Я помню, как всё начиналось...

Это сейчас Ленчик читает Покровского с братьями или на «Биглер.ру» залезет и ухохатывается, а когда поженились - едва ли десяток страниц «Расстрелять...» осилила и фыркала, что мы над «хернёй какой-то» смеёмся. Эволюция чувства юмора моей супруги вполне объяснима и логична, а начало его зарождению положил, пожалуй, этот случай.
Это было в начале лета 1997 года, ко мне приехала моя ненаглядная, теперь уже законная, и я начал в перерывах между «снятиями лыж» водить её по миллионному городу. И Ей это нравилось! Единственное, чего Она не совсем понимала (и это огорчает Её по сей день) - это то, что я, почти никогда, не ходил с ней по форме, по гражданке как-то всё.
И вот стоим мы с Ней на остановках. Да-да, именно так - сразу на нескольких, на площади Сенной, где куча остановок общественного транспорта и можно выбирать. Правда особо это делать не из чего, потому что как-то замерло всё...и солнце поднимается и начинает жарить и хочется уехать поскорей, чтобы добраться до цели пока ещё тут асфальт плавиться не начал и народу на остановках этих тьма. И кажется, что большинство, подозревая в каждом конкурента на вход в ожидаемую дверь, немного ненавидит окружающих...
Вдруг Ленуськины глаза становятся много больше их обычного немаленького размера, её взгляд толкает меня обернуться и я и все замираем...
Идёт моряк. Как обычно - ст.1 ст. На ДМБ почему-то все себе три лычки старались забубенить. Как правило.
Всё чин по чину - брюки-клёш, изогнутый краб с якорем, ленты на «беске» - из похоронного бюро (обычно там заказывали). Всё. Никакого перебора в плане кучи немыслимых аксельбантов, громоздящихся друг на друга значков или десятков нашивок на рукавах. Довольно скромно. Но необычно было то, что у него был очень оттопырен правый карман брюк. Нарочито...навязчиво даже оттопыренный.
Это бросалось в глаза, и народ смотрел на него и вслед ему. С интересом смотрел.
Он вразвалочку подошёл на самый перекрёсток, на поворот то есть, там остановки и трамваев и троллейбусов и автобусов и маршруток, как я уже упоминал - и прямо и направо - народу много, все смотрят. И тут начинается действо: моряк, остановившись, засунул руку в карман и достал оттуда "клубок" цепочки, тогда такие затычки в ваннах к таким цепочкам цепляли, а на конце - якорь, мичманский большой, но не просто, а без рифления и без усиков, и , как я понял спаянный из двух. начинает морячок ме-едленно цепь травить. Все наблюдают, дыханье затаив. И вот, как только якорь лёг на асфальт, старшина убрал излишки якорь-цепочки обратно в карман, достал из второго "Беломор" и спички, закурил. Постоял, покурил, выбросил папиросу в урну. После этого, ме-е-едленно-ме-едленно - много медленнее, чем пять минут назад, начал поднимать якорь.
Поднял, убрал в карман и пошёл дальше.
Все буквально животы надорвали, Ленчик тоже смеялась, а у него, ЧСХ, ни один мускул на лице не дрогнул.

Оценка - 1,55

Услышал я недавно историю о том, как Катерина Ющенко привезла нашей детской больнице японский прибор. И японского инженера в качестве установочного оборудования. Маленький такой инженер, в очках. Умный, наверное. Все за прибор переживал. Суетился, пытаясь подъемный кран выискать. А когда увидел наших грузчиков...
Вот тут-то глаза его и округлились
Японский инженер лопотал по-английски сначала, затем по-своему, что прибор точный, очень тяжелый, габаритный и транспортировать его вовнутрь здания необходимо исключительно подъемным краном...
Фигня - ответили ему небритые мужики, синие робы которых были украшены оранжевыми бантиками. - Ану, взяли! Э-эхх! Отойди, узкоглазенький, не мешай.
И японский инженер бежал сзади и снимал процесс на мобильный телефон. Цунами мне в сакэ! - читалось восхищением в его узких глазах.

И вспомнились мне почему-то первые мои военные дни. Май, карантин, город-курорт Анапа. На полигон РТС доставили новый прибор. И стоял он, загораживая проход, прямо под окнами школы. Деревянный ящик - три метра во все стороны. Перед прибором - строем в колонну по четыре - вчерашние призывники - в новеньких робах без номеров, в белых бескозырках без ленточек и с недоумением во, все еще умных, глазах. Человек тридцать.
Рядом с ящиком - начальник полигона в звании капитана второго ранга и старшина карантина в звании главстаршины.
- Значит так, моряки. - Начальник полигона приподнялся на носки, покачался пару секунд. - Надо затащить этот ящик вон в ту дверь. Пальцем он ткнул за спину. Тридцать пар все еще умных глаз проследили направление. Ничего так дверь. Широченные ворота в стене здания, окрашенные шаровой краской. - Пусть пока здесь постоит.
Капитан второго ранга вынул из кармана связку ключей и направился к воротам.
- Командуйте, старшина, - крикнул он оттуда.
Главстаршина поправил берет и скомандовал.
Через минуту тридцать будущих моряков весело толкали ящик по асфальту в сторону «двери», а главстаршина ритмично взмахивал рукой и кричал, задавая ритм: «И-р-раз! И-р-раз!». Это самое «И-р-раз!», как оказалось, чуть ли не самая важная часть любого военного процесса. Без нее ну ничего не получается. Сам проверял. Поэтому обязательно должен быть специально выделенный «крикун», то есть ответственный. И, что уж самое удивительное, устает он куда больше всех остальных. Ответственность, видимо. Утомляет она.
Тридцать человек, прибор в несколько тонн весом, дерево по асфальту. За десять минут ящик сдвинулся на полметра. И стал намертво. Ни энергичные взмахивания, ни «И-р-раз!» не помогали.
- Перекур, - задумчиво скомандовал капитан второго ранга. - Старшина, ко мне.
За время перекура прибыла подмога в лице двух капитанов третьего ранга. И этот многозвездный штаб в два счета выработал победную стратегию.
- Рельсы, - сказал один из капитанов третьего ранга.
- Точно, - поддержал его второй. - По рельсам само пойдет.
- А где мы их возьмем? - покосился начальник полигона.
- А вон там, - главстаршина взмахнул рукой, указывая направление. - Под забором лежат.
Капитан второго ранга несколько секунд «пережевывал» этот план.
- Заканчивайте перекур, старшина, - сказал он, все обдумав. - Тащите рельсы.
За рельсами шли строем. Под командой одного из капитанов третьего ранга. Второй остался отрабатывать «И-р-раз!» и энергичные взмахивания. Ибо старшине доверить руководство движением ящика по рельсам уже нельзя. Уже не по чину.
Сам главстаршина шел впереди, изображая следопыта. И вывел точно. В молодой траве у забора действительно лежали рельсы. Два обрезка. Метров по десять длиной. Впрочем, в размерах я могу и ошибаться. Помню только, что очень тяжелые они были. Потому как тащили мы их на руках. На пальцах, точнее. (Это чтобы бросить успели в случае чего.) С пыхтением, сопением, потением. Под команды капитана третьего ранга. «Спину не гнуть! Идти в ногу!». Ну и тому подобные военные слова.
Со вторым рельсом было уже проще. Но все равно очень тяжело.
Поставить ящик на рельсы после этого подвига было совсем плевое дело. А толкать под «И-р-раз!» капитана третьего ранга - так и вовсе.
Ящик «пролетел» по рельсам и с размаху уткнулся в верхний край ворот. Не проходит он, оказывается. По высоте не проходит. В ворота. И намного? Намного. И на высоту рельсов еще.
- Мда, - сказал капитан второго ранга, сняв фуражку.
- Не проходит, - поддержал его один из капитанов третьего ранга.
Вчерашние призывники ничего не сказали. Потому как сил уже не было говорить. Но в глазах их ясно читалось, что по ту сторону забора сначала измеряют высоту ворот. А уже потом идут за рельсами. В глазах старшины ясно читалось, что по ту сторону забора он будет только через полгода и, что ящик этот у него не первый.
- Ладно, - рубанул воздух ладонью капитан второго ранга. - Разберемся. Старшина, ваша команда свободна. По распорядку. Только рельсы обратно отнесите.
И снова «на пальцах», снова «Спину не гнуть! Идти в ногу!». Только теперь уже в другую сторону.
И вы знаете, что я думал, когда тащил рельсы обратно под забор? Нет, совсем не о том, что ближайшие три года мне предстоит пробыть «по эту сторону забора», пропихивая огромные «ящики» в маленькие «двери». И не о том, что кричать “И-р-раз!» куда интереснее, чем таскать под забор рельсы. Всю дорогу меня мучил только один вопрос: Ну откуда взялись рельсы в нашей части, если ближайшая железная дорога проходит в семи километрах от города?

Оценка - 1,62

Лучшие истории 2013 г. из раздела "Учебка"

Почти по Карцеву

Первый курс. День присяги. Вечер.
Стою на тумбочке. Собственно, не на самой тумбочке, а, как того требует Устав внутренней службы, возле неё, вблизи комнаты для хранения оружия. Разморило. Это от того, что народ поголовно в увольнении и у нас поэтому праздник живота.

Звонок. Снимаю трубку. Представиться толком не успеваю - меня перебивает чей-то противный голос на другом конце, несущий несусветную ахинею. Отвечаю, что мне оно на х»й не надо и вешаю трубку.

Пятаки* вечно придумают какую-нибудь забаву. То гири, все что есть, несём на кафедру физической культуры и спорта - для контрольного взвешивания перед соревнованиями. И над нами смеются. То все зубные щётки в санчасть - на дезинфекцию. Оттуда нас прогоняют, топая ногами и брызгая слюной. И кто ж потом разберёт какую щётку в какую тумбочку возвращать?
Это что-то вроде традиции.*

Тут что-то новенькое придумали: на ночь глядя спросили не нужен ли мне полковник. Вот я так им и ответил. Так борзо разговаривать с пятым курсом мне позволяют мои усы, право на ношение которых, пару недель назад я отстоял у них в честной рукопашной.

Снова звонок. Тот же противный голос в нетерпении просит дежурного. Даю трубку ему. Дежурным - Димка Соколов. Ему вообще палец в рот не клади. Потому что он питон. Страна Питония - особая страна. И её полноправные обитатели, по определению, изначально пользуются своего рода авторитетом и некоторой неприкасаемостью. Он представляется, а затем кричит в трубку то же, что и я полминуты назад.

- Да на х»й он мне нужен!

Вот и ему предлагали полковника. На ночь глядя. Представляете, ты ждёшь команды какой-нибудь или чего-то важного по телефону, а лучше - что б вообще ничего не было и никто не звонил, а тебе говорят: полковник нужен? Разумеется, что никакой полковник никому не нужен. Вот вам, например, нужен полковник? Мне лично нет. Ни в день присяги, ни в любой другой.

Снова звонок. Хохотнув, беру трубку. На этот раз дежурный по училищу просит, что бы к нему наш курсовой офицер пришёл. Не было печали.

Наш взводник, лейтенант Петя Мешков, курсант шестого курса, кроссовик-затейник, оставленный в расположении на ночлег в связи с первым в жизни увольнением своих подопечных, подозревая неладное, одевает фуражку и нехотя, но быстро уходит. Видно кто-то из наших пьяненьким задержан. Так всегда бывает. И сколько личный состав не инструктируй и не предупреждай о последствиях - они, последствия эти, так и хотят наступить.

Через пятнадцать минут Петя возвращается с лицом недавно изнасилованного. И объясняет нам, карасям сопливым, что на кафедру общественных наук прибыл новенький полковник, который, для обкатки, стоит сейчас вторым помдежем. И, по всей видимости, этот полковник историю нам преподавать будет. И, скорее всего, сдать её ему курсанту Ковалёву и старшине второй статьи Соколову будет не особенно легко. Потому что обижен он на нас. Потому как фамилия у него: Нужин. Это он так представлялся по телефону:

- Полковник Нужин...

А мы ему в ответ, мол, на х.. он нам не нужен...



____________________________________________________________________________________
* Пятаки - здесь курсанты пятого, выпускного, курса.
* подобные шутки уже описаны и, скорее всего, не раз. к примеру я прочёл такие же у Дмитрия Тюрина в рассказе "эволюция полов" в сборнике N 8 "в море, на суше и выше..." издательства содружества "А.Покровский и братья" уже после того, как написал сам. это лишь подтверждает существующее. всё это было))))
*Питоны - выпускники Нахимовского ВМУ. вдруг кто не знает.

Оценка - 1,64