История одного памятника

Далёкий 1985 год, 40-летие Великой Победы. В деревне Заньки Радомышльского района председатель колхоза-миллионера, товарищ П (имя не афиширую ибо ещё жив и здравствует!), в честь данного события давал приём! Ну в смысле, были приглашены ветераны частей, освобождавших данный населённый пункт в 1943-1944 годах. И имевших в тех местах сильное желание немцев отбросить их обратно к Киеву. Но устояли, хотя некоторое железо там можно выкопать на перекопанных огородах и сейчас.
Мало кто помнит ТЕ времена. Украинский колхоз по возможностям, наверное, на данный момент мог бы соперничать с современным районом. Ветеранов, среди которых рядовых было раз два и обчёлся, а в основном офицеры, затесался даже один генерал. (Да чего душой кривить, солдаты были расходным материалом, и жили недолго.) Повозили по полям ИХ БОЕВОЙ Славы и щедро угощали, с момента встречи и до отправки домой на ж/д станции. Когда уже выпили на коня, на каждое копыто, хвост и на все подковы, (раз 10 исполнив на поле пушки грохотали, товарищ П в армии СССР служил мехводом). Генерал в расчувствованном состоянии держал речь. Хотя на речь это походило мало, но смысл П уловил. Хорошие вы парни, и традиции и память чтите. Сделаю вам подарок, ждите! И махнув ещё стопочку укатил в сторону Царьграда.
П не сильно верил, да и с его слов не сильно заморачивался, ибо количество алкоголя, выпитого ветеранами, намекало на то, что это просто трёп.
Прошло лето, наступила осень, в колхозе в те времена работы было невпроворот. Но как-то раз, вечером, внезапно позвонили с ж/д станции Малин и сообщили: вам пришёл военный груз! Простой платформы стоит столько-то, документы на получение получите завтра.
П списал это всё на шутки пацанвы и спокойно пошёл домой спать. Но, к сожалению, утром, ну, утро это для городских, для главы колхоза 9 утра - это уже поздний день, запыхавшийся почтальон принёс пакет под расписку. Штампы на пакете говорили, что точно что-то военное, и точно, платформа уже больше суток на станции. Что конкретно, не уточнялось. Вызвав парторга и сев с ним в уазик, захватив необходимый реквизит, товарищ П укатил в славный город князя Мала.
По приезду на станцию и найдя грузовую кассу, обнаружили там начальника. Который немало обрадовавшись оперативности, под****в визитёров, сказал, ну что, пойдёмте, покажу ваш груз!
Нарезав почти километр по путям, П с товарищем действительно увидели платформу и нечто накрытое брезентом на платформе. Нечто было страшно большое и что-то смутно напоминало. Переглянувшись с парторгом, товарищ спросил ж/д начальника, а что это собственно такое, если мы такого не проплачивали и не заказывали? На что получили под нос основные документы, в коих значилось, что колхоз такой-то должон получить от в/ч такой-то танк ИС-2 для установки в качестве памятника в честь славных воинов освободителей! П, заглянув под брезент, вынужден был констатировать, что это действительно танк, и таки да, ИС-2, хоть и на растяжках и с башмаками под гусянками. На все возражения типа а как мы его заберём, это ж танк, да как его везти, начальник грузовой кассы ответил просто: сегодня не заберёте, с 02-00 завтрашнего утра будет идти бабло за простой платформы. Делайте что хотите.
П думал плюнуть, но парторг, отведя в сторону, урезонил. Типа учитывая перестройку и ускорение, и экономика должна быть экономной, надо по крайней мере освободить платформу. П начал матерится и говорить, что это старьё, как его сгонять и чем стаскивать, разве что краном. На что железнодорожный босс ткнул его лицом в документы. там значилось, полностью на ходу, на платформу зашёл своим ходом!
Время близилось к 5 вечера, делать было нечего, платформу за энное колличество спиртного подали под рампу, были срублены растяжки, сняты башмаки и расконтрены пломбы. П открыл люк мехвода, к удивлению всё было на месте, даже шлемофон. Осмотр танка показал, что аккумуляторы на месте и даже имеют заряд, топлива полно, и высокий воздух также присутствует! П не веря в чудеса, включил подкачивающий насос, он исправно поднял давление в движке, а кнопка пуск оживила махину, выбросив большой клуб чёрного дыма из выхлопных коллекторов.
Вспоминая забытые навыки, товарищ П таки согнал танк на рампу. Первая часть была сделана. Экономике колхоза уже ничего не угрожало, ну, по крайней мере, со стороны железной дороги.
Дальше за столом главного по грузовой кассе был собран военный совет в лице парторга и начальника грузовой кассы. Железнодорожники наотрез отказывались брать на хранение, мысль отогнать военным как-то ушла сама собой после мысли об оплате за тягач или ремонт дорог по пути к части. Решение было принято -гнать по полевым дорогам своим ходом! И таки догнали. То, что по пути провалили 7 или 12 мелиоративных мостков, ну, кто знает, тот поймёт, (для пропуска комбайнов и тракторов, но никак 42 тонных махин), так это так, мелочи. Поздно вечером жена товарища П, услышав возле дом сильный шум, вышла посмотреть, и чуть не обомлела. На месте уазика во дворе стоял настоящий танк!
Новинка была обмыта, и дальше покатилась колхозная жизнь, но недолго, два дня. А в субботу замуж выходила дочь соседа. Что такое свадьба в те времена? Ну, мелкая эдак на 200 человек, и это у одного из молодых. У молодожёна это же количество гуляло через неделю. Да, были времена.
И вот, часиков эдак в 11 вечера, а что хотите, деревня, как раз свадьба только разогрелась. Сосед попросил товарища П покатать невесту с молодым на танке! А фигли, сосед блин или не сосед?
Невеста была откатана, свадьба была в восторге, а что? Это вам не "Волга", это ТАНК!
Но в понедельник с самого утра после утренней дойки товарищ П вынужден был лицезреть в своём кабинете товарища из некой организации с синими просветами на погонах. И это был явно не лётчик.
Разговор был короткий: если танк не будет через 2 недели стоять на постаменте, то будет забран в славный город Радомысль. Там такой памятник придётся как раз к делу. А товарищ П в лучшем случаи восстановит мостки мелиорации, а в худшем, ну, вы поняли. Сибирь велика. И лет 5 пилить древесину ему не помешает.
Нужно отдать должное. За 2 недели был сооружён постамент, танк загнан на оный, в гусянки для крепления вварены швеллера, с танка слита вода и жидкости, заварены люки. И до сих пор он стоит в деревне Заньки Радомышльского района, как символ победы в Великой войне. Правда, в году 1996-1998 приезжали сомнительные личности с попыткой стащить. То ли в металлолом, то ли куда-то в частную коллекцию. Но деревня поднялась вся и отстояла монумент.

П.С. Написано со слов самого П. Ясен перец, под водку и с вариациями. Непереводимый диалект при общении не воспроизводился.

П.С. Фото памятника могёте глянуть в картах гугле. Житомирская область, Радомышльский район, д. Заньки. Памятник стоит на перекрёстке трёх дорог.

Оценка - 1,63

386-ой (Intel 80386)
Петр Степанович (все персональный данные изменены до узнаваемости, но вместе с тем надежно защищены, согласно 152 ФЗ) был типичным «хохлом», т.е. не украинцем по национальности, хотя и фамилия была соответствующая (москвич с кубанскими корнями), а именно по тому типажу, по той ментальности, присущей хорошему старшине роты. Немного лукавый, хозяйственный, где-то прижимистый или домовитый, как политкорректно говаривала моя теща, хитрован. Срочную закончил старшим сержантом, остался на сверхсрочку, только что прапором не стал, а закончив институт получил лейтенантские звезды. Была правда у него одна беда - служба складывалась так, что грозило ему стать «пятнадцатилетним» капитаном. И не потому, что лет 15, а потому, что 15 лет и все капитаном. Но тут на горизонте замаячала вожделенная «большая шайба»: путем различных комбинаций и задействования имеющихся связей удалось Степанычу перебраться аж в Центральный апппарат, аж самого Министерства, да еще и на полуполковничью должность.
В управлении, в которое он перевелся, все ходили в «красном», т.е. косили под сухопутчиков, была такая полунегласная указявка вышестоящего командования. «Ну, что Петр Степанович, - сказал при официальном представлении начальник отдела, - давай, приступай, осваивайся, входи в курс дела, а через месяц я на тебя представление напишу на майора, получишь, тогда и «переоденешься», чтоб не дергаться». Начальник был из флотских и понимал чувства авиационного капитана. Но что-то, где-то и как-то легло не совсем так и представление было написано только через два месяца. Все это время Степаныч белой, а точнее «голубой» (в смысле околыша, просвета, петлиц и канта) вороной оттенял «красно-зеленое» единообразие своих «сухопутных» сослуживцев.
Видимо это был не его день. Степаныч столкнулся в коридоре с кем-то или чем-то сильно недовольным генералом - начальником управления. Не знаю почему, но порою у славных представителей мотострелков, особенно если это сотрудник военной комендатуры или разъяренный генерал вид в/с в форме ВВС вызывает реакцию аналогичную реакции быка на цвет просветов их погон... Наверное все из-за этой пословицы: «Когда писались уставы вся авиация улетела». И именно из-за этого в/с ВВС, априори кажется им рассадником и источником всевозможных дисциплинарных прегрешений. Но это конечно шутка. Но Степанычу было не до шуток.
«Э-э-э-ы-ы...», - увидев его зарычал генерал.
«Капитан Черниченко... здравия желаю тащенерал!», - напомнил свое воинское эго и поздоровался Степаныч.
«Ты сколько у нас? Уже третий месяц?! Какого хера еще не переоделся? Майора ждешь? Ленишься погоны перешить? Или может тебе у нас служить не нравится? В строевую часть захотел? За Большой Камень? В Зажопинск?! Пригрелись, тут, бля в столице! Я тебе устрою... Ты чем вообще у нас занимаешься? Связью, компьютерами? Почему у всех генералов уже 386-е в кабинетах, а уменя это старьё - 286-ой?»
Генеральский пар медленно, но неуклонно уходил в свисток. Лампасный мозг успокаивался и подсказал носителю изящное решение: «Так, Черниченко, чтоб завтра переоделся и был как человек! Лично доложишь. Твое представление у меня на столе, пока компьютер не поменяешь - не подпишу! Свободен!»
Вечером дома, перешивая погоны и петлицы, наглаживая брюки с красным кантом, на которые вкупе с фуражкой с красным околышем была полностью «убита» заначка, Степаныч грустил. На старом месте службы он бы этот вопрос решил влет, в течение максимум двух-трех дней, а здесь, в ЦА Министрества, он просто физически не успел обрасти нужными связями... И как же достать боссу комп? И майора уже давно пора получать... Но уныние - это один из семи смертных грехов и еще, от него, от уныния портятся анализы.
Степаныч не был бы «хохлом», если б не смог принять оптимальное решение. Генералу комп был нужен исключительно только для того, чтобы в часы, когда функция заботы о делах службы по защите Родины переключалась на подсознание, его сознание могло насладиться установлением новых рекордов в тетрисе. Для всего остального, в том числе и для компьютерного, у него была специальнообученная сексапильная старший лейтенант, именуемая по тогдашней моде помощником начальника, со своим рабочим компом. Ну ведь действительно, не барс... генеральское же дело какие-то там документы в Лексиконе набивать?
Не поимев счастья доложиться лично генералу о своей реинкарнации в сухопутчики (их высокопревосходительство были заняты) и представившись старлейке, Степаныч, сказав начальнику отдела волшебную фразу: «По личному заданию генерала», взял с собою литр казенного спирта и отправился в родную часть. Стоически выдержав шквал всевозможных под...к по поводу своей новой мотострелковой сущности и проведя ряд встреч с нужными людьми к вечеру он стал обладателем свежей упаковки от 386 компа, интеловской наклейки и вожделенного шильдика «i386». Следующий служебный день капитан Черниченко провел в технологическом помещение отдела в обиходе именуемом каптерской. Там он из нескольких комплектов «убитых» икстишек собрал один работоспособный (в смысле тетриса) девайс, тщательно отпид...л его до блеска «кошачих гениталий», присобачил шильдик и наклейку, упаковал все в «свежую» тару.
На следующее утро генерал был встречен на входе в его приемную. «Ну, Черниченко, бля... ведь можешь, когда захочешь... Так, давай, у тебя 15 минут. Устанавливай. Мой старый отдашь Светке (так звали старлейку), с ее все перенесешь на мой старый... А Светкин... Ну Светкин... Короче, найдешь куда пристроить. Подписываю представление и Светка отнесет в кадры. Давай, бля, приступай, не хер тут резину тянуть!»
Дней через 10 Степанычу снова пришлось заниматься «военно-художественным» шитьем, но теперь только в части касающейся погон.
Итак. Майора получил; с боссом, а что еще важнее с его секретуткой в процессе переписывания данных через шнурок, отношения наладил; получил в свое распоряжение вполне приличный (у секретуток другие редко бывают) с хорошей оперативкой комп. А Вы говорите, что не «хохол»?

Оценка - 1,52

Лучше истории 2013 г. из категории "Остальные"

Памяти отца - ветерана ВВС

Орден

Твой орден. Твой единственный орден, один из первых боевых орденов некогда великой державы, рубиново-красная эмаль пентаграммы с бойцом в буденовке и винтовкой наперевес на щите... Его не несли на красной подушечке вместе с твоими медалями, провожая тебя в последний земной путь в тот летний, не по-прибалтийски солнечный и жаркий день...
Когда в далеком феврале 1978 года его вручали тебе, то начальник политотдела, поздравляя, тихо добавил: «Да, как же долго он вас искал...»
Ты не любил рассказывать о своем предвоенном детстве, с голодом 1933 года на Киевщине, о своей военной юности, эвакуации, учебе в Одесской спецшколе ВВС в г. Пянджикенте (ныне Таджикистан) и в нескольких летных училищах в городах Средней Азии. Об этом я узнавал от своей бабушки (твоей матери), обрывками от твоих старших сестер и случайно от твоих тогдашних однокашников.
Первый раз орден блеснул своими лучами в начале твоей воинской службы. И узнал я об этом случайно. Организация, в которой я проходил службу в конце 80-х, «попала» под проверку Генеральной инспекцией МО СССР. Кто знает, что это такое, особенно, как говорится, на «своей шкуре», тот меня поймет. После выполнения зачетных упражнений по курсу стрельб из ПМ часть офицеров осталось выполнить/подтвердить спортивные разряды по стрельбе. Спортивную стрельбу контролировал привлеченный на проверку из войск генерал-лейтенант С. После моего доклада «стрельбу закончил» он подозвал меня к себе, попросил повторить свою фамилию и имя-отчество, спросил, знаю ли я, где учился отец в годы войны. Генерал оказался твоим однокашником по спецшколе. Потом вы учились в одном летном училище в Голодной степи, но в разных эскадрильях. «А ты знаешь, что твой отец совершил геройский поступок в конце войны?» - спросил он меня. С его слов, во время учебных прыжков вашей эскадрильи, у одного из курсантов не раскрылся парашют и ты спас его, вы приземлились вдвоем на твоем. Подвиг? Да, но... Война заканчивалась, ВВС уже не нуждались в таком числе летчиков, подготовленных по схеме «взлет-посадка», училища переформировались и сокращались, начальнику училища важно было сохранить должность, а начальнику ПДС (парашютно-десантная служба) вовсе не улыбалась перспектива штурмовать Зееловские высоты рядовым бойцом штрафбата... ЧП замяли, да и училище вскоре расформировали...
Второй раз тебя просто-напросто облапошил участковый уполномоченный милиции родного села твоей матери. На отлично сдав в январе 1950 г. первую сессию в ВВИА им. проф. Н.Е. Жуковского, ты поехал в отпуск на родину. Дело молодое, гулял у родственников в соседнем селе и, возвращаясь домой, в общем-то случайно, задержал опасного преступника и сдал его участковому. Участковый все лавры присвоил себе, а тебя отговорил: «да оно тебе нужно, будут таскать на допросы, а ты на 10 дней отдыхать приехал»; «да ведь ты и слегка выпивший был»; «не волнуйся я все сам оформлю», а в академию «письмо благодарственное пошлю». Письма не было, а участковый получил орден и перевод в Киев.
Третий раз... я думаю, что и ты сам не очень-то об этом жалел. Указ от 11 февраля 1958 года отменил награждение боевыми орденами за выслугу лет, и тебя наградили медалью «За безупречную службу» II степени.
Четвертый раз. После окончания академии ты три года служил в лидерном полку на Ту-95 в г. Узине инженером, а потом старшим инженером полка. В период освоения этой, до сих пор стоящей на вооружении машины инженерам по специальности довольно часто приходилось летать на борту дополнительным членом экипажа. Из всех привилегий - только кислородная маска. А летали зачастую по интересным маршрутам, таким, как Узин - Новая Земля (бомбометание на полигоне) - пролет на параде в честь Дня ВВС в Тушино - Узин. После третьего рапорта, «отмашку» на написание которого лично дал комдив, а впоследствии командующий ДА и заместитель ГК ВВС генерал-полковник Решетников В.В., ты был «отпущен для обучения» в адьюнктуру родной Жуковки. А в 1959 г., когда ты уже был адьюнктом, закрытым Указом Президиума Верховного Совета СССР большая группа летчиков и инженеров ДА, твоих однополчан, была награждена боевыми орденами за освоение новой техники.
Пятый раз. Ты все время тянулся к преподавательской работе, еще в детстве мечтал стать учителем истории в своей сельской школе. Но после окончания адьюнктуры и защиты диссертации, во время хрущевских гонений на ВВС, тебе пришлось продолжить службу не в военном вузе, а в НИИ и совсем не по своей научной специализации. Но и в этом ты и коллектив, руководимой тобой лаборатории преуспел. Поэтому с большим скрипом и не с первого раза твои тогдашние начальники отпустили тебя на преподавательскую работу во вновь открываемое высшее военное авиационное инженерное училище. Ну а через год очередной закрытый Указ и очередное награждение офицеров твоей бывшей лаборатории «за выполнение важного задания партии и правительства...»
Шестой раз. В середине 70-х училище уже сделало несколько выпусков инженеров в войска. Отзывы были в подавляющем большинстве очень хорошие. Доложили Главкому ВВС. Он приказал представить лучших преподавателей к награждению орденами. Твоя кафедра была лучшей на факультете и одной из лучших в училище. Но... Твое представление завернул начальник училища. По мнению очень многих людей - необъективно.
Да, долго тебя искал твой единственный орден, целых 33 года и нашел с седьмой попытки... Он вместе с твоими медалями сейчас у меня. Твои взрослые и состоявшиеся в жизни внуки не успели подарить тебе правнуков. Но когда они появятся и немного подрастут, я достану твои награды и расскажу им про их прадеда...

Оценка - 1,79