Решение

- Папуас - Карамель. Предполётная проверка связи.
- Папуас, слышимость четыре, слабый гул.
- Карамель, разрешите запуск.
- Папуас, запуск разрешаю.
- Карамель, понял, разрешили.
- Карамель, разрешите исполнительный.
- Папуас, давление семьсот восемьдесят, ветер двести пятьдесят градусов, три. Исполнительный разрешаю.
- Карамель, занимаю исполнительный. К взлёту готов.
- Взлёт разрешаю.
Майор Жеребцов, не глядя, положил руку на РУДы и двинул их вперёд. Дождавшись, когда двигатели выйдут на режим, КВС отпустил тормоза. Ан-12 качнулся и покатился по бетонке, плавно набирая скорость и отсчитывая термостыки плит. Жеребцов поморщился. Он знал, что в жару двигатели тянут хуже обычного, кроме того, песок из пустыни проникал во все механизмы и действовал как наждак. Техники выбивались из сил, но ничего поделать не могли. Ресурс двигателей и тяга таяли, как мороженое на жаре. По-хорошему, самолёт давно следовало отправить в Советский Союз на капиталку, но производство Ан-12БК-ППС только развернули, и заменить его было пока нечем. "ПП" - это постановщик помех. На первых машинах серии ставили только станции "Букет", "Фасоль" и автоматы сброса дипольных отражателей. Потом комплект дополнили четырьмя станциями "Сирень", которые должны были защищать сам постановщик от зенитных ракет противника. В индексе самолёта появилась буква "С", а самолёт по созвучию обрёл кличку "Папуас", которая и стала его позывным. Постановщики помех Ан-12ПП предназначались для прикрытия транспортных Ан-12 при выброске воздушных десантов. Постановщики шли вместе с транспортниками, прикрывая их от ПВО противника. Такой способ работы назывался "из боевых порядков". В Сирии постановщики использовали по-другому. Они прикрывали важные объекты на земле, выписывая над ними огромные восьмёрки. Это называлось работой из зон. Сегодня "Папуасу" под командованием майора Жеребцова предстояло прикрывать аэродром от возможного налёта израильской авиации. Работа однообразная и скучная, но Жеребцов давно усвоил, что воинская служба, в общем, и состоит из такой работы. Интересные эпизоды службы любой офицер может посчитать по пальцам.
Жеребцову не надо было смотреть на приборы - он чувствовал машину всем телом. Вот стукнула, убравшись в нишу, передняя стойка шасси, вот закрылись створки и исчез гул, вот убрались основные стойки и самолёт пошёл более плавно. Мешали "штаны" - короба, из которых автоматы АСО сбрасывали пачки дипольных отражателей, но с этим ничего поделать было нельзя. Жеребцов знал, что на последних машинах серии эти "штаны" убрали, но на его борту они торчали в потоке и ухудшали аэродинамику. Хорошо хоть его Ан-12 не был транспортником, взлетать в такую жару в полном грузу - то ещё удовольствие. Ан-12 мог нести двадцать тонн груза, а "Букет" весил всего тонну. Четыре "Сирени" давали ещё тонну, ну и "Фасоль", автоматы - по мелочи. В общем, самолёт шёл пустым.
- Интересно, что сегодня будет на обед? - спросил правак. Ему было скучно, он любил поболтать и раздражал своей говорливостью Жеребцова. Он мог одёрнуть второго пилота, но делать ему это не хотелось, чтобы не портить из-за ерунды отношения в слётанном экипаже. Поэтому он сухо ответил:
- То же, что и вчера. И позавчера.
Правак не заметил холодка в голосе командира и мечтательно сказал:
- Винегрету бы, а? С подсолнечным маслицем, и чтобы селёдочка, и лучок кружками. А потом водочки холодненькой и сразу пивка... Тёща винегрет делает - пальцы себе отгрызть можно...
Щелкнуло в СПУ и штурман доложил:
- Командир, входим в зону постановки.
- Понял, - отозвался КВС, - Костя, время, врубай свои балалайки.
Генераторы едва заметно изменили тон и командир понял, что "Букет" принял ток, и на землю хлынул поток электромагнитных волн. Три киловатта непрерывного помехового излучения - это очень много. Сам Жеребцов, как и большинство лётчиков, в радиотехнике не разбирался, а в училище пропустил эту мутную и непонятную науку мимо ушей. Бортач что-то пытался ему объяснить, но Жеребцов только отмахивался. Правда, когда его распределили на постановщики помех, он расстроился, потому что считал СВЧ чем-то вроде радиации, но потом привык и успокоился. Для проверки он перевёл тангенту в режим радио. "Вж-ж-ж! Ш-ш-ш!" "Ага, работает", - удовлетворённо подумал он и приказал праваку:
- Бери управление. Работа в зоне на тебе.
***
На КДП военного аэродрома с позывным "Карамель" было тихо, душно и сонно. Руководитель полётов развалился в кресле, найдя такое положение, чтобы попадать под ветерок от вращающихся под потолком лопастей вентилятора и не терять из виду ВИКО "Звезда". Уютно журчали шестерни привода развёртки, огромный экран был пуст, в радиусе двухсот километров не было ни одной воздушной цели, кроме постановщика, которого он только что выпустил. Внезапно метка его цели исчезла, а на экране возник огромный засвеченный сектор. "Ага, включился, - подумал РП - ну, пусть. Чего там красные чудят? А, не моё дело."
Рядом с РП сидел переводчик, старлей после ВИИЯ. Он, вооружившись огромным словарём, продолжал учить арабский язык, что-то выписывая в тетрадь. От усердия старлей даже высунул кончик языка. "Господи, ну чистое же дитё ещё, - подумал РП. - А вот уже старлей. Глядишь, подпола раньше меня получит. Впрочем, я так майором и уволюсь..."
Затрещал зуммер арабской телефонной сети. Старлей снял трубку, что-то ответил, потом завершил связь и повернулся к РП.
- Ну, чего там?
- Товарищ майор, к нам идёт десятка сирийских МиГов, их аэродром закрыт по метео, пыльная буря. Говорят, что идут сухими - керосина только на два раза пукнуть и один раз зайти на полосу. Не сядут с первого раза - будут прыгать. Мы для них запасные, но дальность на пределе. Говорят, что им нужно векторение, без него не сядут - аэродром незнакомый - а связи нет, сплошные помехи.
РП взглянул на переводягу и мгновенно облился потом. Он знал, что когда работает постановщик, самолёт превращается в летающий лом. Из-за мощных помех "Букета" связь с ним невозможна. Он взглянул на ВИКО и увидел, что из-за обреза экрана показалась группа целей, следующих в колонне пар. Пока они были далеко, но это пока...
- Радист, УКВ на громкую! - "Вж-ж-ж! Ш-ш-ш!" - КВ на громкую! "Вж-ж-ж! Ш-ш-ш!"
- Вызывай "Папуаса" непрерывно, понял? - приказал РП. А сам с отчаянием подумал: "Бесполезно... Им работать ещё час". Несколько секунд он раздумывал, а потом снял трубку другого телефона. "Только был он был на месте, только бы он был на месте!"
Главный военный советник был на месте.
- Слушаю, первый, - услышал РП голос с характерным окающим акцентом.
- Товарищ первый, у нас ЧП. Сирийцы сажают на наш аэродром десятку своих истребителей. Керосин у них на пределе. Без связи со мной сесть не смогут, а у нас работает постановщик. Я принял решение постановщик сбить. Прошу утвердить.
Генерал пару секунд сопел в трубку и вдруг рявкнул:
- Да разъебись ты злоебучим проебом! Связи с бортом нет?
- Нет.
- Сколько у нас в запасе времени?
- Десять минут.
- Так. Твоё решение утверждаю. Если за десять минут связь не появится, сбивай. У тебя прямая линия с ПВО есть?
- Так точно.
- Я им сейчас позвоню, будут работать по твоей команде. Слушай, а связаться никак? Ну, ракеты сигнальные там, я не знаю?
- Никак.
- Ладно, работай. Я на линии.
***
В кабине Ан-12 было прохладно, крутились чёрные резиновые лопушки вентиляторов, двигатели тянули ровно, но... Что такое? Почему дёрнулись генераторы?
- Командир, это оператор. У меня "Букет" отвалился от высокого, защита питания сработала. Наверное, опять вентилятор песком заклинило.
- Ну так перезапустись.
- Нельзя, по инструкции не раньше, чем через десять минут.
- Понял значит, придётся докладывать. Карамель - Папуас.
- ..пуас, ответьте Карамели! Как слышите?!! - ворвалось в наушники
- Карамель, слышу хорошо, у нас отказ средств, перезапуск через десять минут.
- Папуас, Папуас, блядь! Не смейте включать средства! Включение категорически запрещаю! Повторите!
- Понял, запретили. А что...
- Папуас, немедленно вырубай к хуям все свои балалайки! И не просто высокое сними, накал выключить! Повтори! Из зоны не выходить, в эфир не лезть, сидеть на приёме, посадка только по моей команде!
Жеребцов переключился на СПУ.
- Костя, выключай всё своё хозяйство, полностью выключай. На земле что-то стряслось, РП мне все уши заплевал.
***
- Товарищ первый, это Карамель. Дайте отбой зенитчикам, связался я с бортом, повезло не знаю как, у них станции отказали. Вы позвоните, а то ещё грохнут кого-нибудь по запарке, они народ резкий.
- Блядь, я с вами раньше времени сдохну, до дембеля не дотяну, один инфаркт у меня уже был, после второго - гроб с музыкой в ГДО. Так... Есть кому тебя сменить?
- Найдём.
- Посадишь сирийцев и сдавай наряд. Приказываю тебе сегодня наебениться! И это... "Папуасам", смотри, ни слова.

Новогодняя ночь (Шаман-3)

* Читателю, незнакомому с первыми двумя рассказами цикла "Шаман", рекомендую сначала получить удовольствие, прочитав их. http://bigler.ru/showstory.php?story_id=6146
http://bigler.ru/showstory.php?story_id=6714

31 декабря 1990 года.
17:08
Все-таки медицинский спирт имеет как минимум одно неоспоримое преимущество перед обычным техническим. Преимущество это заключается в том, что ранним вечером 31 декабря 1990 года капитана Петрова мучает лишь сушняк. Голова не болит совершенно, и нет этого неописуемо-противообледенительного вкуса во рту. Имеет медицинский спирт и некоторый недостаток - поллитровая стеклянная бутылка спирта, на которой выпуклыми рисочками нанесен уровень в миллилитрах, стоит в госпитале аж двадцать пять рублей. Технический же бесплатен, потому что сливается из протиобледенительной системы АН-26, бортовой номер "17". Пятилитровый бачок с ректификатом обеспечивает либо прозрачность штурманского блистера "семнашки", либо укрепляет морально-волевые качества экипажа. Или - или. Компромиссам, типа разбавления спирта водой, зимой в Капьяре не место.

Вчера майор Клюев, командир корабля, проголосовал за прозрачность.
- Если хоть один дедушка русской авиации попытается до полётов проникнуть в самолёт, то его дембель окажется в неминуемой опасности, - сказал майор команде ТЭЧ. - Даже не надейтесь, авиаторы - тем более, спиртик я слил, - майор неопределенно покачал указательным пальцем перед строем, - во избежание!

Младший сержант Митрич тоже любил классиков советской фантастики.
- Тащ майор, а демонов на входе заговорили?
В строю тихонечко заржали.

"Демонами" в авиаполку называли представителей политуправления космодрома-полигона. Верховным Демоном был начальник политуправления (начПУ) генерал-майор ракетных войск и артиллерии Козявкин. Маленький, круглый и охренительно энергичный генерал-майор считал себя защитником всех угнетённых срочнослужащих. Когда в стране набрали обороты Перестройка, Ускорение и Гласность, начПУ ускорился сам и начал ускорять вверенный ему Капьяр. В каждой в/ч Капьяра на стенде с рисунками уставной формы одежды военнослужащих появился призыв звонить по специальному номеру телефона напрямую в ПУ в случаях неуставных взаимоотношений. Кроме того, Козявкин полюбил во время инспекций обходить строй солдат и сержантов, высматривая тех, кто ниже его ростом. Официальный рост Козявкина знал весь Капьяр - "полтора метра плюс каблуки".
- Я служу Родине с максимальным напряжением всех доверенных коммунисту сил! - говорил генерал-майор. Если он встречал солдата, который казался ему малорослым, то немедленно приказывал начмеду комиссовать того по здоровью. Малорослых солдат от Верховного Демона просто прятали.

Как-то прошлым летом Козявкин, по своему обыкновению, приехал в авиаполк в шесть утра воскресенья. Дежурный по КПП спал, шлагбаум был поднят (посреди степи ворот не ставят, а дежурная машина скоро должна была вернуться с хлебом), и генерал-майор спокойно доехал до казармы, спокойно вошел в неё и показал круглый кулачок дневальному, уже открывшему было рот чтобы изо всех сил заорать неуставное по ночному времени "Смирно!". Дневальный, набравший полную грудь воздуха, выдал длинное "ффффффшшшшиииииих" и застыл с открытыми губами. Верховный Демон взял рядового Саркисова под полный ментальный контроль.

Повинуясь пассам генерал-майора, дневальный обошёл с ним спящую казарму, проводил Козявкина в Ленинскую комнату и налил ему кружку чаю. Как известно, подъем в воскресенье осуществляется на час позже - зарядки в этот день не бывает.
- Ссадиссь! - прошептал Козявкин, повелительно указав рукой на табуретку напротив.
- Ессть! - прошептал в ответ Саркисов и сел, где приказано.
- Расставляем! - Козявкин придвинул к себе лежавшую на столе клетчатую доску и кивнул на коробочку с шашками. Шашки он любил. Они были такими... простыми, что ли. Незамысловатыми. Древней военной игрой.

Саркисов предпочёл бы национально близкие нарды, но с генералом не поспоришь. Расставили. Козявкин взял две шашки в руки и спрятал их за спиной.
- Выбирай!
Саркисов показал на правую руку генерала. Козявкин достал руку из-за спины и разжал ладонь. Белая.
- Ходи!
Первая партия завершилась быстро. Дневальный смотрел на доску и не видел её. Генеральские звезды на погонах ослепляли.
- Хе-хе-хе! Сслабовато, рядовой, сслабовато!

Ещё две партии пролетели в том же направлении. В Ленкомнату просунулась и замерла голова дежурного по подразделениям. Он вернулся с перекура в туалете и искал пропавшего с тумбочки дневального, а обрёл счастье в лице начПУ.

Традиционно на выходных и праздниках дежурным по подразделениям в наряд ходил кто-то из старослужащих сержантов. Вам нужна причина? Ничего нового - усиленный контроль за личным составом в те дни, когда личный состав как бы предоставлен сам себе.

Младший сержант Митрич сходу врубил строевой шаг.
- Тащ! Генерал! Майор! За время! Несения!..
- Шшш! Отставить! В шашки умеешь?
- Так тощщщно, тащ генерал-майор! Играю! - ответно зашипел младший сержант.
- Ну, давай!

Пока игроки расставляли шашки, рядовой Саркисов на подгибающихся ногах вышел из Ленкомнаты. Он снял с головы пилотку и вытер ею лицо. Потом заскребся в дверь рядом с оружейкой, в комнату, где ночевал дежурный по части.
- Тащ капитан! Тащ капитан!..

Довольный Козявкин вышел из Ленкомнаты сразу после команды "Подъем!" Он милостиво принял рапорт дежурного по части, окинул взглядом строй и вышел из расположения, не дав никаких указаний или замечаний. Просто вышел, сел и уехал в рассвет.

- Свободен, - дежуривший по полку капитан Петров выслушал рассказ младшего сержанта и пошёл на завтрак, задумчиво постукивая хореем по асфальту.
- Есть! - Митрич крутанулся через левое плечо и пошел на улицу, в курилку, где бойцы занимались воскресным вытряхиванием одеял. Сел на скамейку и закурил.
- Как сыграл, Митрич?
- 3:2 в его пользу. Три ничьих подряд получилось, когда понял, что уже 2:2. Переключался. Он неплохо играет, но мало комбинирует. Ловушки стандартные отыгрывает. Разряд у него первый, не выше. Намаялся я с ним.

-... И вот так уж вышло, что в наряде дежурным был новый вице-чемпион полка по шашкам. Как раз у бойцов на прошлой неделе чемпионат завершился, главный приз был - блок "БТ". Финалисты играли сто партий друг с другом, победа была с минимальным перевесом в дополнительной сто первой партии. Пятьдесят один - пятьдесят! Представляешь, в какой форме был вице-чемпион? Комбинации и ловушки на автомате. Я из-за двери подглядывал, ждал, когда закончат. Козявкин же дневального "взял в плен", как всегда. Хорошо, что сержант вовремя сообразил и перестал выигрывать - начПУ уже фуражку снял, так разошёлся, представляешь? - капитан Петров в лётной столовой делился пережитым. - Ты же Козявкина знаешь, дневального зомбирует и рыщет по казарме. Потом дежурного ставит раком, наряд снимает, звонит командиру части и выражат своё высокое замполитское неудовольствие. А тут пронесло.

Таким образом, можно было сказать, что капитан Петров был заочно знаком с генерал-майором Козявкиным. Очередной узелок на нитке нашей истории.

Офицеры, холостые и не очень (жена в отъезде) собирались в трёхкомнатной квартире командира Первой Эскадры. Командир уехал в учебный отпуск куда-то в сторону столицы нашей Родины, забрав с собой семью, а ключи оставил холостому заму. Поливать цветы и следить за возможными протечками и заморозками батарей центрального отопления. В квартире было уютно, стол накрывали в большой комнате, туда же приволокли арендованный видеомагнитофон. Пять офицеров ВВС собирались встретить новый, 1991-й год в интересной компании знакомых дам, с дальнейшим просмотром "Полицейской академии", "Шахтёров" и чумового ужастика "Крысы" про мутантов в нью-йоркском сабвее. Один из участников вечеринки, комсорг Первой Эскадры, составил психологически обоснованную последовательность просмотра - сначала "Полицейская академия" (все выпивают и закусывают), потом "Крысы" (женщины от страха прижимаются к мужчинам), потом танцы. Ближе к трём часам нового года ставятся "Шахтёры", и в распоряжении парочек остаются три комнаты и кухня. Курить только на балконе. Видеокассеты приносит Петров, поэтому он освобождается от внесения доли в вино-водочное обеспечение вечеринки.

20:00
Капитан Петров, напевая любимую песню в исполнении Сергея Минаева, одевался. Гэдээровский костюм-двойка, галстук, туфли.
- Старый шаман! Свой покидает чум! - орал Петров, заряженный искрящимся новогодным настроением. - Шаман! Надел свой лучший костюм!
"Какая прекрасная, очень правильная песня!" - подумал Петров и подошел к серванту за отложенными заранее фильмами. - А вот не понял сейчас этого момента! - сказал он вслух, - и где третья?
На полке лежало всего две видеокассеты.

Вчера советские военные лётчики проводили старый, 1990-й год. Проводили дружно, благо что место для мероприятия было идеальным - отдельно стоящий домик на территории эскадрильи, построенный специально для "ублажения вероятного противника", как выражались несознательные товарищи. В Капьяре методом подрыва уничтожали РСД-10 "Пионер", и полк обеспечивал логистику понаехавших наблюдателей от агрессивного блока НАТО, а также производил замеры послевзрывного загрязнения атмосферы на разных высотах. Построили финский домик с примыкающей сауной, меблировали. Таким образом, можно было неплохо посидеть, сходить в сауну, упасть лицом вниз в комнате отдыха. И - посмотреть видео! В домике был казенный видеомагнитофон, неслыханная по тем временам вещь. На видаке днём просматривали официальные съемки процесса уничтожения ракет, а ночью - всё остальное. Полковые умельцы протянули коаксиал с усилением сигнала к телевизорам в комнатах отдыха Второй Эскадры и в ТЭЧ, поэтому можно было смотреть фильм одновременно во всех подразделениях. Именно там многие авиаторы впервые увидели такие фильмы, как "Терминатор" и "Рэмбо". Именно там, внутри видака, и осталась вчера кассета с фильмом "Вперёд, шахтёры!" С очень и по-настоящему взрослым фильмом. По меркам 1990-го года - фильмом просто невероятным. Если бы его сняли на пару тысяч лет раньше, человечеству не понадобились бы ни "Камасутра", ни отчёт доктора Кински, а пацаны поголовно мечтали бы стать шахтёрами, которые вперёд, а не какими-то там одиноко кружащими над планетой в угнетающем безбабье космонавтами. "Шахтёров" выменял на два литра спирта в Ростове-папе сам Петров. Впрочем, он давно отбил затраты, сдавая кассету напрокат. Точно так же в военном городке кто-то сдавал напрокат видеомагнитофон.

Кассета с "Шахтёрами" являлась для капитана Петрова пропуском на новогоднюю вечеринку. И вот этот пропуск был забыт в эскадрильском домике, в добром десятке километров зимней степи от дома. А вокруг рыскали оторванные на два года от женщин солдаты. Целых шестьдесят три солдата! В любой момент кто-то из них мог включить видеомагнитофон и...
При мысли об этом самом "и..." Петрова бросило в жар.
Ну конечно же включат, сволочи!

Капитан схватил трубку телефона и набрал номер дежурного по штабу полка.
- Помощник дежурного по штабу рядовой Миронов!
- Это капитан Петров из первой эскадрильи. Транспорт какой-нибудь в ближайшее время в полк пойдёт?
- Так точно, тащ капитан! Через десять минут командирский водитель выезжает в город за Дедом Морозом! Потом его в полк привезёт, на праздничный ужин!
- За каким ещё Дедом Морозом?
- От политуправления несколько военных Дедов Морозов части объезжают, поздравляют от лица командования, тащ капитан! Кто-то и к нам приедет, приказали машину за ним прислать!
- Рядовой! Обязательно передай водителю, чтобы за мной заехал, мне нужно срочно в расположение прибыть! Ты понял меня, Миронов? Если не приедет, я вам всем глаз на жопу натяну!
- Так точно, тащ капитан!
- И не забудь ему мой адрес на бумажке написать, ты понял, Миронов? Урицкого, дом 7, второй подъезд! Я его буду ждать внизу. И бумажку ему отдать не забудь!
- Всё сделаю, не переживайте, тащ капитан! С наступающим вас!

Шаман швырнул трубку на бакелитовые рога телефона. Если отклонений не будет, через полчаса за ним заедут. Ещё через полчаса он будет в расположении эскадрильи. Заберет кассету и договорится с ОБАТО, чтобы его отвезли назад. За пачку "Примы" довезут, табак в дефиците. Ну, за две пачки. В десять вечера он уже будет на вечеринке пить вкусные напитки в хорошей компании.

Петров выглянул в окно. Посмотрел на безлюдный двор, на лёгкую позёмку, распахнул форточку и понюхал воздух. Пахло будущей пургой. В тулупе и валенках, конечно, в командирском уазике будет не так удобно, но зимняя степь шуток не любит, а якут Петров с детства уважал зимнюю степь. Капитан покурил, не спеша собрался, и, выходя, потрепал рукой стоящий в углу прихожей хорей - тонкий отполированный шест, немного тоньше, чем черенок лопаты.
- Извини, - сказал Шаман, - ты в уазик не влезешь. Остаёшься за старшего.
И вышел в зиму.

Рядовой Миронов отслужил уже полтора года и был матёрым рядовым. Он был на год старше своего призыва, и вообще - спокойной и максимально уравновешенной личностью. Мирон ценил уют и тишину тёплого ночного штаба, и поэтому любил именно этот наряд. Раз уж нужно тащить службу - лучше делать это с комфортом. Тем не менее, обязанности свои он знал хорошо, и командирский водитель Женька Борискин, зашедший в штаб отметиться перед отъездом, получил бумажку с адресом Шамана и его обещание натянуть водительский глаз на жопу, если что.

20:34
Капитан Петров отряхнул с тулупа и шапки снег и забрался на заднее сиденье командирского уазика. В двадцать сорок капитану Петрову пришлось потесниться - один военный Дед Мороз сел на заднее сиденье, второй - на переднее. Как успел сообщить капитану водитель, в полк ехали генерал-майор Козявкин и дежурный комполка, замполит подполковник Молчалин.
- С наступающим! - Козявкин был весел и совершенно праздничен. - Погода-то какая замечательная, новогодняя! Снег, позёмка метёт! Красота!.. А что это за попутчик у нас? - обратился он куда-то в сторону заднего сиденья. - Ты кто, мил человек?
- Капитан Петров!
- Это наш, Владимир Борисович, из первой эскадрильи капитан, - видно было, что Молчалину очень любопытно, зачем офицер его эскадрильи едет на ночь глядя в часть, но показывать своё незнание перед начПУ он не собирался.
- Личные вещи в эскадрилье забыл, товарищ генерал-майор! - Петров пришёл на выручку своему замполиту.
- Понятно! - улыбнулся Козявкин. - Давайте без чинов, капитан, я сейчас персонаж сказочный. Личный состав поздравляю - вашу площадку, да соседнюю.
- Так точно, есть без чинов!

На этом, к облегчению Петрова, разговор с начПУ закончился, так как военные Деды Морозы начали общаться между собой, перекрикивая шум двигателя и скрипы подвески. Петров профессионально укачался в первые же минуты и задремал, привалившись к дверце и мудро набираясь сил для новогодней ночи. Он очнулся, когда уазик вздрогнул всем телом, ухнул вниз и, взбрыкивая на неровностях, поскакал куда-то шустрым козликом. Все вцепились, кто куда смог. Петров посмотрел в окно, боднул головой потолок, ощутил подбородком спинку водительского сиденья а ребрами - локоть замполита. "Хорошо, что мы в тулупах", - успел подумать капитан за миг до того, как уазик жестко припарковался капотом в сугроб. Двигатель заглох, водитель застонал и выматерился.

21:00
"Двадцать один час ровно", - Петров посмотрел на свой "Полёт". Тем временем из автомобиля, кряхтя и тихонько матерясь, выбрались Деды Морозы. Водитель не выходил.
- Борискин! Ты живой там, боец? - спросил Петров, открывая водительскую дверь.
- Живой, тащ капитан, только с ногой что-то.

Через пять минут военный совет произвел осмотр, опрос, оценил диспозицию и посчитал раны и товарищей.
Военный автомобиль "УАЗ-469" съехал с дороги влево по причине плохой видимости и ухнул в кювет.
Левая нога у рядового Борискина повреждена. Сильный ушиб ступни или закрытый перелом. Наложена шина из монтировки, примотана бинтом из автомобильной аптечки.

- Рация! - сказал Козявкин, помогая водителю примоститьтся на задние сиденья и захлопывая поскорее дверцу, чтобы не выстудить автомобиль. - Это же командирская машина, значит, рация есть. Да вон же она! Свяжитесь с оперативным.
- Так точно, товарищ генерал-майор! - полез к рации Петров.
Рация не фурычила. Просто не включалась. Капитан Петров вылез из машины и приложил определенные усилия, чтобы захлопнуть дверцу. "Уазик" торчал в сугробе, сильно опустив морду вниз. "Ах", - подумал Шаман, - "если бы это был мягкий и пушистый снежок, то еще полбеды. А тут такое с дороги насчищали и оно намерзло, что капот заклинило".
Машину и следы понемногу заметало.

- Иван Сергеевич! - обратился к нему Молчалин. - Что с рацией? Вы же бортинженер, сможете починить? А завестись сможем?
- Нет питания, - Шаман был лаконичен. - Ничего не поделаешь, капот же не открыть, вон его как скособочило. Мы без связи и без хода.

Тут же капитана окружили встревоженные Деды Морозы. Окружающая их действительность внезапно стала очень неуютной.
Зимняя степь. Ночная зимняя степь с пусть и не сильной метелью, но видимость очень ограничена, ведь нет никаких фонарей, фар или даже звезд. Надежда на быструю помощь угасла.

- Нас тут могут до весны не найти, - сказал Козявкин. - Обидно вот так вот, в праздник.
- Чего это, до весны, Владимир Борисович?! - обиделся подполковник Молчалин. - Если на дороге замерзнем, утром наткнутся уже, хлебовозка поедет из полка за хлебом. У нас военнослужащие всегда накормлены. Да и дорогу ОБАТО почистит, службу знают!
- Ты тут найди ее сначала, ту дорогу, в этой темноте, - возразил генерал-майор. А потом не сбейся с нее. Нам же еще водителя с собой тащить, чехол возьмем с того же сиденья, волокушу сделаем. Да и сапоги эти... - Козявкин поморщился. Так уж вышло, что хотя в тулупах были все три офицера, валенки были только у Шамана. Остальные были в сапогах. А Борискин был вообще в уставных кирзачах и шинели.

Петров невозмутимо повернулся к генералу.
- У меня есть предложение, товарищи офицеры. Можно сказать, план. Предлагаю одному из вас остаться в машине с водителем. Я же с кем-то из вас пойду за помощью. Думаю, что если получится срезать через степь, получится достаточно быстро. Мы же почти приехали, тут недалеко должно быть. Возьмем "Урал" в ОБАТО и вернемся за вами.
- Заплутаете и замерзнете, капитан! Не говорите ерунды! - отрезал Козявкин. Ноги в сапогах начали остывать, и Деды Морозы неосознанно переминались с ноги на ногу.
- Я не заблужусь, - серьезно сказал Шаман. А вы лучше НАЗ найдите в машине, даже интересно, что командир там зимой возит.

Молчалин оживился.
- НАЗ! - сказал он. - Ну конечно, НАЗ! Это же комполка, куда ж ему без НАЗа. Я помню, у него и за речкой в машине всегда был припас.
- Что это за НАЗ такой? - спросил Козявкин.
- Запасы на случай катапультирования, Владимир Борисович. Оружия, конечно, не будет, мы же дома, а за речкой и оружие в укладке было обязательно. А так - галеты, консервы, медикаменты.
Замполит сунулся в заднюю дверь, к водителю.
- Ты как там, Борискин? - спросил он. - Как себя мироощущаешь?
- Да нормально я, тащ подполковник. Нога только левая в ступне болит, не проходит. Не наступить.
- НАЗ где лежит? Он же есть, НАЗ? Не сожрали еще? Да шучу, шучу. Где он?
- Конечно есть, - удивился водитель. - В багажнике, где ж ему быть? Сумка с олимпийским Мишкой. Фонарь возьмите, там же есть, в багажнике, слева.

- Ну, авиаторы, молодцы! - восхитился Козявкин, когда сумка с олимпийским Мишкой была найдена и исследована в тусклом свете шахтерского фонаря. - Ты глянь, а это что?
Среди консервов и галет лежал вполне узнаваемый предмет, и Петров озвучил очевидное.
- Это ракетница, товарищ генерал-майор. И к ней три сигнальных патрона. Звезда красного цвета.
- Я про бутылку, капитан, голову мне не морочь. Ааа, три звездочки! Ну, уже не так грустно. Стрельнем ракету?
- Рано! - сказали хором лётчики. А замполит продолжил: - Нас пока не ищут, вот увидим фары машины какой-нибудь, тогда и просигналим.
"Хорошо, не лук со стрелами нашли, как в том анекдоте", - подумал Шаман. "А замполит прав, рано сигналить".

21:11
- Слушай приказ! - главный военный Дед Мороз выпрямился, не обращая внимания на летящие ему в лицо твердые снежинки. - Оставаться всем в машине и надеяться на то, что нас найдут до того, как мы все тут замерзнем, нерационально. Вы, подполковник, остаетесь в машине с водителем. Продукты и ракетницу оставляем вам. Ваша задача - продержаться до прихода помощи. Если увидите фары машин или другие сигналы - запускайте ракету. Если будете замерзать, сливайте бензин, сожгите колеса, в конце-концов. Жизнь дороже. Спички вон есть, даже ветроустойчивые. Мы с капитаном идем за помощью. Ты же коммунист, капитан?
- Никак нет, товарищ генерал-майор!

Петров не был коммунистом. Комсомольцем он успел побывать, это было почти обязательно для поступление в военное училище, но в партию вступать даже не пытался. Духи будут против, осознал в свое время Шаман. Он считал (по примеру одного знаменитого гасконца), что немножко практикующего шаманизм служителя культа дурно приняли бы в партии, а на шамана-атеиста нехорошо посмотрели бы духи предков. Хорошо если только нехорошо, а не совсем уж криво. Кабы чего не вышло, подумал бортинженер, и остался беспартийным шаманом в немного неестественной для шаманов среде обитания. Хотя, не совсем уж и неестественной. Шаманы частенько ходили и военными тропами.

- В любом случае, мы советские офицеры, и обязательно должны спасти наших товарищей.
Петров мысленно закатил глаза. Ну началась руководящая накачка, нахрена она сейчас? И так понятно, что людей нужно спасать. И себя не помешает. Хотя, будем честными, за себя он не опасался. Были причины.
- Есть спасти товарищей! - сказал Петров, выпрямив спину и сделав неопределенное движение пятками валенков в сугробе. "Двадцать один шестнадцать" - отметил он для внутреннего бортжурнала время получения приказа. - Разрешите, я буду указывать направление движения?
- Ты что, капитан, по степи срезать решил? Отставить! Пойдем по дороге, хотя бы приблизительно будем её держаться. В степи ориентиров нет.
- Тащ генерал-майор, разрешите мне одному. Я понимаю, куда примерно двигаться, мимо ограждения части не проскочу. А вы бы остались, подполковник один может и не справиться. Запаску бы вам снять, бензин слить и поджечь. Гореть запаска хорошо будет, и тепло, и заметно! Да и валенки у меня одного. Куда же вы в сапогах собрались?

Козявкин кинул мрачный взгляд вниз, туда, где должны находиться его сапоги. Снега был почти по колено, и конечно же, своих сапог он не увидел.

21:51
- Дежурный! Миронов, открывай, спишь, что ли?! Глаз на жопу натяну! - в дверь штаба, закрытую на засов изнутри, замолотили.
Валера Миронов с неудовольствием отставил в сторону кружку с растворимым кофе, вышел из дежурки.
- Кто там? - крикнул он сквозь дверь.
- Капитан Петров! Давай, боец, быстро открывай!

"Натуральный шаман!" - мелькнуло у Валеры в голове, когда через порог ввалился невысокий заснеженный человек в тулупе, валенках и каком-то совершенно неуставном малахае. Петров одним движением стащил с себя шапку, вторым как-то весь встряхнулся, словно пёс, и снег большим сугробом осыпался с него на пол. - Миронов, связь с дежурным по полку, быстро!

23:30
- Оооо, ну наконец-то Петров объявился! Кассеты принес? Штрафную налейте капитану!

1 января 1991 года.
01:16
- Ну что, с Новым годом, с новым счастьем! - зашедший к товарищу на штабной огонек младший сержант Митрич сдвинул свою кружку с сосудом помдежа. - Да ты понюхай сначала, Мирон, это же настоящий армянский, три звёздочки! Его нужно сначала во рту подержать хоть пару секунд! В смысле, откуда? Ааа, ну когда мы вытаскивали командирский уазик, то быстренько вещи, что рядом с костром были, побросали в машину, а бутылку я, чтобы не разбить, за пазуху сунул. Думаю. это подарок новогодний нам от Дедушки Мороза, я лично так считаю. Ну сам подумай, бутылка коньяка зимой в степи на военном полигоне - чем это еще может быть?

3 января 1991 года
- Как вам удалось так быстро дорогу найти к части, Иван Сергеевич?
- Духи тундры помогли, товарищ подполковник! - доверительно понизив голос поведал замполиту Шаман. Я покамлал немного, духи мне самый короткий путь к части показали, считай, за руку привели! Деды еще учили, как с духами по тундре ходить!
"Ну вот", - с досадой подумал Молчалин, - "а ведь две рекомендации в партию, считай, в кармане у офицера! Да какие! От меня и от самого Козявкина! Ну что за каменный век, духи у них там при живой Советской власти...", а вслух сказал:
- Ну что же, еще раз огромное спасибо вам от нас всех, Иван Сергеевич! Можно сказать, спасли!
- На моём месте мог оказаться любой офицер, товарищ подполковник! - ответил Шаман. - "Конечно, если у него есть минимальная штурманская подготовка и компас, без которого зимой ни один нормальный якут в дорогу не соберется". Но так он был воспитанным офицером, то никто об этой его мысли не узнал.

Будни авиаремонтника

С разрешения автора
Василий Боровков https://author.today/u/id14174422


— Починить надо сегодня.
В/ч, Ставропольский край. Я здесь в командировке, сижу в штабе, в комнате с ИАСовцами. Вещает Зам-зам. Я с сомнением смотрю в окно. За окном мощнейший снегопад и такой же мощный ветер. Отличное сочетание. Если бы было хоть какое-то подобие видимости, то можно было бы разглядеть вековые дубы вдалеке, что сейчас из-за ветра стоят параллельно земле.
— Давайте завтра. У меня только на одном борту непонятки остались. Завтра, до обеда...
— Завтра не будет.
— А?
— Завтра 22 февраля. Никакой работы не будет. А нам доложится надо, что весь полк соответствует, ну... и так далее. Сам знаешь.
— Так докладывайте. А я вам этот борт послезавтра сделаю.
— И послезавтра не будет.
— А? А, ну да, 23.
— Точно. Так что надо сделать сегодня и можешь валить домой, в Питер. Что надо?
— Ваш технарь - борт запустить. Машина - я не пойду на стоянку к борту пешком. И АПА. И чтобы точно АПА сейчас было, а то у вас можно и полдня прождать, пока пресвятые сподобятся.
— Саша, ты же за рулем? Дуй на стоянку за колесами и отвезешь ремонтника. И на месте подсобишь.
Сидящий в углу капитан отставляет кружку с чаем.
— Вот как знал, что выбрал неудачное время для чая.
Капитан уходит. Зам-зам по телефону договаривается за АПА. Снаружи сигналит машина - капитан вернулся. Беру свой скарб и выхожу из штаба. Едем на место.
ВПП, вдоль нее стоянки с самолетами. Пара теплушек. Вышка. На открытом пространстве ветер ощущается еще более злым. Подъезжаем к нужному борту. Капитан расчехляет фонарь. Я нахожу нужный лючок, отворачиваю винты, открываю и на ощупь вставляю диагностический кабель.
Подгоняем машину вплотную к самолету - буквально с зазором сантиметров 15. Кабель через щелку в окне кидаем внутрь. В машине подключаю кабель к ноутбуку.
Приезжает АПА. Запитываем борт. Капитан лезет в кабину, я в машину к ноуту. Включаемся. Минут через 10 примерно понимаю, что не так. Пытаюсь открыть дверь машины - не получается. Ветер стал дуть прямо в дверь. А на другую сторону не вылезти - дверь в самолет упрется. Давлю на дверь, жду “окна” в ветре. При одном из порывов дверь открывается, я падаю на снег.
Капитан отгоняет машину. Выдергиваю с борта свой блок. Едем в ТЭЧ. Два часа с ноутбуком, тестером и осциллографом. Вроде оживает. Теперь надо на борту проверить. Едем. АПА нас дождалось. Включаемся - и всё-таки я молодец. Закручиваю люк. Ползаю на карачках по сугробам - ищу упавшую отвертку. Заканчиваю с люком.
Штаб. Неделю тут шляюсь и только сейчас, впервые, у меня спрашивают пропуск. Быстро набрасываю акт. Остальные акты готовы заранее. Распечатываю пачку бумаг и пробежкой по штабу собираю подписи. У зама по ИАС 23-е уже сегодня. Канцелярия - отметка “убыл”. Надо теперь выбираться из этих ледников. (Приехал, блин, на юга.)
Одна “вахта” ушла. До следующей как до Луны. Всё тот же капитан собирается домой. Напрашиваюсь в попутчики. Третьим в машине - еще один ремонтник, с подмосковного АРЗ, Михалыч.
От в/ч до трассы километров 6. Мы проезжаем пару километров и наглухо встаем. Последние в длинной кавалькаде машин, застрявшие на этой дороге, занесенной снегом. Час сидим. Два. Жрать охота.
— У нас есть что-нибудь из еды? Саш?
— Из съедобного в машине только бутылка спирта. Будешь?
— Не буду. Михалыч?
— Печенье есть.
— О! Пища богов. Поделись с оголодавшим товарищем по несчастью.
— Я вот думаю - а есть ли смысл переводить печеньки насухую?
— По здравому размышлению... Саш, давай спирт. Ужинать будем.
Проходит еще час. Мы пьяные и счастливые. Из части приходит грейдер - чистит левую сторону дороги. Пригоняют солдатиков - они выталкивают машины из сугробов на расчищенную полосу. Ура, мы едем. Добираюсь до гостиницы и заваливаюсь спать.
22-е. По сугробам прыгаю в сторону билетных касс. Девушка, билет хочу. Самолет. МинВоды - Питер, сегодня вечером. Не-а, без шансов. А что такое?
Через город проходит трасса. Налево - МинВоды (ближайший аэропорт там). Направо - Беслан, Грозный, Махачкала. Всё завалено снегом и сейчас чистят путь направо. Поезда не ходят. Телепортация еще не изобретена, так что в МинВоды никто не попадет. Направо хотите? Не хочу.
В магазине беру коньяк и пиво. Запираюсь в гостинице. Гостиница военная в военном же городке. К вечеру по соседству начинает куролесить двестипьяная бригада. (В миру, 205-я мотострелковая.) Их запала хватает еще на пару дней. В гостинице начинают кучковаться такие же, как я, персонажи, что не сумели выбраться из города.
23-е не помню. Коньяк из пивных кружек помню, а день в целом нет. Периодически пингуем информацию о дорогах. Дороги закрыты. Вот это я себе работенку надыбал.
24-е. Вечер. Дорога открыта. Беру билеты. Скидываемся на троих на такси и валим из города.
На работе меня отшатывает бухгалтерия. Штамп об убытии из части 22. Гостиница до 24. Непорядок. Долго ношу им всякие распечатки о метеоусловиях, состоянии дорог и прочих форсмажорах. Получаю втык, выговор и прочие кунштюки. Но счета оплачивают. Я счастлив и готов к новым поездкам.

Военный бог

Об этом товарищ, не вспомнить нельзя.
Приказали мне как-то получить некое изделие. Большое, ящики занимали половину грузового вагона. Все опечатано, ящик с документацией тоже. Если я сорву хоть одну пломбу, изделие из 1 категории переходит во 2, а меня ждет расстрел.
Но как принимать?! Ведомость комплекта в опечатанном ящике. Наконец нашли багажную квитанцию или накладную, в общем, какую-то мятую бумажку. Стало хотя бы ясно, сколько мест. Мест оказалось 23. На каждом ящике написан номер места. Ящики разложены на грузовом дворе, а я с бойцами хожу и ищу места. Периодически бойцы выкрикивают номер места. Подхожу, сверяю, отмечаю. Железные дорожники давно махнули рукой на военных дебилов и ушли в контору. А мы все ищем. Номер места обычно находится на нижней стороне тяжеленного ящика. Типа еврейского счастья. А зима, холодно. Наконец все проверили. Нашли 22 места. Нет 23-го. Нет и все! И это катАстрофа с выделением огня и дыма. Потому что непонятно, что дальше делать. Если я подпишу, пропавшее место повиснет у меня на шее, причем, я не знаю, что в нем. А вдруг что-то ценное? Не подписать нельзя - что с ящиками делать? В вагон обратно не погрузишь, на склад не пустят. Стало темнеть. Но военный бог - он добрый. Нашлось 23-е место. Знаете, что это было? Это был брезент, на котором расставили ящики.

Песни борттехника Ф

5. Ночная молитва

Звёзды соткали сеть.
Бездна внизу темна.
Там, впереди - Шинданд.
Лёту остался час.

Красный ночной подсвет,
мягкие лапы сна,
и двойники глядят
из темноты на нас.

Припев:

И с горизонта глаз не сводим мы,
и, чётки звезд перебирая, ждём,
когда плывущий в океане тьмы
мигнёт огнями наш аэродром.

Встал на пути хребет
чёрный на фоне звёзд,
и засверкал там вдруг
Сириус ДШК.

Трассы летят нам вслед
роем свинцовых ос,
ветер уперся в грудь, -
Боже, дай сил движкам!

Припев:

И с горизонта глаз не сводим мы,
и, четки звезд перебирая, ждём,
когда плывущий в океане тьмы
мигнёт огнями наш аэродром.

Боже, спаси наш борт!
И сохрани экипаж!
Стану твоим рабом,
если уйдём от пуль!

И не откажет Бог,
ведь он не чужой, он - наш.
Со мной он уже знаком,
и знает - я обманул...

Припев:

И с горизонта глаз не сводим мы,
и, чётки звезд перебирая, ждём,
когда плывущий в океане тьмы -
такой родной от носа до кормы -
мигнёт огнями наш аэродром.

6. Из марсианских хроник
Всем нашим, не вернувшимся с Марса

На закате краснеет пустыня
и сливаются длинные тени,
и холодное небо темнеет,
и горит голубая звезда.
Скоро наши турбины остынут,
чтобы мы никогда не взлетели.
Командир, нам не будет замены,
мы останемся здесь навсегда!

Припев:

Где Джеффри Спендер листал страницы
священной книги планеты Марс,
где бортжурналы всех экспедиций,
что здесь пропали еще до нас...

Там восходит за Фобосом Деймос,
просыпается призрачный лагерь,
там на старте - железные птицы
и пилоты кричат «от винта!».
Там едины Танатос и Эрос,
и соседствуют трепет с отвагой,
и в кабинах - знакомые лица!
Мы останемся здесь навсегда!

Припев:

Где Джеффри Спендер листал страницы
священной книги планеты Марс,
где бортжурналы всех экспедиций,
что здесь пропали еще до нас...

Там потрескались древние плиты
и осыпались древние стены.
Ночью в небе - алмазная россыпь,
и журчит в подземелье вода.
У бассейна - хитон Аэлиты
и босые следы на ступенях,
в тонких пальчиках - нежная роза...
Мы останемся здесь навсегда!

Припев:

Где Джеффри Спендер листал страницы
священной книги планеты Марс,
где бортжурналы всех экспедиций,
что здесь пропали еще до нас...