К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ИДЕАЛИЗМ ИЛИ ЛЮБОВЬ К СТРАНЕ ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ

(продолжение)



Дорога домой ...

Итак, вернёмся к серьезному мужскому разговору. Сами понимаете, что прозвучало предложение продолжить службу. Что странно, для нас, во всяком случае, нам не предложили полковничьих должностей, персональных автомобилей и личных вертолётов. Это было для нас может и непонятно, но вполне ожидаемо. Хотя не скрою, и обидно.
Предложение, сделанное нам с Лёнькой, было простое и лаконичное. Есть, мол, в Группе два фургона, новеньких и вам хорошо известных. Но вот незадача, нет у этих фургонов хозяев. И нашему отделу, ну и конечно его начальнику, было бы приятно и желательно (а может наоборот - уже не помню), чтобы ключи от них оказались бы в карманах ваших, ребята, кителей.
Если говорить проще - было предложено продолжить службу в качестве начальников этих станций.
Честно говоря, если бы подобное предложение прозвучало бы где-нибудь во внутреннем округе, то понимания и интереса, скорее всего не возникло бы. Но тут дело другое. Времена то были ..., а материальных благ хотелось, чего уж душой кривить.
Одним словом предложение было принято.
Документы были оформлены практически моментально. Оформлены и отправлены. Разница в статусах правда была. У Лёньки за плечами был техникум. Поэтому он ждал присвоения звания и.... Мне же предстояло снова учиться. Утешало одно, школа была совсем рядом с домом и в месте, с детства мне родном и известном.
Служба текла спокойно и размеренно, без каких либо приключений. Вернувшись с учений и получив невнятный выговор от ротного, что, мол, вот ... бросил, ... не оправдал ... и т.д. продолжил я своё электромонтирование.
По результатам работы (какой - непонятно) оперативной группы батальона, родился в недрах штаба приказ. Штатный начальник станции, совсем молодой ещё парень, т.е. второго периода службы, был поощрен краткосрочным отпуском, в который и смотался через день.
Ребята меня, конечно, подкалывали от души - мол .... короче посмеялись и, ... кто-то злорадствовал, кто-то сочувствовал. Всё как всегда в нормальном коллективе. Возникали, конечно, вопросы, чегой то я стал усиленно заниматься дембельским прикидом. Чего - чего, ехать то надо в чём-то, помните ... хоть тушкой, хоть чучелом.
Но вот настал день. Рота на завтрак собирается, а меня дневальный к телефону кличет. А в телефоне голос НШ. Давай, говорит, быстро в штаб. Одна нога там, вторая уже тут. Я конечно понял зачем и рванул ... быстро.
Пока НШ оформлял разные записи в военном билете, я получил уже готовые аттестаты, предписание, проездные и т.п. Причём никто ничего не знал. Там в графе основание было написано: Директива Командующего ЦГВ N .... от ....., и всё. Нет, НШ то знал всё конечно. Но другие нет. Просто выдали, коли приказано. Похватал я бумаги и полетел переодеваться и чемодан подхватить. Потому как было сказано, чтобы через пятнадцать минут был на КПП, готовый, меня в Миловице на вокзал отвезёт сам Вовка, попутно. Ёлы-палы ... батальон уже ушёл на завтрак, это же не попрощаться ни с кем.
Влетаю в роту. К каптёрке ... открыто. Старшина там и сразу на меня накинулся, подгонять начал. Ну, ещё бы Вовкин приказ для Сани нашего - это сильнее даже, чем приказ МО.
Вообщем всё бегом ... прыгнул я в Уазик Вовкин, и поехали мы ... в новую жизнь. Едем, а навстречу батальон идёт. Я взмолился:
- Товарищ, капитан !!!
- Одна минута! - последовало в ответ очень лаконично. Выскочил я из машины, Лёнька с Лёхой меня увидели - выпрыгнул навстречу из строя. Обнялись мы, а своим ... из роты я только фуражкой ... помахал из окошка,... вот такое получилось прощание.
В роте потом, мне Лёнька писал, сначала подумали, что я всё-таки в отпуск поехал, но потом просочилось, конечно.
Около вокзала, в Миловице, пожал мне руку Вовка и упылил по делам.
Представился я коменданту, сдал проездной до Чопа и был отпущен до отхода поезда. А было до отхода ещё часов пять. Куда деваться. С чемоданом не погуляешь, а в камеру хранения сдать,... откуда деньги. Хорошо хоть сигарет запас имелся. Сел себе на лавочку в тенёчке и сижу,... курю.
Дело то уже не просто к обеду, а уже за «после обеду» перевалило. Денег то, т.е. немного было, но тратить валюту на еду ... это, знаете, было, выше моих сил. Ибо в обозримом пространстве виднелись какие-то магазины, и была цель докупить чего-нибудь к содержимому чемодана.
Но вопрос с едой разрешился сам собой. Появились несколько отпускников, наверное, приехали ребята из дальнего гарнизона, тоже к поезду. Устроились рядом, достали консервы с сухарями. Конечно, и меня втянули. Я только рогаликов прикупил в общий котёл. Спасибо мужикам - не дали с голоду помереть. И вообще - до границы то ехать было целую ночь. Вот и думай, что хочешь о том же своём заботливом старшине. Ведь знал всё, и сухпаи те же в каптёрке были всегда. Так дай. Не ... Ладно.
В компании стало веселее. Прошлись по площади. Зашли в магазинчики. Набрали всякой мелочи, типа конфет вафель для подарков домашним ... так время и прошло.
Наконец объявили: «Отпускникам построиться у комендатуры!».
Посадка в поезд уже шла вовсю. Народ, отъезжающий в отпуска и по замене, уже грузился в вагоны. Вещей у народа было катастрофическое количество. Особенно у тех, кто возвращался в Союз окончательно. Чемоданы, коробки, тюки ... места свободного в купе не оставалось совсем. Ну это ... те, кто ездил - те знают.
Нас пересчитали, представили сопровождающего. Старший лейтенант, помню, был. Тот выкликал фамилию, проверял документы - военный билет, отпускной или предписание, отбирал проездной до Чопа ... и в вагон. Для нас прицепляли к составу поезда N 51 Миловице - Москва, чешский вагон. Второго класса. Это значит вагон с сидячими местами, хорошо хоть диванчики мягкие.
Проинструктировали, как водится. Из вагона не выходить, не употреблять, не курить, не ... и не ... можно только сидеть и смотреть в окно. Хорошо хоть часового не поставили.
Тронулись. Мы, конечно, прилипли к окнам. Настроение такое было... чемоданное известно всем, ну а для нас ... мы же домой возвращались, практически. Пусть на время, но домой. Выразить это состояние словами очень трудно, но если бы эмоции и чувства могли бы ускорить движение состава, то полетел бы он быстрее самолёта - это я на тысячу процентов уверен.
Как водится, при железнодорожном перемещении, у всех традиционно проснулся аппетит. Народ стал вытаскивать припасы. А какие припасы у солдата? Сухпайки или консервы. У кого-то нашлась буханка хлеба. Кто салом запасся, да луком. Вот и весь рацион. Очень удивил, просто поразил какой-то мужик. Ну не просто мужик, а ротный одного из отпускников. Он притащил своему парню целый свёрток еды. Бутерброды там всякие и курицу грилованую. Ну, досталось то конечно всем. По чуть-чуть, но всем.
Для меня вся эта история послужила уроком. Я потом ни одного своего отпускника не выпускал из расположения, не удостоверившись, что тот взял сухпай, хлеб и флягу с чаем.
На первой же большой остановке мы увидели, что на перроне стоит киоск, в котором продаётся пиво. Тут же был организован блиц сбор остатков валютных средств и, т.к. наш вагон стоял прямо напротив киоска, кто-то из ребят натянув джемпер из подарочного набора, причем джемпер женский, выскочил на перрон. Двери то у нас в вагоне были закрыты, но зато открывающаяся часть окна в чешских вагонах открывались достаточно широко, а расстояние от киоска до вагона - было небольшим. И цепочка пластиковых стаканов (да-да уже тогда в Чехословакии это было в простом обиходе) начала совё путешествие в наш вагон.
Сами понимает, что с пивом стало веселее. Самое интересно, что когда поезд тронулся, в вагон заглянул сопровождающий, но сделал вид, что ничего странного не происходит. Хотя думать то, что он ничего не видел, наивно, по крайней мере.
По дороге в вагон подсаживались ещё ребята, и уже к словацкой границе вагон был полон. Ну не то, чтобы кому-то стоять пришлось, но сидели довольно плотно.
Но перекантовались конечно, ибо и не такое видали, да и не обращали особого внимания - настроение было у всех ... казалось и колёса стучали «домой ... домой ... домой», и ветер свистел в открытее окна то же самое.

Блок - пост

Последним городком на территории Чехословакии был Чиерна над Тисой. Там предполагался пограничный и таможенный контроль с чешской стороны. Ни того, ни другого мы в своём вагоне не ощутили. Только наш старший собрал у нас военные билеты и ушёл.
Простояли мы минут сорок, или что-то около часа. Постояли - постояли и тронулись в сторону Союза. Мы не просто прилипли, а влепились в окна. Чиерна представляет собой очень крупный железнодорожный узел. Не знаю как сейчас, но тогда пути были просто забиты составами, и через один эти составы были воинскими эшелонами. Откуда знаю? А караулы и грузы на платформах ... довольно специфических очертаний под брезентом. Так что всё было видно. Но нас волновала граница. Когда? Где? Как выглядит? Сначала мы пересекли нейтральную полосу и состав начал втягиваться на блок пост.
Что такое блок пост? Участок путей, длиной примерно около километра. Пути и насыпь слева и справа обнесены столбами, на которых была натянута проволока, колючая естественно. Через определённые интервалы, по периметры стояли вышки. Пулеметов не заметил, а вооружённые пограничники на вышках маячили.
Вдоль пути, по которому двигался состав, стояли пограничники. Когда состав остановился, пограничники стали заходить в вагоны. Во все, без исключения. Тут же были и таможенники. Они ждали своей очереди. В наш вагон зашли двое парней в зелёных фуражках. Одному старший передал стопку военных билетов, второй взял список. Первый называл фамилию. Названый подходил к погранцу, тот внимательно вглядывался в предъявленную личность, сверял её с фотографией и, отметив что-то в списке, протягивал военный билет владельцу. Мы потом сравнивали, смеха ради, фотографии в военных билетах с нашими реальными лицами.... Ну, какой же фантазией надо было обладать, чтобы узнать в зачастую патлатых молодых мальчишках, изображённых на этих картинках нас, довольно повзрослевших и возмужавших. Очень, помню, веселились.
В процессе проверки только трое не смогли подойти к пограничнику.
Обнаружилось, что эти трое, с летными петлицами, подсели ночью, где-то в Словакии, Ребята были из БАО Зволенского аэродрома и ... то ли у них спирт был, то ли на вокзале словаки их угостили хорошо, но был парни, что называется «в лом». Их спокойно, без лишних истерик сняли с поезда и практически унесли в небольшой белый домик. Накрылся отпуск у ребят. Нерасчётливо рано начали они праздновать. В лучшем случае они отработали весь отпуск на пересылке и поехали в часть без телеги, в худшем отсидели эти десять суток на губе в Чопе и вернулись с соответствующей отметкой в отпускном за добавкой в родную часть.
Злодеи, а не стражи границы.
Таможенники к нам в вагон не зашли. Им работы хватило в других вагонах.
Когда поезд снова тронулся, мы обнаружили, что в вагоне образовался новый персонаж. Эдакий круглолицый упитанный сержант с повязкой комендатуры. Он достаточно развязно и нагло, как младшему, нет, ... не объяснил даже, а отдал приказание:
- Когда встанем у вокзала, постройте личный состав у вагона и заведёте их в таможенный зал для досмотра. Ну как есть ... АНИРАЛ !!!
Всё-таки при всём моём понимании необходимости комендантской службы, наглеют они сверх всякой меры. Тем самым вызывают отвращение к своим особам. И как же они гнутся перед теми, от кого хотя бы немного зависит их «нелёгкая и необходимая» служба. Ну, халдеи, что с них взять.
Поезд встал. Мы дисциплинировано построились у вагона. Сержант вальяжно махнул рукой в сторону стеклянных дверей в здании вокзала, на которых было написано
«Таможенный зал» и неспешно, походкой человека уверенного, что его не посмеют ослушаться, направился к этим дверям.
Взгляд нашего старлея был полон не просто яростью, а ненавидящей лютостью.
Мы стояли и все наши взоры были обращены на нашего, пусть временного, но командира.
- Документы у всех на руках? - Старлей посерьезнел, даже посуровел. Он видимо принял решение.
- Так точно ...!!! - Мы рявкнули дружно, но ... шёпотом.
- Ну и брысь ..., - добавил наш командир, и после паузы - ОТСЮДА !!!
Нас разметало быстрее, чем по команде «Воздух!». Краем глаза я заметил превращение ехидно улыбающейся рожи холуя комендача, стоящего у «гостеприимно» распахнутой двери таможенного зала в злобно-перекошенную от возмущения рожу базарной торговки, и гордо, практически строевым уходящего старлея. Нет, всё-таки случались на моём пути настоящие русские офицеры и крепкие правильные мужики.
Мы потом пообщались около банка, где получали деньги. На наш вопрос - не попадёт ли ему. Он ответил, что никто из таможни нас досматривать и не собирался. Досмотры эти проводит комендатура с единственной целью ... поживиться заграничными мелочами, которые якобы нельзя провозить или превышена норма. Особенно кондитерские изделия, которых все везли довольно много. А что ещё солдат мог везти в отпуск? Вот и набирали копеечных конфет и вафель. Но много. Поэтому он нас и распустил. Ну и хамство сержанта сыграло роль, конечно.

(продолжение следует)

Морская капуста.

Капуста - очень емкое слово в русском языке. Судите сами: деньги - капуста; огородные радости - белокочанная, краснокочанная, цветная - тоже ж ведь капуста. И всякие там кольраби и брюссельская... Водоросли некоторые граждане кушают на Дальнем Востоке и в Баварии - тоже капуста, хотя и морская. А еще капустой называли красивые жестяные листья на козырьке фуражки морских офицеров. Не просто морских офицеров, а именно плавсостава.

На первом курсе КВИМУ нашим командиром роты был майор морской пехоты Чепцов. Рост метр восемьдесят пять, ширина в плечах - столько же. Усы опять же очень авторитетные. И все, вроде, в жизни складывалось очень хорошо. Но было одно-единственное темное пятно, о котором он однажды случайно обмолвился нашему замстаршины роты.

Бравый вояка, гроза НАТО, СЕАТО и ОПЕКа слегка стеснялся своего морпеховского происхождения. Из-за специфики училища. Все остальные офицеры вокруг - морские. Просветы на погонах у них - желтые, а у него - красные. На рукаве нашивок нет. Козырек фуражки - что у обычного пехотинца, никаких блескучих листиков. А без этой капусты издали видно, что идет не офицер плавсостава, не КАПИТАН ТРЕТЬЕГО РАНГА, а непонятно какой майор. О чем он и посетовал вечером нашему замстаршины... И остался ночевать в роте, среди любимого и любящего личного состава, ибо утром на подъеме судомехаников должен был почтить своим присутствием сам ректор училища.

Утром рота была разбужена не криком дневального, а ревом раненого мамонта. Или ревуном маяка. Короче, звуком, не распространенным в коридорах нашей общаги. Поэтому курсанты выскочили на звук мнгновенно, без обычной для повседневного подъема ленцы. Звуки издавал единственный морпех училища, командир роты майор Чепцов. В руках он держал свою модную, шитую на заказ фуражку, к козырьку которой клеем "Момент" были намертво приклеены два пожухлых капустных листа, украденных накануне на камбузе...