Майор Тараканов, инженер первой эскадрильи, которого все звали по отчеству - Борисыч - был очень зол.
Ведь предупреждал всех, говорил - 1-го апреля будет учебная тревога, у кого-то день смеха, а у нас - день проверки. Из штаба армии будут проверять. Что бы все были готовы! Так нет - то там прокол, то здесь замечание - и всё у 1-й эскадрильи!
Поэтому сразу после отбоя тревоги, злой Тараканов собрал всех технарей у себя в кабинете для разбора полетов.
Сев за свой рабочий стол и сделав паузу, инженер начал свою обвинительную речь:
- Ну, как же так, предупреждали, говорили... Ну, что ж такое?... Первая эскадрилья, она во всем должна быть первой! И не с конца первой!.. А некоторым на это полностью насрать! Вот ты, Весько... Выходи сюда на середину...
Поясни всем, почему проверяющий нашел у тебя в тревожном чемодане гондоны?.. Ты что, проверяющего хотел трахнуть или на аэродроме публичный дом открыть?! Ну, мы все тебя внимательно слушаем...
И пошла порка по полной программе...
Где-то на третьем провинившемся Тараканов стал замечать, что все, выходящие 'на ковер', ведут себя, в общем-то, одинаково странно: глупо улыбаются, глаза стараются не поднимать и, получив свое, с просиявшим лицом садятся на место. И это когда их дерут!
Да и все остальнын технари сидели с радостными лицами, как будто в ожидании начала пьянки. А какая пьянка, когда ебуки со всех сторон?!!
И когда очередной попавшийся, услышав крик 'Выговор!', с довольной улыбкой пошел на место, Тараканов взорвался:
- Да что за херня такая?! Бля! Что вы ржете все сегодня как кони?!
Чем вызвал всеобщий неприкрытый наглый смех. И первый заместитель, сквозь смех, показал на что-то за таракановской спиной...
К этой акции готовились заранее. Со склада ГСМ с громоотвода украли
табличку. Принесли ее в эскадрилью. А 1-го апреля, во время тревоги, когда в открытом кабинете инженера сидел только химнаблюдатель, сняли со стены табличку 'Инженер 1-й эскадрильи м-р Тараканов В.Б.', которая висела за спиной Борисыча, и прикрутили вместо нее свою.
И теперь, повернувшись посмотреть что там у него за спиной, Тараканов увидел вместо своей фамилии череп с перекрещенными костями и надпись под ним:

ОПАСНО!
ВО ВРЕМЯ ГРОЗЫ НЕ ПОДХОДИТЬ БЛИЖЕ 10-ТИ МЕТРОВ!

После этого Борисыч повернулся ко всем, махнул рукой и, уже засмеявшись, сказал:
- Да ну вас в жопу, придурки!...

В. Хорошилов

Да, это неспроста...
Если начальник штаба строит полк в час дня - значит, или напали духи или случилось ЧП.
Но выстрелов и криков 'Аллах акбар' что-то не слышно. Потому что в раскаленное полуденное время по обоюдному согласию война в Афгане прекращается. Глупо воевать, когда невозможно держать железный автомат в руках, а сидеть в самолете - все равно что сидеть в металлургической домне, обняв горячий самовар. Короче говоря, все живое прячется от испепеляющего солнца
Значит, случилось ЧП.
Происшествия для такого построения могут быть разными. От полкового - из оружейной комнаты украли гранатомет, до вселенского масштаба - приезд в Кабул всего Политбюро. Но последнее - вряд ли, это из области ненаучной фантастики.
Хотя - кто его знает...
Придется идти на прогревательные процедуры.
Начштаба, подполковник Звягинцев, зная температуру окружающего воздуха, сразу начал по существу.
-Сегодня мы имеем двух 'героев'. В 10.00 рядовой Сахалтуев решил взорвать взрыватель от гранаты. От снаряда, видно, не нашел... Когда тот не взорвался, этот сын узбецкого народа не нашел ничего лучшего, как засунуть в этот взрыватель горящую сигарету! Боевых действий ему захотелось! Я еще удивляюсь, как он этот взрыватель в гранату не вкрутил! Результат этой тщательно продуманной операции - указательный палец оторван весь, большой -наполовину!
Сейчас лежит в госпитале... Будем с ним разбираться по выздоровлению. Хотя с ним и так все понятно - горный кишлак, дикий ишак, поймали - отправили в армию!
А вот как этого угараздило?! Банкин, выходи, рассказывай.
На арену вышел второй герой сегодняшнего дня - рыжый прапорщик Саня Банкин. Опустив голову, он начал рассказ.
-Я, это, сменялся с боевого охранения. Зашел к дежурному по полку, чтобы сдать пистолет. Забыл вынуть обойму из пистолета, передернул затвор и сделал контрольный спуск... Ну, короче, выстрелил в пол... Прибежавший дежурный... сделал мне... э-э-э ... замечание. Я расстроился, вынул обойму, но забыл, что в патронник зашел второй патрон. Сделал контрольный спуск. Вот... Короче, опять выстрелил,.. только в стену... Прибежавшие дежурный с помощником замечаний уже не делали, а сразу дали по..., короче, забрали пистолет. Всё...
-А за стеной, между прочим, был кабинет начальника штаба! - скромно заметил начальник штаба.
И, сделав паузу, негромко продолжил:
-Вам что, мало, что вас ТАМ убивают?... - и он махнул рукой на близкие горы за маревом нагретого воздуха.
Стало очень тихо. Банкин повесил свою голову еще ниже.
Из под панамы были видны только его рыжие усы.
Было слышно, как где-то далеко тарахтит, возвращаясь с задания, вертолет.
И тут, включив командный голос, Звягинцев громко скомандовал:
-Солдатам, выйти из строя! Полк, равняйсь, смирно! Слушай приказ по части:

Секретно.

Приказ ? 136 по войсковой части полевая почта ? 97978, г. Кабул.

В последнее время в части участились случаи неосторожного обращения с оружием.
С целью пресечения подобных случаев и предотвращения дальнейших несанкционированных выстрелов приказываю: при получении и сдаче прапорщиком Банкиным А.Н. личного оружия, контрольный спуск пистолета с целью проверки отсутствия патрона в патроннике прапорщику Банкину производить, приставив пистолет к виску собственной головы.
Контроль за выполнением приказа возлагаю на дежурного по полку.

Начальник штаба в/ч п/п 97978 п/п-к Звягинцев

Общий смех заглушил шум подлетающего вертолета.
Цвет лица Банкина сравнялся с цветом его усов.
А зря. Теперь он, сам того не желая, стал полковой легендой.
Приказ неукоснительно соблюдался все время, пока Банкин служил в 50-м отдельном смешанном авиационном полку.

В. Хорошилов

В авиации есть такое понятие - "ХОЛОСТОЙ".

Из fido7.ru.aviation рассказана Александром Вишняковым.

Это когда на полигоне по тем или иным причинам экипаж не смог отработать. Причины бывают разные - технические неисправности, сложные метеоусловия и пр.

В то время я был молоденьким капитаном, только занял должность штурмана эскадрильи на самолетах 3М.


В полку был легкий переполох. Все ждали ГИМО - Генеральную Инспекцию Министерства Обороны. Драились самолеты, подкрашивались стоянки, делалась показательная полетная документация к предстоящим вылетам на учение. Всего планировалось два вылета. Hе такие уж сложные - рядовые полеты с бомбометанием на нескольких полигонах. Hадоела только та шумиха с которой дивизионное начальство крутилось вокруг нас постоянно одергивая и понукая. Подготовка из-за такой дерготни достаточно утомительна, люди до полетов успевают хорошо измотаться.

Hо вот, наконец-то, прилетела комиссия. Прошел строевой смотр и мы ждем учебную тревогу, которая неожиданно начнется в шесть утра. Как обычно "совершенно случайно" все городские в этот день ночевали в казарме. Hачальники нас оставили в покое - им бы сейчас самим не попасться в лапы членов комиссии.

Итак - тревога, затем постановка задачи на полеты и мы сидим в высотном домике своей эскадрильи.

Hадо сказать что мы очень хорошо подготовились к приезду комиссии. В одном углу комнаты я установил свой самодельный компьютер, на котором крутились в демо-варианте красивые заставки с изображением самолета, бортжурнала, профиля и маршрута полета, а также инженерно-штурманский расчет. Компьютеров тогда еще не было, многие слышали о них только по наслышке и видели его впервые. Собран он был наполовину из самолетных запчастей, благо свалки отработанной техники тогда, в начале восьмидесятых, процветали и можно было много чего найти из старых блоков. Графика выводилась на небольшой телевизор "Сапфир". Создан он был во время командировки в Моздоке - на нашем аэродроме в Энгельсе ремонтировали полосу и мы по восемь месяцев в году сидели на других аэродромах, время было достаточно. Конечно, без внимания такую новинку никто не мог оставить. Расчет же полета на компьютере был очень точен и все это прекрасно понимали и с уважением относились к таким вещам.

В другом же углу комнаты мы посадили писаршу эскадрильи. Это трудно рассказать - такое надо видеть. Это была жена одного из инженеров эскадрильи, которую он привез с Украины. Молоденькая пухленькая и весьма симпатичная женщина с очень большим бюстом (размер примерно 5-6), с огромным декольте, которое она одела по нашей просьбе. При виде такой супербомбы у мужиков отваливалась челюсть и только через минуту они вспоминали какие-то слова.

Мы же с командиром стояли посередине, наблюдая за реакцией входящих генералов. Они перешагивали порог, взгляды их упирались в один угол комнаты, затем в другой и затем долго продолжали курсировать в этих двух направлениях. Такого они конечно не ожидали и были просто ошарашены. Эффект был потрясающим. Hас они замечали только минут через пять. Состояние их напоминало всем известную рекламу "Шок".

Забегая вперед скажу, что во всех отчетах ГИМО было отмечено, что впервые была использована компьютерная техника для расчета полетов. А наша писарша была удостоена благодарности за хорошую работу...

Hо вот позади и предполетные хлопоты. Мы должны лететь на восток, разбомбить радиолокационные цели на нескольких полигонах - обычная работа. Зачетные полигоны - Торткудук и Гурьяново. Hа Торткудук мы выходим при полете обратно домой. Удобный полигон. При выходе на боевой путь в кильватере оказывается станция РСБH - Радиотехническая Система Ближней навигации одного из гражданских аэропортов. Хороший контроль для быстрого определения дальности до цели. Единственно, сзади у меня сидит молоденький второй штурман и это его первый полет на маршрут. Обычно в экипажи штурманов отрядов, пом.штурмана эскадрильи и штурмана эскадрильи мы брали вторыми штурманами молоденьких ребят с училищ. Это были инструкторские экипажи и мы легко вводили в строй новоиспеченных лейтенантов. Так что будут конечно сложности. Hа 3М многое зависит от второго штурмана, или как мы обычно называем, оператора. Он работает на радиолокационной прицельной станции РБП-4. Когда я заканчивал училище, мы считали, что такого старого оборудования, 50-х годов издания, уже нигде нет. Hо вот оно до сих пор летает. Оператор должен высветить мне цель в прицеле. Причем он не видит как она светится на моем индикаторе и работает ручками выделения только по моим командам. Добавил лишнего - весь экран у меня заливается белым светом, добавил мало - цели не видно. Причем в процессе подлета к цели необходимо работать постоянно с этим изображением.

Hочной полет. Облака внизу, а сверху красивое звездное небо - в училище оно доставило нам много хлопот, когда ночами сидели на подоконнике казармы с секстантами в руках.

Ровный гул турбин - спокойный полет.

Hачальство, а вместе с ними и нервотрепка, остались на земле.

Hо вот и самая восточная точка маршрута позади, ложимся на обратный курс, впереди полигон Торткудук.

И как оказалось, сложности только начинались.

Полигон был закрыт. Через весь боевой путь проходила огромная гряда грозовых облаков, оставляя яркий след на локаторе и отсвечиваясь бликами молний по кабине.

Мы летим на последнем перед полигоном этапе маршрута - с юга на север, чтобы разворотом влево встать на боевой путь.

Слева, параллельно нашему пути, гряда грозовых засветок, но вот вроде мелькнул просветик, правда находится он гораздо севернее боевого пути. Сообщаю об этом следующим за мной экипажам и разворачиваемся в брешь. Гряда позади, теперь только отдельные грозы, обойти которые гораздо легче.

Разворачиваемся на юг, чтобы вернуться на боевой путь и вертясь среди засветок занимаем "тропу". Кругом сверкает, самолет облеплен статикой. Hо до цели более менее свободно, а она теперь уже совсем рядом, по приборам всего в 35 километрах. При стандартной длине боевого пути 120 километров это для стратегического корабля конечно маловато - нет времени на синхронизацию, но и на таких режимах работали без проблем. То что боевой порядок разбросан, это без сомнения - каждый видит грозы по своему и по своему пытается их обойти, принимая по взгляду штурмана наиболее безопасное и приемлемое решение, по возможности, конечно не нарушая "Руководство по самолетовождению". Уточнением кто где находится заниматься уже некогда, оставим это командиру. Теперь для меня с оператором существует только бомбометание. Уточняю свое место по приборам, докладываю время расчетного удара. Быстро находим цель, беру управление самолетом и докладываем на полигон. Земля подтвердила "Вас вижу, работу разрешаю" и тут же запрещает работу следующему за мной экипажу. Выяснять в чем у них дело уже некогда, на земле разберемся. В такой круговерти все может быть. Прошли рубеж 25 километров, полигон и командир корабля работу разрешили. Hо что-то не так.

Hормальная радиолокационная цель. Три маркера ее расположены треугольником, вершиной ко мне. Может какие-то бледноватые? Даю команду оператору включить локатор на обзор. Вот же она в 20 километрах дальше чем мы прицеливаемся. Срочно уточнить свое место по приборам. Дальность, азимут с РСБH - по ним все правильно, на линии пути и работаем по необходимой цели, полигон также нас видит и подтверждает правильность захода и разрешает работу. Снова локатор в режим "Hаведение". Все-равно что-то не так. вспоминается строка из наставлений по бомбометанию: "...запрещается бомбометание при неуверенности в опознавании цели". Рука еще держится на выключателях разрешающих работу. Hет причин не бомбить. Hо нет - холостым. Hе думал что когда-то придется сделать это, тем более на таких ответственных полетах. Обидно конечно. Hа земле разберемся.

Остальные полигоны отработали на отлично, теперь домой.


Копаться в материалах объективного контроля пришлось недолго. Что-же тогда произошло?

В РСБH ушли калибровки, ошибка и составила как раз те 20 километров. Очень редко но бывает. Полигон же перепутал позывные моего экипажа с другим. Причем мой доклад при проходе рубежа 25 совпал с отметкой того экипажа, которому он якобы давал разрешение. Поэтому нам дали добро на работу, а второму экипажу - запрет. Кстати, второму экипажу просто повезло, так как прицел у них был слабеньким и они вообще не видели цель среди массы грозовых засветок. Виновным же в ихнем случае оказался полигон. Засветки же на полигоне по своей конфигурации совпадали с радиолокационным изображением города Экибастуз, который находится в 20 километрах от полигона и по которому мы и прицеливались.


Вот тогда и начинаешь верить в интуицию и доверять ей иногда больше чем приборам.

Александр Вишняков

Всех с давно прошедшим праздником, взято с anekdot.ru

15 февраля - день вывода войск из Афганистана.
23 февраля - день Советской армии.

В тот вечер Валера пришел домой пьяным.
С тех пор, как он перешел летать на "таблетку" - так из-за красного креста в круге на борту называли в полку санитарный самолет - Валера домой приходил выпившим каждый день. Медицина, понятное дело, спирта немеряно, вот и пьют понемногу после полетов. Называется это "продезинфецировать желудок", в смысле от желтухи, тифа и другой гадости, которой в Афгане во все времена было много.
В этот раз дезинфекция была капитальной. На все завистливые вопросы - как да что - Валера говорил только одно слово - "Суки!!!" - после чего вяло махал рукой в сторону далеких и нелюбимых "сук", которые, судя по направлению движения руки, жили в гарнизонном туалете.
Делать нечего, подробности утром, и заботливые руки земляков уложили Валеру в его кровать.
Валера был нашим заводилой во всех начинаниях и попойках - характер у него был такой. За часто употребляемые им же слова, в экадрилье он имел два прозвища - Хуерга и Монтана ( первое он употреблял в смыле "плохо", второе- в смысле "хорошо"). Кроме этого он часто употреблял им же придуманное в Афгане ругательство, которое помогало в трудную минуту не только ему - "Баграм-формальдегид-залупа!"
Валера уже давно заменял заболевшего 'таблеточного' радиста, но ночевал на своей койке у нас. Поэтому так и получалось - пил Валера отдельно от нас, в приемном экипаже, спать же приходил в родной, обдавая нас свежим запахом перегоревшего спирта.
Только на этот раз Валера не пришел, а впал домой, повторяя заклинание "Суки!".
Экспедиция, снаряженная в комнату экипажа "таблетки" для уточнения подробностей, сообщила, что они все находятя в таком-же состоянии, а кто не находится - тот спит. Поэтому мы все улеглись спать, ведь завтра у нас был ранний вылет.
Если сказать что пробуждение для Валеры было тяжелым, это значит не сказать ничего. Встать с кровати он вообще не мог, сидеть же мог только в течении 5-10 секунд после чего безжизненно валился на кровать.
В течении этих секунд Валера пил холодную воду ( спирт, как известно из физики, лучший осушитель), смотрел с отвращением на котлету, принесенную из столовой, и принимал прежнее положение. Бодун. Состояние, вызывающее неподдельное сочувствие.
Но скоро Монтану приперло по малой нужде. И капитально... Да вот беда - органы вестибуляции были поражены алкогольным отравлением, поэтому выполнить свою малую нужду Валере было крайне трудно, даже с нашей помощью. Ну правда, не нести же его в гарнизонную парашу на руках, хотя и находится она в 100 метрах от модуля!
С течением времени давление внутри Хуерги росло, и прямо-пропорционально ему росла Валерина агрессивность по отношению к окружающему миру.
Перейдя на общевойсковой-матерный, он поминал последними словами всех и вся - начиная с Менделеева - за открытие водки и заканчивая Циолковским - основоположника авиации, которого Валера вообще всегда почему-то недолюбливал и считал его фамилию ругательной (типа - "Ну ты, Циолковский хренов!"). Досталось и нам - за неспособность помочь товарищу в трудную минуту, сопряженную со смехом.
Решение пришло неожиданно - если гора не идет к туалету, то туалет идет к горе! Надо поссать в бутылку! Сказано - сделано. Нашли бутылку из под шампанского, после чего драгоценный, но еще пустой сосуд как "олимпийский" факел был передан Валере - непосредственно, значит, для процесса.
Стыдливо попросив нас отвернуться, Валера наконец-то облегчил душу и тело.
Дело расставания со своими анализами Валера решил провести сам - видно сказалось облегчение. Приподнявшись на кровати и открыв окно, закрытое фольгой в качестве отражателя тепла, Валера отработанным броском истребителя танков метнул бутылку почти с коктейлем Молотова в образовавшуюся щель. Получи фашист гранату!
На этом бы история и закончилась, если бы не одно свойство, присущее, наверное, всем. Когда, например, где-то в поле вы облегчитесь по большой нужде, а, по простому говоря, посрете, то вытерев свою задницу и выкинув назад бумажку, 99 % из нас оглянется назад, посмотреть на дело своих... рук ( 1 % - это слепые, что они в таких случаях делают можно только догадываться).
Зачем и почему мы это делаем - неизвестно, да сейчас и не важно. Просто совершив расставание с бутылкой, Валера по вышеупомянутой привычке бросил ей в догонку прощальный взгляд, после чего, резко закрыв окно, вытаращенными глазами посмотрел на нас и шепотом закричал: "Васька, закрывай дверь, кажись в начштаба попал!!!". Уже двигаясь к двери комнаты, Вася спросил: "Эскадрилии?", на что Валера все тем-же шепотом ответил: " Полка, бля!!!".
А надо сказать, что начштаба полка был героическим вертолетчиком и поэтому всей душой ненавидел транспортников, на что они ему отвечали взаимностью. Щелкнул замок двери, и вовремя - в коридоре раздались громкие шаги и возмущенный голос начштаба полка :
" Ты представляешь, Иван Трофимович, (... замполит полка, тоже вертолетчик!...), до чего дошли эти транспортники, почти полной бутылкой шампанского в меня бросили! И ведь не пожалели!... Где-то в этих трех комнатах они..."
Раздался громкий поочередный стук в соседнюю, нашу и следующую дверь. Мы затаились, каждый на своей кровати. Типа - спим...
" Здесь они где-то, здесь!!! Открывайте!! - и стучит к соседям, но дверь не открывается.
" Да успокойся ты, случайно, наверно попали!"- это уже замполит.
" Да как случайно, шампанское не пожалели, смотри!" - может выпьет еще? - молча переглянулись мы.
"Товарищ подполковник, начальник штаба 1-й эскадрильи по вашему приказанию прибыл!" - о, наш пришел, и когда его только позвать успели.
" Кто у тебя в этих комнатах живет?" - злобно так и нахраписто!
"Все на вылетах, товарищ подполковник!" - ни хрена не знает, но докладывает уверенно, вот что значит 20 лет в авиации прослужить!
"А кто-же, бля, в меня вот эту (!!!!!) бутылку с шампанским кинул?!"
Пауза.
" Так наверно с той стороны модуля кто-то перебросил!" - молодец, оценка "пять"!!!
Пауза.
"Ладно, пошли, посмотрим, может следы какие остались" - это уже замполит.
Раздались удаляющиеся шаги и голос все того же начштаба полка:" Чтобы сегодня же на всех дверях были повешены списки проживающих, а то взяли моду..." - какую моду взяли мы уже не услышали, но могли догадаться.
Пронесло! Мы облегченно вздохнули и заулыбались, все еще продолжая лежать в кроватях. В наступившей тишине Вася тихо спросил: " Валер, а чего ты так вчера напился-то?".
После долгой паузы глухим и неожиданно трезвым голосом Валера заговорил: "Так ведь это... Вчера капитана одного везли... Он с отделением в разведку пошел... Да на мину нарвался... Как взлетел, так на вторую мину упал... Руками... В общем, ни рук, ни ног нет... Лежит обрубок такой... Плачет... Лучше бы убило, говорит... Зачем я такой жене нужен... Суки.... Суки!..". И замолчал.
Наступила тишина.
Только было слышно как далеко, там, на другом конце аэродрома, возле пересылки, разворачиваясь, гудит движками Ил-76, только что прилетевший из Союза. Он привез из Ташкента солдат и офицеров. Чьих-то мужей и сыновей. Чью-то замену...

В. Х.

А Гена играл в шахматы просто класно!
И когда ему об этом говорили, он, скромно опустив глаза, говорил:
-Так ведь я кандидат в мастера спорта по шахматам!
А потом в полголоса добавлял:
-По переписке...
Я, помню, в детстве играл в морской бой по переписке, а как это дело в шахматы - даже не знаю...
Тем не менее, по переписке или не по переписке он был КМС-ом, но равных Генке в шахматах в полку не было. Дебюты, гамбиты, эндшпили и прочую шахматную лабуду Гена знал отменно, постоянно полировал свои знания, для чего, будучи секретарем парторганизации 1-й эскадрильи, даже выписал в солдатскую ленинскую комнату журнал 'Шахматы в СССР'. (Как будто солдаты только спят и видят, как бы этот журнал читануть в свободное от службы время...)
По этой причине играть с Геной в шахматы никто не хотел, заранее зная свою участь быть позорно побежденным. В карты и только в карты! Но на это уже не соглашался однолюб Гена.
И тут появился соперник - в полк назначили нового начфиза. Высокий, широкий в плечах начальник физподготовки Толя, сразу получивший в полку прозвище 'Регбист', неожиданно для всех оказался отличным шахатистом. Причем, не уступавшим своим умением передвигать фигурки разными буковками и по разным направлениям по шахматной доске великому Гене.
И начались баталии...
Для внесения остроты и интереса, начфиз предложил Гене играть так, как играют в питерском военном институте физкультуры имени Лесгафта (кто это такой мне до сих пор интересно, может дальний лесной родственник артиста Гафта?).
Короче, предложил играть на деньги - рубль партия.
И Гена, поступившись коммунистическими принципами, согласился...
Так как силы оказались примерно равны, деньги, в количестве до червонца, плавно перетекали из одного кармана в другой, и обратно, не нанося ощутимого ущерба семейному бюджету. Иногда сорваный куш вместе пропивался... Ведь главно была ИГРА, а не деньги!
Как говорил Троцкий: 'Цель - ничто, движение - все!'
Лучшим же случаем для проведения игр был тот момент, когда Гена заступал дежурным по полку. Тогда Толян менялся с кем-то из управления, и заступал в тот же день ответственным по полку.
И вся ночь была в распоряжении игроков...
Шел четвертый час ночи. В дежурке было сильно накурено. Игры продолжались непрерывно с полуночи. Удачно начав, Гена по-легкому срубил 15 рубликов и стал предлагать ничью за ничьей. Но Толян, сцепив зубы, стал биться до конца, вымучивая выигрыши в долгих эндшпилях. И довел сумму долга до 7 рублей.
Хотелось спать. Но и две бутылки было жаль проигрывать. Поэтому борьба за победу продолжалась в каждой партии, не смотря на жалкие предложения соперника о мире.
И вот, в одной из партий, когда на доске осталось минимальное количество фигур, Толик, обхватив голову руками, надолго задумался, просчитывая возможные варианты развития игры. Сначал он тихо шевелил губами '...я так, он так, потом сюда, или сюда, тогда так и сюда...', потом надолго замолчал, упорно глядя на доску. Вместе с ним считал варианты и Гена.
Игра Фишера со Спасским, или Остап Бендер в последней партии с одноглазым любителем из Васюков.
Пауза затянулась, и Гена, уже закончив свои космическо-стратегические расчеты, строго сказал:
-Ходи, Толя!
И Толик, подняв на соперника тупо-удивленный взгляд, тихо спросил:
-Гена... А какими я играю - белыми или черными?..
В расчеты углубился, понимаешь...
На этом ночные игры в клубе 'Четырех коней' были закончены.

В.Х.