Буква «В»

Советская военная техника, как правило, не ломалась, а если что-то и выходило из строя, то отказы были привычными, хорошо знакомыми, и ремонт трудностей не создавал. Но эту главную военную тайну Советской Армии двухъягодичникам не доверяли, а мне досталась РЛС, которая отказывала часто и изобретательно. Станция была уже почти без ресурса и доживала последние месяцы перед отправкой на полигон в качестве мишени для противорадиолокационных ракет.
Казалось, в ней не осталось ни одного надёжного узла. Когерентные гетеродины не держали частоту, запросчик жёг дорогущие маячковые лампы, как спички, а приёмники подслеповато пялились в небо. Даже реечные домкраты механизма качания ночью подло замерзали, и их приходилось отогревать паяльной лампой, а керамические резисторы в передатчике релейки иногда взрывались прямо у меня над ухом с пистолетным щёлканьем.
Каждый раз, когда я подавал на станцию питание, она, казалось, издавала протяжный стон: «Блядь, когда же я сдохну?!» Для того чтобы привести старушку в чувство, требовалось как минимум два часа беготни между приёмо-передающей кабиной, индикаторной машиной и прицепом N8. Я страстно мечтал, чтобы мерзкий механизм сломался окончательно и бесповоротно, так, чтобы мне дали другую станцию, ну, или хотя бы сняли с НЗ что-нибудь поновее.
И вот однажды локаторный бог услышал мои молитвы. Перед началом полётов из ППК повалил густой дым. Я вырубил питание и поскакал на бугор, но войти в кабину было невозможно. Пришлось вручную выключать приёмо-передающую аппаратуру и запускать могучие вентиляторы, которые я по зимнему времени держал выключенными - у старушки от холода выбивало защиту.
Из вентиляционных люков немедленно повалил густой дым, но огня, вроде, было не видно. Когда дым рассеялся, я забрался в кабину и стал определять, что, собственно, сгорело. Приёмо-передатчики, шкаф управления и стойка опознавания были целыми и невредимыми, а больше в станции гореть было нечему. Приглядевшись, я заметил, что дым сочится из-под пола. Откинув фальшпанель, я получил в лицо последний клуб жирного, вонючего дыма.
Ну, так и есть... Сгорел двигатель вращения кабины. Такого просто не могло быть! Могучее поделие советской электротехнической промышленности можно было вывести из строя только атомной бомбой, да и то разве что прямым попаданием. Но факт оставался фактом: покойный ещё дымился, а клеммная колодка была изрядно закопчённой.
Устранить такой дефект самостоятельно я, конечно, не мог. Пришлось докладывать на КП полка, где я услышал от оперативного, что я фашист, что у меня руки по локоть в крови, и когда я приду на КП обедать, он меня лично расстреляет из ракетницы для распугивания ворон.
На аэродроме было две радиолокационных позиции: одна полковая (соседей), а другая дивизионная (наша). Обычно мы работали по очереди, но теперь работать предстояло всё время коллегам, и как они этому были рады, объяснять не надо.
Наорав ни за что на дежурного сержанта, я стал вызванивать шефа, старого, лысого и сильно пьющего майора. Дело это было непростое: о мобилах тогда ещё никто не слышал, а шеф мог быть где угодно, и хорошо, если трезвый. Наконец, я его нашёл и доложил ситуацию.
Шеф понимал, что орать на чайника бессмысленно, поэтому горько вздохнул и сказал, что сейчас приедет.
Я надеялся, что уж теперь-то станция пойдёт под списание, но шеф бодро заявил, что станция ещё ого-го, и после замены движка ещё послужит!
На складе после долгих хождений между стеллажами мы наконец-то нашли нужный мотор в заводской укупорке, которая почему-то была вскрыта. Но тогда нас это не насторожило...
Тяжеленный мотор отвезли на точку, кое-как затащили на бугор, и четверо самых здоровых солдат подняли его в кабину.
Казалось бы, что сложного в замене электромотора? Угу. Приёмо-передающая кабина стояла на лафете от зенитной пушки, а мотор был спрятан в узкой нише в полу кабины, да ещё соединялся с приводом вращения муфтой предельного момента. Мы, как стадо сумасшедших павианов, стояли в ППК, пихаясь задранными кверху задницами и пытаясь найти такое положение мотора, когда две половинки муфты совпадут. Забыл сказать, что двигатель можно было сдвинуть только ломами, что придавало нашей работе настоящую радиоэлектронную тонкость и изящество.
Когда, наконец, муфту собрали и открыли крышку клеммной колодки, выяснилось, что клеммы в новом двигателе расположены не так, как в старом. И клемм было много, поскольку скорость вращения регулировалась подключением или отключением специальных обмоток.
Я, представив очередную замену мотора, подобно Ипполиту Матвеевичу Воробьянинову, засмеялся крысиным смешком, но шеф цыкнул на меня и сказал, что разберётся. Мы притащили ему альбом схем и от греха вылезли из кабины.
Шеф скребся и гулко матерился там минут сорок, наконец, вылез и заявил, что всё готово и можно включать.
Включать решили автономно, со щита.
Двигатель взвыл, кабина дёрнулась, но вращение не пошло.
- Толкайте! - приказал шеф.
Мы взялись за антенну, ухнули, вспомнили Максвелла и всю кротость его, и толкнули. Антенна пошла, но как-то вяло, как у заслуженного, а может быть, даже народного импотента Советского Союза.
- Стой! - буркнул шеф.
- Раз-два! - добавил неунывающий старлей Юра, тоже чайник, но после МЭИ.
- Наверное, с кроссировкой напутал, - заявил шеф, - сейчас проверю.
Оказалось, что кроссировка в порядке.
- Нич-чего не понимаю! - голосом мультяшного персонажа сказал шеф. - Неужели в новом движке обмотки битые? Да не может такого быть!
Стали вызванивать обмотки и тоже ничего не поняли. Обмотки звонились как-то неправильно.
- Ну, точно, движок неисправный, - угрюмо заявил шеф. - Пойду зампотеху звонить.
Через полчаса к точке подкатил УАЗик зампотеха.
Зампотех, ещё более старый, ещё более лысый, но относительно непьющий подполковник молча пожал нам руки, сунул мне свою фуражку и полез в станцию.
Пробыл он там недолго. Вытирая снегом руки, зампотех выпрыгнул из ППК, подошёл к нам и жизнерадостно сказал:
- Мудаки вы, товарищи офицеры!
Я служил уже второй год и знал, что в дискуссии на морально-этические темы со старшими начальниками вступать не надо, поэтому промолчал, а шеф обиделся.
- Ну, ты это, Толяныч, чего уж так сразу-то?
- А того! Ты шильдик на движке читал?
- Читал...
- И что там написано?
- Н-ну... Известно что, марка движка...
- Сообража-и-ишь, - ядовито, как египетская кобра прошипел зампотех. - И какая же?
Шеф назвал марку.
- А после марки что?
- Тире...
- Не зли меня, военный! После тире что?
- Буква...
- Какая?
- Ну, «В»...
- И что она означает?
- «Всеклиматический»? - рискнул шеф.
- Н-е-ет, блядь! Хрена лысого! Не угадал! Высотомерный!
- Ёбтыть... - охнул шеф, - как же я... У него же характеристики скольжения другие! Понятно теперь, почему оно не крутится...
- Вот именно! Вот что. Дураков, то есть вас, учить надо. Снимайте эту мондову со станции, я вам сейчас другую привезу. К вечеру чтобы крутилось!
Зампотех хлопнул дверцей УАЗика и уехал.
***
Поздним вечером мы сидели с шефом в домике дежурной смены и пили чай с печеньем из солдатских кружек, сжимая их исцарапанными и сведёнными от холода пальцами. Мы ухайдокались настолько, что сама мысль о том, чтобы съездить на ротном «Урале» в сельмаг за водкой, вызывала отвращение.
Шеф затянулся явской «Явой» и, зажмурив от дыма правый глаз, так что казалось, будто он мне подмигивает, задумчиво сказал:
- А знаешь, в этом паскудном деле есть один момент, который хоть как-то примиряет меня с жизнью.
- Какой, Виталий Владимирович?
- Ну, как какой? Что укупорка движка была нарушена.
- Не понял...
- Эх ты, студент! Да ведь это означает, что какие-то мудаки, служившие до нас, уже один раз пытались поставить этот движок на дальномер!

ЗЫ: Вот оно, моё сокровище: http://img11.nnm.ru/b/4/b/4/4/678b5c48ccdc031cc559e86d4d5.jpg
Это приёмо-передающая кабина.
А вот высотомер:
http://www.x-libri.ru/elib/innet004/innet004.jpg
Хорошо видно, что ППК и лафеты у них одинаковые, хотя П-37 делали в Москве, а ПРВ-11 - в Запорожье. Унификация - страшная сила!
ЗЗЫ: Через несколько месяцев я убыл к новому месту службы, передав станцию прибывшему из Афгана заменщику. Как сложилась её дальнейшая судьба, не знаю, но не удивлюсь, если станцию так и не списали...

Оценка - 1,76

Суббота. Аэродром «Северный»
07 часов 25 минут.

- «Эрмитаж», 132-й пробу закончил выключить по готовности».
- «132-й по готовности выключайтесь».
- «Разрешили 132-й»...

- Выключаем потребители. Алексей, ты почему в объективном контроле за полеты не расписался до сих пор? Виталичу нажалуются, нам опять вкрутят. - Дуничкин , клацая АЗС-ами проводил воспитательную работу своего правака. Алексей Чухинцев сморщив нос тихонько шипел и потирал правый локоть которым приложился о блистер.
- Ш-ш-ш-ш... Собака.... Прям по нервам... Вить, честно - забыл. Счас, закончим и сразу побегу. Стока в эту неделю навалилось, тут забудешь как себя зовут, не то, что в журнале расписаться. - Алексей выключая АРК-9 (Радиокомпас) роняет карандаш, который естественно закатывается под самые педали.
- Нет, ну ты посмотри, что творится с самого ранья...
Кряхтя, Чухинцев растёгивает привязной ремень и сняв гарниутуру тянется за карандашом. Поймав добычу, он выпрямляется в полный рост и со всего маху бьется башкой о верхнюю приборную панель.
- СУКА-А-А-А!!!!! ГРЕБАНЫЙ КАРАНДАШ!!! - прижимая руки к голове плюхается назад в чашку, забыв о больной заднице (приключения описаны в разделе «Вторник»). Заимев боль пониже спины, бедный правак опять подскакивает и опять бьется головой. Выпучив глаза тихо оседает. «А-а-а-а....» - На голове правака начинает расти громадный шишак.
Дуничкин с бортачем вылупив глаза на штурмана, замерли в состоянии полного изумления.
- Леха, ты нахера себя уродуешь!? Хочешь убиться - иди с разгону уе...сь башкой о стену. Зачем технику курочишь? - Дуничкин осуждающе машет головой. Бортач молча заканчивает процедуру опробывания вертолета . Чухинцев со слезами и вселенской грустью в глазах растекся в чашке сидения:
- Да пошли вы оба....
Дуничкин , продолжая качать головой выходит из пилотской кабины. Возле трапа его окликает бортовой:
- Витя, кепку забыл! - Махов свесившись в грузовую протягивает майору головной убор.
Виктор останавливается, поворачивается к бортовому технику и берет кепку. Затем делает шаг и лбом таранит верхний обрез входной двери....


Суббота. Аэродром «Северный»
08 часов 10 минут.
Комната оперативного дежурного.

Виталич сидя за столом и подперев голову руками, молча смотрел на экипаж Виктора Дуничкина. Макаров с независимым видом изучал документы и делал вид, что информация, представленная в разведсводках крайне важная для него. Троица стояла перед командиром и молча сопела.
- Да.... Кому расскажешь не поверят... - Виталич смотрит на Макарова. - Владимир Андреич, хватит херней маяться. У нас тут поинтересней будет.
Макаров откладывает папку с документами и обращает свой взгляд на пилотов.
- Вот скажи нам Владимир Андреич, что нужно сделать с этими «самострелами», которые для того, чтобы не выполнять боевую задачу раздолбали свои тупые бошки о ввереную им технику, причинив тем самым ущерб государству?
Макаром закурив сигарету:
- Предлагаю как в 37-м товарищ командир. Давай их расстрелям нахер, там за капонирами как вредителей и Троцкистов, чтобы другим неповадно было.
Летчики разукрашенные доктором в зеленые и коричневые тона, насупившись хранили героическое молчание.
- Чего молчим соколы? Не оправдываемся, не молим о пощаде? - Виталич встает из-за стола и заложив руки за спину начинает мерить шагами комнату. - Ну, так чего случилось-то? - Останавливается у окна и повернувшись спиной к пилотам смотрит на стоянку.
- Виталич, честное слово случайность. Ну, вот как-то так получилось.... - Дуничкин вздыхает и непроизвольно рукой ощупывает голову.
- Витя, случайность - это фактор, который определяет исход эксперимента из множества возможных исходов, известных заранее. Именно так научно, если мне не изменяет память, трактуется это определение. У вас - это уже не случайность, а...- Командир задумчиво смотрит на Макарова. - Андреич, ну-ка сформулируй.
Макаров затягиваясь сигаретой выдает: «Случайно ничего не происходит. Есть тайный смысл в законах бытия. Кто ищет - тот всегда находит, а кто стучит - тому и отворят.»
Пораженные леДчики открыли рот и пустили слюни. Виталич тоже ошалевший от сказанного:
- Во, бля..... Слыхали, как начальник штаба завернул? Это вам не арбузы тырить у нохчей. Идите с глаз моих.


Суббота. Аэродром «Северный»
10 часов 00 минут.

- «Эрмитаж», 132-й взлет группой произвел, правым по заданию с набором 900.»
- «Эрмитаж» 132-му. Правым с набором 900. На связь с «Фиалкой».
- «Разрешили 132-й. Группа переход на «Фиалку».
Пара Ми-8 в сопровождении «Танка» (Ми-24) уходят в сторону Кавказского хребта.


Суббота. Площадка «Ботлих»
10 часов 00 минут.

Руководитель полетов на площадке, метеоролог, радист и прочая, прочая, прочая - капитан
Иван Петрович Ейский маялся тяжелым похмельем. Спецназеры-развеДчики, которые давеча шарились по хребтам, дали-таки результат и в предкушении скорой эвакуации в ППД предложили Ейскому продегустировать фирменный разведческий напиток «МуХрю»... Какой же летчик (хотя и списанный на землю) откажется от спирта?
Что было Ейский помнил смутно. Помнил как спецура хлопала его по спине и приглашала в гости, помнил как они радостно повизгивая грузили результат на броню, помнил как броня стреляя и пованивая выхлопами соляры уезжала с площадки.... Остальное окутал плотный ТУМАН....

-«Орбита-14 ответьте «Печенегу». - Хриплый голос раздавшийся из динамика станции кузнечным молотом ударил по голове РП.
- «Орбита - 14 на связь с «Печенегом» - продолжала вещать станция.
«Ой бля-я-я..... счас сдохну.....» - подумал Ейский и неимоверным усилием не открывая глаз протянул рук за микрофоном.
- «Печенех-х-ххх... «Орбита-14» ответил...» - не то прошипел, не то проговорил РП.
- «На слабую троечку принимаю вас «Орбита». К вам группа 132-го. Условия дайте.»
Ейский проклиная негодяев-разведчиков выведших его из строя, непоседливых летчиков которым не сидится на месте и «Печенега» вкупе сними, который никак не заткнется и требует метеосводку, разлепил глаза
- «Орбита - 14» куда пропал? Погоду давай!» - продолжал бомбить Ейсгого «Печенег».
Подавив приступ тошноты Петрович со стоном разлепил глаза и ногами стек с кровати уставившись в окно. Вид из окна Ейского порадовал. Вид из окна даже притупил пульсирующую головную боль, которая не отпускала, разливаясь от затылка вниз по всему телу. В окно НИЧЕГО не было видно.
«Туман.... Слава Богу...» - прохрипел Петрович - «Печенег», Орбита-14. Примите условия. Видимость ноль. Туман».
- «Принял.... » - озадаченно проговорил «Печенег». Ейский рухнул на кровать и закрыл глаза.

Ми-8 N 49
В наборе высоты

- «132-й «Фиалке»
- «Ответил 132-й»
- «132-й площадка закрыта. Вам на точку до команды»
- «132-й принял... На точку до команды»
- «Фиалка» 132-му переход на «Эрмитаж»
- «Переход 132-й. «Фиалка».
- «132-й группе. Левым возврат на точку. Переход на «Эрмитаж».
- «135-й принял. Переход.»
- «315-й выполняю. Переход на «Эрмитаж».
Группа прекратив набор высоты, левым разворотом возвращается на аэродром «Северный».


Суббота. Аэродром «Северный»
11 часов 00 минут

- И чего мы ждем? - Чухинцев болтая ногой адресует вопрос в никуда.
- Хрен знает... Наше дело не думать, а делать. - Стас Махов встает и потягиваясь выходит из курилки. - Я на борт пошел если чего...
- Угу... - Леха продолжая качать конечностью безмятежно пялится в сторону хребта, непроизвольно поглаживая шишак на голове. Валера щелкая семечки просто кивает.
В это самое время командиры экипажей с Виталичем и Макаровым уточняли причину возврата.
- Андреич, уточни у Ханкалы накой группу вернули.
Макаров кивает и уходит к себе. Дуничкин с Шершневым молчат. Виталич что-то пишет. Через пару минут заходит НШ:
- Короче, на площадке туман. По погоде закрыта. 24-ку от нас забирают. По команде парой пойдете.
- Хм... А у нас погода «звенит». И хребты просматриваются. Странно... - Шершнев отходит от окна. - Виталич, а кто погоду давал на Ботлихе?
- Ейский.
- А-а-а... Понятно. А пусть у него еще раз через час уточнят? Не должен быть там туман сейчас... Очень странно. Андреич, пусть еще раз погоду уточнят минут через сорок.
- Ладно, я к себе. - Макаров выходит.
- Мы тоже пойдем, покурим пока. Витя пошли. - Летчики выходят из комнаты.

Чухинцев отвлекается от почесывания своего шишака и поворачивает голову в сторону домика, из которого выходят командиры. Валера смотрит на Деда и Дуничкина не отрываясь от процесса лузганья :
- Ну чего отцы-командиры порешали?
- Ждать сказали. Минут через сорок опять запросят. - Шершнев закуривает. Дуничкин садится рядом со своим праваком. Шершнев смотрит на обоих: - Бля, Витя ну и рожи у вас. Нахера так зеленкой измазались. Надо было йодом. Он хоть следов не оставляет. Как гоблины выглядите.
- Старый, хоть ты не доставай а? - вздыхает Дуничкин. - я сам как будто мазал. Пилюлькин наш дорвася. Сука....
Валера хихикает.
- Бурундук, хватит ржать. Отсыпь семян раненым. - говорит Шершнев.
Валера продолжая хихикать раздает семечки товарищам:
- Слушайте, отцы-командиры, а вы с армейцами связывались? Может кто-то из них в тех краях лЁтает, пусть доразведку погоды дадут.
Майоры замирают.
- Блять. Здравая мысля. Че сразу не подумали? - Дуничкин встает и уходит обратно в домик.


Суббота. Площадка «Ботлих»
12 часов 40 минут.

Ейскому было по-прежнему плохо. Час назад приставучий «Печенег» опять запросил погоду. Но погода не изменилась. За окном была все таже белесая мгла. Кошмары мучили майора. Он то проваливался в тревожный сон, то всплывал на поверхность бытия. Снилась всякая хрень. Злобные «чехи», спецура, мишки Гамми и их сок... И большой шмель, который жужжал за окном....
Пара Ми-8 х села на площадку.

Наружная дверь распахнулась, в которой тихо «умирал» Ейский распахнулась от удара. «Шмель» ворвался в помещение в виде крайней степени взбешенного Виталича со товарищи.
- Ну бля-я-я-я!... Ну ты посмотри какая сука!!!! Оно тут ханку жрет и туманом прикрывается падла!!!! Я тебя научу Родину любить!!!! - разорялся Виталич, беспорядочно бегая по комнате. - Подъем алкашня!!!!!
Обалдевший от потока свежего воздуха, шума и крика, а больше всего от того, что летчики прилетели в такую погоду, Ейский молча открывал и закрывал рот:
- Хули зеваешь ушлепок!!!! - продолжал кричать Виталичь.
- Виталичь.... А.... как вы ..... туман же.... Не видно ничего.... А вы в горы... и...
- Какой НАХЕР ТУМАН!!!!! - с этим воплем командир подскакивает к окну и открывает его. От окна наружу падает щит с натянутым на него толстым полиэтиленом, который Ейский поставил чтобы не задувало в окно и про который он благополучно забыл. Яркий осенний день хлынул внутрь и вступил в свои права.

Оценка - 1,77

Лучшие истории 2013 г. из раздела "Авиация"

Аэродром «Северный»
Пятница. 10 часов 25 минут

- «Эрмитаж», 132-й карту выполнил, вырулить для взлета.
- 132-й, выруливайте. Курс взлета 81 градус.
- Разрешили, 132-й.
Ми-8 с бортовым номером 49 «поехал» на полосу аэродрома «Северный»...

Очередной день майора Дуничкина начался на удивление спокойно. Тапки оказались под кроватью, давление в норме, завтрак - горячим и вкусным, а постановка задачи - деловой и быстрой. Единственное, что смущало - это погода. Ветер был не сильный, но плотный. Десятибалльная облачность опускалась все ниже, в воздухе ощутимо запахло дождем...
ВПШГ (воздушная поисково-штурмовая группа -КБ) приехала на УРАЛе. Командиром оказался давешний знакомый Чухинцева. Узрев экипаж разведчик заулыбался:
- О, здАрова авиация! Как жопа? Не болит?
Алексей смущенно крякнул и непроизвольно почесал свою пятую точку. Виктор, поручкавшись с разведчиками:
- ЗдАрома, маньяки. А че ей сделается. Жопа летчика - это два дополнительных полушария, которые есть «Альфа и Омега» авиации.
- В смысле??? - вполне искренне удивляется «разведос».
- А в прямом. Летчиская задница - это шестой орган чувств.
- И?... - спецура слушала майора, окружив его полукольцом.
- И он мне вот подсказывает, что ваше нашествие в Затеречный район Ичкерийской респАблики в такую вот мерзкую погодку требует подготовки в виде дополнительного жертвоприношения.
Разведчики, открыв рот, зачаровано внимали разглагольствованиям доморощенного философа.
- Камлать сейчас будем.
Дуничкин заглядывает в кабину:
- Леха, где мой шаманский бубен?
Правак, озадаченно моргнув, не сразу принимает «правила игры» своего командира.
- Чего?..
- Бубен мой где?!
- Ннне знаю... - Чухинцев, хлопая глазами, постепенно начинает въезжать в тему. - Вроде Макаров брал. Он же по вечерам по тихому шаманит.
Спецура, вертя головами обутыми в сферы, начинает непроизвольно хихикать, догадываясь, что летчики, известные в армейской среде своим неподражаемым трепом, попросту разыгрывают их.
Макаров с видом Булгаковского Кота-Бегемота, «починяющего примус», вертелся по другую сторону вертолета. Естественно, разговор Дуничкина не мог быть им не услышан. Отойдя к рулевому винту, Владимир Андреевич пробубнил указания в «Айком»...
- Ха! Хватит заливать, авиация! А то мы не знаем, что... - ироническое замечание разведчика обрывается. Глаза командира «командос» округляются. Хихиканье остальных «специалистов» тоже сходит на нет. Спецура как-то сразу подтягивается к своему вождю и пялится в сторону домика, откуда к вертолету приближается Валера - правак майора Шершнева. В руках у Валеры был шаманский бубен...

Пятница. 10 часов 32 минуты
Ми-8 N49

- «Эрмитаж», 132-й на первом отход левым по заданию.
- 132-й по заданию выполняйте, «Эрмитаж».
- Леха, давай курс. Погнали наши городских. Блин...
- На курс 20.
- Принял. 20. Включаем вооружение. Стас, главный.
- Главный включен. Оружие к бою готово.
- Принял...

- О-Ф-И-Г-Е-Е-Е-ТЬ!... - слитный выдох представителей ВПШГ шипящим восхищенным шепотом растворился в пространстве.
- Командир, ты че, РЕАЛЬНО будешь колдовать?!
Разведчики недоуменно смотрят на подошедшего правака.
- Витя, Макаров сказал, ты бубен забыл. А возвращаться плохая примета. Я принес. Только свежей вороны нет. Вот, чуток мяса в столовой дали. - Валера отдает «инвентарь» ошалевшему Дуничкину и с невозмутимым видом удаляется. «Рексы», разинув рты, пялятся на пилота...

Пятница. 10 часов 45 минут
Ми-8 N49

- О, гляди. «Чехи» рыбу ловят. Леха, ты видел, когда-нибудь нохчу-рыбака?
- Тока если они фугасами «рыбачат». А вместо реки - дорога.
- ТочнА. Прям лучше и не скажешь. Скока там еще до поворотного?
- Первую минуту считаю...
- Принял... Подержи, я покурю.
- Взял...
- Отдал...

Понимая, что отступать некуда, Дуничкин, приняв «подарок», разворачивается к разведчикам. Те, сбившись в кучу и насторожено поводя стволами автоматов, молча наблюдают за манипуляциями «пилота-шамана». Дабы не уронить авторитет командира, Чухинцев, засунув голову под приборную доску, истерично ржал внутрь себя, для пущей надежности заткнув рот кепкой.
Сделав сосредоточенно-умное лицо, Дуничкин приступил к обряду. Достав из пакета кусок сырой говядины и проковыряв в нем отверстие, майор напяливает его на ствол носового пулемета. Затем, отойдя от вертолета метров на пять, поворачивается лицом на Восток и подымает руки с бубном вверх. Ветер затихает. Над стоянкой устанавливается тишина. Спецура завороженно следит за «шаманом».
Из домика выходит Виталич и, увидев Дуничкина с бубном и замерших в немом восторге разведчиков, тут же выпадает в осадок...

Пятница. 10 часов 55 минут
Ми-8 N49

- Да... С бубном это я переборщил....
- Витя-а-а... Не напоминай. Меня опять «кондратий» сейчас хватит. Нам еще работать.
- Стас, позови старшОго в кабину.
- Ок. Сейчас кликну. За пулемет?
- Нет, за тобой пусть постоит. Уточнить кое-что надо.

Макаров с остальными зрителями в лице наземного техперсонала и свободных пилотов находился в «засаде» в курилке. Дабы не поломать достойно срежиссированную самим собой театральную постановку, Андреич начинает шипеть в сторону Виталича:
- Сссссс... Виталичччььь... Ползи на голосссс...
Ошалев от уведенной картины, Виталич, беззвучно открывая рот и пуча глаза, проходит в курилку к Макарову:
- Ой, бля-я-я-я... У Вити совсем крыша поехала...
Макаров, обхватывая за плечи командира, начинает посвящать последнего в суть происходящего. Через пару минут поняв, что это не умопомешательство Дуничкина, а розыгрыш, Виталич с воплями начинает пинками разгонять зрителей из «партера». Распинав публику, устремляется на «сцену», грозя всеми возможными и невозможными карами экипажу Дуничкина, если они не взлетят через минуту.

Пятница. 10 часов 56 минут
Ми-8 N49

- Звал, командир?
- Да, смотри сюда. Вот Песчаное. От него начинаем крутить. Откуда начнем?
- Секунду, сорентируюсь... Вот. Значит, от Песчаного на Кумли, потом на Буруны N3, затем на Карасу и вот эти сопочки южнее Червленых Бурунов.
- Понятно. Кого ищем?
- Да есть инфа одна... Надо проверить.
- Добро. Начали.

Наблюдая в окно за взлетающим вертолетом Дуничкина, Шершнев задумчиво трет подбородок:
- Слушай, Виталич, а чего это там Виктор как чукча с бубном скакал? И где он его, собственно, надыбал?
Виталич, продолжая строчить боевое донесение:
- Да... Андреич в своем репертуаре... Все без смехуЁчков своих обойтись не может. А бубен... А что бубен? Давеча кто-то из Иркутских бригадиров на борту оставил, вот и приютили у себя. Нам звонили уже, просили поберечь. С оказией передадим. За бакшиш, знамо дело...
- Понятно... Тока скажу тебе, Виталич, неправильно это...
- В смысле?
- Не нужно смеяться над тем, чего не понимаешь. С нашей работой тем более...
- Да ладно тоску нагонять. Нормально все будет... Надеюсь...
- Вот и я о том же...

Пятница. 11 часов 15 минут
Ми-8 N49

- Так, Леха, мы счас где?
- Где-то здесь...
- Че так неуверенно?
- А ты побольше крутись. Я те че, GPS что ли? Шарахаешся из стороны в строну. То сюда, то отсюда... Кругом пески одни. Хер уцепишься...
- Ладно, не шипи. Домой долетим?
- Долетим... Куда мы денемся... О! Смотри, «Нива», бля!!!
- Точняк! Стас, кричи старшОго!
В кабину вваливается старший группы:
- Чего тут у вас?..
- Гля, она?
- О!!! Зашибись!!! Ловим!!!
Ми-8, заложив вираж, начинает ловить автомашину. «Нива» увеличивает скорость.
Разведос с охотничьим блеском в глазах начинает орать:
- А-А-А БЛЯ!!!! Точно нечистые!!! Командир, высаживай нас!!! Счас мы их спеленаем!!!
Вертолет, пройдя над «Нивой», опять закручивает вираж. «Нива» резко останавливается. Из неё выскакивают четверо «партизан» и разбегаются в разные стороны. Видя, что бандюки разделились, старшОй впадает в истерику:
- ДАВАЙ, ВЫКИДЫВАЙ НАС!!! БЛЯ, УЙДЕТ РЕЗУЛЬТАТ!!! - и вываливается в грузовую. Дуничкин сажает машину и из нее мгновенно выпадает часть группы.
- Витя, давай за теми!!!- Охотничий азарт заражает и весь остальной экипаж. Вертолет подпрыгивает метра на три и устремляется за другим бандюком.
В кабину залетает разведчик и, заламывая руки, просится за пулемет. Бортач, показав кукиш, сам усаживается на сидушку:
- Командир! Пройдись над ним!!! Счас мы его положим!!!!
- Мужики, тока живым давайте!!!
Сафари завертелось...

Пятница. 12 часов 30 минут
Ми-8 N49

Крутанувшись над останками горящей «Нивы», вертолет берет курс домой. Чухинцев, уточнив что-то на карте и скорректировав курс:
- Бля, здорово покуражились, да, командир?
- Это точно. Шикарная охота получилась. У нас давно такой не было.
В грузовой кабине разведчики незлобно попинывали троих духов, обсуждая подробности. Вертолет приближался к Тереку...
- Стас, че за кипешь там, выгляни. - Виктор, педалируя машину, смотрит на приближающуюся реку. - Лех, бля, смотри... Прям по Тереку стена стоит... Сука, не хочется на эшелон залазить...
В кабину, опережая указания Дуничкина, заглядывает старшОй:
- Командир, там духи как будто с ума сошли. Их пизд....шь - они не чувствуют. Орут и мечутся как будто обдолбленные. Че делать?!
Виктор, озабоченный приближением неприятного метеообразования в виде пониженной облачности с плотным мелким дождем и ухудшением видимости, отвечает:
- Да выкиньте одного нахер, вон в Терек, остальные заткнутся. Вам и двоих за глаза хватит...
Разведчик скрывается обратно.
- Леха, посчитай, нам топлива при наборе эшелона на Моздок хватит?
Штурман начинает двигать НЛ-10 (штуманская линейка вроде логарифмической - КБ), шевеля губами и делая пометки на НПЛ (наколенный планшет лётчика - КБ). Через минуту выдает:
- В обрез. Тока на один заход.
- Сука... Может, дома сядем, а?
- Давай попытаемся...
Вертолет входит в дождь...

Пятница. 12 часов 50 минут
Ми-8 N49

- «Эрмитаж», 132-й на четвертом 100 посадку.
- 132-й посадку разрешаю. Ветер у земли 100-110 градусов 8 порывы до 12.
- Принял, 132-й.
- Повнимательней на заходе. Что-то птиц много.
-Понял, 132-й...
Одновременно с последней фразой Дуничкина руководителю полетов откуда-то снизу материализуется стая воронья... Спустя мгновения:

РИ-65 (Речевой информатор):
«Борт номер 18049, отказ левого двигателя!»
«Борт номер 1849, отказ левого генератора!»
«Борт номер 18049, опасная вибрация левого двигателя!»

Дуничкин:
- СУКА...
Дальше руки сами делают то, что вбивалось в мозг с училищных времен...
Чухинцев:
- Пиздец...
Махов:
- Хер им всем...
Мельтешение рук в воздухе. Манипулируя АЗС-ами и прочим.

Ми-8 приземляется на одном двигателе и заруливает на стоянку. Выключается. Разведчики выходят из вертолета и замолкают, открыв рты и выпучив глаза. Все остекление кабины летчиков покрыто кровью и перьями. На пулемете, изображая эмблему джинсов «MONTANA», разинув клюв, висит здоровенная ворона...

УАЗ, забрав духов, уезжает со стоянки. СтаршОй, затоптав окурок, протягивает руку Дуничкину:
- Бывай, командир. До последнего думал, что ты прикалываешься с бубном. Но после сегодняшнего...
Дуничкин рассеяно кивает головой, наблюдая за суетой возле 49-го:
- Слушай, а где третий дух??? Вроде двоих увезли...
Разведчик, уже сделавший пару-тройку шагов к своей группе, которая загружалась в подъехавший УРАЛ:
- Ты ж сказал, одного в Терек выкинуть можно... Ну и...
Сигарета из рук Дуничкина выпадает, а глаза округляются:
- Ну ни х... себе слетали за хлебушком...

Оценка - 1,85