Операция "Зоопарк"

Как-то раз офицеры из разных частей, приехавшие на переподготовку, коротали время перед мандатной комиссией в актовом зале и, естественно, травили анекдоты. И тут прозвучал анекдот, являвшийся на то время свежайшим и, я бы сказал, смелым...
"Перед колхозной ярмаркой в сельсовете идет совещание: мол, какой товар можно повезти на продажу без ущерба для хозяйства? На что председатель заявляет: "Есть две новости: плохая и хорошая. В наличии есть только навоз. Но его много..."
Заржали все, кроме нескольких офицеров из одной группы, и у них была на то причина. Итак, за год до этого, в другом полушарии...
Полыхнуло в этих местах неожиданно, и появившаяся тут государственная граница, частично являющаяся фронтом, сильно осложнила жизнь как простым частным лицам, так и лицам служилым в том числе, да и организации, где они служили, тоже залихорадило. В этих местах были месторождения с ценными ископаемыми и с сохраненной инфраструктурой, так что, помимо жидко представленных войск ООН, сюда достаточно быстро прибыли еще и полуофициальные миротворцы. Так что, тут было четыре официальных силы, то бишь, правительственные войска, сепаратисты, ООН и те самые миротворцы, присматривающие за собственностью своих заморских граждан.
И вот из этих мест надо было срочно эвакуировать группу товарищей, которых там вроде бы вовсе и не должно было быть, и которые, на свою беду, совсем не были похожи на местных пейзан.
Эвакуировать по строго определенному маршруту, причем, силовое воздействие на посты и заставы миротворцев не допускалось.
Товарищи, "имеющие отношение", и, естественно, сами эвакуируемые, стали буквально рыть землю, дабы найти наилучший вариант, тем более, помимо личного состава, надо было вывезти несколько десятков двухметровых металлических стержней неизвестного состава и назначения.
И тут одному из наших попался у почтамта удивительный субъект. Зоолог, типичный ученый из анекдота, всю жизнь прожил в Афинах, не считая учебы в Сорбонне, любил диких приматов, но только издалека, а любящий папа миллионер оплатил ему и учебу и командировку за редкими животными для Афинского зоопарка. Зоо-ботаника, хоть он и был доктором каких-то там наук, естественно, кинули, продав ему под видом редчайших и мифических горилл-понго то ли обкуренных, то ли обколотых приматов попроще. Когда началась заваруха, охрана, которой было уплачено вперед, естественно, разбежалась, а ассистенты завели бурный роман и расторгли контракт еще до начала восстания сепаратистов.
Греку наши эвакуанты представились коллегами, которых ограбили и обокрали, и у них осталось из ценностей только четыре самца-примата, причем, весьма буйных, из-за чего клетки открывать было смертельно опасно. И доктор радостно с ними подружился.
Итак, чем был для нас ценен этот индивидуум... Во-первых, у него были стальные документы от ЮНЕСКО и МИДа Греции, документы были и на сотрудников, и на вывоз животных из страны, плюс к этому у него были две клетки с животными. А остальное было делом техники...
Пятерых товарищей (в том числе, одну девушку) оформили охранниками и ассистентами, а вот для оставшихся четверых пришлось применить, так сказать, анималистическую личину. На них одели снайперские лохматки, стилизованные под лапы перчатки и сапоги, и специально для них создали усиленные клетки из бруса и тех самых металлических прутьев, подлежавших эвакуации. Правда, в лохматках переодетые приматами ребята были похожи и вовсе на орангутангов, но кто тут знает, что оные водятся сейчас только на Борнео. И тут пришлось, на всякий случай, применить не совсем приятный элемент реальной маскировки. В клетки с "самцами" пришлось накидать какого-то ядреного навоза, то ли буйволиного, то ли слоновьего, но пах он термоядерно. По крайней мере, финская застава и бельгийский патруль шарахнулась от клеток из-за запаха, а итальянцы отпрыгнули на несколько метров, когда самцы, взревев, стали ломиться наружу.
Короче, ребята развлекались всю дорогу, ревя на разные голоса, колотя кулаками по стенам клеток и обжираясь бананами. А вот анекдоты с определенной тематикой долго не вызывали у них смеха. Короче, как сказал по этому поводу один генерал: "Даже навоз при правильном использовании может служить делу мировой революции!"

Р.S. Молодой Афинский зоолог, впервые познакомившись с животными вне зоопарка, к клеткам подходить опасался. И из-за запаха, и просто из чувства самосохранения.

Троянский конь в стиле Капоэйры

В данном небольшом государстве последний военный переворот был лет пять назад. С одной стороны, это означало на сегодня глубокую стабильность, но с другой стороны, хунта, обещавшая всеобщее благоденствие, все годы после путча занималась оным только на свой счет.
Так что народ стал потихоньку ненавидеть новоявленных "спасителей нации и отечества", а партизаны буквально кишели в джунглях, куда уже год правительственные войска старались не соваться, правда, местное начальство, постоянно имитируя при этом боевые действия, естественно, без вреда для партизан, сохраняло лицо в стиле Януса. Но в данном регионе реальная власть - это столица, и объединенное командование партизанских сил спало и видело себя въезжающим на белых конях (или на худой конец трофейных джипах) в ликующую столицу.
Но мудрый советник-компаньеро сказал, что столицы надо брать изнутри, и привел, как пример, историю Троянского коня, только Одиссей у него был кем-то вроде Че, а вместо коня был бронепоезд, замаскированный под экспресс. И когда восторг Комитета партизанских команданте утих, советник добавил, что для коня нужно предварительно подготовить в столице конюшню, то есть укрепить то, что у наших называется подполье, а у них - пятой колонной, и молча обвел взглядом присутствующих, умудрившись заглянуть в глаза каждому. И хотя советник был на тот момент трезв, добродушен и без кувалды, Революционный комитет моментально и единогласно согласился отложить штурм столицы.
А в столице кипела светская жизнь. Столпы новой власти были из бывших майоров и подполковников, ставших в одночасье полковниками, генералами и министрами (соратники по путчу младше чином по службе продвинулись мало и не все, что сильно потом сказалось на лояльности армии). А новые нувориши изо всех сил старались показать себя новой аристократией. (Реальная аристократия еще после прошлого путча рассосалась по заграницам). В столице устраивались балы и рауты, был некий псевдо-аристократический салон, но все это выглядело нарочито и несерьезно, это, скажем, если бы вместо конной статуи Боливара на пьедестал поставили бы статуэтку в виде мартышки, сидящей на колли.
И в один прекрасный день в городе открылась школа Капоэйры "Принцесса Изабелла". Настоящая Капоэйра - это некая взрывная смесь танцев, боевых искусств, игры, и все это густо замешано на акробатике. В данном случае, это были варианты неких спортивных танцев, и местную элиту тут сразу привлекло несколько частностей...
Было два отдельных класса: мужской и женский. И если в женском были очень высокие цены, бешено элегантные костюмы, и больший упор шел на танцы, то в мужском больший упор был на акробатику и на боевые искусства с элементами фехтования. И там цены были существенно ниже, так как мужское отделение спонсировала какая-то европейская секция фехтования и вербовала оттуда будущих фехтовальщиков. Так что женскую секцию сразу оккупировали светские дамы, которые так же потребовали для себя занятий по фехтованию (с мускулистыми красавцами, естественно).
А как-то, еще тогда, когда "Принцесса Изабелла" не пользовалась большой популярностью, в доме мэра состоялся бал. В разгар танцев у стены скромно и грустно стояла Люсия, дочь третьего (то бишь, самого младшего) заместителя министра внутренних дел, советника Гонсалеса. Грустной она была потому, что её никто не приглашал на танец. И дело было не в том, что она была менее красива, чем другие девушки, хотя и это было близко к истине. Люсия была вдобавок и не слишком глупа, и женской мудрости ей перешло от покойной матушки в достатке, и она сразу просекла, что интерес молодых мужчин её круга был направлен не на неё, а на связи и возможности её отца, тем более, что её папенька, обиженный застрявшей (видимо, навсегда) карьерой, много ей чего рассказывал про местный истэблишмент. Так что когда за ней пытались ухаживать местные мажоры, она видела перед собой не симпатичных молодых людей, но ничтожных потомков больших негодяев. И тут грустные мысли девушки прервал подошедший к ней кабальеро с лицом постаревшего, но непьющего графа де ля Фер. Поклонившись, он представился хозяином школы танцев "Принцесса Изабелла" Дон Хуан Клермона, между прочим, потомок знаменитого Луи де Клермона, графа де Бюсси. Он пригласил девушку на тур танца, и, высоко оценив её танцевальные навыки, пригласил к себе в школу.
А в следующий понедельник (по нынешним меркам это было очень быстро), Люсия пришла в школу Капоэйры. Ей там все очень понравилось. И интерьер, и элегантный спортивный костюм, который ей подобрали благожелательно-внимательные кастелянши, и она даже без всяких сомнений позволила сделать себе короткое каре, ибо, как сказала ей аристократического вида парикмахер-стилист, с длинными волосами достичь успеха в Капоэйре - это катахреза. И совсем поразило девушку то, что когда дон Хуан стал подбирать ей партнера для танцев и фехтования, трое юношей чуть не подрались из-за права войти с ней в пару. И Люсии это особенно понравилось, ведь эти мускулистые красавцы понятия не имели, кто она, они были из Испании и Франции, и приехали сюда то ли на тренировку, то ли по обмену.
А потом она увидела Хосе. И с этой минуты думала только о нем. А Хосе был нежен и уважителен, и никогда не переступал границ приличий, поцелуи - это не в счет. И когда Люсия уже стала обижаться на такую холодность, он признался ей, что является борцом за свободу, что его прадед родом из этой страны и он, как идальго, не имеет права скрывать от любимой свое истинное лицо. Люсия и её отец были родом из провинции, и не успели заразиться столичным чванством. И признание Хосе было ею встречено с восторгом, что было весьма одобрено руководством лейтенанта Хосе Рамиреса.
Да-да, в окаянном ремесле разведки "медовыми ловушками" бывают и мужчины, и в данном случае все было именно так, Хосе выполнял задание Центра - войти в круги, близкие к отцу Люсии, ибо советник весьма интересовал командование повстанцев, но молодые люди, действительно, полюбили друг друга, и Хосе разрывался между долгом и любовью.
И гениальным ходом было то, что он признался девушке в том, что он борец за свободу. Ну и потом Хосе пошел к потенциальному тестю, с ног до головы облил его елеем, обкурил фимиамом и элегантно вербанул, предложив в будущем правительстве место министра народной полиции. А сам советник Гонсалес вызвал на беседу своего земляка, командующего батальоном внешней охраны правительственного квартала (и городского вокзала заодно), с ходу предложил капитану стать полковником, а всех своих людей поднять в чине, кого на ступень, а кого и на две. Капитан был обязан ему всем и радостно согласился. Советник был из военюристов и умел разговаривать с людьми.
Так что как-то на рассвете на вокзал прибыл пассажирский поезд из главного порта страны, и из вагонов посыпались весьма странные пассажиры, они были в красных беретах и с красными повязками на рукавах, и вооружены были автоматами имени сержанта, в младших помощниках у которого ходил сам Хуго Шмайсер.
Охрана вокзала встретила их буквально по-братски, и быстренько нацепив себе на рукава такие же красные повязки, проводила гостей к колонне армейских грузовиков и броневиков, которая немедленно двинулась к президентскому дворцу. Охрана была нейтрализована заранее ладными ребятами и девчонками в красных беретах и помогающим им людям капитана.
Подпольщики и партизаны ворвались в коридоры дворца, где встретили полуодетого президента, которого ввиду острого алкогольного отравления поддерживали сразу две пассии, одеждой также не слишком обремененные. Пассии стали возмущенно кричать, что это президент, и как типа вы смеете тут хулиганичать. На что народ радостно защелкал затворами и заявил, что именно он им и нужен, а в передних рядах была Люсия в элегантном комбинезоне, красном берете и с автоматом. Короче, операция "Троянский конь" закончилась успехом, и наши опять победили.

Р.S. Прадед Хосе на самом деле был родом отсюда, и с Люсией они уже никогда не расстались. На второй день после победы Революции они справили свадьбу, на которой гуляла вся революционная армия, и жили счастливо, и погибли в один день, прикрывая эвакуацию партизанского госпиталя, но это было уже в другое время, и вообще, это совсем другая история...