Бортжурнал N 57-22-10
Часть первая СОЮЗ
16 новых историй

Утешение борттехника

После отпуска начались попытки растащить группу кандидатов в «афганцы» по частям. Приходили разнарядки - послать на замену одного человека в Кундуз, двоих в Кандагар, одного в Мазари-Шариф... Однажды инженер эскадрильи сказал борттехнику Т.:
- Сдавай борт, пойдешь по замене в Газни.
Борттехник Т. начал процедуру сдачи. Он бегал по стоянке, клеймил недостающий инструмент, заполнял формуляры. Когда все было закончено, пришел, как это часто бывает в армии, отбой. Борттехник Т. снова принял свой борт. Через несколько дней инженер сказал ему:
- Сдавай борт, пойдешь по замене в Джелалабад.
Борттехник Т. снова забегал по стоянке. Глядя на его медленный бег, борттехник Ф. мрачно недоумевал, зачем отрывать Видаса от подготовленной группы, когда можно послать такого одиночку, как лейтенант Ф., объяснив его неподготовленность нехваткой людей и спешкой.
Но перед второй сдачей борттехник Т. еще успел принять участие в плановых полетах. В программу входил быстрый спуск с 4000 метров, который применялся в Афганистане для сведения к минимуму риска быть пораженным ПЗРК при заходе на посадку. Вертолет падает со скоростью 20 метров в секунду, кружась по спирали, как сухой лист.
Вот в этом падении первый кандидат на войну борттехник Т. неожиданно повел себя странно. Он замычал, схватился за голову, обтянутую шлемофоном, застучал по плечу командира, замахал ему, - стой, стой!
На земле он скажет, что ему в мозг вдруг воткнули ножик. Его тут же послали в Благовещенск на ВЛК, там поместили в барокамеру и быстро спустили с шести тысяч.
- Вот сюда как будто раскаленные спицы воткнули, - говорил потом лейтенант Т., втыкая себе в брови свои твердые ногти.
У борттехника Т. нашли искривление носовой перегородки. Его гайморовым пазухам был противопоказан такой быстрый перепад давления, и лейтенанта списали на землю.
Борттехник Ф. воспрял духом. Искривление носовой перегородки было у него со школы после удара клюшкой по переносице. Если бы он был сейчас в этой группе, его постигла бы участь лейтенанта Т. - не только не пошел на войну, но и дослуживать будет на земле. Теперь борттехник Ф. понял милосердие провидения, которое в тот март наслало снег на перевалы.
- Не печалься, - сказал он, обнимая за плечи лейтенанта Т. - Вместе перезимуем...

Бортжурнал N 57-22-10
Часть первая СОЮЗ
16 новых историй

Фуражка и карта в безветренную погоду

Борттехник Ф. идет из штаба на стоянку первой эскадрильи.
Ночью прошел дождь, на дороге лужи. Пахнет мокрой тайгой - желтой и красной листвой, брусникой, мхом. Пахнет вертолетами - их мокрым металлом, брезентом чехлов, керосином... Лету конец.
Только что вернулись из отпусков «афганцы», но их отправка на войну все откладывается. Поэтому, как положено после отпуска, они вводятся в строй. Начинаются плановые полеты по коробочке и в зону, в которых, к радости борттехника Ф., борт N 22 не участвует по причине регламентных работ.
Борттехника Ф. догоняет мотоцикл «Иж-Планета» с коляской. Рулит борттехник Гуртов, в коляске сидит борттехник Стекачев. Мотоцикл останавливается.
- Фрол, садись! - кричит капитан Гуртов. - Чего боты мочить?
Борттехник садится на заднее сиденье. Стекачев смотрит на него улыбчиво:
- Хорошо вчера бухнули?
- Не пили.
- Ну конечно! Мешки под глазами не врут!
- Мои мешки сами по себе. Хронический пиелонефрит, тебе и не выговорить, - обижается борттехник Ф.
- Все болезни от недопития, - смеется Стекачев. - Ничего, армия тебя вылечит...
Они едут, огибая лужи. Справа вдоль дороги тянутся ряды колючей проволоки, за ней - центральная заправка, потом ангары ТЭЧ, потом первая стоянка. Со стоянки на ЦЗ рулит борт N 16 борттехника М. Правый блистер открыт, в нем видно лицо лейтенанта Вяткина, правака капитана Трудова, который сейчас и держит ручку. Лейтенанта Вяткина с его мягким круглым лицом, длинными ресницами, вечной улыбкой никто иначе как Милый не называет. Он женат, но когда к нему приходят, к примеру, из ЖЭКа, и он открывает дверь, ему неизменно говорят: «Мальчик, позови кого-нибудь из взрослых».
Борттехник Ф. привстал на мотоциклетных стременах и помахал Милому рукой. Лейтенант Вяткин с готовностью ответил - он высунул из блистера руку с каким-то прямоугольником и помахал им борттехнику Ф. Тут же потоком воздуха от винта этот прямоугольник вырвало из руки Милого и швырнуло в траву. В блистер высунулась голова в шлемофоне, свесилась, начала крутиться в поисках. В это время из травы поднялся на хвост, как кобра, длинный воздушный змей, подпрыгнул и, подхваченный потоком, полетел, извиваясь, - то прижимаясь к траве, то взмывая.
- Милый карту упустил! - крикнул Стекачев. - Ловить надо, сейчас «колючку» перелетит!
Гуртов крутанул ручку газа, мотоцикл прыгнул вперед, полетел по прямой над лужами. Борт N 16 остановился. Борттехник Ф., держась за ручку сиденья и откинувшись назад, как ковбой на бешеном быке, поворачивая голову, смотрел, как, растопырив руки и петляя, Милый бежит за вертляво летящей картой.
Борттехник Ф. совсем забыл, что он в фуражке. Встречный стремительному мотоциклу поток воздуха вдруг сорвал фуражку с головы борттехника. Как фокусник - вот она была, и вот ее нет!
Когда мотоцикл остановился, и все трое оглянулись на дорогу, Стекачев сказал:
- Ты везучий. Фура-то твоя не в луже плавает...
Борттехник подбежал к колючей проволоке и аккуратно освободил свой головной убор, влетевший в проволоку почти у самой травы.
Тем временем штурман Вяткин догнал свою карту. Ветер в ее парусах иссяк как раз у самой «колючки», почти у того места, где с другой стороны отряхивал свою фуражку борттехник Ф. Сворачивая карту, Милый кивнул на фуражку и сказал со своей детской улыбкой:
- Что-то же их тянуло друг к другу...

Бортжурнал N 57-22-10
Часть первая СОЮЗ
16 новых историй

Точка притяжения

Даже с таким правильным экипажем командировка все равно не избежала нештатного всплеска. Однажды вечером, когда прыжки закончились, экипаж, заправив и зачехлив борт, подошел к курилке.
- Да что ты мне втираешь! - горячился капитан команды парашютистов, майор, фамилию которого борттехник Ф. не помнил. - Ты это вон им (он кивнул на вертолетчиков) втюхивай, они кивать будут хоть из вежливости. Но не мне! Прыгал он с семидесяти метров, тоже мне!
- Прыгал, - спокойно покуривая, отвечал начальник местной ПДС майор Емец.
- А доказать? Пиздеть, сам знаешь, не мешки ворочать! Ты хотя бы со ста прыгни!
- Ящик, - сказал Емец.
- Какой еще ящик?
- Обыкновенный. Если прыгну со ста, с тебя ящик армянского.
- Я-то поставлю! - воскликнул майор. - А кто мне поставит, когда мы тебя с континента соскребем?
- Я тебе до прыжка отдам. Нет, лучше мы мои деньги положим на мишень, под камушек. Точка притяжения...
- Ты собрался еще и на точку встать? - засмеялся майор.
- А ты думал... Завтра утречком, по холодку...
- А я как бы где? - спросил капитан Коваль. - Кого, по-вашему, за жопу первым возьмут, если что?
- Не ссы, капитан, ты в ответе не будешь, я документ составлю про отработку покидания вертолета в экстремальной ситуации, все законно будет. И потом, пол моего ящика - экипажу, я разве не сказал? - хитро улыбнулся майор Емец.
Утром, пока борттехник Ф. делал предполетную подготовку, Коваль, Исхаков и Емец прогуливались вокруг вертолета.
- Как до ста снизишься над площадкой, иди против ветра, но не быстро, - говорил Емец, показывая рукой, как надо идти. И, обращаясь к Исхакову: - А ты за ветром следи по колдуну, курс против, но не в лоб, а градусов десять чтобы справа по полету поддувал... А ты, - поднял он голову к борттехнику, меряющему уровень масла в двигателях, - следи, чтобы наш майор мне ножку не подставил. Коньяк-то мы все любим, - усмехнулся он.
Солнце поднималось. Перелетели на площадку. Там команда парашютистов во главе с их майором уже постелила на песок круг с мишенью, на которой пластырем был приклеен конверт с тремя сине-зелеными купюрами с профилем Ленина. Капитан парашютистов поднялся на борт, сел на скамейку. Майор Емец сидел напротив, в шлеме, затянутый в подвесную систему с одной только «запаской» на животе.
Взлетели. Набрали двести метров, начали снижение до ста с выходом на боевой курс. Емец, стоя на коленях перед открытой дверью, левой рукой держался за ручку двери, правой корректировал курс. Борттехник Ф., сидящий на своем месте лицом в салон, транслировал его жесты командиру в кабину. Наконец ладонь майора замерла - «так держать!». Не вставая с колен, он обнял «запаску», слегка дернул кольцо, принял в руки упруго скакнувший купол, но не задержал его, а пропустил, направив чуть влево, одновременно выпадая в небо с поворотом на спину. У борттехника Ф. от неожиданности сердце ухнуло следом, он успел увидеть мелькнувшее лицо майора, на нем была улыбка.
Второй майор и борттехник Ф., оба в страховочных поясах, упав на четвереньки у двери, успели увидеть, как сначала тень от купола, а через секунду и сам купол накрывают мишень, купол перелетает, опадая, сворачивается, ползет, отцепленный, волоча стропы, как издыхающий монгольфьер, а на круге возле мишени стоит на коленях майор Емец и машет им рукой.
- Вот сука, а?! - повернувшись к борттехнику, восхищенно крикнул майор.
Борттехник согласно кивал.

Бортжурнал N 57-22-10
Часть первая СОЮЗ
16 новых историй

Лето в Белогорске
Лирическая зарисовка

В июле борттехник Ф. и его верный борт снова оказались в курортном по амурским понятиям городке Белогорск. Тренировалась сборная дивизии по парашютному спорту перед чемпионатом округа. Пилотировал вертолет N 22 высокий, тяжелый, чернобровый, немногословный, похожий на Мастрояни капитан Коваль. Правым у него был лейтенант Исхаков - тоже чернобровый и молчаливый, но калибром поменьше. Исхаков был одним их трех лейтенантов, которых по здоровью перевели из истребителей в вертолетчики. За два месяца командир звена Коваль ввел Исхакова в строй и взял в командировку своим штурманом.
Работали двумя бортами - второй был из Среднебелой. Поэтому работы у 22-го было не много, - летали то с утра, то с обеда, и полдня были предоставлены самим себе. Экипаж жил в КЭЧевской гостинице, рядом были офицерская столовая, Дом офицеров с вечерним кино и с библиотекой, в которой борттехнику Ф. еще весной разрешили брать книги.
Экипаж на этот раз попался борттехнику трудолюбивый. В свободное от прыжков время Коваль уводил борт далеко от «вышки» и тренировал лейтенантов. Лейтенант Исхаков брал управление и начинал вертолетные гаммы - выполнял висение, крутил машину вокруг оси - «рыскал», двигал ручку вперед, медленно вел борт над густой, бегущей зелеными волнами травой. Командир сидел расслабленно, едва касаясь ручек управления и шаг-газа, ноги на педалях просто следовали за движениями ног правака.
- Спокойнее, - говорил командир. - Мягче, нежнее... На себя... Отпусти чуток... Средним ухом слушай... Горизонт держи!.. Смотри на вариометр...
Лейтенант был весь мокрый от напряжения, пот заливал ему глаза. Конечности лейтенанта истребительной авиации пока не обрели нужную вертолетчику твердость и слаженность действий. Машину мотало по всем степеням свободы, которые в особо размашистых случаях ограничивала рука командира.
- Ладно, - говорил Коваль через полчаса болтанки, - отдохнем трохи. Управление взял...
Он поднимал машину выше, делал круг, словно проветривая и разминая ее измученное лейтенантскими упражнениями тело, ставил на три точки и сбрасывал газ. Перекуривали. Борттехник выходил, осматривал машину, входил, и два лейтенанта менялись местами.
В самом начале командировки Коваль сказал борттехнику Ф.:
- Ты времени не теряй, давай-ка тоже тебя поднатаскаем на взлет-посадку. Если в Афган загремите, а к этому идет, то там пригодится. Сможешь, в случае чего, борт на точку привести, заложником не будешь. Бывало, левого и правого одной пулей из строя выводило, - обидно бортовому гибнуть от неумения ручками двигать...
Борттехник не стал говорить, что, скорее всего, в Афган не попадет. Он согласился учиться.
Сначала Коваль заставил его просто сидеть в правой чашке на стоянке, тренировать согласованность рук и ног.
- Стань руконогом, - говорил командир. - Плавно берешь шаг, одновременно парируешь вращение вертолета педалями, и одновременно ручкой управления плавно вперед, если в разгон, или в сторону ветра, если боковой... Не думать при этом, все на автомате, - и глаза тоже, не вцепляйся ими а приборы, или, наоборот, во внешние ориентиры...
Борттехник добросовестно тренировался, но когда впервые в его руках оказался ревущий вертолет, его охватил ужас, несмотря на то, что первое время Коваль полностью дублировал, а борттехник просто водил руками и ногами за движущимися ручками и педалями. Он почувствовал, как малое движение шаг-газа вверх отзывается во всей машине могучим порывом. Через неделю занятий борттехник, хоть и со страховкой командира, хоть и рывками - мотая хвостовой балкой и кренясь влево-вправо, - мог поднимать машину, висеть и садиться.
После начала этих упражнений борттехник Ф. стал обращаться с машиной как с живой. Однажды он обратил внимание, что, сняв стремянку, не бросает ее на пол кабины, а кладет аккуратно и почти бесшумно, словно боится причинить машине боль. Закрыв и опечатав дверь, он гладил крышку аккумуляторного отсека и шептал: «Спасибо, девочка». И девочка становилась все послушнее. Борттехник верил, - не столько его руки так быстро обретают уверенность, сколько сама машина ухе не вредничает и не взбрыкивает, когда он берет управление - она откликается на его движения так, словно не замечает его мандража, смягчая его рывки. И благодарный борттехник влюблялся в нее все сильнее...
Ему нравилось это жаркое лето. Небо, как море, прогрелось до самых своих темных глубин. Когда они поднимались на четыре тысячи, вверху, в густом фиолете были видны звезды. А внизу - синее, голубое, зеленое тепло, в которое, выходя за дверь, ныряли небесные пловцы. Они парили в затяжном, трепеща клапанами на костюмах, соединяясь в кольца и звезды, разлетаясь и снова сходясь. Борттехник не закрывал дверь за выпускающим, - он вытягивал из-под скамейки угол лопастного чехла, ложился на него грудью, цепляясь ногой за дюралевую опору той же скамейки, и лежал так, свесив голову в небо и глядя, как черными точками исчезают в белых кучевых облаках парашютисты. Снижаясь, вертолет тоже мог пройти через одно из них. Внутри облака было совсем не бело, - обыкновенный густой туман, сырость, и до одурения сильно пахнет озоном.
А когда они выходили из облака, под ними расстилалась карта города с петляющей через него рекой. Река лежала как темно-синий с прозеленью, сверкающий чешуей, проглотивший несколько островков змей.
На одном из островков, вон том, возле палочки моста, экипаж облюбовал себе участок песка у зарослей тальника. За лето река совсем обмелела, и на свой островок они переходили вброд. Купались в мелкой горячей воде, забредая вверх по течению и сплавляясь до острова, притормаживая пятками по донному песку. Стирали свои комбинезоны, набрасывали их на кусты тальника. Жарились на солнце, обвалянные в мелком песке, как в сухарях, иногда сползая в воду ленивыми тюленями.
А вечерами после ужина, когда командир, лежа на койке, неспешно насыщал теорией внимательный мозг штурмана, борттехник убывал в увольнительную на ночь. Он шел в деревянный барак, в котором дверцы печек тоже выходили в общий коридор. Ее звали Люба, она была медсестрой в аэродромной санчасти, но когда-то, по ее словам, пела вечерами в ресторане. Когда лейтенант приходил, они пили вино, а потом она ставила на проигрыватель пластинку то Джо Дассена, то Джеймса Ласта, и они танцевали. Ее короткие обесцвеченные волосы пахли южной ночью. Она все время удивлялась, что он хорошо двигается, а он удивлялся, что она этому удивляется. Однажды она взяла его ладонь и долго смотрела, разглаживая ее пальцами, прижимая к столу. Вдруг на его линию сердца капнула ее слеза и стекла по линии судьбы.
- Что? - спросил он. - Я погибну смертью храбрых?
- Нет, - сказала она, шмыгнув носом. - У тебя будет много женщин...
- Куда уж нам, - сказал он недоверчиво.
Ночью, когда ей было хорошо, она так скрипела зубами, и крик ее был так мучителен, что он поначалу пугался и спрашивал. Потом привык, и когда она блаженно прижималась к нему, гладил ее плечо и шептал на ухо «спасибо».
Он уходил рано утром. Говорил «не вставай», целовал, прокрадывался на цыпочках до двери мимо маленькой комнаты, тихо надевал ботинки, оборачивался... И его всегда кидало в жар стыда. В открытой двери маленькой комнаты он встречал взгляд девочки в короткой ночной рубашке. Она сидела на кровати, свесив босые ноги, чертила пальцами по полу, и, слегка наклонив голову к голому плечику, внимательно смотрела на гостя. Он неловко кланялся и уходил.
Борттехник шел по рассветному городку, курил и думал, как это вообще понимать, и что думает о них девочка, когда за стенкой кричит ее мать. И почему утром дверь в ее комнату всегда открыта, если они закрывают ее, когда она засыпает?
Он возвращался к завтраку, и ел, в отличие от только что проснувшихся командира и штурмана, с аппетитом.
- Опять будешь носом клевать в полете? - риторически спрашивал командир.
...Загрузив парашютистов, они набирали высоту над утренней землей. На каждом витке спирали их встречало нежное неяркое солнце. С каждым витком земля становилась все круглее, солнце все жарче. Борттехник закрывал глаза, и кино продолжалось с крайнего кадра - ему показывали бледные коленки, щиколотки и пальцы, чертящие по полу...
- Мы на боевом, любовник! - будил его толчок и голос командира.
Борттехник открывал глаза. Он был на самой вершине лета.

Полет на МАКС 2007

Началась эта заурядная история на одном из крупных континентов третей планеты Солнечной системы в точке с земными координатами 54 градуса 52 минуты 57,47 секунд северной широты, 20 градусов 35 минут 09,01 секунд восточной долготы.
Два считающих себя молодыми человека, стоя на щербатом бетоне крыльца местного аэропорта Храброво, жадно затягивались красным LM-ом, обсуждали предстоящий перелёт:
- А что, Саня, - молвил тот, что чуть повыше,- Скай сегодня как обычно задержку даст или все-таки во Внучку по расписанию домчим?
- А хрен его знает, Андрюха, - тот что пониже заметно оживился, - я лично сколько Скаем не летал - всегда хоть децл, но задерживали, - он прицелился и мощным броском заколотил бычок в урну.
- Ну да ладно, я, в принципе, на таких условиях могу и подождать, благо пивных ларьков в нашем мега-ерапорту хватает, а при такой цене билета денег на покупку янтарного напитка более чем достаточно, - договорив крайнюю фразу, он достал их бокового кармана рюкзака свёрнутый вчетверо лист бумаги и резким движением развернул его. На листе было изображено странное хитросплетение перпендикулярных и параллельных линий со вписанными в них сочетаниями разнообразных буквенных символов, густо сбагренные сопутствующими цифровыми обозначениями. По виду всё это было напечатано на обычном струйном принтере, однако владельца «документа»; это особо не огорчало, скорее наоборот - он испытывал необыкновенную, граничащую с эйфорией гордость, ведь с недавнего времени для прохода на борт самолёт этой филькиной грамоты в дуэте с общегражданским паспортом стало более чем достаточно. В правом нижнем углу листа беспристрастный Canon МР160 отпечатал самую впечатляющую часть «документа»:

«Тариф - 1000 руб.,
Сборы - 0 руб,
Операционный сбор - 20 руб.,
Итого - 1020 руб.,
Способ оплаты - Visa»

Владелец распечатки читал эти строи снова и снова, и, кажется, даже сейчас, находясь в каких-то десяти метрах от стойки регистрации, не верил в реальность происходящего. Так же как не вверил в это ещё тогда, полгода назад, когда, зайдя на сайт СкайЭкспресса и разобравшись-таки, куда нужно вводить промо-код, воочию залицезрев на экране своего видавшего виды ЖК-монитора промо-цену за полёт Калининград-Москва-Калининград, провалился в глубокий шоковый транс. Что ни говори, а ни одному из жителей бывшего Кёнигсберга за долгие годы претерпевания неблагоприятных последствий картельного сговора летающих в Храброво авиакомпаний, никто никогда не предлагал слетать в Москву так незадорого. Чувствуя свою абсолютную безнаказанность, менеджеры из КДА, Аэрофлота и ЮтЭйра устанавливали ТАКИЕ цены за полуторачасовой перелёт в 1200 километров, что порой жителям самой западной российской губернии дешевле было слетать за тридевять земель в Лондон, Дублин, Барселону или даже Нью-Йорк, находящиеся в два, три, и более раз дальше от Калининграда, чем столица нашей горячо любимой Родины.
Однако невозможное сделалось таки возможным. Преодолев громадное сопротивление постсоветского реакционного болота, подлые провокации и прямое противодействие пригревшихся на тёплом месте разухабистых авиационных барыг, первая в России лоу-кост авиакомпания назло обстоятельствам начала своё победоносное шествие по воздушным трассам одной шестой части суши. И да восславится братья Абрамовичи и Вильям Боинг, что одним из основных наступательных направлений нового авиаперевозчика стала бывшая столица восточной Пруссии.
Стоя за два метра от стойки регистрации, один из молодых людей воскликнул: «А знаешь, Саня, я думаю, что в этом году первого сентября школьники уже не будут писать сочинение на тему «Как я провёл лето», потому как боян. А вот такая тема для школьного сочинения как «Ну вот, и я наконец слетал Скаем... - это мега актуально!» Сосед по очереди, внимательно выслушав, изобразил дежурную улыбку.
Когда до регистрационной стойки оставалось около полуметра, внимание молодых людей привлекла конфликтная ситуация, разворачивающаяся на их глазах. Девушка из той же очереди, держа в руках такую же как у одного из героев данного рассказа распечатку, подкреплённую наличием паспорта, пыталась пройти регистрацию на рейс и получить посадочный талон. Однако женщина с гордыми буквами KDA на ленте бейджика доверительно-вкрадчивым голосом информировала о невозможности вышеуказанных процедур в связи с тем, что «в компьютере вас нет...». В короткий срок на месте разворачивающейся драмы оказался представитель СкайЭкспресса, однако и это не стало для девушки спасением. Плотный мужчина лет 50-55, внимательно посмотрев на монитор, только развёл руками и подтвердил правильность выводов представительницы аэропорта. После чего посоветовал девушке пройти в кассу и купить билет за наличные. «Ну а эти деньги...», - мужик небрежно ткнул в распечатку несчастной , - «...мы вам потом вернём...»

М-да, если сказать, что после этих слов настроение молодых людей ухудшилось, не сказать ваще ничего! Они были просто в шоке, особенно тот, который повыше! Девушка с экстремально-расстроенным выражением лица ушла в сторону касс, молодые люди проводили её растерянными взглядами, после чего с застывшим в глазах ужасом повернулись в сторону стойки. Они были похожи на кроликов в клетке у удава. Всю эйфорию сдуло в неизвестном направлении, её сменил жуткий, прямо-таки животный страх. «А что если и нас так же пошлют... в сторону кассы? И даже если хватит денег на летний тариф - будут ли свободные места???» Перспектива пролететь мимо МАКС-2007 так же как периодический барражирующий над столицей Франции древесный материал, состоящий из склеенных между собой листов лущеного шпона, была близка как никогда. Женщина на рецепшене протянула в их сторону руку, жестом призывая передать ей имеющиеся на руках документы. Казалось бы, нет ничего проще, но верхние конечности отказывались подчинятся. Тот который повыше всё же с трудом вырвался из власти эмоций и дрожащей рукой протянул паспорт со вложенной в него распечаткой. С этого момента время для него остановилось, и даже если бы через секунду аэропорт очутился в эпицентре термоядерной взрыва, он бы этого просто не заметил. Женщина, изредка ударяя по клавишам, монотонно смотрела в монитор, молодой человек в это время пристально сверлил её глазами, пытаясь по проявлявшейся на лице работника аэропорта мимике вычислить результат поиска своей фамилии в заветном списке. Прошло несколько минут, однако поиск не давал результатов. Выражение лица женщины за стойкой стало постепенно меняться от индифферентно-апатичного в сторону частично-озабоченного. Сосед по очереди мрачно пошутил: «Может ctrl+F попробуете?...» Что в это время творилось в душе стоявшего пред стойкой молодого человека остается только догадываться. Прошло ещё несколько минут, и он не выдержал:
- Может, заглянете в распечатку?
- Нет, спасибо.
- Но там же есть более подробная информация - номер брони, например...
- Пока мне вполне достаточно вашего паспорта.
- Извините, но я не могу разделить вашей уверенности...
- Хорошо, - женщина нехотя взяла распечатку и бегло взглянула на цифры.

Её пальцы пробежались по клавиатуре, и... О ЧУДО!!! выражение её лица сменилось на значительно благодушное. Она протянула руку к миниатюрному принтеру и достала из прорези тонкую полоску плотной белой бумаги. Это могло означать только одно - по крайней мере, сегодня на борт разноцветного Боинга один из молодых людей попадёт. А о том, что при полёте обратно всё может сложиться не так благополучно, думать уже не хотелось. Проверка документов второго пассажира на счастье была совсем короткой и жизнерадостной с соответствующим вердиктом: для полёта на СкайЭкспресс - годен. Весело размахивая посадочными талонами, молодые люди, подхватив свою нехитрую ручную кладь и предварительно затарившись баночным пивом, побрели на паспортный контроль. Тут всё прошло буднично и даже скучновато: мобильники, фотоаппараты и прочие электронные девайсы уехали на ленте транспортёра вслед за рюкзаками, симпатичная девушка в белых медицинских перчатках, несмотря на протесты молодых людей, совершенно не возжелала проводить личный детальный досмотр, отвергая любые аргументы в его необходимости для их скромных персон. Одного из молодых людей заставили вытащить затрамбованную на самое дно элегантного рюкзака бутылку коньяка - сотрудник САБ пожелал убедится в целости её заводской упаковки.
Не прошло и нескольких минут, как путешественники оказались в мрачном помещении, больше напоминающим милицейский «обезьянник», нежели зал ожидания вылета аэропорта, грозящего, по высказываниям некоторых топ-менеджеров КД-Авиа, стать конкурентом московскому Домодедово. На стене слева от входа висело циклопических размеров переговорное устройство, своим возрастом мало уступавшее Калининградской области. Этот доисторический девайс, судя по виду, используется по прямому назначению до сих пор. Его изображение было бы лучшей иллюстрацией для высказываний руководства КД-Авиа о том, что в реконструкцию аэропорта УЖЕ вложено 2,4 миллиарда рублей...
Пройдя «обезьянник» по периметру, молодые люди, помимо обшарпанных ещё при Брежневе стен и вытоптанного ещё при Андропове пола, отметили великолепный вид на незашпаклёванную, угловатую стену нового терминала, открывающийся через большое мутное витринное стекло, а также на валяющуюся в трёхметровом промежутке между всем этим великолепием громадную кучу строительного и бытового мусора, который, судя по виду и состоянию, лежал там не менее года-полутора.
Созерцание данных пейзажей, плавно преходящих в натюрморты, несколько утомило молодых людей, и они вышло покурить на маленькую площадку между перроном и терминалом. Напротив её стоял огромных размеров автокран, стрела которого уходила на самый верхний этаж стройки, за крюк была прицеплена бадья с раствором, который лихие храбровские «Равшаны» и «Джамшуты» раскидывали по этажу при помощи нехитрого шанцевого инструмента. Фактический стрела висела над площадкой, однако поскольку кран был иностранного производства, традиционной надписи «Не стой под стрелой» на нём не было. И всё же какая-то доля трансцендентального романтизма во всем этом явственно присутствовала - у наблюдающих со стороны складывалось стойкое впечатление, что строительные работы, хоть и силами всего трёх человек, не останавливаются на «стройке века»; не на секунду, ну а то, что пассажирам может на голову с 7-метровой высоты упасть громадная бадья с раствором, можно смело списать на мелкие издержки глобальных проектов. Не хватало только большого кумачового транспаранта: «Все для ХАБа, всё для победы!!!»
Тем временем часовая стрелка, стремительным домкратом, бодро педалировала по направлению к неизбежному финалу праздного времяпрепровождения молодых людей в «обезьяннике». К площадке подали два автобуса. Белорусские низкопольники, с гордой аббревиатурой Минского автомобильного завода на борту, шустро тронулись с места и направились куда-то прочь... от стоявшего невдалеке «скаевского» Боинга. Народ начал было негодовать, но часто летающие пассажиры успокоили - это мы круг почёта у нового терминала делаем. Что ж стоит похвалить PR службу КД-Авиа, с лицевой стороны новый терминал выглядит значительно более презентабельно, нежели его задворки. Тем временем автобусы, описав широкую циркуляцию по перрону, подкатили к трапу. Первичный осмотр данного механизма для попадания на борт самолёта произвёл удручающее впечатление: по нему, скорее всего, ещё на борт «тусточетвёртого», а может даже Ил-14 поднимались. Жуткая синевато-серая краска бесстыдно слезала практический со всех поверхностей этого немого ветерана аэродромной службы. С внешней стороны, прямо по трещинам, какой то маляр-недоучка, нарисовал потолочным валиком три заветные буквы, намекающие на компанию-владельца аэропорта. Преодолев природный страх, молодые люди, быстрыми перебежками, пролетели через трап и уже через несколько десятков секунд устраивались в удобных кожаных креслах комфортабельного самолета Боинг 737-500.

Мда, всё таки B-737-500 это не ту-134 и даже не ту-154, тут прямо как будто в другое измерение попадаешь. Запах от туалета не сбивает с ног, прямо со входа, да и при дальнейшем углублении в салон ухудшения в одорологической обстановке не наблюдалось. Великолепно профилированные, обитые натуральной кожей пассажирские кресла, после «туполевских» табуреток показались вершиной авиационной эргономики. Но основной шок вызвал запас места для ног. Дело в том, что рост одного из молодых людей равнялся 190 сантиметрам и запас свободного пространства для нижних конечностей является для него очень актуальным фактором во время любого путешествия, будь то на автомобиле, трамвае или самолёте. Особо ему досаждали путешествия на «скотовозе» - Ту-134. И несмотря на то что со времени крайнего полёта на этом исчадье конструкторской мысли минуло уже более четырех лет, животрепещущие воспоминания время от времени напоминали о себе жуткими ночными кошмарами. По всей видимости конструкторам Боинга задача на расшатывание психики пассажира путём создания экстремально неблагоприятных условий для его опорно-двигательного аппарата изначально не ставилась. Иначе как объяснить что человек с ростом 190 см может нормально сидеть в салоне эконом-класса и при этом места для коленей и ступней настолько достаточно, что вниз за ступнями ещё помещается объемная дорожная сумка... И это при том что с виду кресла стоят очень компактно. Вот оно истинное «звериное» лицо, загнивающего, в следствии присущих ему внутренних противоречий, капитализма!
Тем временем «паксы» бодро расселись по своим местам, стюардессы загерметизировали дверь, провели традиционный инструктаж по аварийному покиданию борта. При чём по мнению компании СкайЭкспресс именно наличие данного инструктажа, является решающим фактором выбора пассажиром между путешествием самолётом или поездом, в пользу авиаперелёта. Страшно подумать на основании каких статистических исследований был сделан этот вывод, однако если окажется, что представительница Ская просто решила при помощи лайтовой шутки привлечь внимание паксов к занудной, но необходимой процедуре, то это у неё получилось. После чего пассажирам предложили меню, однако молодым людям его почему то не выдали, толи рожей не вышли, толи просто не хватило.
Экипаж запустил двигатели, салон заполнился ненавязчивым гулом. Плавно тронувшись со стоянки, Боинг порулил в сторону ВПП. Выкатившись на торец 06, самолёт на мгновенье притормозил, после чего вновь тронулся, однако, обороты были далеки от максимальных. «Неужели на 24 - тый порулим», - подумал одни из молодых людей, - «Тока как то быстро рулим...»; Всё оказалось намного прозаичней, плавно прибавляя обороты, Боинг шёл на взлёт! Да уж разница взлёта на «Ту» и на Боинге просто жгла глаза. Тушка перед взлётом замирала на «ручнике», пилоты и пассажиры мужественно ждали выхода движков на взлётный режим и только после этого самолёт срывался с тормозов, вдавливая «паксов» в спинки кресел. Жаль что на Бобиках такой алгоритм взлёта не практикуют, надо признать по «туполёвскому»; оно как то веселее. Плавные удары о стыки взлётки становились всё чаше и чаще, скорость заметно росла, и всё же великолепно задемпфированному шасси надоело считать деньги уворованные при реконструкции храбровской полосы, и оно поспешило оторваться от неё. Вибрации стихли, за окном мелькнул военный сектор, вышка КДП, и через несколько секунд молодой человек сидящий у окна по левому борту увидел с высоты птичьего полёта место традиционного спотинга. Прошло ещё несколько десятков секунд и земля скрылась в густой молочной пелене облаков, визуальное ориентирование на местности стало невозможным, и лишь только запущенный соседом GPS-ы не давали друзьям утонуть в пучине информационного голода. Прошло совсем немного времени как сообщили об окончании набора высоты, судя по показаниям GPS случилось это немного не долетая до восточной границы Калининградской области, на высоте 8500. Стюардессы в разноцветных рубашках покатили по проходу высокую тележку. Так как места молодых людей были всего за несколько рядов до конца салона, а тележку вывозили с хвостового тамбура, в них теплилась надежда, что и на обслуживании они будут одни из первых. Однако реальность внесла свои коррективы - тележка безостановочно проследовала через весь салон на радость пассажиров первых рядов. Молодые люди пытались найти в этом хоть какую то логику, однако поиски не дали сколь ни будь заметных результатов. Виной тому, возможно, была не достаточно высокая оценка «хорошо», к тому зачтённая «автоматом», по вышеуказанному предмету, полученная одним из путешественников во время высиживания верхнего образования в Калининградском государственном университете, а может, и в действительности, в поступках стюардесс не было никакой причинно-следственной связи... Друзья не хотели думать так глубоко, и ограничились лишь настоятельным требованием по выдаче, не доставшегося им перед взлётом меню. Красочные буклеты формата А4 произвели приятное впечатление. Некоторые пункты меню были снабжены фотографиями, в всех подробностях демонстрирующие достоинства тех или иных продуктов. Выбор одного из молодых людей пал на «Салат Цезарь с тигровыми креветками»; за сто российских рублей. Поначалу немного смутил тот факт, что данный пункт меню не был визуализирован, однако наличие словосочетания «тигровая креветка» во множественном числе, несколько усыпило бдительность. И вот тележка поравнялась с 17 рядом, а это значит что у молодых людей появится возможность протестировать уровень бортового обслуживания первой в России экономичной авиакомпании.
- Девушка, а «Цезарь с креветками»» есть?- спросил один из них без особой надежды на положительный ответ, пологая, что пассажиры из передних рядов уже дожёвывали весь имеющийся на борту запас деликатесных членистоногих.
- Да, пожалуйста, 100 рублей, - девушка призывно протянула руку.
«Так, значит днём деньги, вечером стулья...», - подумал молодой человек, - «Чота здесь не так...»,- и всё же он протянул новенький билет в Большой театр в ручку небесной коробейницы. Взяв купюру и убедившись в достаточности её номинала, девушка на долю секунды исчезла из поля зрения, а когда вернулась обратно, в руках у неё уже была малюсенькая пластмассовая пиалка, закупоренная сверху пластмассовой же крышечкой. Нано-размеры салатной тары просто таки удручали... нет даже взбесили. Всё таки в различных фаст-фудах «Цезарь» рассыпают в значительно более объёмную тару и при этом просят существенно меньше ста рублей. Однако возвращать покупку молодой человек не стал. Взяв мини-сосуд двумя пальцами он внимательно посмотрел на девушку: «А расходные документы у вас какие-нибудь получить можно?», - сказал он несколько раздражённым голосом. Девушка изобразила на лице ТАКОЕ удивление, как будто её попросили сделать оральную стимуляцию. «Ну там, товарно-кассовый чек, бланк строгой отчётности, приходно-кассовый ордер... «, - молодой человек нехитрым набором слов пытался направить мысли девушки из ступора. «Я сейчас узнаю, у старшего борт-проводника... А вообще скорее всего нет...» - удивление на лице девушки сменилось лёгким испугом и она, сметая на пути шляющихся по маршруту к туалету пассажиров, побежала в кормовой тамбур для получения консультации. Тем временем молодой человек начал пристально изучать содержимое принесённой пластмассовой емкости. Процесс явно не доставлял ему удовольствия: поструганные на слишком мелкой тёрке ингредиенты, с явным преимуществом тёртого сыра, слежались в несколько комков, и понадобилось приложить значительные усилия миниатюрной пластмассовой вилкой, дабы добиться однородной салатной массы. Но самое интересное было в том что из всего этого безобразия торчала лишь одна, похожая на тигровую, креветка... Молодой человек хотел было уже нажать на кнопку вызова стюардессы и процитировать персонажа из культового фильма «Полосатый рейс» - «Почему о ней вы говорите во множественном числе?!»; Однако в процессе размалывания комков вилка уткнулась во что то твёрдое, этим объектом и оказалась вторая и на этот раз окончательная представительница морской фауны в данном салате. Справедливости ради, надо отметить, что креветки были достаточно крупные и сочные, ну а если б их ещё и дочистили до конца, то было бы совсем хорошо... Покуда молодой человек углублялся в мысли о чревоугодии, стюардессы в предбаннике времени даром не теряли, их женсовет выдвинул в сторону молодых людей парламентера для урегулирования вопроса по отсутствию на борту расходных документов. Парламентером оказалась старший борт проводник. Она элегантно подожла к 17-тому ряду и с загадочно-невинной улыбкой на лице спросила: «Это вы интересовались кассовым чеком», - девушка пристально всматривалась в светлые, открытые лица молодых людей и при этом кокетливо щурила глазки, от чего чем то неуловимо напоминала Рене Зельдвегер. «Ну да, мы...», начал один из них,- «А что есть какие-то проблемы?»; «Дело в том...»,- стюардесса чуть замялась и продолжила, подбирая слова на ходу, - «..что мы можем вам только квитанцию выдать...»,- повисла неловкая пауза, девушка всем видом показывала что самое главное в её рассказе ещё в впереди, - «но без печати...». Да уж, ничего не скажешь, смелое заявление! А если бы молодые люди оказались сотрудниками министерства по налогам и сборам? Стюардессы конечно не причем, а вот управляющим СкайЭкспресса есть о чём задуматься. «Вы знаете мы наверное сегодня без расходных документов обойдёмся»,- ласково процедил стюардессе второй молодой человек, при этом повернулся к соседу и сделал страшное выражение лица. «А я чо? А ничо! Даже спросить нельзя...»,- картинно обиделся сосед. «Давай лучше пива выпьем, сутяжник»;, - с этими словами монотонный гул двигателей разбавил характерный звук открывающихся пивных банок.
А стюардессы тем временем пошли кормить экипаж. И это бы навряд ли привлекло внимание молодых людей, если бы не применяемые при этом меры «секретности» - пока дверь в кокпит была открыта проход между ней и носовым тамбуром занавешивали наискосок импровизированной шторкой. О целях такой конспирации остается только догадываться... В голову лезли самые разные мысли, причём в основном пошлого содержания. Хотя может всё дело не в «;секретности» пилотской трапезы, а в новых мерах безопасности - если террорист, задумавший угон воздушного судна попытается проникнуть в пилотскую кабину в момент разноса пищи экипажу, то его остановит «мега-броне-шторка»...
Полёт тем временем плавно перевалил через свой воображаемый экватор. Небо под крылом стало заметно чище и лишь только вдалеке на севере висела густая белоснежная кучёвка. Вторая половина полёта прошла спокойно, то ли пиво в коктейле с кислородным голоданием сделало своё дело, то ли накопившийся, в процессе регистрационных мытарств стресс, конвертировался в усталость, и молодые люди позволили себе ненадолго провалится в спокойный младенческий сон.
Прошло немного времени и сквозь приоткрытые глаза молодой человек увидел склоняющуюся на ним стюардессу. Девушка держала в руках небольшую книгу, с явным намерением кому то её вручить. «Вот пожалуйста, напишите нам что-нибудь, если есть желание», - небесно-голубые глаза девушки светились стокиловаттным ксеноновым огоньком надежды.» «А,» - спросонья молодой человек плохо соображал, - «А почему я?», - он испуганно оглянулся по сторонам. «Пожалуйста...», - мощность излучения источника света в глазах девушки увеличилась раза в полтора-два. «Ну, хорошо... уговорили», - молодой человек взял книжку, открыл её на первой странице начал читать уже имеющиеся отзывы. В основном СкайЭкспресс хвалили, хотя были и поражавшие своей нелепостью, и огромным количеством грамматических и речевых ошибок, наезды. Взяв ручку молодой человек начал было творить своё послание, как вдруг к нему подбежала одна из стюардесс и протянула маленький кусочек бумаги. «Это наши имена», - девушка исчезла так же быстро, как и появилась. «Значит хотят что бы их поименно перечислили? Это мы могём!» - подумал молодой человек и начал писать. К сожаленью, в нашем рассказе, из-за цензурных соображений, мы не можем привести точного текста данного послания, равно как и основного смысла написанного... Закончив писать молодой человек передал книжку соседу. А сам посмотрел в окно - вот те на - интерцептор выпущен - значит начинаем снижаться! Показания обоих GPS-устройств подтвердили данную версию. Прошло несколько минут и стюардессы известили об этом остальных пассажиров, попутно дав короткую историческую справку о городе прилёта. Снижение шло в свободном от облаков пространстве, поэтому особой тряски не наблюдалось. На подлёте к Внуково под крыло стали показываться пригороды Москвы, бесконечные дачные участки, громадных размеров тепличное хозяйство, широченное десятиполосное шоссе. «Судя по показаниям высотомера GPS-а мы уже должны быть в глиссаде» - не успел один из молодых людей об этом подумать как закрылки с характерным звуком начали нехотя выполхать из чрева крыла. Шасси тоже не заставили себя долго ждать. На высоте около 500 метров открылся отличный вид на строящееся Внуково. Размеры стройки производили грандиозные впечатление. Мда, это вам не Храброво... И воруют здесь наверно поменьше. Хотя как мы знаем все в этой жизни относительно.... Пилот плавно притёр Боинг к полосе основными стойками, аккуратно опустил носовую, и в тот же миг все интерцепторы крыла выпрыгнули из своих убежищ навстречу беспощадному воздушному потоку. Створки реверса плавно отошли в рабочее положение и салон наполнился газодинамическим рёвом.
- Ты на сайт Ская не заглядывал? Сегодня, оффроуд пати планировалось?, - молодой человек у окна обратился к соседу с шуткой казавшейся ему в данный момент наиболее удачной.
- А я лично не против, ни разу в жизни по надувному трапу не спускался...,- отшутился сосед.
Однако выката за пределы полосы на этот раз не последовало, самолёт плавно срулил на РД и продолжил свой путь на перрон. В иллюминаторах попеременно чередовались стоящие на стоянках самолёты, среди которых оказалось громадное количество дорогущих бизнес-джетов «Москва все же» и огромные строительные котлованы. Остановившись по близости от главного терминала, пилоты заглушили двигатели. Всё! Прилетели. Здравствуй Москва!
И что самое весёлое на 5 минут раньше чем в расписании. Наверное попутный ветер помог. А ещё говорят что СкайЭспресс без опозданий не летает... Врут, гады! Ещё как летает!!!
Трап подали достаточно быстро, дождавшись своей очереди молодые люди попрощались со стюардессой на выходе, смело шагнули в гламурный московский воздух. Московский воздух же, в отличии от молодых людей совсем не обрадовался такому повороту событий, поэтому встретил путешественников температурой +35. Набор ощущений получаемых при выходе их прохлады самолёта можно было сравнить разве что со входом в парилку. Автобус резво домчал путешественников до здания терминала. На входе в зал прилёта они уже готовились отбиваться от, знакомым по прошлым визитам в Первопрестольную, назойливых московских таксистов. Однако за время прохода через толпу встречающих ни одного наглого приставучего бомбилы обнаружено не было. Ну что же, отрадно, что мировой прогресс не обошёл Внуково стороной.
Прямо перед выходом из здания терминала стояла статуя громадных размеров тёти, в кокошнике и с караваем. Мысль о том что Царетели добрался и до этих мест не покидала не на секунду. С другой стороны это может и хорошо что московские власти хотят таким оригинальным символическим образом подчеркнуть свою исключительную «хлебосольность» по отношению к приезжим, но вот только зачем тогда ставить её жопой к этим самым приезжим выходящим из здания аэропорта? Но это было уже не важно -настроение путешественнико практический бесплатно добравшиеся до столицы деревень, в предвкушении МАКСа, уже ничем не возможно было испортить... :)