Бдительность - наше оружие! (шершавый язык советского плаката).
Время действия конец 70-х годов прошлого века. Павел А. был младшим сыном генерала. И если его старший брат все-таки, несмотря на активное противодействие их матери пошел по «военной дорожке», правда не в командное, а в инженерное ВУ, то младший с материнским вердиктом «не отдам!» был отправлен на учебу из крупного, но все-таки далекого гранизона в один из технических московских вузов. Но от судьбы не уйдешь, тем более, что к моменту окончания вуза А.-старший стал уже не просто генералом, а генералом «большезвездным», одним из замов одного из Главкомов. И отправила судьба-злодейка служить А.-младшего в один из подмосковных военных НИИ, а что? ВУС - позволял! Сначала на 2 года, ну а уж потом и на оставшиеся 23. Павел искренне, что называется с младых лейтенантских ногтей, считал себя военной косточкой, строевиком, уставником и вообще образцово-показательным офицером, что не мешало впрочем ему быть хорошим товарищем, не кичившимся своим высокопоставленным папой, а вызывало у сослуживцев только легкую иронию. Обычно по понедельникам в НИИ проводились «большие» построения, на которых командование доводило свои мысли и чувства, а также вышестоящие распоряжения до всего л/с. Одно из построений закончилось необычно. «Старший лейтенант А., выйти из строя!» - скомандовал начальник института. «Есть выйти из строя!» - звонко проорал Павел и, рубя ботинками асфальт, предстал пред очи, развернувшись затем лицом к очнувшемуся от стоячей спячки народу. Начальник кивнул своему первому заму и тот довел до л/с краткое содержание письма, подписанное начальником Управления военной контрразведки МВО, в котором перед командованием института ходатайствовали о поощрении ст. л-та А. Павла Александровича за проявленную им бдительность. После стандартной процедуры: «Объявляю... благодарность. Служу... Встать в... Есть!» л/c , был распущен. Недоумевающий Павел под подколки сослуживцев по управлению и отделу только-только успел добраться до своего рабочего места, как зазвонил местный телефон. «Ст. л-т А., слушаю, - привычно ответил Паша, - Павел Александрович, - вкрадчиво замурлыкала трубка, - Вас беспокоит старший оперуполномоченный особого отдела м-р Н. Не могли бы Вы зайти ко мне? В штабе, 29 комната, на втором этаже в левом крыле, за финчастью. Жду.» За дверью неприметной комнаты 29 открывался темный коридор, в котором его уже ждал ничем не примечательный человек в темно-сером гражданском костюме. «Проходите, Павел Александрович», - человек открыл одну из нескольких дверей, выходивших в коридор, пропуская Пашу вперед. В небольшом кабинете прямо рядом со столом весел на вешалке весь комплект майорской военной формы. Так вот ты какой... северный олень... Присаживайтесь, чай? Кофе? Печенье? Баранки? Угощайтесь. Индийский чай и бразильский растворимый кофе подозрительно смахивали на аналогичные продукты из еженедельного папиного генеральского «заказа». «Павел Александрович, а Вы не припоминаете событий, случившихся такого вот числа такого месяца? Когда Вы были в местной командировке, в Москве, а по дороге домой зашли в Центральный военторг?» - дружелюбно вопросил контрик. И тут Павел вспомнил все! В тот день, почти три месяца назад, начальник отдела вызвал его к себе: «Паш, ты ж ведь у нас москвич? Зайди в экспедицию забери письмо в НТК (научно-технический комитет, были во всех видах ВС, окончательно разгромлены при Табуреткине), надо срочно передать и заедешь еще в академию, поторопишь их с отчетом по НИР, заодно и свои вопросы по адъюнктуре порешаешь (Павел собирался поступать). Пропуска я тебе заказал. Ну, а потом по личному плану. Давай, быстрее, пока не начался перерыв у электричек». Быстренько решив все дела и плотно пообщавшись на кафедре, на которую собирался поступать, Паша решил по пути домой заскочить в Центральный военторг на Калининском проспекте. Ведь он был еще немного что-ли... и... «военный пижон». Однако в военторге Пашино внимание привлекли не военные акссесуары, а два человека гражданской наружности, которые перед прилавком со всевозможной воинской атрибутикой спорили между собой громким шепотом о том, какого цвета должны быть петлицы под «эти» эмблемы и какого цвета дожны быть полоски на погонах. Рядом вдруг нарисовался патрульный милиционер. «Товарищ сержант! Проверьте документы у этих двух. Они подозрительно себя ведут!» - Павел настойчиво зашептал стражу порядка на ухо. Тот попытался, но был просто откровенно послан этими двумя. В сержанте взыграли амбиции, на помощь к нему пришел Павел, несколько сознательных покупателей и случайно оказавшийся рядом милицейский патруль. Подозрительных скрутили и доставили в отделение. Паша вспомнил, что он все подробно описал дежурному по отделению и даже подписывал что-то.... «Да, ...припоминаю...», - ответил он на вопрос особиста. «А лица этих, ну подозрительных, Вы хорошо запомнили? Точно хорошо?» - наседал особист. «А в чем, собственно дело?» - взъерошился, уже преодолевший первоначальную робость, Павел. «Дело в том, что эти двое, как бы так сказать, некоторым образом мои коллеги... А Вы мало того, что их расшифровали, да еще и в милицию сдали... А для людей нашей професссии, попасть в милицию - это... Вообщем получили они, эти двое так, что мама не горюй... Поэтому я Вас, Павел Александрович, настоятельно заклинаю и прошу, если, вдруг, паче чаяния, Вы когда-нибудь увидите этих двоих или кого-то одного из них, то разворачивайтесь, переходите на другую сторону улицы и бегите, бегите, бегите...И боюсь, что, если, упаси Боже, они Вас узнают, то Вам не поможет даже... и даже я... Уж очень они на Вас злы... Вот, что я собственно хотел Вам сказать. А что проявили высокую блительность, так это молодец! Так и держать!» - на высокой патетической ноте закончил особист.

Поощрение

В октябре одна тысяча девятьсот девяносто третьего года всем стало понятно, что командировка экипажа большого противолодочного корабля «Адмирал Чабаненко» в Калининградскую область вместо запланированных полутора лет затягивается на неопределённый срок. Экономическая и политическая ситуация в стране ухудшалась с каждым днём, и синусоида наших надежд на скорое возвращение в Североморск стремительно опускалась ниже отрицательной единицы. Всё было плохо - неопределённость, отрыв от семей, чужой город. Плюс ко всему, истекли полгода, в течение которых мы получали все северные выплаты. Командиру начали поступать рапорта с просьбой перевести с корабля на Северный флот. Начиналась дезорганизация. Ситуацию исправил бы выход корабля на ходовые, но мы продолжали стоять в Прибалтийском судостроительном заводе «Янтарь» и обживать недостроенный корабль. Денег на достройку у страны не было. Все средства уходили на создание благосостояний свеженарождающихся олигархов....
Ситуацию надо было срочно спасать, желающих осваивать новый корабль на Севере не было. Начались дополнительные отпуска, премии, места в общежитии. Апофеозом заботы командования седьмой оперативной эскадры было решение о присвоении одному из офицеров корабля очередного воинского звания досрочно. Но досрочное звание просто так не присвоишь, тут главное не переборщить. На счастье заботливых командиров, в июне следующего года человек восемь получали звание капитан-лейтенантов. Командиру, капитану второго ранга Быкову осталось только выбрать самого лучшего и подготовить на него представление. Меня и офицеров ракетно-артиллерийской боевой части он отмёл сразу. К нашей оружейной «банде» он всегда относился с недоверием, честно говоря, было за что. Механики «пролетели» примерно по той же причине. Остались офицеры РТС, радиотехнической боевой части. Конкурентов было четверо. Путём непонятных никому умозаключений, командир принял решение о поощрении командира гидроакустической группы старшего лейтенанта Виктора Самойлика. Экипажу было объявлено о поощрении офицера, и в начале декабря представление ушло в Североморск. Начиналась наша первая калининградская зима. Тогда мы еще не знали, что нам предстоит пережить ещё шесть...
- Виктор, когда проставляться будешь?
- Да отстаньте, вот погоны вручат, тогда.
- Значит, ты жмот, что ещё от вмурэшника (выпускника военно-морского училища радиоэлектроники имени Попова) ждать...
Подобные разговоры возникали всё чаще и чаще, но Витька боялся сглазить и держал глухую оборону... В конце концов, мы не выдержали, нарубили поляну, пригласили Витьку и отметили нарождение первого капитан-лейтенанта выпуска девяностого года...
Новый Год Витёк встретил старшим лейтенантом, и мы стали ждать двадцать третье февраля. Потом девятое мая и первое июня (день Северного флота). Североморск молчал и не отвечал на запросы командира. Менялось командование бригады, эскадры и флота, никому не было дела до заброшенного на другой флот экипажа несуществующего корабля. А мы потихоньку обживались и узнавали будущую гордость Северного флота. Изучали оружие, готовились к испытаниям. Незаметно мы сроднились с нашим кораблём и уже не представляли жизни без него. Надеюсь, что и он без нас. О новых, несостоявшихся Витькиных погонах все потихоньку забыли, приближался День ВМФ. На вертолётной площадке корабля, украшенной флагами расцвечивания, новоиспечённые капитан-лейтенанты получали погоны. Все, кроме Вити Самойлика. На него одного в апреле не было подготовлено представление. А зачем? Оно ушло ещё в декабре...
Обмывание было бурным и громким. И только Витёк молча глушил водку...
- Да не переживай, старший лейтенант тоже хорошо!
- Ага, ночной полковник...
В сентябре, вернувшись из командировки в Североморск, командир привёз приказ о присвоении старшему лейтенанту Самойлику воинского звания капитан-лейтенант, датированный январём девяносто четвёртого года. Кадры, конечно, решают всё, но они бывают очень нерасторопными, особенно, когда речь идёт о тех, кто где-то очень далеко. Мы тогда ещё не привыкли что-то просить, узнавать и проталкивать. Мы тогда ещё верили...
А через два с половиной года моя боевая часть впервые в России провела успешную стрельбу новейшим реактивным комплексом противоторпедной защиты, и командующий Балтийским Флотом адмирал Егоров, вызвав меня на ходовой, поздравил и сказал командиру:
- Достоин досрочного звания? Должность позволяет капитана 3 ранга присвоить.
- Товарищ Командующий, лучше я со всеми, через год?
- Но почему?!
- Так надёжней...
Командир в двух словах рассказал ему Витькину историю. Егоров улыбнулся, а потом спросил:
- Грамота - нормально?
- Так точно, товарищ Командующий...
Жизнь продолжалась. Выходы в море были всё чаще и продолжительней, а Калининград и корабль всё роднее... А капитана 3 ранга я получил через год, вовремя, в установленный срок.

Гевер и пчела

(начал править, потом замучился и бросил, у кого хватит терпения, читайте так, а я не железный - КБ)

Зажав под левой рукой папку с армейскими документами, я достаточно быстро, как мне казалось, передвигался по базе, старательно обходя глубокие лужи. Я возвращался из расположения инженерного батальона в небольшое административное здание, где располагается канцелярия бригады, места, где проходила моя служба.
Иногда ловил на себе недоуменные взгляды, к которым за 19 лет своей жизни уже привык. Слышу, как в мой адрес что-то приветственно кричат, и я в ответ тоже машу рукой, приветливо оскаливаясь. Но чаще всего меня просто не замечают, занимаясь рутинной подготовки бригады к боевым действиям.
Комья грязи вылетали из-под снующих повсюду армейских автомобилей, перевозивших имущество, боеприпасы, горючку, и невольно приходилось шагать по краю разбитой дороги, чтобы не попасть под брызги грязной воды из-под колес, а то и под сами колеса. Тяжелые армейские заправщики наполняли баки "Магахов" (модификация М-60) и бронетранспортеров, в танки грузились снаряды с вплотную подъехавших к броне "мановских" грузовиков. Вокруг царила непривычная суета, сопровождающаяся то взрывами хохота, то разнузданной и липкой, под стать раздолбанному асфальту, ругани. Везде вспоминали "бенину мать", арабских "шармуд" и влагалища их мамаш, лебедей-давалок, и хвостатых жен и подруг кобелей.
Резервисты грязные, мокрые и злые как черти, под моросящим дождем укладывали в технику личные вещи, проверяли крепление на бортах всякой всячины, не поместившейся внутри брони, получали оружие и гоняли на холостых генераторы, наскоро перекусывали сухпаем, курили и пили кофе. Жизнь кипела, одним словом, что было непривычно и немного странно даже.
Еще два дня назад лишь иногда тишину на базе разрывал протарахтевший небольшой грузовичок или раздающийся резкий звук впивающегося в металл режущего диска из ремонтных ангаров, где копались ремонтники-технари. Но все внезапно изменилось, и наш маленький рай сорвало с катушек и понесло...
Резервисты прибывали автобусами и личными машинами, многие по гражданке и изрядно навеселе. Приезжали и днем, но особый наплыв людей пришелся на ночь. Круглые сутки над базой висел рев проверяемых дизелей, снятых с консервации танков и "нагмашей" (БТР М-113). Я за почти год службы никогда не видел столько людей на территории, и мне было немного непривычно наблюдать за этим балаганом.
В повседневной жизни на нашей базе все было тихо и размеренно. Танковая бригада стояла на консервации, и обслуживание техники, охрану территории и различные мероприятия по делопроизводству и снабжению осуществляло максимум десятка четыре солдат и сержантов-срочников с несколькими офицерами и прапорщиками.
Иногда в наш состав вливались человек пятнадцать "милуимников", которых вызывали все больше для охраны нашего "ковчега" по периметру и бункера с оружием и боеприпасами. И тогда у командиров прибавлялось работы... Что-что, а дисциплинка у резервистов была еще та, в принципе, что требовать от людей, пришедших в армию на 3 - 4 недели, отдохнуть от работы и жизненных проблем, встретиться со старыми друзьями, погонять в шиш-беш и карты под бесконечный кофе? Да и дежурства, четыре через восемь, на вышках и центральных воротах не напрягали и давали возможность побездельничать и попить пивка.
Командиры закрывали глаза на это, зная почти наверняка, что пиво по-любому привезут выезжавшие почти свободно на своих машинах в небольшой городок в трех километрах от базы не занятые в охране. Но когда на сборах оказывались еще и "русские", везли не только пиво, и тогда на базе принимались действительно драконовские меры.
На воротах при въезде по распоряжению старшего офицера особо тщательно проверялись машины "русим", дабы избежать провоза на территорию серьезного алкоголя. Но, как ни странно, по рассказам сержантов, дежуривших на "шин гимель", кроме купленной еды в небольшом магазинчике при въезде в город и нескольких пластиковых бутылок, наверно, с минеральной водой, валяющихся в ногах, в машинах не было ничего. Но окна в салоне автомобиля были запотевшие, верный признак того, как рассказывал отец, что в машине ехали люди, употреблявшие алкоголь. Но об этом я никому не рассказывал, так как жизнь показала, что болтун из меня никакой. Да и кому интересны рассказы моего отца, бывшего офицера Советской Армии?
Полгода назад дошло почти до анекдота... У дежуривших миллуимников-связистов не в меру резвый молодой прапорщик -"таймани" обнаружил в пластиковой фляге заступающего на пост здоровенного резервиста Алекса не воду, а водку... Была сделана попытка экспроприации емкости, которая закончилось печально, с разгромным счетом не в пользу прапорщика...
Получив хорошую плюху, выходец из йеменской общины отдыхал минут пятнадцать в нокауте, после чего вызвонив командиру базы и оторвав того от вечернего ужина в кругу семьи, потащил Алекса на суд. Хотя это под большим вопросом, кто кого тащил судить? Так как голова "рассара" была зажата под мышкой Алекса, а ноги равномерно болтались в полуметре от земли в такт огромных шагов спешащего на суд резервиста...
Перепечатывая на компьютере материалы армейской Фимиды, я просто угорал, заливая слюной, капавшей из уголка рта, клавиатуру.
Судили русского два офицера и старший прапорщик базы. Отмазка у Алекса была железная...
Что там было во фляге, "миллуимник -русит", по его словам, не знал... Жидкость, бывшую во фляге, не менял, думая, что это вода, оставшаяся от предыдущего "цевета" (команды) резервистов, проходивших службу неделю назад. Иврит он знает плохо, так как в стране не много времени, и, тяжело работая, не имеет времени изучать древний язык. И поэтому не понял прапорщика, думая, что тот пытается отнять у него казенное имущество, под которое Алекс подписался в "авсанауте" (каптерка) и желает пропить армейскую фляжку... Так он понял "расара", который кричал - Водка !!! Водка !!!
Спокойно и с достоинством, немного ухмыляясь, исключительно на вдохе, он объяснил судившим его, что по всей видимости, прапорщика нужно расстрелять как расхитителя имущества народной армии, и он, Алекс, может прямо сейчас привести приговор в исполнение. После чего исполнителя нужно наградить внеочередным отпуском домой, на пару дней как минимум. Стекла в небольшой комнате канцелярии, где проходил суд над резервистом, были тоже запотевшие почему-то...
Теперь я понял, по рассказам отца, что такое косить под дурака... А еще Алекс предупредил судивших его, что если его накажут, он пойдет к "кабану "(арм. психиатр) и покажет ему такое, после чего врач ужаснется, как таким вообще доверяют оружие, после чего бригаду расформируют за непрофессиональный подбор и низкую мотивацию личного состава.
Подполковник с майором, ну и примкнувший к ним старший прапорщик базы были вынужденны задуматься. Поди знай, что покажет этот русский "кабану", и какие последствия могут быть? Ну его, "маньяка", от греха, и дело спустили на тормозах, немного покричав на Алекса, погрозили пальцем со словами: "ну-ну-ну", сняли с дежурства и отпустили.
Алекс немного обиделся и залил обиду литром из бутылки с наклейкой "Энгеди" (мин. вода).
На следующий день по установленному графику этот "миллуимник" пошел на пост, так как менять его было некем. А вызывать из дома нового резервиста была большая головная боль.
За 28 дней сборов Алекс и его товарищ Валерий умудрились споить весь сержантский состав срочников, который в благодарность от халявы назначал им удобные смены и ставил их на самые отдаленные посты, где вероятность проверки несения службы была очень мала. А если и имела место, то "русим" всегда были о ней предупреждены по средствам личной мобильной связи.
Выскочивший из за ангара "нунун" (грузовичок) заскользил по грязи, и его понесло в мою сторону. Я даже не успел испугаться, о том, чтобы отпрыгнуть, вопрос даже не стоял. Просто опустил голову и замер в ожидании удара.
В последний момент машина вывернула в сторону, обдав мои ортопедические ботинки и штаны целым водопадом жидкой грязи, и остановилась посреди большой лужи. Водитель в каске на голове, с не застегнутыми ремешками под подбородком, выскочил из кабины и бросился ко мне.
- "Бен зона" !!! (сын проститутки) Совсем ослеп, не видишь куда прешь? - заорал водитель, марокканец с бандитской рожей, лет 35, в выгоревшем и застиранном армейском "бэт".
Голова вдруг заболела в ожидании удара, как в далеком восемьдесят девятом. Это когда дети моего возраста 6 - 7 лет, став в кружок, стали толкать меня друг дружке, смеясь от того, как я неуклюже падал, не в силах удержать равновесие на ногах. Это стало последней каплей терпения для моей матери и уволившегося из армии отца, не желавшего служить бардаку начавшегося в стране. И через полтора года мы уехали, пройдя все трудности с оформлением документов, успешно решенных с помощью взятки, данной матерью, чему отец очень противился.
Ну, это все в прошлом, а в реале водитель в секунду преодолел расстояние метров в пять, которые нас разделяли. Взгляд, который мгновение назад должен был меня разорвать на молекулы, вдруг стал растерянным, как будто я стоял голый под холодным мартовским дождем...
- Ээээээ... !!! "Аколь беседер ахи"? (Все нормально, братишка?) - осторожно спросил водитель.
- Даааа! - промычал я, кивая головой, еще не веря, что остался жив.
- Эээээ..., поосторожней ходи, дружище, тут сумасшедших полно мотается сейчас, - извиняющимся голосом протарахтел "марокканец".
- Тебя подвести "гевер" (мужик)? - снова спросил он.
Я отрицательно помотал головой и улыбнулся. Так меня впервые назвал "раматкаль" ( нач. генштаба) когда жал руку и желал удачи в службе, обещая не терять меня из виду во время ее прохождения.
Повезло сегодня, надо же, дважды остался живой, и не задавили, и не побили. Водитель осторожно хлопнул меня по плечу, улыбнулся и... отдал мне честь, бросив ладонь к лохматой голове.
- Извини еще раз, и удачи тебе!!!
Чтобы "миллуимник" отдал честь срочнику ? Нонсенс. Я даже рот приоткрыл и струйка слюны, потекла на воротник капюшона "дубона"(* арм.куртка)."Нунун" газанул , выбросив порцию грязи из под колес,и направился в глубь базы.
Я приподнял ногу и встряхнул ею, нет, бесполезно... Ботинки и штаны были заляпаны прилично. Представил как Майка в "мисраде" (*офисе*) будет посмеиваться насчет моего внешнего вида.
Пчелка, - так я называл ее про себя, ассоциируя с мультиком, который очень любил смотреть по приезду в Израиль , в девяносто первом году когда мне было 8 лет. Славная пчела с этим именем , всегда была полна была полна оптимизма и доброты, чего мне так часто не хватало в жизни. Наша же Майка, была злюкой, я бы добавил , красивой злюкой. Была остра на язык , и шутки ее иной раз были на грани.
О эта южно- американская красота , получившейся из смешения несколько столетий назад, гремучей смеси испанской и еврейской крови. Перед ней, я просто млел, и не мог стоять на ногах, которые подкашивались при виде этой двадцатилетней девчонки,приехавшей в Израиль из Аргентины по молодежной программе одна и без родителей.
Отец Майки был инженером в одной из компаний занимающейся ядерными технологиями, а мать - простой домохозяйкой. И что подвинуло молоденькую девчонку, оставить свою довольно обеспеченную семью и репатриироваться, не мог сказать никто ? Солдатки в офисе поговаривали, что все дело в неразделенной любви пятнадцатилетней девочки к другу отца , прямо Санта-Барбара. Но я не вникал в подробности, а просто продолжал млеть при виде злюки.
Однажды, я легко вскрыл ее запороленную папку в армейском компе, и скинул ее фотографии на свой ресурс. Частенько оставаясь один , я любовался ее улыбкой, на фото снятых на дискотеках и ночных клубах, куда Майка ходила в конце недели.
Свой интерес, я прятал от всех, боясь шуток товарищей, с кем был в хороших, дружественных отношениях . Ну а если удавалось оставаться одному на длительное время, я подолгу ,и с удовольствием мастурбировал глядя на ее фото в купальнике, сделанном на каком то пляже. Если же она подходила ко мне с просьбой, помочь ей что то с компьютером, я был просто счастлив, и готов был вскрыть для нее даже секретные базы данных в ЦРУ или российского ФСБ.
Сегодня ее шуток явно не избежать. Интересно что она выдаст на этот раз, своему Монстрику,как она называла меня в благодарность за оказанную ей услугу ?
Я не обижался на Майку, но сердце сжималось, когда видел ее разговаривавшей с противоположным полом, будь то ребята срочники или молодые парни офицеры. И частенько во сне, я без жалости расправлялся с мнимыми конкурентами моей безответной любви.
Резкий звук ударов металла об металл , я слышал уже некоторое время, ковыляя с папкой к штабу бригады. Подойдя ближе понял происхождение этого звука. Несколько резервистов роты связи , меняли лопнувший "палец", соединявший траки в гусенице "нагмаша". Человек 7-8 "миллуимников", стояли рядом со здоровым мужиком в тельняшке, который короткими, но сильными ударами восьми килограммовой кувалды выбивал застрявший кусок оси. Все сочувственно смотрели на равномерно двигающуюся спину парня, который коротко выдыхал при каждом ударе
. - Бляяядь ...! - вдруг заорал он, отскакивая задом в мою сторону и уворачиваясь от отлетевшей кувалды , деревянная ручка которой вдруг лопнула и сломалась. Металлическая болванка описав в воздухе несколько кругов отлетела от БТРа на несколько метров и упала в грязь, никого не задев
. - Сукааааа !!! Гили, тащи "патиш агадоль"(*большой молоток*) из "телеграфии"( *М-113 с аппаратурой телеграфа*), - заорал " миллуимник " - Шевелись, бля !!!
Один из стоявших метнулся к соседнему "нагмашу" за инструментом. А мужик в тельняшке накинул куртку на плечи и не торопясь закурил, сплюнув сквозь зубы и презрительно посмотрел в ответ,на сочувственные взгляды примолкших товарищей. Лишь один из стоявших рядом , небольшого роста, лет тридцати ,со смехом прокомментировал случившееся - "Коах бли моах !!! ( *Сила без мозгов*) Ты сейчас гоблин ,весь инструмент нам переломаешь !!!
Русак рассвирепел - Заткнись Арик !!! Сейчас твой член забью между траков !!! -
Мне стало смешно ,и я хрюкнул от неожиданности. Миллуимник резко обернулся, и я узнал Алекса, которого судили полгода назад в октябре, в связи с историей о фляге. Весь всплеск своих чувств, от неудачи с кувалдой, он обрушил на меня ...
- Ми ата бихляль , бен зона? Лех ми по , ебени мать...(* Ты кто вообще сукин сын, иди отсюда к черту...*). По мере окончания этой короткой фразы, глаза Алекса,открывались все шире и шире от изумления и гроза в его голосе сходила на нет. А последние слова он вообще произнес на автомате, не в силах сдержать вырвавшуюся энергию эмоций.
Я хотел объяснить ему, что смеялся не с него, а с его слов, когда представил член, торчащий из гусеницы, но объяснить ничего не успел. Подошедший, по имени Гили, не отрывая взгляда от меня, протянул принесенную кувалду товарищу. Но Алекс ее даже не заметил, а приоткрыв рот смотрел с изумлением, и не мигая в мою сторону. Я почувствовал себя неудобно, хотя привык, что зачастую меня рассматривают как диковинку. И что бы прервать затянувшееся молчание, чуть приволакивая правую ногу, и немного, по привычке, для равновесия отставив таз, танцующей походкой подошел к Гили и взял из его рук кувалду. Естественно не удержал ее, и она под своим весом плюхнулась в грязь.
Да сил в руках, явно не хватало для такого подвига, но не выпуская деревянную рукоятку из правой руки, я немного наклонив голову в противоположную сторону, и стараясь держать равновесие , поволок кувалду по грязи к "нагмашу", метрах в пяти от Алекса . Я очень симпатизировал этим ребятам, которые завтра возможно пойдут в бой, и очень хотелось ,хоть чем то высказать им свое уважение и помочь им всем, что было в моих силах.
Проклятая немощь, но по сравнению с тем, каким я был по приезду в Израиль, сейчас стал просто богатырем, эдаким еврейским Иваном Поддубным,правда немного страдающим от ДЦП. Такой перекошенный малость дыбил, в армейском "бет", с не естественно согнутой левой рукой, приволакивающий правую ногу, и наклоненной головушкой с кривоватым ртом.
Все же реабилитационные программы в Израиле, для страдающих детским церебральным параличом, очень помогают людям, включая в себя целый комплекс, из физиотерапии, массажа, помощи врача - ортопеда и логопеда. Ну а если к этому, еще добавить разработки института физкультуры Вингейта ,и многолетнее плавание с отцом в бассейне, то мне не только можно служить в армии, куда я пробился что бы доказать всем, что я чего то стою в жизни,но даже смело отправляться в космос. Правда с моим сорок пятым профилем, там ловить нечего, но в компах я Бог, и с головою дружу, имея 105 баллов по "багруту "(* аттестат зрелости*) и 740 по психотесту. А после армии, хочу поступать в Хайфский технион, на информатику, благо моих оценок, хватало с избытком для учебы на этом престижном факультете.
Но это должно произойти только через год, а эти молодые мужики, возможно уже завтра будут в бою , призванные в ряды резервистов после объявления правительством операции антитерора. Как же мне хотелось, быть на их месте, но увы, знали лишь я, и моя семья, каких сил мне вообще стоило попасть служить в ЦАХАЛ. И что только личная встреча с Начальником Генерального штаба помогла мне в этом.
Генерал Мофаз,терпеливо выслушав мою немного бессвязную речь , затем просмотрел папку с моими медицинскими и школьными документами, и дал личную, разрешающую подпись на бланках для "лишкат-гиюза"(*призывной пункт*). Почти год прошел уже, со дня призыва, и пройдя соответствующие курсы и получив армейскую специальность, я стал заниматься в бригаде делопроизводством в нашей канцелярии, попутно совершенствуя компьютерные программы для учета логистики и личного состава резервистов.
Говорят что мои новинки, нашли применения в других частях, отличаясь простотой и доступностью. Но все мои достижения, не шли ни в какое сравнение с тем, что должны были решить в ближайшие дни пехота и танкисты, артиллерия и летчики.
Я остановился около гусеницы "нагмаша",мне стало ясно что никак не поднять восьми килограммовую кувалду на уровень пояса, а тем более размахнуться и ударить по металлическому пальцу. В растерянности посмотрел на резервистов, и все как будто очнулись от ступора и начали двигаться в мою сторону.
Сзади раздался хриплый, прокуренный голос Алекса - "Ани левад"(*я сам*). Он подошел ко мне сбоку, цепко заглянул в глаза и по русски спросил,
- Ты русский ? -
То что моя мать,студентка -красавица , вышедшая замуж за бравого ,боевого офицера-артиллериста, прошедшего Афганистан, была еврейкой, соответственно и я, по Галахе, был евреем,его видно мало волновало. Осторожно кивнув , я внимательно посмотрел в его лицо. Изумление как видно уже прошло, и теперь в глазах читался явный интерес и какое то одобрение что ли, ко всему происходящему.
-Помочь решил нам парень ? - снова спросил он. Я кивнул и опять посмотрел на Алекса. Тот засмеялся и бросил грубовато,
- Так помогай, что стоишь как хрен, перед трахом !!! Будет тебе трах, обещаю... Папку брось она мешает, помощник хренов... - И в момент выдернул у меня из под руки папку ,с бумагами на получение имущества и закинул ее на броню.
Я в растерянности посмотрел на кувалду, которую начал приподымать от земли, нет явно до пояса не дотяну... Но даже не успел додумать об этом, как уже стоял на пустом снарядном ящике, а кувалда взлетела в моей руке, на уровень верхней кромки катка, вдруг оказавшейся у моих ног.
- Бей, не торгуй клювом- скомандовал миллуимник.
Я осторожно тюкнул по кругляку, торчащему из отверстий соединения. Не попал. Второй удар тоже пришелся мимо, по траку с толстой резиновой прокладкой на нем. И лишь с третьего раза удар пришелся куда надо.
- Что не ел сегодня, силы все на девках оставил ? - услышал я Алекса.
Удары посыпались на штырь, выдавливая сломанный палец. Я как будто попал в ритм, а кувалда казалась невесомой. Неожиданно понял, что при ударах, не теряю равновесие, мои ноги были намертво зажаты руками парняги, Арика кажется. Чей член грозились забить в гусеницу ,в месте соединения траков.
А сам, большой "миллуимник", держа за край кувалду, с азартом молотил ею по гусенице, а я только придерживал ручку.
- Йотер хазак, гевер !!! (*Еще сильнее, мужик*).
Я сильнее схватился за ручку, и левая кисть немного выгнутая в сторону запястья параличем, почти побелела от напряжения. Удары сыпались один за другим, и я раскачивался в их такт.
- Наааа, бля !!! - выдохнул Алекс и остатки сломанного пальца со звоном вылетели ,несмотря на острые заусенцы, удерживавшие его между траков.
-Ууу....бля !!! Сынок, с тебя будет толк !!! - засмеялся Алекс и все поддержали его, а затем зааплодировали как летчикам посадившим самолет.
Мои ноги стали свободными,и меня аккуратно сдернули с ящика на землю. Арик покусывал губы и глаза его предательски блестели, да и не только у него одного. Алекс стащив с головы бандану, стал вытирать ею лицо, видно вспотел помогая мне. Меня хлопали по плечам и благодарили за помощь. Алекс,пробил комок в горле , и бросил товарищам,
- Ну что девочки, умаялись ? Вот пришел мужик и за пять минут все обстряпал, учитесь ,трансвеститы !!! - и снова послышался смех. Русский миллуимник, кивнул Арику и бросил руку к голове. Его товарищ негромко сказал,
- "Адом дом !!! " (*смирно*) И все встали по стойке смирно и тоже вскинули ладони к правому виску. Второй раз за день , взрослые, здоровые мужики отдавали мне честь.
Мне паралитику, ставшим таким в следствии родовой травмы, инвалиду, которого не призывали в армию и около кроватки которого, пьяный отец поглаживая меня спящего малыша по голове, плакал и говорил , что это Бог его наказал за тот раздолбанный его батареей кишлак.
Слезы полились из моих глаз и кособокая , счастливая улыбка , больше похожая на гримасу растянула мой рот.
- Эээээ, ты охренел "гевер", разнылся как баба тут !!! - заорал Алекс, увидев мои слезы.
- Пошли лучше водку пить, мы тебе торчим !!! - и осторожно приобняв меня за вздрагивающие плечи, повел меня к соседнему "нагмашу" , бросив парням, - Сами заканчивайте коксинели, у меня гость !!!
На откинутую аппарель бросили свернутый спальник и усадив меня на него , Алекс и Арик перекинувшись парой фраз, стали потрошить коробки с "мана крав"(*сухпай*). А я наблюдал как за несколько минут, оставшиеся резервисты натянули гусеницу, забив новый палец и зашплинтовали его.
- А уделался ты братан, как последнее чмо с нами, а ну ка встань... - скомандовал Алекс. Через пять минут , я был уже переодет в чистый "бэт", подходящего размера, вынутый из армейского мешка с написанным на нем фломастером именем - Томер.
Когда стал накидывать куртку, Арик перехватил ее и сняв свою новенькую "американку" набросил ее мне на плечи .
- "Матана гевер!!! "(*подарок мужик*) - и улыбнулся. Алекс засмеялся,
- В моей , утонул бы точно !!! Горло перехватил спазм, о таком подарке я и мечтать не мог. "Американка"- была шиком в боевых подразделениях в конце 90 х. И многие вышедшие в запас, продолжали таскать ее и на гражданке, путем различных ухищрений не сдав куртку после службы.
- Водку пьешь мужчина ? - смеясь спросил Алекс, держа в руках початую бутылку "Голды" и пластиковые стаканы.
- Неее знаааю !!! - промычал я, и пожал плечами.
- Значит пьешь.- вынес вердикт Алекс.
- Много не нальем все равно , самим мало. Но за помощь твою и знакомство, сам Бог велел !!! Давай дружище, твое здоровье ,"Ле хаим"!!!- и Алекс с Ариком залпом выпили по половинке пластика. У меня было налито ровно на палец, и я нерешительно поднес стакан к губам. Водку я пробовал несколько раз всего, да и то ,лизнув языком из отцовской рюмки на каких то праздниках. Горькая, и пахла не очень хорошо, но делать нечего, придется пить. И я зажмурившись, смело отхлебнул ее.- Фу ,какая гадость !!!
- "Ад а соф гевер"(* До конца, мужик*)-услышал я голос Арика и зажмурившись сильнее, допил глотком остаток . Мне тут же подсунули флягу с водой и я запил неприятный вкус во рту. Приоткрыл глаза и увидел смеющиеся лица миллуимников. Сразу же, вложили в руку копченую сосиску "кабанос" , а в другую ,соленый огурец из вскрытой банки.
- Поешь , - бросил Арик и сам захрустел огурцом. В животе потеплело, стало очень легко и весело вдруг. Захотелось кушать и я стал грызть колбасу, чувствуя что мне очень хорошо с этими грубоватыми людьми, с их отношением на равных, и чувство благодарности за это, стало переполнять мою душу.
Стараясь выговаривать внятно и медленно слова, что бы было более понятно, спросил курившего Алекса, что он обещал на суде,показать армейскому психиатру?
Он как не странно понял меня и задумавшись на минуту, ухмыльнулся.
- Арик , бля, помнишь я рассказывал тебе про суд, пацан вон тоже в курсе... Товарищ кивнул , и заинтересованно выслушал ответ Алекса на мой вопрос.
- Показал бы как поллитровку водки ,пьют с горла за 8 секунд ,"кабан" бы охренел . Я такой фокус показал одному в "шлав бете"(*КМБ для впервые призванных резервистов*), он потерялся просто, впал в кому.- и Алекс с Ариком заржали.
- Ну еще по маленькой? - спросили меня отсмеявшись, и я кивнул, уже смело выпил свою порцию. Подошедшие резервисты ремонтировавшие гусеницу, тоже вступили в разговор, и стали понемногу выпивать водку , закусывая ее "кабаносом" и консервированным тунцом.
По всей видимости я опьянел, так как смеясь вместе со всеми над шутками, чувствовал что голова начала кружится и ощущение легкости переполнило мое искалеченное тело . Мне было очень хорошо, сидеть у связистов, но глаза начали вдруг слипаться и резко захотелось спать.
- Ооо !!! Парень , да ты спекся,- кто то сказал рядом. - "Гевер ми мисрад"(*мужик из офиса*), видели его там - добавили со стороны.
- Не ссыте евреи, отвезем пацана и отмажем по полной, никто не тронет. Арик, лови Моти или Коби на машине. - услышал я голос Алекса.
Уже минут через пять, меня доставили к канцелярии на грузовичке. И поддерживаемый с двух сторон Алексом и его товарищем, я пытался переставлять болтающиеся в воздухе ноги .
Злой взгляд встреченной нами Майки, словно окатил меня ведром воды и я как будто отрезвел на минуту.
- Ты где шляешься? Обыскались тебя уже... - зажужжала Майка с изумлением глядя на меня в щегольской куртке со множеством накладных карманов и молний,между двух резервистов бандитского вида.
- "Тистоми пэ" (*заткни рот*) !!! - гаркнул Алекс и сунул ей мою папку. Но все вышло как раз наоборот.
Аккуратненький ротик , который я миллион раз в мечтах целовал, приоткрылся у впавшей в ступор Майки . Так с ней красивой,еще никто не разговаривал.
- Ваш солдат помогал нам , устал он !!! Куда припарковать тело ? - Майка с широко раскрытыми глазами,показала на дверь моей маленькой комнатки, где кроме стола с компом, помещался маленький диванчик поставленный специально мне, для отдыха во время работы.
Я покраснел, было очень стыдно перед нею, и Алекс заметил видно это. Чьи то ловкие руки,разули меня и уложили на диванчик .
Молодого прапорщика -"таймани" заглянувшего на шум в комнатушку, предупредили о последствиях, если у меня будут,хоть какие то неприятности . И шустрый прапорщик ,да, да, тот самый,с ужасом глядя на русского миллуимника, заверил что у лучшего друга связистов не может быть никаких проблем, и резво выскочил из комнаты.
Алекс нагнувшись потрепал по волосам своей ручищей и спросил по русски, кивнув в сторону Майки , стоявшей в дверях, за нашими спинами,
- Нравится девка? -
Я молча кивнул и сонно сощурил глаза.
- Бабы нас любят за поступки, сделай его... Удачи тебе парень !!! - и он легко хлопнув по моей скрюченной кисти ,развернулся и пошел к двери. Проходя мимо все также в ступоре стоявшей Майки, бросил ей ,
- " Тишмери аляв, гевер амити" (*береги его, настоящий мужик*), но этого я уже не слышал, я спал. * * * * * * * * * * * * * * * *
- Монстрик проснись !!! - Кто то тряс меня за рукав, и я с трудом открыл глаза. Майка нагнувшись, стояла около меня и пыталась разбудить
,- Сеть внутренняя полетела, компы не поднимаются. Сделай что нибудь...- Ее прекрасная грудь, которую я видел только скрытую купальником, касалась моего локтя. И не важно, что на этот раз, она была под армейской рубашкой,я бы дорого отдал , что бы это прикосновение длилось вечно... Но Майка не отставала, и мне пришлось сесть на диванчике. Взглянул на висящие на стенке часы, десятый час вечера. Считай пол-дня проспал... Надо бы умыться и попить воды, а потом уже разобраться с бригадной сетью. Нащупал свои ортопедические ботинки и оторопел...
Они были чистые.
- Этот "гоблин" их отмыл , и вот, тебе оставили... - сказала Майка, подвинув ногой, мне картонную коробку набитую пачками сухофруктов и банками подсоленного арахиса из солдатского сухпая. Сверху ,в вакуумной упаковке лежало несколько упаковок копченого "кабаноса".
- Они ушли,вечером еще. Погрузили технику и ушли... - ответила Майка на мой вопросительный взгляд. Мне стало вдруг печально и жалко, что возможно больше не увижу этих резервистов, и не смогу сказать им все, что так хотелось...
Подарком я поделился со всеми сослуживцами, уже зная наверняка, что через неделю расстанусь с ними ,имея в кармане предписание о переводе в отдел, занимающийся программным обеспечение для армии. Мой путь, лежал в Тель-Авив, в комплекс зданий Генерального штаба ЦАХАЛ, называемый "Кириёй". И свою Пчелку, которой осталось до выхода из армии пару месяцев, я скорее всего уже не увижу, и свой поступок наверное не успею совершить ... Но я очень постараюсь тебя найти Пчелка... . * * * * * * * * * * * * * * * * * * * Десять лет спустя...
Я гулял в парке ранним субботним утром, когда вдруг увидел его, с маленькой девочкой лет трех, скорее всего дочкой .
Мужику было под сороковку, в плотной фигуре чувствовалась скрытая сила, а мягкая , немного ленивая походка гуляющего с ребенком была неестественна для такого большого тела. В чем я убедился глядя со стороны, как рывком он вдруг метнулся в сторону качелей, раскачанных каким то сорванцом, и приняв спиной их удар, закрыв девочку лет двух гулявшую по детской площадке.
Ее молодая мать, торговавшая клювом с другими марокканскими -мамашками на лавочке, начала было рассыпаться в благодарностях, но через пару секунд открыв рот, выслушала все что думал о ней этот мужик, которому видно не слабо досталось Его хриплый, прокуренный голос, вдруг показался мне знакомым и память унесла меня назад на несколько лет.
Я успешно закончил армию, и с сожалением отверг предложение подписать со мною "кеву"(*контракт*) еще на два года, у меня были другие планы.
Уже на втором курсе Хайфского "Техниона", я с двумя товарищами, создали пару программ для компаний телекоммуникаций, а затем успешно продали их. Одну - местной компании, вторую -бельгийской.
Так в 22 года, удалось заработать свои первые большие деньги и помочь родителям выплатить "машканту"(*ипотеку*) благодаря чему они оставили дополнительную подработку, и все свободное время стали уделять моим обожаемым семилетним сестренкам- близняшкам, ругая меня за то, что их сильно балую.
Я же учился и подрабатывал в "хай -тек" компании, набираясь опыта работы в команде . Меня хвалило руководство, и не зря... Собственные наработки, часть из которых я использовал, были успешно проверены в деле и давали большие перспективы. После окончания учебы, я получил несколько предложений от известных фирм, стать их сотрудником.
После долгих раздумий, выбрал другой путь и организовал собственную фирму,пригласив на работу, таких же фанатов программирования, спавших в обнимку с компами.
Через год я купил квартиру в престижном районе города рядом с Тель- Авивом,и сделал дорогостоящую операцию на лицевом нерве, после чего мой перекошенный рот занял почти надлежащее ему положение. Ну правда иногда, когда я сильно волнуюсь,чем то увлечен , или испытываю восторг, тонкая струйка слюны капает из уголка рта,но это мелочи, на которые уже не обращаю внимание.
Многолетние занятия в тренажерном зале, где я начинал с минимального веса, тоже дали свои результаты. Я раздался в плечах и искалеченная параличем рука слушается меня все лучше. Речь стала внятней, благодаря помощи логопеда, и вынужденному общению с сотрудниками фирмы , до этого я очень робел в разговорах. Но загружая себя работой для головы и тела, я все равно испытывал духовную пустоту от нехватки чего то потерянного,что я так давно искал ,и все не мог найти.
Да у меня появлялись женщины, причем очень красивые, но они не оставляли в моей душе никакого следа. Я консультировался у врачей, по поводу моей физиологии, и мне объяснили что с ней ,ни каких проблем не возникает. Кровь в малом тазу приливает как надо и куда надо, и все работает как швейцарские часы. Да я и сам, в этом убедился, принимая дифирамбы от красоток в свой адрес .
Все это время, я продолжал искать Майку, которую не смог забыть, и не видя ее просто сходил с ума. Мне не хватало ее иврита, с легким испанским акцентом, белозубой улыбки, и королевского снисходительного взгляда.
Некоторые, неприятные слухи доходили до меня, но они были отрывисты и непроверенны. Кто то, что то слышал, с кем то она изредка пересекалась...
С подругами она вдруг разорвала отношения, отец умер от инфаркта, забеременела не выходя замуж, потеряла хорошую работу секретарши, обнаружили опухоль груди, ушла в депрессию, бедствует в долгах. Ни что не смущало меня, я тупо продолжал ее искать в нашей маленькой стране, боясь одного, что она вернется в Аргентину.
Мужик выслушал в ответ от молодой мамаши, что она думает о "русских" приехавших в страну, хлопнул левой рукой об сгиб правой , сплюнул и оставив верещавшую дуру за спиной, не торопясь побрел к нескольким лавочкам на одной из которой я сидел, наблюдая за детьми в нескольких метрах.
Сделал добро называется. Как в том анекдоте : Вопрос - Чем отличается террорист от еврейской мамаши ?
Ответ - С террористом можно договорится !!!
Подойдя к лавочке он присел поставив на колени детский рюкзачок. Затем поймав мой понимающий взгляд, смущенно бросил, - "Кара". (*Случилось*).
Я улыбнулся ободряюще и по русски, тщательно выговаривая слова сказал - Видел. Дура. Не переживай. -
Мужик, внимательно посмотрел на мою левую руку, как будто что то вспоминая, но так и не вспомнил.
- Проехали. Сам виноват,полез идиот,только синяк заработал на спине . Твои будут бананы? - спросил он неожиданно меняя тему и расстегивая сумочку с веселой рожицей Микки Мауса и доставая несколько бананов.
-Не знаю, спрошу. -
Он тоже повернул голову в направление дочки, которая рассматривала детскую коляску на дорожке и висевшие на них яркие игрушки, и громко свистнул пару раз. Малышка подняла голову и он громко спросил,
- Дорогая моя, банан будешь? Малышка кивнула и подбежала к нему взяла фрукт, и сама стала чистить его, отказавшись от помощи отца при этом забавно болтая с ним по русски.

Я тоже по русски обратился к восьмилетней стрекозе, придерживающую полуторагодовалую малышку топавшую за руку рядом с ней в нашем направлении , - Анат , дядя угощает тебя бананом ! -
Моя старшая, не отрываясь от сопровождения топавшей рядом крохи, ослепительно улыбнулась и ответила,
- Gracias papá, yo no. Y Julia puede dar? (* Спасибо папа, не хочу. А Юле можно дать?*) (исп.)
- Конечно !!! - ответил я на русском. И старшая сестра подойдя к нам, стала кормить бананом младшую, приговаривая,
- No se apresure mi querido, morder por unos pocos (* Не торопись моя дорогая, кусай понемногу*)(исп.)
-Фуя себе !!! - восхитился мужик, - на каком она щебечет?
- На испанском.- ответил я .
Он приподнял бровь и понимающе засмеялся,
- Бывает ! -Затем поднялся и приобняв дочку, сказал - Пойдем мы, нам пора ! Удаче тебе "гевер" !
- Я тоже встал и сделал шаг на встречу. Он внимательно посмотрел на меня, слегка приволакивающего ногу, и я видел по его глазам,как он делает попытку и пытается что то вспомнить, но у него так и не получилось.
Протянул ему ладонь и почувствовал как она утонула в его огромной клешне.
Они с дочкой направились к выходу из парка, а я все стоял и смотрел им вслед. Он был очень похож на резервиста -Алекса, с которым я познакомился много лет назад ,одеть бы на него армейский "бет"...
Жаль что не спросил его имя... Может если еще раз встречу его здесь спросить , делал ли он "миллуим" в марте 2002 , и знает ли он базу "Бейт-Дарас", которую русские называли по другому ?
Мужик с девочкой посторонились, пропуская направляющуюся к нам по дорожке молодую женщину с большим животом. Затем вдруг обернулся и посмотрел как она обняла меня , а после присела и расцеловала Анат и Юлечку, махнул приветственно рукой и они с дочкой ушли в сторону парковки.
- Пчелы прилетели !!! - так бы сказал Вини-Пух. Майка радостно жужжала, переходя то на иврит, то на испанский, как будто не видела нас много лет, а не привезла всего час назад нас гулять в парк.
- Я так соскучилась за вами, не оставляйте меня больше одну... Te amo por lo que mi querida. (* я вас так люблю мои дорогие*)(исп.)
- Ты бы отдохнула бы ,а мы погуляв , приехали бы на такси,- сказал я с нежностью,целуя прекрасные губы, о которых грезил многие годы. Но прижатая к моей груди голова пчелки, с возмущением затряслась.
- Я всегда хочу быть с тобою. И скоро познакомлю тебя еще с одним человечком, - и прижала мою искалеченную кисть к своему большому животу. Парень явно, узнал меня и забарабанил ножками в знак приветствия.
И память снова вернула меня назад ,в 2008 год, когда я нашел Майку,через социалов в трущобном квартале южного Тель- Авива.
Замок на двери был сломан,свет и газ были отключены за не уплату,а голодная Амит, хотела есть.
Моя худющая пчела,прошедшая химиотерапию, с выпавшими волосами,в жутком депресняке, после ампутации груди, лежала на кровати и хотела умереть.
- А Монстрик ,посмотри на свою красавицу,- она узнала меня сразу же , как только я зашел.
- Захочешь еще дрочить на меня ? - и зло захохотала, после чего выгнала меня прочь.
Я прождал пол-дня в машине напротив дома , гадая как Майка узнала о моем рукоблудстве? И улучив момент когда она одна вышла в магазин за молоком, поднялся в квартиру и забрал Анат, которая доверчиво протянула мне ручку. На столе я оставил деньги на такси и записку с адресом где искать девчушку.
Еще через час, разъяренная Майка ворвалась ко мне и разом остолбенев, стала наблюдать как мы с малышкой поглощаем сваренные мною пельмени из "Русских деликатесов".
Я придвинул ей стул и поставил еще одну тарелку. А когда мы все молча поели, я отвел их в спальню, и сказал что это их теперь комната, оставил деньги на продукты ,ключи от квартиры и ушел на работу, где все меня уже обыскались.
За пару дней я закрыл Майкины долги в банке, расплатился по ее счетам в квартире и нашел хороший частный садик для Анат, которая к концу второго дня ожила, повеселела и стала называть меня папой, радуясь новым игрушкам.
Майка молчала. Молчала и день, и неделю ,и месяц,но в квартире все сияло и холодильник был полон.
В конце недели нашего совместного проживания ,придя домой, я обнаружил на столе холодный суп "гаспачо", а на следующий день - рагу из овощей "сальтадо". Майка оказывается прекрасно готовила .
В начале второго месяца я молча посадил их в машину , и привез к родителям, у которых не был все это время,ссылаясь на большой объем работы. И на удивленные взгляды матери и отца, просто сказал,
- Это мои жена и дочь !!!-
Анат ,которую весело взялись наряжать мои сестренки, никак не могла понять, почему вдруг чужая бабушка обняла маму и они обе заплакали. А чужой "abuelo "(*дедушка*), вдруг стал кашлять отворачиваясь и вытирать глаза.
В этот же вечер Майка со своей подушкой пришла на мой узкий- холостяцкий диван в комнату, где я работал по ночам. Через год я повел ее под "хупу"(* навес во время церемонии бракосочетания*) и крошка Анат сидя на плечах любимого дедушки, осыпала нас лепестками роз.
А еще через два года, после всех проверок и заверенний врачей, что со здоровьем все нормально ,Майка подарила мне Юльку.
Моя мать без ума от невестки ,научившейся готовить отменные борщи и голубцы, обожает внучек и читает малышкам русские сказки. А моего отца , в нашем доме,всегда ждут пару бутылок хорошего аргентинского вина, а в ответ, он угощает нашу пчелку, самогоном на апельсиновых корках собственного приготовления , от рюмочки которого. она никогда не откажется. Ни я, ни родители, никогда не поднимали вопрос об отце умницы Анат, и Майка это очень ценит.
В порыве страсти, меня также называют Монстриком и от ревности грозятся завязать моей секретарше испанский галстук.
- О чем задумался " un amigo mío " ? (* мой друг *)(исп.) - спросила меня Майка, на секунду оторвавшись от меня и заглянув в мои глаза.

- О кувалде милая , есть такой инструмент, и о поступках которые нужно еще совершить . Шучу, шучу.- засмеялся я , натолкнувшись на ее недоуменный взгляд. - Все мысли только о куске свежего "асадо"приготовленного тобою, - и легко щипнул свою пчелу за то место, откуда растет жало, затем улыбнулся и небольшая струйка слюны потекла из уголка рта...

5 июля 2013 года

Знаете, когда-то, чтобы не тронуться головой, я постарался стереть из памяти армянские события. Стереть воспоминания, как до белой магнитной ленты.
И сейчас, когда я восстанавливаю их в голове, мне, честное слово, мешают думать и записывать спазмы в горле. Вдруг вскрылся в памяти такой букет страшных воспоминаний... И с каждой секундой растет желание быстрее вылить на бумагу мысли, чтоб сразу опять забыть. Я не хочу этого помнить. Написать и забыть. Забыть как сон. Забыть навсегда.

БЕДЕ НАВСТРЕЧУ
Колонна полка влилась в общую колонну дивизии. Мы шли на Ленинакан. После трех подряд стылых ночей в машине стало совершенно невозможно находиться: холодно аж зубы стучат - работающая печка явно не справляется с обогревом кабины. Советский автопром, а тем более военный, по части комфорта всегда оставлял желать лучшего. ЗИЛ131 - это даже не КамАЗ, а КамАз тогда считался супермашиной, вершиной отечественного машиностроения.
Ниточка дороги втянулась на горный перевал. Изнурительно долгий подъем, не менее долгий спуск к подножью. Мы в кабине окоченели как цуцики. Что уж говорить о бедных солдатах роты, что сидели в открытых кузовах! Лейтенант Генка Бобров толкнул меня в замерзший бок:
- Все, больше не могу. Давай выпьем!
Подумал. Хотя чего тут думать:
- Давай!
Достали банку с вином - холоднючую, разве что ледышки в ней не плавали. Налили спасительную ярко-рубиновую жидкость. Пальцы прилипли к стаканам, но это ерунда. Генка дрожит:
- Х-х-холодно...
- Пей, сейчас полегчает, согреешься!
Алая жидкость еще больше заморозила, обдав горло, но приятное тепло мгновенно разлилось по телу. Повторили. Солдат-водитель с тоской на нас косился - всем холодно! Держи руль крепче, бедолага! Я высунулся в окно посмотреть, как там наши солдаты: рота угрюмо сидела укутанная в бушлаты и шинели. Некоторым даже удалось завернуться в матрасы - в общем, пытались согреться кто во что горазд. Солдатики вжались друг другу в бока как бревнышки, надеясь получить хоть каплю тепла от товарища, ан нет, товарищ сам как ледышка.
Жалко ребят. Недолго думая намекаю Гене, мол, чего-то неловко, мы вроде как согрелись, а пацаны там дубеют. Подобревший Генка среагировал правильно: «Давай им тоже нальем!»
Я чуть-чуть посидел, поразмышлял об уставных и неуставных взаимоотношениях, взвесил все «за» и «против» - вложат не вложат?!.. А! Давай!

СЮРПРИЗ ОТ ЛЕЙТЕНАНТА ДИСБАТА
Взял стаканы, высунулся в окно, передал их сержанту Сюрину. Его глаза округлились еще больше, а брови поползли вверх, когда Лейтенант Дисбат следом за стаканами протянул ему еще и баллон с красным вином!
- Мы тут и так от холода охреневаем, т-т-товарищ лейтенант, а вы нам еще компот ледяной предлагаете! - с укоризной произнес Сюрин.
Ну да! Лейтенант Дисбат не мог же угостить спиртным напитком! Это же нонсенс!
- Сюрин, смотри, чтоб всей роте досталось. Понял? - я нахмурил брови и постарался сказать строгим голосом, чтоб уравновесить сомнительно педагогичный момент.
Догадавшийся о том, что напиток в баллоне вовсе не компот, и с того разом повеселевший Сюрин браво воскликнул:у
- Так точно, товарищ лейтенант!
Вскоре стаканы вернулись обратно. Солдатики зашевелились, приободрились, даже изобразили что-то похожее на песню - для поднятия духа.
- Ну вот, теперь совесть чиста! - Гена сказал. - Наливаем!
Водитель по-прежнему с плохо скрываемой завистью на нас косился и нарочно громко вздыхал, вызывая в нас чувство вины. Ну а мы - мы тем временем влегкую уговорили баллончик!
Спустя полчаса хитрый хохол жестом фокусника достал из вещевого мешка... бутылку чачи! Вот, блин, Дед Мороз! Чача оказалась поганой, противной, она к тому ж горчила, но первый же глоток согрел куда лучше, чем вино. После четвертой Генка обмяк и закемарил, и мне захотелось расслабиться. Но тут я заметил, как наш водила пару раз основательно клеванул носом, и в роскоши подремать я был вынужден себе отказать.
Тем временем колонна приближалась к Ленинакану. Предчувствуя окончание мучительного пути, все наши повеселели, начали шутить, смеяться, балагурить... Да, слишком трудной оказалась для мальчишек дорога.
«Погуляем по Ленинакану, город посмотрим, с девчонками познакомимся, по магазинам прошвырнемся...» - оживленно предвкушали солдатики. Но беззаботная радость роты оборвалась внезапно и разом. Как только мы увидели открывшееся нам зрелище.

ВМЕСТО КРОВИ СЛЕЗЫ ВДОВЬИ
Центральный проспект большого города. Таких городов сотни по России и СССР. Обычно справа и слева стоят панельные высотки. Широкая новая улица тянется на сотни метров. И вот 9 декабря в начале шестого утра в утренней дымке, непонятно, то ли от тумана, то ли от еще не осевшей бетонной пыли, нашим глазам и сердцам открылась беспримерная трагедия тысяч людей.
Эти самые девяти- и двенадцатиэтажки, в доли секунд превращенные буйством стихии в громаднейшие кучи железобетонных обломков... В город пришла смерть. Нам все стало ясно и понятно, но мы боялись позволить себе думать о произошедшем и понимать в деталях - что же там, под руинами...
Колонна сбавила ход. Ниточка из машин еле плелась по проспекту. На обочину выползали обезумевшие от горя люди, в основном женщины и бабушки.
- Армия пришла... спасители... Люди! Люди!.. Солдаты едут! - раздавалось со всех сторон.
А мы проезжали мимо.
- Куда же вы, солдатики, мы здесь, мы вас ждали, куда вы?.. - безнадежно звали горожане.
Женщины становились на пути машин, выли и падали на колени, не пуская и не давая проехать.
- Мать, отойди, пожалуйста... Мы вернемся.
С трудом пишу, аж слезы наворачиваются, вспоминая вдов и матерей, задавленных горем. И себя, как не имел права остановиться и хоть как-то, хоть чем-то помочь. Как вынужден был ехать и ехать вперед, невзирая на их мольбы...
Нахлынуло...

«Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО С МОЕЙ СЕМЬЕЙ...»
147 мотострелковая дивизия города Ахалкалаки стала одним из первых воинских подразделений, прибывших на помощь пострадавшим ленинаканцам, на помощь своим согражданам, советским людям.
Колонна встала. Приказ по колонне: «Старшим по машинам прибыть к командиру!»
Стремительно выскочил, бегу на построение, в душе полный разброд и смятение. Командир произносит слова жестко, приказы как выстрелы:
- Того, по чьей вине остановится колонна, комбатам расстреливать на месте. Офицера, поддавшегося чувствам, считать предателем Родины. У нас есть приказ прибыть в назначенную точку. Срыв приказа приравнять к дезертирству. Машин никому не покидать. По местам!
Наконец прибыли на точку сбора полка. Сформировался штаб из местного руководства. В основном все военные, все офицеры. У многих из них во время землетрясения тоже погибли близкие и родные. Но, невзирая на личную беду, военные собрались по объявленной тревоге выполнять поставленную задачу, свой воинский и человеческий долг, не побоюсь высоких слов.
Я разговаривал с одним капитаном:
- Я даже не знаю, что с моей семьей... Я ни жены, ни детей не видел с момента землетрясения - был на службе. Мы жили вон в той девятиэтажке, - офицер кивнул головой, указав не на дом, нет, - на высоченную груду каменных обломков. Мужчина с трудом крепился.
Пошла команда: «По машинам!»
Мы находимся в полной растерянности от незнания обстановки, незнания ситуации. В воздухе витает горе, смерть, их чувствуешь, что называется, кожей... У нас, матерых атеистов, эти ощущения непонятным образом откладываются в сердцах.

А У НАС ТОЛЬКО ЛОМЫ ДА ЛОПАТЫ
Полк вытянулся в колонну. Передвигаемся по городу. Картина становится все страшнее и страшнее. И по обочинам все те же женщины: матери, жены, сестры... Мужчин почти не видно. Возгласы надежды сменяются криками отчаяния: «Куда же вы уходите?!» Женщины кидаются под колеса, звуковые сигналы клаксонов слились в мучительную какофонию.
Ванаков Александр Григорьевич, пожилой комбат 2 танкового батальона, бедный мой Григорьич, носится от машины к машине, оттаскивая убитых горем женщин, пытаясь их успокоить, что-то им втолковать, объяснить...
А что тут объяснишь? Им, женщинам, потерявшим самое дорогое, женщинам, чьи родные и любимые погребены под железобетонными развалинами?..
Я смотрел на разруху и думал: «А что мы можем, мы, человеки, хоть и военные? У нас только ломы да лопаты». И такое бессилие охватило... Оставалось одно - исполнять приказ ехать вперед, причем ехать неизвестно с какой целью. «У нас нет даже оружия, - так мог думать лишь военный. - Да и что мы могли бы сделать с танками? Танк - оружие разрушения или, в лучшем случае, оружие защиты... Но никак не спасения».

МАРОДЕРЫ НА ЛЕГКОВУШКЕ
По пути нам встречались уцелевшие магазины. Ослепленная безнаказанностью и потерявшая человеческий облик толпа била стеклянные витрины и тащила вещи. Да, в критических ситуациях негодяи оказываются не только на поверхности, но и на плаву.
Колонна набрала скорость. Вдруг откуда ни возьмись появились гражданские автомобили, обычные легковушки. В салонах - развеселые ребятки, такие беззаботные, как будто вокруг них не было горя, как будто они ничего не знали и не ведали. Как будто они вообще из другого мира. Безалаберные ребятишки наглым образом пристраивались к колонне, мешая движению. Они так просто напросто «развлекались», наверняка подогретые алкоголем и опьяненные удачей. Совершали маневры, нарушая все правила, обгоняя и справа и слева, ржали, бойко перекрикивались... Их наглое лихачество грозило нам не только разрывом ниточки и потерей маршрута - мы из-за них несколько раз чуть не свалились в кювет.
Справа на обгон моей машины пошел «москвич». Тот, что уже неоднократно нас подрезал. В кабине легковушки - несколько хохочущих, довольных рож, безмятежно веселящихся и прикалывающихся. На плечах водителя - дорогая женская шуба... Это еще к чему? Пригляделся - и на сиденьях полно шмоток... понятно... Мародеры. Видно, вправду, каждому свое. Кому война, а кому мать родна. Нелюди.
Командую водителю:
- Принять вправо!
- Там машина!
- Повторяю. Принять вправо.
- Они вылетят в кювет! - водила осторожничает, а мне уже плевать.
Так, ладно. Рука на баранке, руль резко вправо. «Москвич» нырнул в кювет. Как и предрекал шофер. Ну что ж... Высота дороги - примерно метра полтора-два.
Командую водителю:
- Еще одного в колонну впустишь - пеняй на себя!
Вот так, жестко и без вариантов.
Ни один автомобиль больше не вписался в ряд и не разорвал ниточку между нашей машиной и впереди идущей.

МЫ В РАСТЕРЯННОСТИ
По прибытии мы первым делом приступили к разбивке полевого лагеря, установили палатки. Как спали ночь - не помню. Слишком растревожило душу.
Утром после построения нашему батальону была поставлена задача выдвинуться к ближайшему девятиэтажному дому для оказания помощи жителям.
Кругом разруха. Мы шли по аллее в ротных колоннах. Видели вокруг разграбленные магазины. Выбитые витрины, раскиданные шмотки и продукты недвусмысленно указывали на то, что сие разрушение произвело отнюдь не землетрясение, что оно - дело рук человеческих. Из универсама вылезла троица молодых парней - в руках битком набитые баулы, трещащие по швам тюки, на плечах шубы, куртки... Счастливые лица. Желание набить гадам морду, и вообще растерзать подонков возникло не только у меня одного, а у каждого - от солдата до майора.
Следующим на пути стояло здание, на первом этаже которого находился сбербанк. Два совсем юных курсантика-милиционера славянской внешности стояли на страже государственного имущества. В руках - резиновые дубинки. И - все!.. Впритык к банку, смотрим, расположен ликеро-водочный магазинчик. Для мародеров - славное местечко. Что-то будет...
Мы уходим дальше. Разрушенный девятиэтажный дом. Бывший девятиэтажный дом. Вокруг того, что от него осталось, жидкой цепочкой стоят люди. Комбат позвал меня с собой, и мы поднялись на груду камней, арматуры, пыли, обломков.
- Товарищ командир, что делать?
- Надо как-то разгребать, - вяло отвечает комбат. Он все понимает.
- Да вы что? Как такое разгребешь? - негодует молодой лейтенант.
- Надо. Вдруг внизу остался кто-нибудь живой.
Но как? Чем сдвинешь многотонные бетонные плиты? Можно было бы попробовать растащить завалы танками... если бы они были... Да и если танками - а вдруг внизу и вправду есть живые?.. Опасно. Каждая жизнь дорога. Рисковать нельзя ни в коем случае. Для расчистки нужны мощные краны. А армия не оснащена ничем подходящим.
Батальон беспомощно мнется внизу. Все в черных комбинезонах, с ломами, лопатами, кирками.
Что мы можем? Что делать?!

НА ВОЛОСКЕ ОТ ГЛУПОЙ СМЕРТИ
Комбат беседует с инициативной группой людей, которых именно беда сделала лидерами. В психологии они называются «ситуативные лидеры». На бумаге - безлико, наяву - страшно... Меня зачем-то отправили вниз. Тороплюсь выполнить распоряжение, прыгаю через завалы, спотыкаюсь, лечу вниз. На лету перегруппировываюсь - опыт старого самбиста и рукопашника.
До армии занимался самбо, ходил на тренировки по каратэ, а в армии увлекся рукопашным боем. Нехило так занимался - проверено не раз в дворовых драках. Навыки боя неоднократно пригодились мне в жизни.
Падаю сгруппировавшись, лечу стремительно вниз, приземляюсь и внезапно отчетливо чувствую, словно некто придержал мою голову по инерции качнувшуюся вперед. Медленно поднимаю ресницы - при взмахе они задевают какой-то предмет. Отстраняю голову, открываю наконец глаза - буквально в миллиметре от правого глаза торчит острый штырь железобетонной плиты. Шея ноет от неестественной позы. Оглядываюсь - рядом никого. Но ведь явно кто-то придержал мою голову! Кто-то не дал мне наткнуться на смертоносное острие! Я был на волоске от глупой смерти. Думайте что хотите, верьте или не верьте, но с годами я понял, меня спас мой ангел-хранитель, он и в дальнейшем оберегал меня.
Через какое-то время комбат отправил меня в полевой лагерь. Обосновывая, мол, одному идти небезопасно, я попросил послать со мной лейтенанта Боброва.
«Согласен, вдвоем поспокойней. Идите», - согласился командир.

КАК ДАМОЧКА БАНК ОБЧИСТИЛА
Подвигаемся с Генкой в лагерь. Встречаем двух тех самых молоденьких курсантов-милиционеров. Те помогают грузить в багажник «москвича» инкассаторские мешки. Возле них крутится местная женщина. Увидев нас, дама почему-то запаниковала, быстро вскочила в машину, ее спутники вдарили по газам, сорвались с места и улетели в неизвестном направлении.
- А кому это вы грузиться помогали, ребят? - спрашиваю.
- Да вот, работник банка приехала, сказала, деньги надо спасать, - честно отвечают юнцы.
- Да вы документы-то проверили?
- А как же! Она нам корочку показала!
Наивность курсантиков поражала до глубины души.
- Ну и как ее фамилия, какая должность?
Молчат. Потупились.
- Так кому ж вы помогали-то, а, ребята? Вы помогали мародерам!
Те оправдываются:
- Но у нее ключи были, и она все в банке знала!
- Ну-ну... Откуда сами-то?
- Мы из Новосибирска, из школы милиции. Нас сегодня привезли. По двое выставили на охрану госимущества. Помогите нам, а то нас только двое.
- Но вы же милиционеры, пацаны.
- Да все чихать на милицию хотели! Милицию никто здесь не боится, а вот военных боятся все!
Верим - мы это уже наблюдали. А курсанты продолжали:
- Мы ведь охраняем еще один важный объект - винно-водочный магазин. А вдруг до него дорвутся, растащат? Представляете, что в городе начнется, какая пьянка?!
Мы, вправду сказать, пожалели курсачей:
- Сейчас задание выполним, попросим комбата, чтоб вам подмогу прислал. Но помните, за все отвечаете вы. Мы - армия. Вы - милиция.

СПАСАЕМ ВОДКУ И КОНЬЯК
Возвращаемся с лагеря. Попутно у разграбленного магазина поднимаем валяющиеся повсюду разноцветные пластмассовые плечики для одежды, подходим к месту встречи, туда, где должны нас ждать курсанты. И видим: толпа обнаглевших мародеров вовсю грабит ликеро-водочный магазин - пункт, охраняемый нашими милиционерами! Один курсант, избитый, валяется возле разбитой витрины, весь в крови. Второго паренька добивают внутри помещения, он уже почти не сопротивляется. Мародеров до хрена. Куча. А нас только двое, курсачи не в счет. Вы не поверите: после моего истерического крика, подхваченного Генкой (осенило от безвыходности как пить дать), «Стой! Стрелять буду!» толпа просто испарилась!
- Эй, пацаны, вы живы?
Привели в чувство курсантов. Пошлепали по щекам, водичкой сбрызнули. Ничего, очнулись, родимые. Побитые, в крови, они чуть ли не падая в ноги, умоляли нас помочь им спасти социалистическую собственность. Но что мы могли? Стать такими же избитыми из-за бутылки водки? Но бросить пацанов тоже не могли.
Мы с Бобровым перехватили на дороге одно из подразделений нашего батальона. Взяв на себя ответственность, я прикрепил встреченных солдат к курсантам, приказав вооружиться чем бог пошлет - дубинами, палками, штырями - в общем, всем, что попадется под руку. Один из курсантов-милиционеров попросил помочь вывезти с подвала основную продукцию: бутылки с водкой и коньяком. Понятно, что надо было обращаться к комбату. Только он мог дать разрешение, выделить людей и дать команду к погрузке. Наш комбат, замечательный человек, родом был с Севера и принадлежал к одной из малых народностей. Имея кучу достоинств, он имел один существенный недостаток: до ужаса любил огненную воду! Договорившись с ребятами-курсантами, что за подмогу они выделят ящик водки в благодарность комбату, мы с Генкой Бобровым продолжили свой путь к объекту

ВРУКОПАШНУЮ ЗА СОЦИАЛИСТИЧЕСКУЮ СОБСТВЕННОСТЬ!
И тут мы заметили, как в глубине квартала кричащая толпа грабит универсам, стоящий в конце улицы. Магазин продовольственных товаров. Мы с Генкой переглянулись. Бобров с опаской (зная мой нрав):
- Мы ничего не видели Нас мало. Идем мимо.
- Да, идем мимо.
То бишь постараемся, но вряд ли получится. Несдержанный мы народ. Эх, гори все ясным пламенем!
- Первый взвод прямо! Второй взвод слева! - зычно кричал я уже на бегу.
- Шестая рота, бей мародеров! - орал Генка.
Так и врезались в толпу, раздавая приказы мифическим подразделениям. Били мародеров угловатыми вешалками, потом попавшими под руку обломками, а на втором этаже - голыми руками. Где-то рядом тоже шла рукопашка, кого-то выкидывали в окна, кто-то выпрыгивал сам... Слышались испуганные вопли: «Армия! Армия! Стреляют! Убивают!.. Смывайся! Военные! Солдаты!»
Пока продвигались внутри здания, видели взломанные и обчищенные кассы. Все, что осталось от продуктов, валялось под ногами, растоптанное, склизкое, несъедобно-тошнотворное. Вообще-то мы уже опоздали...
И снова мы на крыльце главного входа. Убегающая толпа враз остановилась, развернулась и вперила в нас недобрый взгляд. Люди обсуждали что-то на своем языке, махая руками и перебивая друг друга, но мы все понимали!
«Их только двое, смотрите-ка, их только двое, и у них нет оружия!»
Толпа стала медленно приближаться к нам. Сотня пар острых глаз сверлила нас насквозь. За спинами авангарда прятались и подстрекали остальных провокаторы: «Бей их, бей, их только двое!»
- Олега, нам писец... Что будем делать? - прошипел Генка.

«СПОКОЙНО! МЫ - УПОЛНОМОЧЕННЫЕ»
До нас толпе оставался десяток метров. Толпа неспешно накатывалась. Восемь... семь... Я резко засунул руку в нагрудный карман танкового комбинезона. Ну а дальше, знаете, как в фильмах:
- Суки, стоять! Всех перестреляю!
Толпа замерла, встала. Струхнула, отхлынула назад.
Гм... Неплохо.
Но надо что-то делать дальше. Ну я и давай импровизировать!
- Спокойно! Мы уполномочены специальным городским комитетом организовать и произвести правильное распределение продуктов! Вначале заходят женщины...
Кролики присмирели и послушно уставились в пасть удаву...
Фантастика! Мы взяли ситуацию и конкретно распоясавшуюся ораву под контроль, организовав не что иное как социалистическую очередь!
Цепочка выстроилась в соответствии с «предписаниями» и организованно потекла в магазин. Чинно-благородно.
Чуть позже до Гены дошло. Бобров округлил глаза и выдохнул:
- Брателло, мы ж тут узаконили грабеж! Надо сматываться!
На выходе из магазина показалась счастливая старушка, божий одуванчик, которая перла на себе несколько сумок с бакалеей и пару ящиков - не поверите! - пепси-колы! Да-да, не удивляйтесь, действительно пепси-колы! Вот она - мечта бабулек! Поколение, как говорится, пепси.
Мы быстренько назначили старшим самого ушлого из толпы. А сами стали помогать бабушке тащить ящики, старушонка начала интенсивно отказываться, но мы были чрезвычайно галантны и настойчивы. Забрав у нее ящики с модным напитком, мы, резво перебирая ногами, удалились в безопасное расстояние от магазина. Бабушка жила в частном секторе, ее дом нисколько не пострадал от тряски, да и все грабители магазинов, оказались, по ее словам, жителями близлежащих деревень. Они налетели на мертвый город как стая воронья - поживиться, «мертвечину поклевать».

ВИНА - ЗАЛЕЙСЯ!
Бросив на дороге бабку с ее пепси-колой, мы с Бобровым пришли к комбату. Быстро оповестив его о происходящем в городе, изложили просьбу курсантов, подкрепив ее обещанием достать ящик водки! Комбат приказал взять под загрузку КамАЗ и выделил солдат.
Мы вернулись к винному магазину. Глядим - внутри идет очередная бойня, так что наша помощь оказалась совсем не лишней. Магазин был уже весь обнесен подчистую, но подсобка и склад хранили огромное количество дорогого и качественного алкоголя. Обнаруживались по очереди шикарные вина всевозможных видов, отличная водка - «Московская», «Посольская» и еще какая-то весьма дорогая. На всех бутылках крышки или откручивающиеся или с язычком. А в глубине склада хранился выдержанный коньяк разных сортов и безумно дорогой. Погрузку начали с коньяка, продолжили водкой. КамАЗ забили под завязку, а на складе еще куча вина! Темнело. Наш отряд со стороны, наверно, походил на шайку воров, под покровом ночи обчищающих хранилище.
- Товарищ лейтенант, что делать с вином?
Курсанты, судя по всему, дружно стали считать меня своим начальником.
- А вас когда заберут? - задаю встречный вопрос.
Не должны же их окончательно бросить на произвол судьбы.
- Не знаем.
За мальчишками никто, по всей видимости, не собирался приезжать.
Курсанты, ребята порядочные, забеспокоились:
- Оставлять вино нельзя!
- А куда мы повезем водку с коньяком?
- В здание МВД.
- А вы дорогу знаете?
- Нет, мы же первый день здесь.
Екарный бабай! Значит, придется вот так:
- Круши!
Мы в каком-то необъяснимом азарте опрокидывали ящики с вином, били стеклянные бутылки резиновыми дубинками, лопатами, давили ногами... Стекло хрустело, и этот хруст до сих пор стоит в ушах. Плюнули и ушли, завалив проход.

БУТЫЛКА ВОДКИ ЦЕНОЙ В ЗАРПЛАТУ
Четверых солдат я посадил в кузов. Сам вместе с курсантами забрался в кабину. Темень хоть глаз выколи. Тиха, перефразируя классика, армянская ночь. Куда ехать - никто не знает. Да и в городе дорог нет, остались только направления. На всех перекрестках заторы. Кошмарные пробки. Пытаемся маневрировать, чтоб наконец выехать. Пока спрашивал в окошко у местного, как добраться до МВД, водитель, солдат-армянин, заметил, что сзади машины полно народа, кучкуются чего-то, гомонят. Вылезаю с КамАЗа. И что я наблюдаю? Мои соколы-солдатики любезно раздают народу водочку!
Используя старый приемчик - руку в карман и «Стоять, всех перестреляю!» - иду в толпу.
Откуда им известно, что именно мы везем? И тут я обнаруживаю, что в кузове не хватает одной доски и прекрасно видно содержимое: бутыли и ящики с коньяком. Вальяжно приближается седоватый армянин средних лет:
- Командир, за каждую бутылку водки сто рублей. Почем коньяк возьмем - договоримся. Не обидим. Не волнуйся - все равно никто не видит и не узнает. И все равно ты до места не доедешь.
Сто рублей! Кто жил в СССР, тот помнит, что это за сумма по тем временам. Средняя зарплата, можно сказать! А сто рублей за бутылку водки! А водки той - залейся, полгрузовика, не меньше!.. Да, соблазнительно, что и говорить... Представляете, какие бабки там вертелись?!
На сделку я, естественно, не пошел.
Мы были молоды и принципиальны. В нас бились горячие сердца, а поступками руководил гордый характер. Мы с друзьями просто пытались честно исполнить свой долг перед Отечеством, согражданами, земляками и народами-братьями...
После моего отказа «договориться» за нами устроили настоящую охоту. Перегораживали путь, блокировали выезды, тормозили как могли. Впрочем, все вы смотрели боевики с погоней, когда команды конкретны, а действия решительны. Уж как нам удалось в конце концов оказаться у МВД - не знаю!

ТОЛСТЫЙ ПОЛКОВНИК ЗАРВАЛСЯ
Перед нами стояло здание типа Пентагона, с внутренним двором. По всему пространству двора, как и за воротами, где мы остановились в ожидании, сновало множество людей, не только из военных или милиции, но и штатских. А ворота, странно сказать, оказались блокированы. Придется подождать. Просто проехать невозможно, тем более с нашим грузом.
Здание МВД словно ощетинилось и казалось колючим и недобрым - из окон снопами торчали автоматы. На кого они направлены? Видно, лишь страх перед оружием сдерживал возбужденную толпу.
- Дави!
Водитель дал по газам, КамАЗ набрал скорость, рванул и вломился в запертые ворота. Спасибо, толпа успела отшатнуться и рассыпаться. Ворота угодливо и торопливо распахнулись, поглотив грузовик. Мы влетели во внутренний двор «Пентагона» и вылезли из машины.
Нас так и распирало, мы, признаться, чувствовали себя немножко героями. Ух как лихо ворвались, распугали все и вся!
Наши курсанты ушли, но быстро возвратились взволнованные:
- Товарищ лейтенант, мы ничего не понимаем. Мы рано утром сюда привезли кучу продуктов, кучу имущества, а ничего нету! Куда все подевалось?.. Вы только смотрите, никаких документов не подписывайте, - предупредили братишки.
Лениво подошел жирный милицейский полковник. Он более походил на торгаша, нежели на доблестного стража порядка.
- Что привез, лейтенант?
- Водку, коньяк, товарищ полковник!
- Документы на передачу. Накладные.
- Какие накладные?! Мы вашим милиционерам помогали.
- Да ты, наверно, сам мародер, лейтенант. Грабитель! Да я тебя посажу! - разъярялся полковник все сильнее. - Я начальник ОБХСС города Ленинакана, я тебя, сопляк, раздавлю как клопа! - милицейский жаргон так и сыпался. - Разгружайте машину, сказано! Ты лично будешь за все отвечать!
Это был перебор. Лейтенанта Ташкентского танкового на понты не разведешь. Мы и пострашней видали.
- Тебе надо, ублюдок, ты и разгружай. Вместе со своими шакалами, - вот такие оскорбительные слова кинул я ему в лицо.

МИНИСТЕРСТВО ИЛИ ТОЛКУЧКА?
К тому моменту мы прекрасно понимали, что происходит в здании МВД. Это было уже не МВД - министерство внутренних дел превратилось в рынок, базар, развал, толкучку - как хотите, так и называйте. С тыльной стороны здания велась бойкая торговля.
Вот так оно бывает. Пока одни, рискуя жизнью, спасали людей и защищали государственную собственность, другие, абсолютно ничем не рискуя, торговали госимуществом и делили барыши. Вот почему ментов не боялись. Их презирали. Но не будем обобщать. Наши юные курсантики, например, с честью выполняли профессиональные обязанности.
Вопль жирного полковника с попыткой предначертать мое будущее оборвал пробегающий мимо милиционер с полными руками провизии. Он спешил к забору, туда, где проворно велась распродажа. Полковник уловил мой взгляд и заткнулся.
- Слышь, ты, толстый! - да, я не выбирал выражения. - Сам разгружай. Вместе со своими шакалами! - и показал пальцем в сторону забора. - Будешь выеживаться, пристрелю как собаку.
Я спокойно мог блефовать. Ведь мент-торгаш тоже не знал, что у меня не было оружия.
Тут полковнику на подмогу подоспел генерал-майор милиции. И тоже попытался меня застроить. Был, разумеется, послан в то же место и с тем же советом, а именно заниматься подчиненными и выполнять должностные обязанности, а не облизываться в ожидании прибыли с незаконной продажи народной собственности!
Набежала уйма местных милиционеров и живехонько приступила к разгрузке КамАЗа, а мы с Генкой Бобровым пока суд да дело занялись исследованием «внутренностей» МВД. На полу здесь и там валялись остатки колбас, банки с консервами, раскрошенные макароны - а у нас весь день росинки во рту не было, мы даже не пили. И весь наш батальон тоже. Разумное предложение Геши накормить деликатесами пацанов я, само собой, одобрил. Мы с солдатами самым нахальным образом все, что нашли, погрузили в спальник кабины. Генерал бухтел за спиной, но не очень старался. Сдулся. Да и нам он был не указ.

ВОИНЫ ПРОТИВ «ТОРГАШЕЙ»
И тут я нечаянно увидел, как нашу водку, отвоеванную, бережно сохраненную, с опасностями доставленную, еще даже до конца не разгрузив, уже оперативно продают из-под полы по сто-сто пятьдесят рублей! И вот смешно - какой-то мент предложил и мне приобрести бутылочку...
Я подумал: по справедливости нужно оставить что-то и своему полку, раз такое дело. Что такое ящик для комбата? Ерунда! Пару рядов, думаю, хватит. Нам не сильно эти напитки были нужны, если честно, загулять все равно не получалось. Просто местных говнюков хотелось обломать.
И я пинками выгнал ментов с кузова машины.
Подбежал генерал и изменившимся заискивающим голосом воскликнул:
- Товарищ лейтенант, тут такое!.. Грабят гостиницу «Интурист-Ереван»! Стреляют! А там золотой запас, валюта! Помогите!
- Товарищ генерал, так у нас даже оружия нету, - пришлось сознаться.
- Мы вам выдадим автоматы!
Я осмотрел двор и «удивился» разведя руками:
- Так у вас вон сколько «продавцов», берите оружие да и езжайте! Выполняйте свой долг.
Генерал, понизив голос, констатировал:
- Вы воины, а это... тьфу... торгаши. Вы армия, вас уважают и боятся. А этих...
Я повысил голос:
- Значит, я солдат должен вести под пули, спасая народное достояние? А вы здесь его будете продолжать бойко распродавать? Тебе надо - ты и езжай.
Ну, конечно, понеслось. Ругань, угрозы, «я сообщу в полк!» и так далее...
Пошел ты. Садясь в кабину, хлопнул дверцей.
- Поехали!
Ворота перед машиной не открывают. Стоит мент с автоматом.
- Эй, ментяра, у тебя есть выбор: или ты открываешь ворота, или я тебя пристрелю!
Сержантик торопливо выбрал первый вариант. Да кто бы сомневался. Ему тоже по фиг был вопящий генерал. Своя шкура дороже. К тому же с автоматом «страж» обращался как с деревяшкой.

ПОЧЕТНОЕ ПОРУЧЕНИЕ. ПОПРОБУЙ ВЫПОЛНИ!
Поздно ночью прибыли в палаточный городок. Вызывают к командиру полка. Комбат по пути задал вопрос:
- Почему отказался ехать в гостиницу «Ереван»?
Я ему честно все и рассказал. Он зашел в палатку комполка, через некоторое время вышел довольный. Похлопал меня по плечу:
- Молодец, пошли отдыхать!.. А ты, это, ящик-то привез?
- Товарищ майор, вообще-то не один! - я засмеялся.
- Сколько? - не скрывал радости комбат.
- Да хрен знает... Много! Там еще и коньяк. И покушать полный спальник.
- Да ладно! - восхитился командир и побежал к машине.
Осмотрел содержимое КамАЗа, вылез ошалелый:
- И что с этим богатством делать?
- Не могу знать, товарищ майор!
Комбат вновь отправился в палатку штаба полка. Через пару минут вернулся и сухо, как настоящий начальник, объявил:
- Значит так. Все сгрузить в палатку батальона. И ты лично отвечаешь за сохранность.
Дорогие мои читатели, представьте! Я, молодой лейтеха, неожиданно назначен ответственным за сохранность не чего-то там, а именно водки и коньяка! Да не под замок упрятанных, а складированных... под солдатскими нарами!.. Да где? В армии! Где в радиусе десяти метров вокруг импровизированного тайника - сотня здоровых молодых мужиков в постоянном стрессовом состоянии!
Забегая вперед, скажу, положа руку на сердце: ни одну бутылку не похитили. Ни один глоток не был сделан без разрешения или без оправдывающих обстоятельств.

- Слышь Серёга, ты только не забудь - впиши в паспорт движок. Номер -то тот же, но для твоего Гетца это всё равно, что танковый мотор на блоху поставить, - наставлял дядя Миша Серёгу, - унесёт, а менты просекут и на меня выйдут, - а я уже старый для скачек. Усёк? - Серёга сделал кожаную мебель для всей квартиры дядь Миши, за что тот бартером, используя свой опыт и секреты, сотворил чудо с корейским убожеством, что досталось Серёге по дешёвке. Так как Хундай мебельщика был почти «убит» предыдущим хозяином иномарки. Вообще, Гетц - это машина для бедных сделанная богатыми. Жрёт много - одиннадцать литров на сотку километров, весит мало, а размером чуть больше «Запорожца» советских времён. Однако репатрианту не до зубов и кулачков газораспределительного механизма, хоть что-то под задницу. Ведь машина не роскошь... а семье без машины - ну никак. Вот и взял на свою голову. Цены бешенные, ссуда вытягивает все доходы, детей учить надо. Где бабки взять дядь Мише для гарнитура - собьёшь все пальцы на ремонте. А где найти гроши на нормальную машину Серёге? Но два русских мастера нашли друг друга. И каждый сделал своё волшебство так необходимое для нового знакомца. В итоге, квартира дяди Миши сверкала роскошной королевской мебелью, такой, что и у не каждого президента или миллионера увидишь. А у Серёжки под железом корпуса обычного, невзрачного и занюханного Гетца «билось сердце калированного мустанга». Усиленная подвеска вела себя жестковато, но дополнительные амортизаторы, снятые на свалке за копейки с расфаршированного Феррари и Порше гасили редкие неровности дорожного покрытия, что попадались на пути усовершенствованного южнокорейца.
- И это! Ещё! - напутствовал дядь Миш своё чудо-изделие, - ты на газ очень осторожно нажимай, нежно, ласково и аккуратно, как будто девку в первый раз за грудь трогаешь или гадюку ногой проверяешь - живая она или нет. С трепетом! А то, сам понимаешь, движок с ведущими вперёд улетит, а задние колёса с багажником на дороге останутся...
Серега ездил осторожно. Движок работал нормально. И даже, как ни странно, был на трассе экономнее вдвое, не переделанного. Зато объём стандартного бензинового стада под капотом Гетца дядя Миша сумел увеличить почти в два раза. Расточил цилиндры и головку блока, поставил новые внутренности, заменил и увеличил прокладки, усилил соединения. Много чего сделал чародей автосервиса. Движок, из стандартного корейского, на один литр и четыреста кубиков, превратился в двухсполовинной литровый турбоагрегат! Вот только не успел новый хозяин в паспорт записать объём нового усовершенствования. Но и Серёга отплатил мастеру железных коней сторицей. Мебель блистала на зависть соседям, родне и знакомым. А особенно любил ею дядя Миша похвастать перед заносчивыми коренными пейсатыми, у которых от зависти лицо кукожилось старой змеиной кожей при виде красоты и великолепия царившего в квартире репатрианта даже толком не знающего язык страны пребывания.
От Ришона до его промзоны четыре нормальных светофора. Пятый это поворот на Лишански - улица такая. Итого километров пять не больше. По ней до Холона совсем чуть, если на зелёную волну попасть. А за первым возле пожарки рамзором* затаился в два часа ночи полицейский патруль на форсированном мерседесе, с компьютером, мигалками и парой полицейских в нём. И прибор у них немецкий навороченный, чтоб ловить наглых тех, кто посмеет превысить разрешённую скорость в шестьдесят километров в час, хоть на километр. Тут тебе и фото, и видео и радар, и чип интеловский - всё в одном. Только успевай штрафы да никудоты* выписывать, да эвакуатор вызывать, чтоб машинку на штраф площадку увезти с места нарушения. Да. В общем: засада полная, капкан и ловушка с сыром для мыши. А вместо сыра: тишь, пустота и освещённая улица имени первого и последнего одноглазого генерала израильской армии, ведущая прямиком к скоростному хайвэю. Хорошая трасса. Асфальт не рвется от перепада температуры в шестьдесят градусов, как в России, последняя технология германской технической мысли, уложенная на песок, сверкает днём на солнце наждачными вкраплениями. Едь - не хочу. Особенно, если сотку Гетц за четыре секунды с места берёт в разгон. А Мерс: навороченный, тяжёлый и вылизанный - за восемь. Это они потом посчитали, вместе.
А пока. Один из полисменов капитан - руси. А второй, младший, тоже из наших, но по-русски уже не рубит хорошо, но всё понимает - родители не дали забыть отпрыску язык далёкой Родины и Отчизны.
А у дяди Саши в тот день заболела дочка. Вирус гриппа с прошлого года мутировал, старые лекарства не брали нового возбудителя болезни, и маленькой девочке стало очень плохо.
- Начальник, отпускай у дочки температура под сорок - надо срочно в больницу! - шеф был относительно нормальный, русских уважал. Дядю Сашу за высочайший профессионализм обойщика мебели обожал, но зарплату, гад, зажимал, как обычный жадный еврей денежного назначения. Ну, сволочь местная, полумарроканская. Ну, наши знают - живолглот без совести, нормальных рук и образования, но ушлый паскуда. Однако знал - дядя Серёжа отработает вдвое. За дочуньку - костьми ляжет. Но поинтересовался хитросделанный - свой же производственный план ночной смены ближе к телу.
- А что не скорой помощью? - намекнул на потери от отсутствия мастера и предложил свою версию действий рачительный Рафи. Дядь Серёжа так глянул на угодливую рожицу хозяина, что тот понял - лучше уступить. Потом всё равно отработает. Да и за ночные часы не надо сто пятьдесят процентов платить - чистая экономия.
- А успеешь? - усомнился, отступая, он, - На твоём-то «Хундай Гетце»? - на что Серёга только снисходительно усмехнулся.
- А я попробую, - ну, и попробовал. Ночь, пустая трасса по Моше Даян до Лишански, а дальше - скоростной Аялон, до Вольфсон-больницы. Только упрежь, надо дочку забрать из Холона. Пять светофоров до поворота и шестой на трассу. Зелёная волна рассчитана хитрым компьютером, так, что если хочешь проскочить, то ехать надо не ниже девяносто километров в час между трехцветными вертикальными глазами на каждом перекрёстке. А в городе больше шестидесяти кэмэ в час ездить запрещено. Вот и решай папа, что тебе дороже: здоровье дочери или права водительские, вместе с машиной, а заодно и возможность получения срока до шести месяцев в тюрьме, если, не дай бог, последствия тяжёлые будут. Но ночь темна. Город спит после трудового дня в неге предутренней тьмы, а дочка у Серёги одна, пока. Прикинул Серый все да и нет. Риск есть, но оправдан он для мужика на двести процентов. И вжал мастер мебельных дел педаль регулирующую подачу топлива в полик, медленно, нежно и без фанатизма, но основательно и без права повернуть назад. Ему ж ещё на работу надо было успеть вернуться к утру, чтоб закрыть рабочий день в мастерской у алчного Рафика. Прикинул Серый верно. Если разогнаться от первого к последнему, то, как раз попадёт на волну. Вот только полисмены в план как-то не вписывались, а судьба их уже припрятала за невзрачным щитом, и стояли они с открытым багажником - чтоб сигналки на крыше мерса издалека на освещённой трассе не видно было мчащемуся лихачу. А сверху, над крышкой багажника - радар. Сиди господин полицейский в кабине кондиционированной, кури, басни плети напарнику и жди, когда засверкает всеми красками плоский экран встроенного в эмвэдэшную сеть компьютера, и завопит динамик, и замигает тревожная лампочка, сообщая о совершении проступка на дороге. Останется только выйти, одеть фуражку, махнуть ручкой и справедливо положить права любителя скоростной езды на суровый алтарь справедливости и закона. Да.
- Серый, сколько ж ты ехал? - спросил я мебельщика, когда он добрался до этой части истории. Ну, не выдержал я напряга.
- Да ты знаешь Марк, мне не до спидометра было! Дочку бы успеть в больничку довезти. Кстати и его мне дядь Миш заменил. Поставил спортивный, индивидуальной сборки что-ли, на четыреста кэмэ по циферблату. Ну, я так думаю, что не меньше двухсот девяносто было. Я им это так и сказал, когда они меня на красном свете светофора смогли догнать. Я ж все пять трёхглазых пролетел за секунды, а последний не успел - красный зажёгся. Ну, я и дал по тормозам, как положено дисциплинированному водителю. Стою, ждю, а сзади сверкает синим и красным, воет сирена и орёт громкоговоритель.
- Водитель «Хундай- Гетц»! Немедленно принять вправо и остановиться! - грохот, шум, татаррам на километры в тишине ближневосточной ночи.
- Опупели наши менты немного, я и так стою! Куда стоячее? Вправо некуда. И так в правой полосе жду - направо ж свертать - а куда? На пешеходную дорожку через бордюр? Объехали они меня на красный свет. Сами правила нарушили. Закрыли дорогу своим Мерсером. Осторожно вышли. Фуры на бошки одели. А как же - если не наденут, то имею полное юридическое право начхать на них и двигать своим курсом, так как форму одежды нарушили. А значит, может и ряженные полисмены, а не настоящие. Подстраховались ребятки. Очень им любопытно, кто их уделал, как стоячих. Они же даже понять ничего не успели. Вжик, пронеслось что-то мимо, с фарами, по дороге. А что? Может и не я вовсе. А кроме меня и нет никого. И задние фонари то они в погоне видали. Мои фонари. Вот они. Но не может эта консервная южнокорейская банка на колёсах обойти форсированный трёхлитровый элитный германский турбомотор! Не может! Ёптыть! А оно вот - есть. Стоит, тихо бурчит на холостом ходу поршнями. И от этого противоречия в мозгах у служивых сильно бурлит серое вещество. Молодой коп руку на открытой кобуре держит, ладонью на рукоятке «чезеты семьдесят пятой». Капитан присматривается сквозь лобовое стекло к моей физиономии. Однако сбоку подходит, молодой страхует, и явно снимают ситуацию на видео для полного счастья и фактических доказательств моей вины, если что.
Разобрав точно марку машины, молодой даже оглянулся вокруг. Не, инопланетян нет. Тарелки в небе отсутствуют. Самолёты тоже. Вертолёты не летают. - Кос има шело! (Твою мать!), - в итоге подумал на иврите по-русски, справедливо удивляясь, он.
- Добрый день! - ошарашено поприветствовал Серёгу капитан дорожной полиции, подойдя к открытому водительскому окошку. Быстро осмотрел внутренности машины. Ничего подозрительного не обнаружил. Реактивный поддув, размером с транспортный Геркулес и лопатки сопла истребителя не просматривались! Ступы, метлы и помела не было и в помине. Мужик-водитель: обычный оле ходаш, морда русская, скуластая, рябая чуть, стрижка короткая. Руки мастеровые, рабочие, загорелые до плеч от постоянного ношения футболки с коротким рукавами на жарком восточном солнышке. Оружия нет. Наркотой не тянет. Алкашный выхлоп отсутствует. Только озабочен руси чем-то и глаза красные от недосыпа. Во ребус! Вот загадка! Попробуй, угадай-ка.
- Доброй и вам ночи, парни, - в тон, но по-русски ответил Серёга и грустно вздохнул, что не укрылось от внимательного взгляда и слуха офицера.
- Прошу предъявить права и документы на машину! - разговор неожиданно перешёл на великий и могучий. Услыхав родную речь, хоть и с акцентом, из уст представителя порядка у Серого затрепетал лучик надежды, где-то в глубине души. Мастер передал книжицы и картисы в окошко, а капитан отдал их сержанту для пробивки по базам данных. Пока тот этим занимался, кэп спросил Серого.
- Вы знаете, с какой вы скоростью ехали по дороге? - брови офицера поднялись вверх в любопытстве ожидания ответа.
- Не, не знаю, - честно ответил Серый, - мне не до спидометра сейчас было.
- А сами? Как думаете? Сколько? Если мы гнались за вами со скоростью двести пятьдесят и догнали только потому, что вы остановились на красный сигнал светофора?! - врать было бесполезно.
- Ну, двести семьдесят наверно, - уменьшил на пару десятков кэмэ в час мебельщик.
- У вас всё в порядке? - в распечатке поданной сержантом, значилось, что за три года вождения у отловленного нарушителя не было ни одного, даже самого мельчайшего нарушения правил.
- Дочка у меня заболела, температура под сорок, надо срочно в больницу, вот я и лечу в Холон, А потом в Вольфсон, - сдался Серый капитану, а слёзы сами влагой забили нижние ресницы и уголки глаз. Дернулся кадык, проглатывая спазм нежности. Скрипнули зубы - давили слабость не достойную мужика, но почётную своей трогательностью заботы о дочке. Дрогнуло сердце у капитана. Понял он - рискует осторожно не за глупость, а по необходимости земеля. И жизнь у него ох не сахарная, но гордый мужик, может помощь и не принять. Сдуру - и дочкой пожертвует.
- А что скорая?
- Да все машины на вызовах, а поликлиника закрылась. Мне б её в приёмный покой и а там забирай в участок. Я ж понимаю - нарушил. Знал, на что шёл.
- Погоди, тебе на какую улицу в Холон? - начал уточнять капитан.
- Гистадрут, - ответил, оживая, и не веря своим ушам Серый.
В ту ночь редкие прохожие, пересекающие по мосту улицы Йосеф Таль скоростной Аялон из Бат Яма в Холон, смогли бы увидеть странную картину. На пустую трассу вылетал с поворота от улицы Эйлат, сверкая, мигая и воя сиреной мощный полицейский Мерседес. А за ним нисколько не отставая, а заметно догоняя и как бы пытаясь подтолкнуть солидную европейскую машину, рвался вперёд маленький, как воробей против орла, но проворный как мустанг - Хундай - Гетс. Машины пулей выскочили на трассу, взвизгнули резиной, и растворились вдалеке габаритными огнями, стремительно уменьшаясь в размерах в сторону поворотного круга у больницы Вольфсон. Охранник железнодорожной станции Холон - Бат Ям, что вышел курнуть на улицу и лицезрел искромётную прыть ночной гонки, так и остался стоять с открытым ртом и дымящейся у сандалет выроненной сигаретой.

Когда дочку увезли за ширму, взяли анализы, проверили температуру, поставили диагноз, капельницу и дали лекарства, то она заснула, впервые за двое суток. Мама прикорнула рядом сморенная бессонницей и хлопотами. Надо было отдавать долг капитану.
- Ну, что, командир, поехали в участок? Сдаваться? - спросил Серёга, тяжело вздыхая в сожалении от обещанной им самим предстоящей расплаты за своё вынужденное ночное ралли Ришон - Холон - Аялон - Вольфсон. Капитан неожиданно засмущался, сержант заинтересованно приблизился и кивнул, одобряя действия начальника, коллеги, товарища и однополчанина по алие*.
- Ты это, ты того, слышь, ты нам телефончик дяди Миши дай? А? - попросил, краснея и почему-то волнуясь, офицер. Теперь брови Серёжки взлетели вверх. Ситуация менялась в лучшую сторону.
- Дак четыре утра почти, - начал брать ситуацию под контроль и в свои руки мебельщик.
- Мы это, мы не просто так, мы заплатим, сколько скажет. Ты только рекомендацию дай? - дядя Миша матерился долго. Но когда наши полицейские объяснили, что расходы берут на себя. Рассказали детали знакомства с Серёгой, то мастер сменил гнев на милость. С тех пор от этой пары израильских ментов ещё никто никогда не смог удрать, даже кортеж премьера обогнали по пустынной дороге на Эйлат, при перехвате дерзкого лихача, бравые руси. А премьеры, они на абы чём не ездиют. Дочка у Серёги растёт. Скоро в армию. Дядь Миша отбивается от элитных клиентов. Серега пашет как вол, надо ж дочуне на учебу деньжат наскрести после окончания службы в армии. А Серый на Хундай-Гетс правила не нарушает. Движок вписан в паспорт машины на законных основаниях, и автомобиль легко проходит ежегодный тест. Вот только свою тайну усовершенствования мотора дядь Миш никому так и не рассказал. А интересно, правда, как же он его туда всобачил в этот корейский тазик на колёсах?
Написано по реальным событиям со слов очевидца и главного героя. Хотите - верьте, хотите - нет.