Медаль

Забежал я в наш гравёрный цех - серной кислоты для аккумулятора попросить. Командовал там тогда старикан один, бригадир, одноногий Марк Моисеевич. Дразнили его, само собой, капитан Флинт, кино «Дети капитана Гранта» все смотрели. Мастерский был гравёр, от бога, самые ответственные задания всегда ему поручали.
Сидит, скорчился, как обычно, над столом, работает чего-то. И плачет. Спрашиваю его, ты что, Моисеич? Случилось что? Молчит. А я подошел поближе - гляжу, он матрицу по эскизу гравирует. Эскиз рядом на столе. Медаль. За Победу. Над Германией.
Как же так, думаю, какая ж победа, откуда - мы ж ещё только-только к этому поганому логову, к Берлину, подбираемся.
Через пятнадцать минут почти все работники завода у Моисеича полукругом за спиной столпились. В гробовой тишине - ни вздоха, ни всхлипа. Только слёзы у всех ручьём.
Не дожил Флинт до 9 мая, помер незадолго. А медаль его руками сделанная жива. И нас всех переживёт. Значит и он в Победе нашей участвовал.

Пуля - дура, но штык...

Служил в начале 80-х гг. со мной в разведбатальоне танковой дивизии Центральной группы войск (Чехословакия) прапорщик Куля. Его, не имеющего среднего образования, направил в школу прапорщиков дальний родственник, старший офицер из штаба корпуса. Шестимесячная учеба в «дуболомовке» не сделала из Кули интеллигента, но полученные там от командиров оплеухи и тычки научили его свято блюсти всевозможные инструкции. В душе он понимал свою недалёкость, стремился компенсировать это пунктуальным выполнением служебных инструкций, благо их в армии хватает на все случаи жизни. А то, что во время политзанятий вместо Америки тыкал указкой в Антарктиду - к этому скоро привыкли, даже не хохотали, когда прапор докладывал замполиту о том, «есть в Неметчине немчики наши друзи, а есть - друзи американские». Но хозвзвод, которым Куля командовал, был на хорошем счету: пунктуально выполняя инструкции, прапорщик заслуживал одобрение командования, тем более, он не пил и занимался спортом.

И вот - учения! Надо ж случиться, что на Кулю напоролся посредник - непохмеленный подполковник из штаба группы войск - и приказал хозвзводу действовать автономно от основных сил батальона.

По отмашке посредника три 66-х с полевыми кухнями на прицепах двинулись в одну сторону, а батальон - в другую... В первой хозвзводовской машине восседал Куля, держа на коленях огромную и тяжеленную, словно бордюрный камень, радиостанцию Р-107.

Время обеда. Заросший редким лесом обширный полигон просматривался плохо.

Комбат нарушил радиомолчание. Взволнованный Куля доложил, что обед готов уже три часа назад, и через час он, согласно инструкции, должен выбросить на обочину второе блюдо, а через два вылить - первое. А долго говорить он не может, так как посредник приказал хранить радиомолчание.

- Ты где находишься, - заорал комбат, - в каком квадрате, где у тебя карта?
- Карта у меня есть, только квадратив я не бачу, - от волнения Куля перешел на украинский, - бачу кругом одни деревья...
И связь оборвалась.
Но в эфир он снова вышел уже под вечер. Доложив, что вывалил обед на обочину и попросил утвердить раскладку продуктов на ужин. Ожидались макароны по-флотски.
Комбат успел только выругаться - и вновь связь оборвалась.
Батальонный связист получил строгое указание запеленговать Кулю в случае его выхода в эфир. Это случилось уже утром, когда командир хозвзвода докладывал раскладку продуктов на завтрак.
Хозвзвод был окружен по всем правилам военного искусства. Едва голодный и злой комбат спрыгнул с боевой машины, как к нему подбежал Куля, радостно доложив, что только что выбросил в лес макароны по-флотски и сейчас его подчиненные моют котлы. На просьбу прапорщика утвердить меню на завтрак командир лишь зарычал...
Через пару месяцев, направляя Кулю в роту охраны штаба группы, комбат пробурчал:
- Там от безделья они сутками в карты режутся - научится наш дуралей в картах разбираться!
А еще через полгода все узнали, что Куля женился на дочке высокопоставленного офицера штаба группы. На что батальонный врач, циник и хохмач, изрек: «Хоть наша Куля (пуля-укр.) дура - штык у него - молодец!»

Я, Костя и Серёга возвращались с Одессы на Донецк с бананом. Доехали до Мангуша, и у Кости начал греться двигатель. До дома 150 км, и выгрузка только завтра после обеда. Решили заехать на паркинг переночевать - водки выпить. Пока ехали, в рацию обсуждали причины роста температуры и решили, что это прорыв картерных газов в охлаждающую систему, и как следствие - нарушение циркуляции тосола. Диагностируется просто - на расширительный бачок вместо крышки надевается презерватив, мотор заводится, и если презерватив надулся и лопнул - к мотористу на поклон.
Картина маслом! В продуктовый магазин при стоянке заходят 3 джентельмена в куртках-безрукавках с надписью EUROTRANS, спортивных штанах, шерстяных носках и банных тапках при 20-градусном морозе. Рожи небритые, ключи от машин на шеях висят на специальных верёвках. Типичные дальнобойщики! (коллеги меня поймут). Костя подходит к прилавку и говорит молоденькой продавщице: "Девушка, бутылку "Хортицы Платинум", три "Сармата" светлых и пачку самых дешёвых презервативов." Барышня подымает на нас квадратные глаза:
- "Ребята, может, на презервативах не стоит экономить? Лучше водку подешевле купите!" Минутная пауза, дикий хохот (мой и Сирожы), а потом красный как рак Костя пять минут объяснял девушке устройство ДВС и зачем ему презервативы.