-ня... - мурлычет Федька в счастливом
возбуждении, вертясь у осколка зеркала, прилепленного к стене синей
изолентой и щедро прыскаясь Толяновым одеколоном, - Ну, я погнал! Не
балуйтесь тут без меня...

Хлоп - дверь, скрип-скрип-скрип - снежок за окном. Йессс!! И Колян с
Толяном с треском хлопнулись ладонями в немом восторге. И в холодные
свои холостяцкие коечки укладывались они в прекрасном настроении - ну до
чего же порой мало человеку для счастья надо!

- ПИ-ДА-РА-СЫ!!! - вырвал их из сладких владений Морфея горестный
вопль посреди ночи. Бесцеремонно врубив свет, Федька стоял посреди
комнаты и потрясал кулачками в бессильном гневе и отчаянии.
- Охуел совсем? - поинтересовался Толян, жмурясь от света, - Чего
орешь?
- Да блядь!... Мужики, суки, ну вы ваще!! У нее же, бля... Простынки
такие!... Хрустящие! Б-беленькие-беленькие! Были...
- И - чо?
- Чо-чо?! В очо! Я по этим простыням: чап-чап-чап... Она как глянула -
так и охуела! Аж про еблю забыла - выгнала на хуй... - горестно
шмыгнул Федька носом, - Блин, мудаки вы все же...

История удалена после получения претензии. См. обсуждение.

Тысяча и вторая ночь Шехерезады, а также её очередная сказка.

В одном из великих городов колыбели всех цивилизаций - Багдаде, жил-был вор. Звали его Алладин. Нефтью он не торговал, экспортом песка из пустыни не занимался. А промышлял он в основном на базарах: где яблоко украдет, где ещё чего. В общем, самый простой вор.
И вот, в один прекрасный день по уверениям синоптиков и информационной программы CNN, что-то у него не сложилось, и попался он на горстке урюка. Весь базар сбежался, и давай скандировать, что надо судить подлеца по законам шариата.
-Отрезать ему правую руку, чтоб в мешки с урюком не лазил, а заодно и к себе в штаны. Пусть подумает потом, как можно удовлетворить свои потребности, если нечем.
И закончилось бы для нашего героя всё плачевно, о, всемогущий, если бы на его счастье рядом не оказалось патруля из военной полиции коалиционных войск.
Охотники за "зипунами", вволю постреляв в воздух и выдвинув челюсти вперёд, отбили "малого" от толпы заблудших. Подумав при этом, что поймали террориста, и теперь поедут они домой в Алабаму на заслуженный отпуск. Ощупывать своих девушек, вскормленных на нивах McDonald`s. Потащили они несчастного Алладина на базу, в зелёную зону Багдада. И на первом допросе "охотники" поняли, что не видать им Каролины, ни северной ни южной, а придётся отдыхать на берегах Персидского залива до победы всемирного капитализма.
-Но сказка моя, о великий падишах, не о великих воинах, что по дворцам твоим сидят. А об Алладине. Этом счастливчике, что Аллахом был выбран.
Так вот, посадили его великие воины, о солнцеликий, в тюрьму "Абу-Граб". И когда он задумывался уже сменить своё имя на Зульфия, тут опять пришли великие воины со стёклами на глазах, почерневших от великого огня сердца земли, и начали ему предлагать изюм и халву, что на всех базарах Багдада есть, хоть ишакам скармливай, и повели они такой разговор, о богоподобный.
-Ты, Алладин, вор, всех и всё знаешь, а у нас скоро 2 ноября, это день такой великий, и шаху нашему, повелителю всех земель зелёных, надо доказать собранию визирей, что пришли мы сюда, чтобы отыскать бомбу под названием "дыхание шайтана". Поможешь нам найти, и потом можешь идти домой к своим двум женам.
И ответил Алладин, о небо подпирающий:
- К этим двум! Нет я не согласен, и не суйте мне в карманы эти финики. Мне ихние мамки макушку всю проели.
Но потом Алладин, почесав у себя все филейные места, сказал:
-Чтоб я к ним обратно пришёл, вы мне должны финиковый трубопровод проложить. Двухметровый в диаметре.
Загрустили посланцы шаха из-за большой воды, о мечта всех женщин. И начали пальцы разгибать.
1.Не найдем "дыхание шайтана" - так шах из-за большой воды нам по соломинке вставит, и не соскочить с неё, а только сползти прийдёться.
2.Соломинка будет одного размера, как и финиковый грубопровод.
3.Медицина не поможет.
4. Хватит и трех...
И наобещали посланцы Алладину всего, чего только его тёщи пожелать могут, он и согласился, о всевидящий.
После этого поехали они в пустыню и около одного оазиса, о повелитель всего земного, начали копать большую яму. Не было в ней ничего, и наш Алладин очень загрустил, потому что посланники пообещали ему, если не найдем, будешь ты и Зульфия и Джамеля и Сюзанна.
Он им отвечал, что "дыхание шайтана" очень глубоко, и ещё копать надо. И продолжали они копать.
Всё было в этой яме, о непобедимый воин, и черепки от посуды и украшения женские и мечи старинные, а того, что искали, не было. И вот, как-то вечером, грустил Алладин в своей палатке, чистя для посланцев вещицы, что в яме нашли, как сказано ему было, для интереса научного. И попалась ему, о покоритель морей, масляная лампа. Начал Алладин её оттирать с одного бока а оттуда, о боголикий, появился Джинн. И Джинн этот говорит Алладину:
- Спасибо тебе, господин, что освободил из плена, куда засадил меня злой волшебник. И в награду за это я исполню одно твоё желание. Приказывай, господин, я слушаю и повинуюсь.
- А почему только одно, везде по три, а как мне так одно! Ты что бракован, в каком-нибудь месте?
- Так ведь молодой я ещё, мне всего 15 тыс. лет, и я только учусь, мой господин, да к тому же треть времени в лампе просидел.
- Ладно, одно так одно, у других и такого нет.
-Только загадай желание всей твоей жизни господин Алладин.
И задумался тогда Алладин, о великий хозяин всех табунов, чтобы такого ему загадать? И не знал он, что же самое важное в его жизни? Решил он пройтись на свежем воздухе, выйдя из палатки, осмотревшись, понял Алладин, какое желание главное в его жизни.
- Знаю, Джинн, что загадать у тебя.
- Слушаю и повинуюсь.
- Сделай так, чтобы ни одного солдата шаха из-за большой воды не было на этой земле.
- Господин, загадай для себя, не для всех.
- А это и есть для себя, надоело то Сюзанной, то Джениффер по ночам бывать.
- Господин я ведь говорил, что я только учусь, трудно мне будет столько космической энергии притянуть, да и выходные начинаются. все биржи закрыты. Да пока я расположение звёзд подберу, много времени пройдет. Ну, попроси, что-нибудь не такое глобальное.
Задумался Алладин по-новому, о покровитель всего живого. И сказал Джинну:
- Знаешь, Джинн, я всё свою жизнь жил в бедности, воровал, калыма мне не хватило, чтоб взять в жены красивых, одна от старшего брата осталась, а вторая... ну, в общем, сделай моих жён красавицами.
- Господин мой, покажи мне их фотографии.
- Вот.
- Господин, а без паранджи есть?
- Вот.
И посмотрел на них Джинн, о любимец всех женщин, глубоко вздохнул и сказал он Алладину.
- Господин мой, я благодарю тебя за то, что ты освободил меня из того плена, в котором я был последние 5 тыс. лет. И так как злой волшебник повелел, чтобы я исполнил одно желание того, кто меня освободит, я его исполню для тебя.

В понедельник на этой земле не будет ни одного солдата из-за большой воды, мой господин.

Шухеризада.

К вопросу о влиянии качества парфюмерных изделий на сроки увольнения в запас.

Эх! Осень, очей очарованье... Кто-то с кислой миной уходит в армию, кто-то с загадочной улыбкой и шальными глазами приходит из армии, а кто-то решил эпистоляром помахать, рассуждая об этой ротации протоплазмы человеческой. Потому что то, как я домой уходил, это отдельный сценарий трагикомедии.

Действующие лица и исполнители:
- Ваш покорный слуга.
- Его Величество Комендант.
- Юра К.
- Прапорщик П.

В эпизодах:
жена Коменданта,
начальник Отдела Кадров отряда, назовем его просто - Майор.

В качестве хора из греческой трагедии, а может просто физиологического раствора данного произведения - личный состав комендатуры и одной из застав.

Немного об исполнителях.

Я, в меру раздолбай, но все же не Враг Народа и по мере сил не лентяй. По тарифной сетке - с должностью телефониста и воинской специальностью - механик НЧ-ВЧ связи. И упорно веривший, что домой попаду раньше всех, т.к. имел гражданскую специальность студента, а их грозились отправить домой пораньше. Наверное, чтобы совсем не одичали, защищая Родину...

Его Величество Комендант.
Это был о-о-очень колоритный персонаж. Я его уже, как мог, описывал, но готов повториться и повторяться, ибо когда я вспоминаю его, на меня всегда набрасывается табун Пегасов и начинает нещадно бить копытами.
Больше всего наша комендатура напоминала мелкопоместное баронство, где всё и вся подчинялось только одному властителю умов и тел. Даже прыщик на заднице у подчиненного не мог появиться без команды свыше. Сам он себя называл «Ноль-Первый», а мы, пуская слезы умиления и замирая от благоговейного ужаса, за глаза называли барона Петей. Дружину свою он держал в Большой Строгости. Это не место такое, - это состояние души... Вот, помню, замполит один в отпуск в модных коричневых ботинках собрался. Наивный. Пришлось вертаться на заставу - переобуваться... И то правда, ну какой моральный облик может быть у лейтенанта в коричневых ботинках?!
Пардон, отвлекся! Я же говорю - целый табун Пегасов...

Юрка К., друган и братан. С ним мы были и на учебном в одном отделении, и потом в одной партии увольнялись. Ну, а личностью он был совсем незаурядной. Попав на заставу рядовым, он через год стал комтехом, а домой поехал с широкой лычкой поперек погона. Контачили по службе постоянно, т.к. «Связь» - явление круглосуточное и всепогодное, но это явление имеет мерзопакостную привычку все время ломаться и портиться.

Прапорщик П., Владимир П., Володька. Простой, хороший человек. Призывался на полгода раньше меня. Сначала был сержантом, начальником ПТНа. Потом ПТН обмазали солидолом и превратили в консервы, а его, наверно в знак протеста, осенила мысль остаться на прапора. Стал начальником нашего узла связи. Тоже друган, хоть мы постоянно цапались. Один из тех, кого приятно вспомнить. А случайно встретив - от души выпить водки. Где ты, Володька???

Действие первое.

Началось все с извечной тяги человечества к Прекрасному. В данном случае это выразилось в желании Юрки К. прикупить к дембелю французского одеколона. Оно и понятно, кто хочет, чтоб от него котиками или портянками пахло? Обоняние, наряду с другими чувствами человеческими, холить и лелеять надо... А тогда ведь тока-тока сей волшебно благоухающий продукт появился на просторах нашей великой и необъятной, да и поляки еще не научились его гнать во всех подвалах из дихлофоса. Вещь утонченная, дорогая и дефицитная. «О*Жен», «Тет-А-Тет» - слова-то какие завораживающе-приятные! В большом столичном городе не достать, а тут (о чудо!) несколько флаконов привезли в комендатурский чепок. Им, конечно, командовала жена Коменданта. По счастью, она имела свое собственное мнение касательно армейских тягот и лишений. Ну, в общем, можно было зайти и сказать: «Фаина-свет-Михайловна, ребята с «Эталона» челом бьют - одеколона просют!»
Купил, отправил с ближайшей кормилицей-хлебовозкой. Ну и сижу в дежурке, дежурю. Записал пару ориентировок - «союзнички» все чудят, не живется им спокойно, все приключений ищут на свои многострадальные... На «Физмате» - сработка, все подорвались и побежали с замполитом во главе. Совсем зайцы обнаглели, колючку грызут как морковку... Тишь и благодать. Даже скучновато становилось...
А комендант в это время предавался любимому увлечению - игрался с коммутатором. Кто-то из молодых открыл ему страшный секрет - если зеленый рычажок на этом чуде военной техники опустить вниз, то можно послушать, о чем люди говорят!
А люди - я и Юрка - говорили об одеколоне...
Вой, разнесшийся по комендатуре, был сравним только с ревом беременной выхухоли на закате в полнолуние. Комендант узнал, сколько денег было потрачено на одеколон!!!
Мои робкие объяснения, что де куплен был только один флакон, были с негодованием отвергнуты: - Я, Комендант и подполковник, пользуюсь водой за 44 копейки, а какой-то сраный сержант одеколоном за 15 рублей!!! Не верю, ни единому слову не верю!!! - орал наш заполярный Станиславский - Вы хотите споить заставу! С такого количества одеколона вся застава сопьется! Вы подрываете боеготовность!
Если Петя перешел на «вы», то это означало начало конца и можно было смело сливать воду...

Вопрос, почему одеколон надо обязательно пить, вообще не обсуждался.

В качестве последней инстанции, Коменданту предлагалось обратиться к собственной супруге, и поинтересоваться, сколько и чего было куплено. Благо чепок располагался за стенкой от дежурки, и пути до него было ровно три шага.
Но боги непогрешимы уже по своему определению. И «Ноль-Первый» не был исключением.
С невероятной скоростью я вылетел с дежурки и приземлился на одной из застав. Строить овощник. По счастью, для восстановления Вселенского Равновесия и Мировой Гармонии в мозгах разрешили сначала старый разнести вдребезги и пополам.
Ну и ладно. Приказ об Увольнении вот-вот подпишут. Министр уже и ручку заготовил. А помахать топором в качестве дембельского аккорда, да вдали от всяческого маразма - это не самый тяжкий крест...

Думаете, на этом все кончилось? Не смешите мои тапочки! «Ноль-Первый» никогда не останавливался на достигнутом.
Берите мои слова и начинайте слушать их ушами, потому что будет еще

Действие второе.

Октябрь месяц. Заболел наш Петя. Что-то с давлением. Положили его на обследование в санчасть при отряде, выделили персональную палату с телефоном, укрыли теплым Почетом, подоткнули под бочёк мягкое Уважение и стали всячески лечить. При этом строго-настрого запретили волноваться.
А в Высших Сферах, тем временем, распорядились всех призванных студентов обратно в ВУЗы вернуть - запас инженеров был явно на исходе, а тут еще горбачевское Ускорение ускорять, Перестройку перестраивать да Интенсификацию интен... сици... фиро... ну, в общем, и с ней надо было что-то делать.
Майор тот, что кадрами ведал, глубоко проникся государственными заботами и распорядился на мой счет просто - уволить! Радостная весть застала меня врасплох, можно сказать, на взмахе топора. Я сначала подумал, что петросяны наши недоделанные на комендатуре так шутят. Но ведь есть шутки, за которые в приличном обществе и морду бьют... Словом, со святыми вещами вроде дембеля никто шутить не посмел.
Я резво набрал крейсерскую скорость и рванул своим ходом на родную комендатуру. Расстояние, участки почти двух застав, значения не имело. Жаль только, что не догадался время засечь - точно бы в книгу рекордов попал бы. Ощущение было такое, что на сапогах крылышки появились, как у того греческого бога, да к пяткам еще ракетные ускорители приросли. Мир был невыразимо прекрасен и добр. И всякие жизненные шероховатости и заусенцы удалились далеко за линию горизонта, где и зарыдали от бессилия своего.
Но ненадолго. Дежурный, прапор П., с кислой миной на лице, и глядя куда-то сквозь меня, сообщил, что он обязан доложить радостную весть Коменданту. Хорошо зная Петю, я проследовал на узел связи и звякнул в отряд - типа, мужики, хочу послушать, что наш больной выдаст на этот раз. Ждать долго не пришлось - ребята с отряда подсуетились и дали послушать интереснейший диалог Коменданта с Майором:
- Это тот самый рас...дяй, который мне заставу спаивал! - из последних сил руководил комендатурой Петя - Его никак нельзя так рано увольнять!
- Да хрен с ним, всех студентов увольняют. Пусть едет.
- Такие вещи надо со мной согласовывать!
- Ты лечись давай, и нервы береги.
- У меня есть более достойные! Сначала их надо отправить! - переспорить выпускника ВПШ было просто невозможно - умела партия кадры ковать, с языком без единой косточки и железобетонными убеждениями.
Совсем забыл отметить, что оба собеседника были давними друзьями. Ну чего им спорить из-за такой ерунды? Тем более, что одному из них волноваться ну никак нельзя. Одним бутлегером на гражданке больше, одним меньше - на генеральный курс партии это никак не влияло...
Вскоре в дежурку перезвонил торжествующий комендант. Меня вертали обратно на заставу. Заботливо оговаривался и способ доставки - «Как пришел - так пусть и уходит! Об исполнении доложить!»
И я вышел обратно в ночь. Тоскливо сверкали звезды, а шероховатости с заусенцами задумчиво топтались в отдалении, не решаясь подойти. Ну да ладно, перебедуем - где наша не пропадала?
Весь обратный путь я вглядывался внутрь души и размышлял над увиденным. В душе не было ни злости, ни обиды, только какая-то пустота и непонятная жалость к Коменданту. В чем-то он был бесконечно жалок, несмотря на все свои погоны и должности. Сколько лет прошло, а с этим странным чувством я не разобрался и до сих пор. Как я отношусь к этому человеку? Не знаю... С одной стороны - старший офицер очень уважаемых мною войск и на серьезной должности, а с другой - когда меня все-таки увольняли и он решил милостиво пожать мне руку на прощание, очень захотелось ее тут же об шинель вытереть...

Вот так в отряде и родился еще один анекдот. Через пару дней мне уже звонили знакомые с другого конца отряда и ехидно интересовались, чегой-то я решил остаться? Уж не в прапорщики ли мечу? А после изрядной пайки приколов советовали не брать в голову - репутация у «Ноль-Первого» была давно устоявшаяся. Можно сказать - репутация на грани диагноза. Офицеры, и те стонали, а тут какая-то инфузория без туфельки! Ну надо же человеку как-то самоутверждаться! А что за чужой счет, так ведь - «Я - начальник, ты - дурак» - даже не вчера придумано. В конце-то концов, «ты - дурак» всего-то пару лет, а вот он - начальник пожизненно...

По итогу, домой я поехал два месяца спустя. Вместе с Юркой К. и еще с четырьмя десятками братанов. А это был уже повод! И никто не отказывался! И чихать все хотели на сухой закон и его авторов. И на шуруповские патрули. И в -27 С, фуражка на голове была самой теплой и родной вещью на свете.
Но это уже тема для отдельного рассказа...

"А ведь с виду такие приличные люди."- сказала некая дама обоим ипостасям Антрекота, узнав, что мы играем в стратегические игры.
Да, был грех. Состояли членами местной Спартанской ассоциации и регулярно резались в солдатиков (в буквальном смысле слова) на выходных. А раз в два-три месяца ездили на военную базу - там был центр переподготовки и мы играли с штабистами за вероятного противника. Довольно часто выигрывали, поскольку закон нам был не писан и с ресурсами мы дальше чем на кампанию не загадывали. А играть там мы любили - на базе были совершенно роскошные тактические симуляторы. И как-то раз один такой симулятор засбоил и танковое звено развернулось и просто ушло с карты. Вообще-то в боевой и даже в учебной обстановке еще и не такое бывает -однажды во время учений вот такое звено увязло на солончаке, потому что командир принял за ориентир одиноко стоящего кенгуру - но тут штабные товарищи возмутились. Так что системщики пошли искать пропавшие танки, а мы вывалились во двор, где и принялись курить и, естественно, трындеть разнообразные байки. Доходит очередь до меня, я со вкусом излагаю историю, имевшую быть на аэродроме в Капустином Яру... и тут ко мне сквозь толпу продвигается незнакомый рыжий майор (естественно, с надписью "Патрик" на нем) и как-то нехорошо спрашивает:
- Это какой Капустин Яр?
- Как какой, ну Капустин Яр, в России.
- Вы знаете людей, которые работали в Капустином Яру?
- Да...
- Вы вообще знаете, что такое Капустин Яр?
- Да, конечно.
- Стоп.- он мотает головой,- Вы откуда?
- Из Спартанской ассоциации. А вообще из СССР.
- А как вы здесь....
- Пригласили. Вы же и пригласили. Я здесь уже второй год играю.
- А может вы и Северск-2 знаете?
- Ну не сказать, что знаю. Знаю, что есть. Отец там бывал. Впрочем, он почти везде бывал.
- А кто у вас отец?
- Поэт.
На этом майора закоротило. Спас его от безумия начальник программы, который вломился между нами и приказал несчастному отставить ловиться на геймерские розыгрыши. А нам, соответственно, отставить морочить голову замначальника службы безопасности базы, а то он тут сейчас всех разгонит. Есть, сказали мы. Потому что не объяснять же про культурные мероприятия у военнослужащих и странные вещи, к которым обязывало литераторов членство в Союзе Писателей.
Так это дело тогда и обошлось. А потом ахнуло 11 сентября, уровень контроля подняли - и нас на базу пускать перестали.

(с) Антрекот. Сумчатые баллады-2