В новогодние каникулы мы по традиции публикуем истории, получившие в прошлом году наивысшие оценки.
Сегодня истории из раздела "Армия"- КБ

Одноразовые зайцы

Действие происходит в одной из подмосковных дивизий в середине 90-х годов. Все имена, конечно же, изменены.

Лейтенант Ракитин стоял, прислонившись лбом к холодному стеклу. Из глаз, растворяя замерзший иней, стекали скупые мужские слезы. Ему было плохо. Очень плохо. Вчера, то есть 30 декабря, группа офицеров, в которую входил и наш герой, получив премию, прошла боевым маршем по всем кабакам в пределах гарнизона. В результате сегодня не было ни денег, ни спиртного. И чтобы хоть как-то облегчить состояние, лейтенант Ракитин стоял, прислонившись лбом к холодному стеклу.
- Выпить хочешь? - участливо спросил я.
- Да. А что есть что? - не веря в свое счастье, спросил Ракитин.
- Нет, но через полчаса будет. Водка, и коньяк, и шампанское. И закусить: салатики, заливное, горячее и холодное. И еще с собой на дорожку дадут. Не бойся, ничего криминального, - поторопился добавить я, прочитав в его глазах недоверие. - Тащи сюда белый хирургический костюм и вату. И хирургическую шапочку не забудь.

Через 15 минут лейтенанта было не узнать. В белом хирургическом костюме, с клоком ваты на жопе, напоминающим хвост, с двумя ушками из ватмана, пришитыми на шапку, и разрисованным гримом лицом он абсолютно походил на зайчика.
Я, надев костюм Деда Мороза, приступил к инструктажу.
- На сегодняшний вечер ты «Зайчик-побегайчик». Твоя задача - прыгание вокруг елки с детишками и нейтрализация запасов спиртного, которое попытаются влить в меня. То есть ты за меня будешь бухать и таскать мешок. Я буду заниматься с детьми и выпрашивать продукты «на дорожку». Все набранное потом делим пополам.
Заяц, кивнув головой в знак согласия, активно запрыгал навстречу такому долгожданному стопарику.

На часах оставалась 6 часов до Нового года. Все уже активно накрывали столы и стругали салатики. Бдительные жены отгоняли своих благоверных от спиртного, не давая им ужраться раньше времени. Позвонив в первую квартиру, я почувствовал манящий запах окорочков и мандаринов. Работа началась.
- Я Дедушка Мороз. Всем подарки вам принес. В этот чудный вечерок к вам зашел на огонек. Говорите в сей же час: дети в доме есть у вас? - начал я гулким басом.
Дети, конечно, были. И захлопали в ладоши, увидев столь желанного Деда Мороза.
- А я - зайчик-побегайчик, -весело заорал мой товарищ. - Водку наливайчик? - тут же обратился он в полголоса к отцу.
- Коньяк наливайчик, - мгновенно оценил ситуацию глава семейства и бочком исчез вместе с зайцем на кухне.
В это время я, как подобает порядочному Деду Морозу, слушал стишки, водил хоровод вокруг елочки и одаривал детей подарками, которые незаметно подложили в мешок родители.
Через некоторое время из кухни появились зайчик с папой. Заметно повеселевшие и довольные жизнью, они влились в общее веселье. «Зая» скакал вокруг елочки, изображал как кушает морковку и под конец покатал на себе обоих детей. Дети визжали от восторга. Шоу прошло триумфально.
- А теперь нам вышел срок. Едем прямо на восток. И далек наш будет путь. Нам пожрать бы что-нибудь, - раскрыв мешок и вопросительно глядя на хозяев, произнес я.
- Да, да. Конечно. - засуетились мама с бабушкой, складывая в мешок холодец, фрукты и куриные окорочка, завернутые в целлофан. А папа специально для зайца незаметно опустил с мешок недопитую бутылку коньяка.
- Получилось! Все получилось! Ай да Юрич, ай да сукин сын, - не смог сдержать восторга Ракитин, когда за нами закрылась дверь.
- Вперед, мой верный заяц. Нас ждут дети. И, конечно же, выпивка и закуска, - отвечал я, и, взвалив мешок, мы постучали в соседнюю дверь.
***
Зайца я потерял где-то на восьмой квартире. Признаюсь честно, был сам виноват. Девочка захотела мне рассказать стихотворение «Вот дом, который построил Джек». Три раза сбивалась почти в самом конце и начинала сначала. Остановить ребенка я не смог. И когда я забежал на кухню, там остались лишь пьяный глава семейства и выпитая пол-литра «Абсолюта». Ни мешка, ни Ракитина не наблюдалось.
- Заяц где? - затряс я отца.
- Он улетел, но обещал вернуться! Милый зайчик-побегайчик... - только и смог ответить он, махнув в сторону двери.

Ракитина я нагнал этажом ниже, когда он стучался в дверь генерал-майора, командира дивизии.
- Ты кто? - удивленно спросил командующий, когда увидел еле стоящего на ногах офицера в костюме зайца.
- Я - Дедушка Мороз. Всем поллитра вам принес. Отвечайте мне сейчас: есть ли дети здесь у вас? - заученно начал Ракитин.
- А это тогда кто? - комдив указал на меня.
- А это мой зайчик...ик. Косой, прыгай сюда!
- Извините, товарищ генерал-майор. Издержки профессии. Зайчик попался какой-то одноразовый, - вмешался в разговор я. - Сейчас поздравлю ваших детей и отнесу зайца в берлогу спать.
Нужно ли говорить, что у комдива я работал за десятерых, пытаясь смыть неприятное впечатление: прыгал вокруг елочки, водил хороводы, рассказывал, стоя на табуретке, стишки и пел песни. Постепенно генерал, видя смех своих внуков, тоже заулыбался. Провожая меня, он вручил бутылку «Hennessy XO», наказав опохмелить «одноразового зайца».

В процессе транспортировки тушки зайца в комнату, я встретил лейтенанта Богатырева, который вчера также принимал участие в походе по кабакам.
- Надевай костюм. А то бизнес простаивает. - приказал я. - Будешь «одноразовым зайцем».

Через какое-то время по военному городку разнеслась молва, что в общаге за «бутерброды и выпивку» круто зажигает бригада зайцев под руководством Деда Мороза. И нас начали приглашать сперва в другие общаги, потом и на частные вечеринки. Ребята старались изо всех сил: пели, плясали рассказывали стишки, прыгали вокруг елочки, показывали фокусы. Где-то после полуночи контингент изменился: вместо детей они уже поздравляли взрослых: пели караоке, участвовали в конкурсах «кто быстрее обсосет морковку» и фанты на раздевание. Везде нас провожали аплодисменты и восторги. Я только успевал менять зайцев.

Утром Нового года я пил кофе. На полу стояла батарея бутылок с алкоголем, на подоконнике возвышалась груда коробок с конфетами, холодильник был под завязку забит колбасой, салатами, окорочками и тортами. А на кровати мирно спали четыре уставших лейтенанта. Через три часа было объявлено всеобщее построение батальона.
***
Комбат смотрел на нас из-под бровей. Он отличался крутым нравом и если вызывал к себе в кабинет, то за этим следовало минимум «строгач с занесением». Мы стояли перед ним по стойке «смирно», примерно представляя, за чем он нас вызвал.
- Я хочу узнать, товарищи офицеры, кто вчера был «одноразовыми зайчиками»? Кто вчера в общаге на третьем этаже устроил «запрыг в наволочках», в результате чего обвалилась штукатурка на втором? Кто вчера чуть не подрался с Дедом Морозом из дома культуры, доказывая, что он ненастоящий? Кто уже сегодня в ресторане пел вместе с патрулем в караоке «А нам все равно? И наконец, кто вчера чуть не снес дверь генерал-майору?
Мы молчали. У всех была одна мысль, что, пожалуй, «строгачом» не отделаемся, и сейчас секретарша принесет ему личные дела. Комбат нажал кнопку на селекторе.
- Танюша. Принесите то, что я хотел.
- Ну все, допрыгались. - в пол голоса подвел итоги Ракитин.
Вошла секретарь, неся на подносе 6 рюмочек с коньяком и лимончик.
- Товарищи офицеры. От лица командования объявляю вам благодарность. Командир дивизии сказал сегодня на пятиминутке, что наше подразделение единственное, кто додумался поздравить детей, и справился с этой задачей блестяще. Прошу опохмелиться и приступить к дежурству. - комбат, улыбнувшись опрокинул рюмашку.
С этого дня за нами прицепилось кличка «группа одноразовых зайцев».

http://zabzamok.livejournal.com/129008.html

Оценка - 1,92

Сегодня в знак памяти нашего ушедшего друга xai, Хафизова Айрата Азатовича, выпуск будет составлен из его рассказов, ранее опубликованных на сайте.

Голодный бунт

- Всем офицерам, находящимся в жилой зоне! Срочно прибыть в штаб! Внимание! Всем офицерам... Над зоной расходился рев матюгальника.
Интересно, время пять вечера, и вдруг срочный сбор... ЧП что ль какое, да вроде тихо в зоне все. С огорчением прекращаю партию в нарды, хватаю бушлат и вылетаю из кабинета. За забором возле штаба уже кучковались ребята с отдела.
- Мужики, че за дела?
- А хлор его пойми, в зоне вроде тихо, может, у соседей побег?
- Или бес (бесконвойник) ушел?
- Да нет, Паша (нач.отряда бесов) только что мимо проходил, спокойный был, без кипеша.
На крыльцо вылетел замполитр:
- Так, че стоим, че за перекуры, товарищи офицеры? Всем пройти в актовый зал!
Поднимаемся наверх. Почти все в сборе. Хозяина нет. Несколько минут ожидания.
- Товарищи офицеры!
- Вольно!
К трибуне поднимается Хозяин, откашливается, и глядя куда-то вниз, негромко начинает:
- Товарищи офицеры! Сегодня для приготовления обеда осужденным был использован НЗ зоны по муке и хлебу. На ужин пайки не будет... Запас картошки, свеклы и жиров - один день. Хлебокомбинат отгружать хлеб без оплаты отказался в связи с двухмесячным долгом. Я только что приехал из управления, денег ближайшие двое суток не будет...
Дальше Хозяин мог и не продолжать... Вот и до нашей зоны докатилась европедизация... Из-за перевода из структуры МВД в МЮ выделенный на зоны бюджет где-то потерялся. Мы сидели без зарплаты уже два месяца. О том, что деньги нужны в том числе и на прокорм зэков, мы в силу молодости и наличия собственных проблем особо как-то не заморачивались... Чтоб понять специфику проблемы, поясню, что для зэков баланда и суп из семи залуп не являлся основной едой. Основная пища зоны - пайка. Хлеб можно было есть просто так, если найти мамку (запрещ. электроплитку), то можно сделать гренки, нарезать и насушить сухариков и добавлять в кипяток вместе в кубиком бульона. Проще говоря, перед нами вырисовывалась невеселая перспектива наличия двух с половиной тысяч некормленых и очень злых зэков...
Хозяин с плохо скрываемой ненавистью продолжал что-то говорить, потом замолчал, и уже глядя на нас, выдохнул:
- Мужики! Управа запретила мне вводить режим чрезвычайного положения (естестно.. нет у нас в наших человеколюбивых законах такого основания для ЧП - голод в зоне). Я не имею права приказывать, я прошу остаться на рабочих местах для стабилизации положения в зоне. Каждый из вас может сейчас пойти домой, и клянусь, я никому слово плохого не скажу и не попрекну... Но, мужики, если вы их не успокоите, на бунт кинут военизированный спецназ...
Курилка, задумчивый разговор...
- Народ, я в Комилаге видел, как машки-шоу военизированные работают... Там жопа была... Вариант - броня (БТР) заходит в зону, и огонь из калашей по всему, што двишшется.... - это Димыч, тридцатилетний железнозубый пенсионер, перебравшийся после пенсии из северных лесов поближе к теплу.
- А у вас из-за чего кипешнули?
- Да фигня, воровской замут... пришел новый хожяин, начал жону перекрашивать, вот щерные и поднялись...
- Ясно... ну че, мужики, потопали по местам?... (врать не буду, трое из пятнадцати поехали домой, и ничего ни им, ни нам за это не было... просто как-то вычеркнулись они из какого-то непонятного и никому необъяснимого понятия - братство...).
Вечер. Ужин. Столовка.
- Начальник! А пайка где???
- В Караганде! Хлебовозка сломалась! Сегодня сухари свои догрызете, завтра хлеб привезут...
- Не, ну беспредел же начальник...
- Я не понял, если ты такой умный, че за решкой сидишь?
- Не начальник, умный здесь тока ты... У тя даже диплом есть...
Ржач зэков вокруг (пока еще добродушный)...
- Так, ну раз смеетесь, значит, рты пищей не заняты. Отряд! Прекратить прием пищи! Выходим строиться!
Довожу отряд до локалки, захожу в кабинет. Забегает старшина:
- Маратыч! А ты че седня на сутках, а че не предупредил?
- Да, на сутках! Не мельтеши. Так, Ватсон (положенец зоны, был в моем отряде) где?
- Так его опера в штаб дернули.
- Ладно, как придет - ко мне. Пока чай сделай и пропади, поработать надо.
Таак, сидим голову напрягаем...
У меня нерабочий отряд. Если договорюсь с Ватсоном, блатные (человек пятьдесят) минимум сутки борзеть не будут. Красных двадцать, на них старшины хватит, остальные сто с лишним человек - мужики, но они-то самые опасные, пищеблок (консервы, чай, сало и т.д.) у них пустой - эти ор поднимут первыми, к тому же мозгов мало, могут и быкануть...
Составляю список горлопанов, начинаю готовить материалы на ШИЗО (якобы курение в неположенном месте). Да, не по закону! Но эти пустобрехи своими речами поднимут голодный отряд за десять минут... А мне че-то жить еще хочется. Левой рукой настрочил бумаги, ухожу в штаб к хозяину.
Тот уставший, злой, немного потерянный, сидит и гипнотизирует городской телефон.
- Товарищ полковник! Разре...
- Да заходи, что у тебя?
- Материалы на ШИЗО.
- Кто такие?
- Возможные подстрекатели...
- Понятно, что ж, умно... По трое суток хватит?
- А это не от меня зависит...
Ловлю бешеный взгляд хозяина, тот с шумом выдыхает:
- Прав, лейтенант, не от тебя...
Задумывается и проставляет каждому по пять суток.... Блин, значит, хлеба точно явно не трое суток не будет. Захожу в дежурку, по телефону выдергиваю восьмерых зэков и вместе с постановлениями сдаю дежурному.
- Начальник, а за что нас?
- Там написано, узнаете..
- Не, ну начальник...
Возвращаюсь в кабинет, курю, стук в дверь, заходит Ватсон. По его глазам понимаю, что тот уже в курсе...
- Что, Ватсон, присаживайся, разговоры говорить будем...
- Маратыч! Я со своими поговорю, но за мужиков не отвечаю...
- А за них никто не ответит! Окромя меня... Сам что думаешь?
- Цинк (Сигнал, инфо, малява) по зоне я кинул. Скоро мои подтянутся, будем кумекать.
- Они сделают, что ты скажешь, что по делу думаешь?
- По понятиям зону поднимать надо, если ваши накормить не могут, пусть мировая общественность «подогреет», но тока объяснили мне уже, что вашим главным звезды дороже, потому и не будет нам масти, спишут все на захват заложников, маски-шоу с оружием зашлют...
- Кто это такой грамотный у нас?
- Да как раз перед тобой с хозяином общался...
- Понятно, и что?
- Сегодня всех коммерсов за жабры берем, тащим на телефон, пусть с корешами по воле трещат...
- И?
- Ну, глядишь, кто-нить зону и подогреет...
- А если не срастется?
- Маратыч! Удержите мужиков, на пару дней общака хватит, а дальше меня свои на сходняк потащат... У меня корона не вечная...
С Ватсоном мне повезло. Вор староновой формации, поэтому умен, в меру гибок, поэтому для него договор с администрацией не западло...
- Значит, так и порешаем.
- То, что болтунов закрыл, это ты правильно задумал, только и про бичей не забудь, их с воли не греют, они первыми скулеж поднимут, а там отряд и сам настропалится.
- Хорошо, утром разберусь.
Бичей с утра хозяин не подписал - ШИЗО не резиновое, камеры не утрамбуешь. А зоновский телеграф уже работал на полную катушку.
В обед меня в первый раз взяли в заложники. Четверо вломились в кабинет, подняли шум с гамом.
- Начальник! Вызывай прокурора и президента! Беспредел творите!
- Циля! Ты здесь самый крутой, что ли? За захват ты паровозом идешь?
- Аааа...
- Ну вот и все нахрен! С тобой президент общаться не будет, иди положенца спросись или у смотрящего! Кончай балаган!
Через десять минут зашел Ватсон, стрельнул сигарету и объявил, что я теперь должен «общаку» банку тушенки. (цена затыкания четверых ртов).
На вечернюю проверку зэки выходили уже злые... Чтоб избежать галдежа, отвел отряд в клуб, где попытался еще раз объяснить ситуацию и договориться с зэками.
- Мужики! То, что столовка закрыта и склад пустой, сами знаете и видите!
- Начальник! Мы ж чужого не просим, положняк дайте!
- Или отпускайте всех! Че за дела! Беспредел мусорской!
- Так, я не понял, говорливые мои! Вы тут кого мусором называете? Думаете, мне весь этот бардак нужен? Сами видите, я вторые сутки из отряда не вылезаю! Да я щас домой уеду, и по барабану мне, что отряд у колючки положат!
- Да не грози, начальник!
- А я и не грожу! Поднимите бучу, с вами разговаривать не будут! Доложатся наверх, что зона встала, броню подтянут, и всех, кто на коленях стоять не будет, на гусеницы намотают. А мне-то пофигу, справку напишу, а зэков новых пригонят! В России по тюрьмам народу хватает! Мужики! Ну не будьте вы кишкоманами! У вас же в голове мозги, а не ливер!
- А че с пищеблоком-то тянут?
- Блин, мужики, ну это уж не ко мне, это у министра спрашивайте.
- А вот если мы администрацию под нож нагнем, то он, глядишь, и быстрее к нам с хавкой приедет...
Все! Прозвучала все-таки эта фраза. Сейчас начнется...
- Щас! Приедет он! Смысл меня в заложники брать, я и так рядом с вами сижу. Ну подставите вы мне пику под горло, и че? Половину положат, половину отмудохают, а как хлеба не было, так и не будет. У министра патронов до хрена, а вот бабла на пищеблок нет! Он же тоже не дурак, за погоны держится! Никому этот замут с голодом даром не нужен! Потерпите вы немного!
- Сколько терпеть-то?
- Мужики, давайте так! Если вы сейчас бучу поднимете, а потом выяснится, что у вас по тумбочкам хавчик заныкан, то все поймут, что вы с жиру беситесь!
- Да какой хавчик, начальник?
- А то я не знаю? Посылки и дачки каждый день приходят!
- Так греют-то не всех!
- Вы семейками живете? (семейка - маленькое сообщество три-четыре зэка, живут и едят вместе). Вот и делитесь! Короче, мужики, кина не будет! Идем в отряд! У кого вопросы есть - я у себя!
После отбоя в отряде начался замес. Мужики трясли с блатных общак. Вмешиваться не стал. Когда все стихло, перетащил четверых в медсанчасть. Все колото-резаные, но вроде живые. Комок безнадежно испачкан кровью.
В час ночи оскорбленные и униженные блатные завалились ко мне.
- Начальник! В зоне беспредел, в отряде мужики поднялись!
- А вы чего хотели, делиться надо было. А не в долг давать! Кто там у вас такой умный?
- Короче, Маратыч! Базар кончаем. Звони в дежурку!
Двое с заточками подошли сбоку.
- Тааак, что, Рашпиль, решил все-таки в захват заложников поиграть?
- Звони, я сказал.
- Да бога ради! Але, Иваныч! Слушай, я в захвате, в кабинете пока пятеро, паровозом - Рашпиль. Че? Щас спрошу.
- Рашпиль! В дежурке спрашивают, кто на переговоры пойдет?
- Ну... я и пойду.
- Иваныч! Из отряда Рашпиль выйдет! Свет над локалкой выруби, а то бликует. Ага, давай. Отбой!
- Маратыч! А свет зачем вырубаете?
- Так снайперам мешает, они ж на дежурке сидят, им свет в глаза бьет, а темнота им пофигу - прицелы ночные.
- Гонишь! Какие снайпера!
- Приказ хозяина! Если из отряда ночью выходит зэк без сопровождения - огонь на поражение. Рашпиль, я ж предупреждал, все серьезно! Ты кинь цинк по зоне! В четырех отрядах уже урядников захватили...
- И че?
- Че-че, А ниче! Из калиток выйти боятся. Ну, раз ты решился - иди! Или если жить хочешь, пошли вдвоем!
- Ага, чтоб меня в дежурке повязали, а тебя из зоны выпустили?
- Не, ну Рашпиль, тебе не угодишь! Ты определись, че ты хочешь? В заложники ты меня взял! Молодец! Зачем взял, и че требуешь, непонятно. В дежурку ты не идешь! Со мной идти не хочешь. И вообще, поздно уже, и я спать хочу. Ты иди пока думай, а я на диване массу придавлю!
- Начальник! Так за меня братва ж с тебя спросит!
- Уверен? Я братве ничего плохого не сделал! Тебя завалят возле калитки, меня резать и раскрутиться на пожизняк твоим торпедам не резон. Я вас честно предупредил, что на выходе подлянка будет. О, вот и свет вырубили. Так что давай, Рашпиль, уводи своих орлов, и я сделаю вид, что вы мне приснились!
Через пять минут в кабинет зашел Ватсон, угостил куревом, и улыбаясь, заговорил:
- Классно ты, Маратыч, Рашпиля на понт взял! Он теперь в окошко выглянуть боится.
- А я и не понтовался.
- В смысле?
- В прямом!
- Так там че, в натуре снайпера?
- Врать не буду - сам не видел, мне сверху сказали, я вам передал.
- Н-да, Маратыч, с тобой лучше в карты не играть, ты и каталу обуешь.
- Ладно, Ватсон! Поздно уже, я спать ложусь. Если там кто опять решит в заложников поиграть, передай, чтоб не будили, я спросонья злой бываю...
- Слушай, Маратыч, ну мы-то понятно, здесь сидим, ты че здесь потерял?
- Знаешь, Ватсон, если б я знал, я б давно уже ушел бы...
З.Ы. Фуры с хлебом в зону зашли только вечером.
З.З.Ы. Девушка, с которой я тогда жил, в мои отмазки по поводу трехдневного отсутствия поверила только после того, как обнаружила первую седину...

Мгновения.
(Так, в общем-то ни о чём)

Ты смотришь на мгновенья свысока...

Молодой и глупый лежу на горячих камнях и, улыбаясь, смотрю на огромное белое солнце.
Вся моя жизнь, казалось бы вечная и длинная, оказалась одним мгновением.
Сзади всё ближе чужое "Алла-а-а!", а руки сжимают скобы двух лимонок, прижатых к груди - кольца уже выдернуты, сейчас отпущу и пойдут последние мгновения. Первый бой превратился в последний.
А я смотрю на солнце и улыбаюсь. Мне не страшно - мне обидно.

Наступит день и сам поймёшь, наверное - свистят они как пули у виска...
Мгновения, мгновения, мгновения...

Время от времени мы проходим через этот блокпост и всех здесь уже знаем. Ребята с местными организовали посиделки, а я вышел во двор блокпоста и сел, прислонившись спиной к камням дувала. Меня мутило, я был замучен этим рейдом - то ли подцепил чего, то ли солнцем ударило. Хотелось хоть сколько-то мгновений посидеть, закрыв глаза и ни о чём не думая. Но не судьба - чьи-то шаги приближались ко мне. Я нехотя открыл глаза. Ко мне шёл Юрка из Саратова, здоровенный как шкаф и легко краснеющий как девушка. В самый первый заход на этот блокпост мы случайно разговорились и я ему сказал, что у меня в Саратове тоже есть девушка. Это почему-то наполнило его таким доверием, что он рассказал, краснея и смущаясь до слёз, про свою девушку Свету, принёс и зачитал мне все её письма и с тех пор так и повелось - как мы на блокпост, так тут и Юра с письмами...
Я поднялся, стряхнул с себя нежелание его видеть и разговаривать, шагнул навстречу, протягивая руку для приветствия и улыбаясь этому простому хорошему парню. В следующее мгновение на лбу у него появилась чёрная дырка от пули, а я, моментально вычислив возможную траекторию, прыжком летел за выложенный камнями круг колодца, отщёлкивая предохранитель калаша.
Осторожно выглянув из-за укрытия, я увидел белый листок Светиного письма, плавно падающий на землю.
Выстрелов больше не было - снайпер ушёл.

У каждого мгновенья свой резон,
Свои колокола, своя отметина.
Мгновенья раздают кому позор,
Кому бесславье, а кому - бессмертие

Я, молодой и здоровый парень, еду на горячей броне, подставив лицо солнцу и улыбаясь. Мне всего восемнадцать, рядом на броне сидят такие же парни. Любое мгновение для любого из нас может стать последним, но это же и заставляет нас ценить каждое мгновение. Я не знаю, о чём они думают - о войне, о доме, о девушках, но знаю, что любой из них верит в то, что друг не подведёт. И я верю, да нет - я знаю! - что никому из них не достанется ни позор, ни бесславие.
Я поудобнее устраиваю на коленях калаш и продолжаю улыбаться.

А в общем, надо просто помнить долг
От первого мгновенья до последнего

Долг.
Каждое мгновение нам тычут этим долгом в лицо. Вот и замполит рассказывает нам, как мы сильно успели задолжать Родине, афганскому народу и даже ему лично.
Из всех песней про долг, замполитовская самая приятная - он так ей увлечён, так зачарован своим красноречием, что не замечает даже, что мы используем эти мгновения на всю катушку - кто-то спит, кто-то пишет письмо домой...
Главное, делать всё это с направленным на него лицом - тогда он верит, что мы вместе с ним упиваемся своим Долгом.

Мгновения спрессованы в года,
Мгновения спрессованы в столетия.
И я не понимаю иногда,
Где первое мгновенье, где последнее.

Все мгновения сжаты в несколько секунд, которые нужны духовскому пулемётчику чтобы перезарядить ДШК, а мне - чтобы преодолеть те световые мили, отделяющие меня от него. Автоматчиков я даже не беру в расчёт, почему-то я знаю, что они ничего мне не сделают; для меня важен только пулемётчик, не дающий нам подняться. Вот очередь оборванно замолкла и мы втроём бросились вперёд. Казалось, все мгновения слились в одно целое, огромное как жизнь и длинное, как Вселенная... Автоматные очереди проносились мимо, обжигая лицо, разбойниче свистя, и тут снова заработал ДШК. Серёгины мгновенья дёрнули его назад, вот и Сашкины сложили его пополам, а я вцепился в свои зубами - я должен успеть! - и вот моя лимонка, отскочив от пулемёта, взрывается и обрывает его смертоносный ливень. А я вижу испуганное лицо молодого ещё духа, вскинувшего на меня автомат, но его очередь проходит сквозь меня, не причиняя вреда - не пришло ещё моё мгновение! И я, поверивший в своё бессмертие, скачу молодым козлом среди духов, расстреливая их в упор, когда кто-то стреляет в солнце и оно, яростно вспыхнув, разлетается последним мгновением моей войны.

Мгновения, мгновения, мгновения...

Убийца авианосцев

- Был у нас в экипаже минёр.
Звали его... а впрочем, не важно,
как его звали. Одно слово - минёр!
Художественный фильм «72 метра»

Волна, одна из тех, про которые говорят «чуть выше сельсовета», прокатилась по баку и гулко ударилась о надстройку. Всем, кто в этот момент находился на ходовом «Дозорного», показалось, что они попали в океанариум и через стекло наблюдают за жизнью морских обитателей - в иллюминаторы была видна лишь толща воды, пробиваемая насквозь лучами яркого летнего солнца.

Вынырнув, как поплавок, из волны, сторожевик начал вскарабкиваться на очередной гребень. Стихия, сделав вид, что взяла передышку, изменила тактику и начала долбить корпус снизу. Корабль задрожал от слеминга. [Слеминг - явление удара днищевой части носовой оконечности корпуса о воду в процессе продольной качки судна при его движении на встречных волнах. Удар сопровождается содроганием корпуса вследствие внезапного нарастания нагрузки на днище и медленно затухающей вибрации.]

- Штурман, диаграмму качки на ходовой! - командир «Дозорного», капитан 2 ранга Берёза с красными от недосыпа глазами, третьи сутки не сходил с ходового поста. Всё это время корабль штормовал, выбирая оптимальные курс и скорость, чтобы зря не насиловать ни корпус, ни машины, ни экипаж... Хотя, об экипаже уже не думалось - на удивление командира, с начала шторма укачалось всего трое, но и те уже «прикачались».

Разобравшись со штурманом в переплетении кривых диаграммы, командир дал команду на изменение скорости, но в этот момент очередной «девятый вал» прокатился по баку, сорвав с креплений, на глазах у Берёзы, пусковую установку с крылатыми ракетами и смыв её за борт...

- Минёр! - взревел кавторанг, перекрикивая ураган. - Какого хрена «чемодан» по-штормовому не закреплён?!! [Чемодан - сленговое название пусковой установки КТ-106, состоящей из четырёх ракетных контейнеров, расположенных в горизонтальной плоскости.]

И только сейчас, понимая, что несёт полнейший бред, Сергей проснулся.

«Пригрезится же такое! - подумал Берёза. - Ещё понятно, если подобное снится в начале отпуска, когда сознание не успевает перестроиться с одного режима на другой, но под конец! Надо будет утром на корабль позвонить...»

Рядом мирно посапывала жена - любимая Гульнара.

«Вот ведь, спит, и ничего её не тревожит! Не снится ей, что в детском саду Саша Бугаёв Саше Карпушкину фингал поставил, или Поля Бикулова у Рогатиной Маши куклу отобрала», - с завистью подумал Сергей.

Он перевернулся на другой бок и попытался уснуть. Какое там! Эмоциональное потрясение от увиденного в ночном кошмаре было таким сильным, что о сне не могло быть и речи. Поворочавшись с полчаса, Олегыч ласково тронул плечо жены:

- Гуля! А, Гуль!!!

- А... Что такое? - спросонья Гульнара не могла сообразить, чего от неё хотят.

- Ты ничего не слышишь? - встревоженно спросил у неё Берёза.

- Н-нет... - прислушавшись к тишине, через некоторое время ответила любимая. - А что? Что ты слышишь?

- Слышу, - Сергей сделал серьёзное лицо и придал трагизма голосу, - как на Западе снова оружьем бряцают!

- Полено, я тебя убью!!! - Гульнара с размаху саданула мужа подушкой. - Три часа ночи, а ты со своими шуточками!

- Спи-спи, Цветочек мой Аденький! - Сергей обнял жену и, с чувством исполненного долга и полного удовлетворения, вскорости заснул. [Гульнара - женский вариант тюркского имени Гульнар - цветок граната. Однако говорят, что с приставкой окончания «а» к мужскому имени, слово поменяло смысл на «огненный цветок в аду».]
* * *
Утром, как и планировал, Берёза позвонил старпому:

- Сергей Палыч! Как обстановка на корабле? - вспоминая ночной кошмар, поинтересовался командир.

- Всё нормально, товарищ командир! На корабле без происшествий. Готовимся ко Дню Флота.

- В морском параде корабль участвует?

- Нет.

- Ну и отлично! - Сергей чуть расслабился. - Несмотря на то, что отпуск у меня заканчивается через две недели, в пятницу, перед Днём Флота, я буду на Севере.

На том и порешили.

Садясь через два дня в поезд, командир «Дозорного» ещё раз позвонил старпому.

- У нас всё без изменений?

-Так точно, товарищ командир!

- Ну, добро! Телефон в поезде отключаю, чтобы батарея не села. Приезжаю завтра в 12.26. На подъезде включу.

- Вас встречать, Сергей Олегович?

- Нет. Сам доберусь.

- Счастливого пути!

- Спасибо. Отбой!

Сев в вагон, Сергей отключил трубку и погрузился в чтение подаренной товарищем книжки с автографом: «С. Берёзе. Одному из главных героев этой правдивой книги от автора». Путешествуя в одиночку, Олегыч не любил есть в дороге, заменяя это занятие душевным чтивом и здоровым сном. Сказка для взрослых друзей с незамысловатым названием «По ту сторону гор» в полной мере соответствовала эстетическим запросам моряка. Тем более что одним из главных героев действительно был прописан военный моряк - командир линейного корабля бэттлшип-коммандер, с созвучными Берёзе именем и фамилией - отважно боровшийся с режимом величественной Империи.

Как ни пытался Сергей найти нестыковки и ляпы в описании морских сцен, ему этого не удалось. Славка, хоть и был далёк от флота, трудясь на ниве здравоохранения, но в материал вник досконально и готов был отвечать за каждое написанное слово.

«Молодец доктор! - отметил для себя Берёза, читая об операции по блокированию выхода из морского канала Зееборга. - При всём желании не докопаешься. Даже с флагами сигнала бедствия не наврал! Правда, вместо обычных “N” и “C”, я прописал бы “November” и “Charlie”, но это уже придирки!»

Так, перемежая сон с чтением, командир «Дозорного» с каждым часом приближался к своему кораблю. И всё бы прошло по намеченному плану, если бы, перевернув очередную страницу, Сергей не прочитал: «Надо взять по фунту куриных сердец, печени и желудков. По фунту, и не менее, ибо иначе вы не сможете в полной мере распробовать это замечательное лакомство. И телячьи языки. Без телячьих языков тоже, конечно, можно готовить, но можно ведь две-три недели сидеть только на хлебе и воде или есть одну пшеничку, и ничего - с голоду не помрёте. Нет, если вы действительно хотите почувствовать наслаждение от еды, то телячьи языки следует взять непременно...» И далее шло несколько страниц описания приготовления и пробы любимого блюда Старого Гризли, настолько подробно и вкусно изложенного, что у Берёзы заурчало в животе.

Поборовшись с искушением около часа, Сергей полностью согласился и изречением Оскара Уальда и, решив при встрече высказать докторишке всё, что о нём думает, направился в вагон-ресторан.
* * *
На подъезде к Мурманску, Берёза включил мобильник, и телефон буквально взорвался от потока сообщений, среди которых были непринятые звонки от старпома, начальника штаба и командира дивизии. Возникло даже ощущение, что трубка поменяла цвет с синего на красный.

Предчувствуя самое плохое, что может себе представить командир в отношении вверенного ему корабля, Сергей набрал номер старпома:

- Сергей Павлович! Что случилось???

- Товарищ командир, «Магнитогорск» заломался, и мы вместо него в морском параде участвуем...

- Старпом!!! - перебив офицера, заорал в трубу командир. - Ну, неужели нельзя было СМС-ку мне на трубу кинуть? Мол, изменения в планах, тащ командир, - в параде участвуем. Я уже чёрт знает что себе напридумывал!!!

Произнеся это, Берёза облегчённо выдохнул и осмотрелся по сторонам. Благо, в тамбуре вагона, откуда он звонил, никого не было.

- Виноват, товарищ командир! - голос старпома был полон раскаяния. - Просто комдив Вас срочно к себе вызывает...

- Ты сказал, что я ещё в поезде еду?

- Сказал...

- И что он ответил???

- Товарищ командир, можно я не буду это повторять?

- Понятно... Сейчас я ему сам позвоню.

Дав отбой, командир «Дозорного» набрал номер контр-адмирала Литвинова.

- Здравия желаю, товарищ комдив! Капитан второго ранга Бе... - начал было Сергей.

- Командир! - донёсся из трубки рык адмирала. - Где тебя черти носят?

- В поезде... на подъезде к Мурманску.

- Как только приедешь - пулей на корабль! Через полтора часа генеральная репетиция морского парада, а корабль без командира! Уже приготовление к бою и походу вовсю идёт.

- Сергей Александрович, так у меня ключи от квартиры у соседки...

- Какая, к лешему, соседка?! - вновь перебил Берёзу Литвинов. - Я же сказал - прямо с паровоза! с баулами! не переодеваясь! - на борт!!! С соседкой своей позже разберёшься!

- Есть! - поняв, что возражать бесполезно, ответил Сергей и услышал отбой.
* * *
Выйдя из здания мурманского вокзала, Сергей осмотрелся в поисках такси и увидел знакомую девичью фигуру, облачённую в военно-морскую форму. Окликнуть девушку он не успел, так как высокую красавицу, вслед которой оборачивались практически все проходящие мужчины, также приметил и начальник гарнизонного патруля, остановившийся на перекур возле колонн.

- Девушка!

Цоканье каблучков по асфальту даже не замедлилось.

Сергей, зная нрав своей знакомой и заинтригованный дальнейшим развитием событий, остановился в сторонке, ожидая развязки.

- Товарищ младший сержант! - решил сменить тактику начальник патруля.

- Я? - девушка обернулась на звук голоса и увидела перед собой артиллерийского капитана в сопровождении двух патрульных.

- Конечно же, Вы! - начпатр даже не соизволил вытащить изо рта сигарету «Кэптн Блэка». - Почему честь не отдаёте?

«Товарищ младший сержант» ещё раз смерила взглядом фигуру офицера с засунутыми в карманы руками и, глядя в улыбающиеся глаза, с расстановкой произнесла:

- Вы себе льстите, товарищ капитан. Даже очень! - и, видя как вспыхнули уши артиллериста, добавила - А Вы меня арестуйте, товарищ капитан, хоть в этом первым будете!

Улыбка вмиг сползла с лица незадачливого офицера, и он, совершенно обескураженный этакой неожиданной эскападой, вынув сигарету изо рта, только и смог спросить:

- А это ещё за что?

- Как за что? - искренне удивилась девушка, хлопнув ресничками и тряхнув роскошной гривой чёрных волос. - За неуставную причёску, за короткую юбку и, наконец, за то, что нельзя быть на свете красивой такой!

- Юбка-то тут причём? - промямлил смутившийся офицер, ибо таких наглых ответов от младших по званию ему не приходилось слышать за всю свою службу, и, в то же время, он понимал, что «выхватывать шашку» и ставить зарвавшуюся девчонку на место просто глупо - сам опростоволосился.

- А при том, что воспитанные люди смотрят собеседнице в глаза, а не пялятся нагло на её ноги! Честь имею! - подвела черту молодая нахалка и, вскинув руку в воинском приветствии, развернулась и пошла прочь с гордо поднятой головой.

И только сейчас она увидела улыбающегося Берёзу.

- Наглеешь! - Сергей указал взглядом на лыбящихся патрульных и застывшего капитана, на каждом ухе которого был вывешен сигнал «гружу боеприпасы». [Флаг «Н» («Наш») военно-морского свода сигналов, означающий «Веду огонь», «Гружу боеприпасы», представляет собой полотнище красного цвета.]

- Да ну его! Как спросил, так и ответила. Хоть бы чего-нибудь нового придумали, а то всем, понимаешь, чести девичьей подавай!

- Может быть, капитан просто познакомиться хотел, - подколол знакомую Берёза. - А ты его так немилосердно отшила.

- Для начала вынул бы бычок изо рта, да спросил что-нибудь оригинальное. А то все они - молодые да рьяные - считают, что самые остроумные и неотразимые...

- Молодые? Да уж капитан-то не моложе тебя будет! - удивился Сергей.

- Зато у меня опыта по этой части гораздо больше!

- По части знакомств?

- Нет! По части отшивания!!!

- Что поделать... Красота требует жертв!

- Это она жертв от других требует, а от меня - стойкости и терпения!

- Да уж, - засмеялся Берёза, - мало того, что красивая и умная, так ещё и очень скромная! Одно могу сказать, что родители тебя правильно нарекли.

- Это почему? Типа - королева Марго??? - скривилась Рита от набившего оскомину штампа.

- Нет. Маргаритка - цветок Северного флота! - скаламбурил Олегыч. - Тебе в Базу?

- Нет, у меня здесь в тылу дела.

- Ну чтож, успехов!

Простившись с девушкой, Сергей пошёл на стоянку такси.
* * *
На причалах Главной Базы вовсю кипела работа. Командование, обрадовавшись тому, что после двух недель обложных дождей, наконец-то установилась солнечная погода, организовало авральные покрасочные работы - надо было успеть за оставшееся время подготовить корабли к празднику. Повсюду виднелись матросы с кистями и валиками, свешиваясь с бортов на беседках, копошась в пришвартованных к бортам шлюпках и плотиках, облепив надстройки кораблей. И красили, красили, красили... Причём, было заметно, что делают они это не из-под палки, а с большим энтузиазмом.

«Матрос любит пожрать, поспать и красить», - вспомнилась Сергею фраза боцмана из любимой «Долгой навигации».

На подходе к причалу, командир внимательно осмотрел свой корабль.

Сверкая в солнечном свете свежей эмалью, «Дозорный» радовал глаз. Как можно было не влюбиться в этот стремительный профиль СКРа, мерно покачивающегося на воде и готового в любой час сорваться с места и выйти в море? Шаровые борта были отделены от чернеющего сажей переменного пояса ослепительно-белой ватерлинией, под которой, словно лаская любимую игрушку в ладонях, плескалась зелёная волна.

Взойдя по обтянутой новым белым обвесом сходне, предварительно махнув рукой старпому «не командуй!», Берёза принял доклад:

- Товарищ командир! Во время Вашего отсутствия происшествий не случилось! На корабле идёт сотая минута приготовления к бою и походу. Съёмка в 14.00. Старший помощник командира капитан 3 ранга Санченко.

- Есть! От дивизии кто старший?

- Капитан 1 ранга Кисляков.

- Понятно... Передай, что я сейчас переоденусь и поднимусь на ходовой. Не в гражданке же кораблём управлять, - улыбнулся Сергей, взбегая по трапу на шкафут левого борта...

Вернее - пытаясь взбежать, так как на первой же ступени он был остановлен пеньковым шкертом, преграждающим путь наверх.

- Товарищ командир, - раздалось за спиной запоздалое предупреждение старпома, - здесь проход закрыт - трап окрашен.

- Ясно! Самое страшное на флоте - матрос с кисточкой и лейтенант с отвёрткой. Ночью не могли? - проворчал Берёза, скорее по привычке, ибо сам прекрасно понимал, что в отведённый лимит времени нужно использовать любую возможность, чтобы в срок подготовить корабль ко Дню Флота.

Пройдя мимо артустановки к трапу правого борта и поднявшись на шкафут, командир ещё раз, как бы оправдываясь перед собой за собственную невнимательность (расслабился в отпуске), оглядел корабль. Висящие на надстройках спасательные круги с белой надписью «Дозорный» алели свежей киноварью, на дверях и люках синела соответствующая маркировка, под ногами чернела сталь палубы, без малейшего намёка на ржавчину. Все дельные вещи на своих местах, всё, что не окрашено - смазано или надраено. Красота!!!

Миновав торпедную площадку и подойдя к двери тамбура, командир остановился и повернулся к сопровождающему его старпому:

- Спасибо, Сергей Палыч! - Берёза крепко пожал кап-три руку. - Огромную работу проделали!!!

Через пять минут командир сторожевого корабля «Дозорный» капитан 2 ранга Сергей Берёза, одетый по форме, поднялся на ходовой.

- Командир! - встретил его Кисляков. - Ну, сколько можно ждать? Принимай управление. Я за тебя свою работу делать не собираюсь!!!

- Здравия желаю, Гаврила Иванович! - Сергей вскинул руку к козырьку, после чего пожал протянутую ладонь. - Я тоже очень рад Вас видеть! А по поводу управления - это мы всегда-пожалуйста. Только старпом решение на отход принимал, он пусть и рулит. А я проконтролирую и, в случае чего, за всё отвечу.

- Типун тебе на язык, командир, - капитан 1 ранга постучал по дереву автопрокладчика. - Случись что, - все ответим! Ладно, давай сюда штурмана, минёра и седьмого - я вас инструктировать буду. Специально тебя дожидался, чтобы два раза не повторять. [Седьмой - командир БЧ-7 - радиотехнической боевой части.]

После того, как означенные офицеры прибыли на ходовой, Кисляков приступил к инструктажу:

- Внезапно (что, в общем-то, перестало быть оригинальным) нам кинули вводную - принять участие в морском параде вместо сдувшегося «Магнитогорска». В принципе, ничего нового и неожиданного в этой задаче нет, ибо «Дозорный» не раз и не два её выполнял и всегда успешно, - Гаврила Иванович обвёл взглядом слушателей. - Действуем по старой схеме: вслед за прохождением лодки, два вертолёта с опускаемыми станциями имитируют поиск, а мы «атакуем» её бомбами. Попутно производим торпедную атаку и выставляем пассивную помеху из ПК-10. [ПК-10 «Смелый» — корабельный комплекс радиоэлектронного подавления и постановки пассивных помех (дипольных отражателей и ложных тепловых целей).]

Сегодня стреляем одной бомбой, имитируем стрельбу торпедо-болванкой с левого борта сигнальной ракетой, и выпускаем по одному оптическому снаряду в начале и в конце «забора». [Во время праздника корабль с определённым интервалом выпускает оптические снаряды из установленных вертикально пусковых установок, так, что картинка в конечном итоге напоминает своеобразный огненный забор.] Расход боезапаса на праздник - двадцать четыре бомбы, один торпедо-болван и десять снарядов ПК-10.

Штурман, рассчитать курсы так, чтобы мы безопасно прошли относительно лодки и стоящего на рейде «Кузнецова». Командир БЧ-7 - определиться с временным интервалом залпов из ПК-10, чтобы дистанция между ними на скорости 14 узлов была 25 метров. Минёр, обеспечить соблюдение мер безопасности при выполнении стрельб. И очень Вас прошу, Виктор Сергеевич, не повторите подвиг Зигфрида!

- Есть! - ответил капитан-лейтенант Анашенко, к которому Кисляков обратился последним, и все трое покинули ходовой пост.

В назначенное время «Дозорный» снялся со швартовых и начал циркуляцию для выхода на курс выполнения стрельб. Пара Ка-27, выбрав станции, отходила на безопасное расстояние, уступая место на сцене сторожевому кораблю.

Убедившись, что стрельба безопасна, старший на борту дал добро на выполнение боевых упражнений.

После того, как выпущенная практическая бомба плюхнулась в расчётном месте, и отгремели залпы ПК-10, корабль начал описывать циркуляцию вправо, снижая ход до девяти узлов, чтобы подойти к точке якорной стоянки, в которой предстояло дожидаться окончания репетиции.

- Прекрасно! - резюмировал Кисляков. - На этот раз обошлись без тренировки ВОХРа по гражданской обороне.

- Кстати, Гаврила Иванович, - ухватился за тему Берёза, - много раз слышал об этой истории от посторонних людей. Не знаю уже, где там правда, а где вымысел. А вот от участника событий ни разу не довелось... Расскажите, а?

- Чтож, время пока есть, - оценив обстановку произнёс капитан 1 ранга и начал рассказ.
* * *
История произошла в то время, когда Гаврила Иванович Кисляков (в то время ещё капитан 2 ранга) сам командовал сторожевым кораблём «Дозорный», а Берёза заканчивал обучение на шестых офицерских классах.

На праздновании Дня Флота корабль точно так же принимал участие в морском параде с выполнением стандартного комплекса боевых упражнений. Та же стрельба предварительно заряженной болванкой с последующим красивым взрывом «цели», который устраивали сапёры инженерного батальона; двадцать четыре бомбы, да постановка «забора» из ПК-10. Схема, отработанная годами. Да и участвовал СКР не вдруг, а запланировано - с составлением плана-графика, разработкой и принятием решения, утверждением планов и решения всеми инстанциями, начиная с командира дивизии, заканчивая командующим флотом, и прочими «приятностями» службы.

Соответственная работа проводилась и с командирами боевых частей, а те, в свою очередь, настропалили подчинённых. Все были заинструктированы до посинения и готовы в любую минуту выполнить поставленную задачу.

В пятницу, предшествующую Дню ВМФ, «Дозорный», под командованием Гаврилы, вышел на генеральную репетицию.

Пустив в небо красную сигнальную ракету, обозначавшую залп торпедой, Кисляков дал команду на залп из РБУ.

- Есть «Залп»! - ответил ему командир БЧ-3 капитан-лейтенант Зигфрид Аболтинш и нажал на кнопку.

Услышав звук выстрела и приняв доклад от подчинённых, минёр бодро отрапортовал на ходовой:

- Бомба сошла, замечаний нет!

Не успел он отключить тумблер и повесить микрофон, как из-за переборки донёсся командирский рык, не нуждающийся в усилении динамиками корабельной трансляции:

- Минё-о-о-р-р-р!!! Дробь!!!

«Чего “Дробь”-то? Бомба и так всего одна и больше на сегодня не предвидится!» - успел удивиться Зигфрид, однако, ощутив всем своим существом, что стряслось что-то экстраординарное, он разомкнул цепь стрельбы и во мгновение ока предстал перед Кисляковым.

- Зигфрид Иванович, - худое лицо Гаврилы выражало застывшую маску языческого божка с выпученными глазами, - Вы куда стреляли?

- Курсовой ноль, дистанция пятьсот пятьдесят! - без запинки ответил командир БЧ-3 вбитые в сознание кучею инструктажей цифры.

- А почему бомба туда улетела?!!

Аболтинш проследил за застывшим командирским взглядом и увидел, как на мысе Шавор медленно оседает столб пыли. Сквозь пыль угадывались очертания завалившейся сторожевой вышки, и какое-то шевеление на берегу.

«Приплыли!» - подумалось минёру, и воображение живо нарисовало в сознании Зигфрида его портрет в телогрейке и с пилой за плечом.

В ту же секунду ожил динамик ВПСа:

- «Дозорный»! Шо вы там творите?! - до боли знакомое оканье вице-адмирала Благобытенко мигом вывело командира из ступора.

- Разбираемся, товарищ адмирал!

- «Разбираемся»! Опасно маневрируете, товарищ командир! Швартуйтесь к своему причалу, - дал команду заместитель командующего. - К моему прибытию на борт, чтобы вся информация об инциденте была уже в полном объёме.

- Есть! - ответил Кисляков и дал команду на завершение манёвра.

Делегацию на Шавор, состоящую из офицеров штаба дивизии, возглавлял сам Гаврила Иванович, обладающий феноменальным даром не только направить энергию экипажа в соответствующее русло, но и разрулить возникающие спорные вопросы вне корабля.

- Ты только себе представь, - обратился Кисляков к Сергею, - приезжаем на Шавор, а там мужик, весь в пыли, по берегу носится, и бабка с наганом под заваленной вышкой сидит, трясущимися руками никак ствол в кобуру спрятать не может...

А произошло вот что:

Мужичок из числа аборигенов решил, в ознаменование пятницы и погожего дня, сходить на рыбалку. Приволок на берег резиновую лодку, и, попутно наблюдая за демонстрацией мощи Северного флота в период генеральной репетиции, стал её надувать...

На вышке неподалёку, охраняя от злоумышленников склады горюче-смазочных материалов, бабуля-божий одуванчик также любовалась разворачивающимся действом.

Устав прыгать на старой «лягушке», мужик отошёл от лодки и, примостившись в тени сторожевой вышки, достал сигареты:

- А чё, мать, как тебе праздник? - кивнув в сторону погружающейся подводной лодки, спросил он у бабули.

- Праздник, как праздник, - сварливо ответила «мать». - Я, милок, за свою жизнь их столько парадов-то энтих насмотрелась, с вышки-то с этой... Да и лодки... Я ещё помню, как лунинская лодка в море ходила, да и самого Лунина-то девчонкой видела!

- Да ты что?

- А ты думал! А что корабли? Вот раньше крейсера на рейде стояли - любо-дорого поглядеть! А сейчас? Вон, живопырка выскочил, - женщина указала рукой на идущий вслед за лодкой СКР, - так, гляди ж ты, - океанический корабель! Тьфу!..

И в этот миг «Дозорный», словно обидевшись на эдакое сравнение, тоже «плюнул»... одной-единственной практической бомбой, что была заряжена в РБУ правого борта.

Наблюдавшая за этим парочка увидела, как бомба, описав пологую дугу, неумолимо несётся в их сторону, не оставляя ни малейших сомнений по поводу того, что до берега она-таки долетит. В самый последний момент рыбак, отслуживший в своё время срочную морпехом, повинуясь отработанным рефлексам, успел рыбкой нырнуть в ближайшую канаву и услышал, как в береговую черту врезалась стодвадцатикилограммовая болванка, разметав веером прибрежные камни, градом застучавшие по оставленной лодке, основанию вышки и близлежащим валунам. Через секунду послышался скрип падающей вышки и испуганный вскрик пожилой женщины. Сама вышка, одну из опор которой, как бритвой, срезало оторвавшимся при ударе стабилизатором бомбы, рухнула в пяти метрах от головы бывшего морпеха.

- Мать, ты жива? - подняв голову и пытаясь хоть что-то разглядеть в облаке пыли, оседающей у останков смотровой площадки, спросил рыбак.

- Жива! - раздался голос из-за его спины. - Как увидела, что вышка заваливается, так, прямо с верхотуры, в кусты и сиганула.

Женщина сидела у основания лежащих опор и с удивлением рассматривала зажатый в кулаке револьвер.

- Надо же! Когда только наган достать успела? Да и зачем? Видать, войну вспомнила...

В таком виде их и застала делегация прибывших на мыс офицеров.

Для начала Гаврила Иванович дал вволю выговориться мужику (бабуля только поддакивала), никак не пытаясь остановить его словоизлияния. Было видно, что, рыбак с удовольствием бы взял за грудки щуплую фигуру Кислякова и показал ему, чему научился в морской пехоте. Однако, видя численный перевес со стороны военных, он, находясь на почтенном расстоянии от командира «Дозорного», лишь высказывал тому, что он несколько обескуражен тем фактом, что таких идиотов допускают к командованию кораблями, крайне шокирован уровнем боевой подготовки на современном флоте, и до глубины души возмущён причинённым ему моральным и (пинок останков резиновой лодки) материальным ущербом. И естественно, как и следовало ожидать, выяснилось, что товарищ успел уже достаточно близко познакомиться со всеми дураками-вояками от матроса в посту наводки РБУ до командующего флотом, их ближайшими родственниками, кораблями на которых они служат, торпедами с этих кораблей и этой самой злосчастной бомбой.

Слушая эту пламенную речь, Гаврила понял, что, несмотря на немалый срок службы на флоте, у него имеются огромные пробелы в словарном запасе, которые вот прямо сейчас восполнялись новыми терминами и выражениями. Видимо, об этом же подумали и остальные офицеры, так как стоявший позади командира капитан 2 ранга Удальцов, чуть наклонившись вперёд, еле слышно произнёс:

- Когда успокоится, надо будет попросить, чтобы он всё это записал. Такой материал пропадает!

- Да уж! Только без эвфемизмов, думаю, даже нам не обойтись будет, - кивнул Кисляков и поднял руку.

- Спасибо, достаточно! Я Вас внимательно выслушал, но так и не понял, чего именно Вы хотите, - обратился командир к начинающему выдыхаться оппоненту.

После чего пошла конструктивная беседа, в ходе которой Высокие Договаривающиеся Стороны, воодушевлённые желанием урегулировать разногласия по вопросу о причинении морального и материального ущерба в целом на основе соблюдения взаимных интересов Сторон, пришли к Соглашению об урегулировании инцидента со злополучной РГБ, изрядно пощипав дозорновские провизионки и уменьшив вполовину месячную норму спирта, выданного на корабль.

- А что Сигизмунд Лазоревич? - вспомнив, как шутливо звали минёра, когда они, будучи румынскими комбатами, проживали в одной каюте, поинтересовался Берёза.

- А что Зигфрид... - пожал плечами Гаврила Иванович, - пока мы устаканивали вопрос на Шаворе, полез разбираться в пост к минёрам. Но там оказалось всё просто, как труба торпедного аппарата - командир отделения минёров старшина 2 статьи с оригинальной русской фамилией Иванов был настолько заинструктирован нашим румынским латышом («Бомба не сойдёт - ДМБ в опасности!»), что решил подстраховаться и, одновременно с моей командой, нажал в посту кнопку аварийного залпа. Бомба, конечно же, сошла. Только вместо одного двигателя, который должен был запуститься при данных установках стрельбы, у неё запустились оба (залп-то аварийный), и она, по второй баллистике, радостно улетела в два раза дальше.

- А Благобытенко какие-нибудь организационные выводы сделал? - наблюдая за тем, как старший помощник выводит корабль в точку якорной стоянки, вновь спросил Сергей.

- Да нет... - улыбнулся Кисляков. - Когда Бык прибыл на корабль, ему доложили, что проблема на Шаворе решена, показали нетронутые с момента залпа данные стрельбы, которые полностью совпадали с утверждённым планом, и честно признались, что всё дело в бракованной бомбе, у которой, скорее всего, сработала вторая баллистика. Офицеры МТУ, произведя нехитрые расчёты, эту версию подтвердили. Ни у кого просто и мысли не возникло о кнопке аварийного залпа, а Серёга Иванов по поводу этого молчал как партизан на допросе. В общем, отделались лёгким испугом, разобравшись «в узком кругу ограниченных людей».
* * *
Уже с самого начала морской парад начался с дерготни...

Сначала «Дозорный» получил приказание сниматься раньше времени, чтобы загодя выйти на курс выполнения демонстрационных стрельб. Убрали сходню, отдали носовой и, отведя нос корабля от причала, отдали кормовой швартов...

Стоя на правом крыле сигнального мостика, Берёза привычно скомандовал:

- Право руля, правая машина - вперёд самый малый!

И видя, что корма отошла причала, командир хотел уже дать команду «Обе - малый вперёд!», как даже не услышал, а, скорее, почувствовал среди общей какофонии докладов голос Кислякова, находившегося на противоположном борту:

- Командир, стоп!!!

Ни секунды не задумываясь, Сергей проорал в банан:

- Стоп обе!!!

- Есть, обе стоп! - одновременно со звуком сигнализации машинного телеграфа, переключенного на «Стоп», услышал Берёза голос вахтенного офицера.

Не успел Сергей уточнить у старшего на борту, чем вызвана данная команда, как прямо из-под форштевня СКРа выскочил белый катер командующего флотом, решивший срезать угол.

- Бабушку вашу - с перевёртом в перехлёст из поворота в перекос, и через гвоздями забитый клюз обратно в загробные рыданья! - вырвалось у командира, причём так эмоционально, что, кажется, это услышали и на самом катере командующего. После чего Берёза, взяв микрофон, поинтересовался, - Гаврила Иванович, как там слева?

- Чисто. Можно ехать, - на манер Берёзы ответил Кисляков. - Давай, командир, а то уже опаздываем!

Отойдя от причала и выйдя на заданный курс, командир «Дозорного», памятуя случай с Шавором, решил ещё раз проиструктировать минёра.

- Виктор Сергеевич, - включив линию трансляции, соединяющую его с командиром БЧ-3 произнёс в микрофон Берёза, - выполняем всё так же, как и на репетиции. Сперва, по моей команде, стреляем торпедой, а потом бомбами. Чтобы ты ориентировался, между торпедным и бомбовым залпом будет примерно десять секунд. Понятно?

- Так точно! - ответил Анашенко, и Сергей полностью переключил внимание на управление кораблём.

- Смотри, командир, «Кузнецов» ветром развернуло, и теперь корма его точно на пеленге стрельбы, - обратил Кисляков внимание Берёзы на изменение в обстановке.

- Вижу, Гаврила Иванович! Только, если сейчас поворачивать, то мы слишком близко к причалам пройдём. Вот пульнём болваном и подвернём.

- Ну, добро!

На подходе к точке торпедного залпа, командир снова взял микрофон:

- Торпедный аппарат левого борта - товсь!

- Товсь выполнено!

- Залп!!! - скомандовал Берёза и, дождавшись доклада «Залп произведён, торпеда вышла!», дал команду рулевому:

- Лево руля, курс 265!

Нос корабля начал плавно скатываться влево, но в тот момент, когда гюйсшток визуально уже почти достиг среза кормы стоявшего в трёх кабельтовых авианосца, ожили бомбомётные установки, выплёвывая из своих стволов практические бомбы.

Реакция Кислякова оказалась молниеносной! За считанные мгновения он успел отдать две самые необходимые в этот момент команды:

- Руль - лево на борт! Минёр - дробь!

Но корабль в три тысячи тонн водоизмещением - это не автомобиль и даже не катер. Его невозможно заставить резко изменить направление движения одним поворотом руля... И командир с Гаврилой, затаив дыхание, с ужасом наблюдали, как по пологой дуге приближаются к корме «Кузнецова» всплески от падающих бомб. РБУ замерли, но бомбы, выпущенные ими за несколько секунд, ещё продолжали падать, и расстояние между «султанами» и флагманом флота неумолимо сокращалось.

Увидев очередной фонтан в десяти-пятнадцати метрах от кормы авианосца, Сергей осознал, что следующая бомба обязательно впечатается либо в борт, либо в палубу корабля. Он до боли в глазах всматривался в освещённый солнцем профиль «Адмирала Флота Советского Союза Кузнецова» и ожидал развязки, отчётливо понимая, что это конец не только его командирской карьеры, но и, скорее всего, жизни на свободе...

Однако прошла секунда... вторая... третья! А ни очередного всплеска, ни разрушений на борту авианосца не было!!!

Из оцепенения его вывел голос руководившего морской частью праздника контр-адмирала Литвинова, раздавшийся из динамика ВПС:

- «Дозорный» - «Оливе»!

- Есть «Дозорный»! - схватил трубку стоявший ближе к ВПСу Кисляков.

Берёза посмотрел на Гаврилу и увидел побледневшее и покрытое испариной лицо старшего товарища.

«У меня, наверное, рожа ничем не лучше... Однако, голос у Иваныча абсолютно спокойный. Я бы так не смог...» - подумал Сергей.

- «Дозорный»! Что вы там творите?! - слово в слово повторил Литвинов фразу Благобытенко, произнесённую несколько лет назад.

- Всё в порядке, товарищ комдив! Действуем согласно утверждённому плану! - придав к спокойствию в голосе нотку удивления, ответил капитан 1 ранга.

- Какой там, к чертям собачьим, план, когда у вас бомбы под корму «Кузнецова» ложатся?!!

- Да нет, Сергей Александрович, с нашей стороны всё нормально, - ещё более «удивился» Кисляков. - У Вас, видимо, ракурс такой!

- Да? Ну ладно! - сделав вид, что поверил, отозвался Литвинов, которому с вышки поста наблюдения вся бухта видна была как на ладони. - Продолжайте!

- Есть! - ответил Гаврила и кивнул командиру.

- Командиру БЧ-7 поставить ложную уводящую цель из ПК-10! - правильно истолковав кивок начальника, скомандовал Берёза.

После того, как окончилась постановка «забора» и корабль лёг на курс в точку якорной стоянки, Сергей Олегович перестал сдерживать рвущиеся наружу эмоции.

- Минё-ор! - рявкнул командир с такой силой, что стоявший рядом рулевой подпрыгнул и схватился за ухо.

- Есть, товарищ командир! - в проёме двери ГКП показалось взволнованное лицо Анашенко.

- Гашиш Марихуаныч! - не замечая, что от волнения он величает командира БЧ-3 так, как в шутку (чаще за глаза), имея ввиду созвучность фамилии и некоторую флегматичность характера, именовали Виктора Сергеевича офицеры-сослуживцы, обратился к минёру Берёза. - Какого хрена?!! Какого-такого корнеплода, я Вас внимательно спрашиваю, бомбы сошли без какой бы то ни было команды с моей стороны? Или же я для мебели сюда поставлен лишь с той целью, чтобы только ленивый начальник не ткнул внутрь нежного командирского тéльца сучковатым черенком от сов-
ковой лопаты за все ваши косяки?

- Товарищ командир, Вы же сами сказали...

- Что я сказал? Когда?! - перебил офицера капитан 2 ранга. - Да у меня волосы на всём теле поседели, пока я наблюдал, как Ваши бомбы к заднице «Кузнецова» подкрадываются! Не веришь? Хочешь, покажу???

- Вы же сказали, товарищ командир, что залп бомбами через десять секунд после торпедного... Вот я и...

- Фуххх! - с шумом выдохнул Сергей Олегович. - Вы меня точно, если не в могилу, то на нары отправите! Ключевым тогда было слово «примерно»! И сказано это было лишь для того, чтобы ты мог ориентироваться во времени, а не прыгать как мартышка на кнопке «Залп» без команды. Верно говорят, что человек, хоть раз в жизни побывавший в минёрской шкуре, уже никогда нормальным не станет - по себе знаю!

И, уже более спокойно посмотрев на командира БЧ-3, Берёза продолжил:

- Осмотреть РБУ, доложить расход боезапаса! Разбираться со всем этим после будем!

Через некоторое время Анашенко, вновь прибыв на ходовой пост, доложил:

- Товарищ командир, расход боезапаса - двадцать РГБ-60 из двадцати четырёх.

Сергей внимательно посмотрел на Кислякова, но Гаврила Иванович лишь чуть кивнул и отвернулся к иллюминатору, будто его это не касалось вовсе.

- Ты хоть понимаешь, что это значит? - обратился Берёза к капитан-лейтенанту.

- Нет. А что?

- А то, что если бы не Гаврила Иванович с его командой «Дробь!», - Сергей вновь взглянул на Кислякова, - то на причале нас бы уже ждал «воронок», и после люди с очень добрыми и очень внимательными глазами задавали бы нам оч-чень неприятные вопросы. А потом, дорогой ты мой Виктор свет Сергеевич, - по тундре, по железной дороге в телогрейке и треухе... Так что теперь твоя прямая обязанность - поить уважаемого Гаврилу Иваныча отборным армянским коньяком до самой пенсии!

Когда командир отпустил Анашенко и подошёл со словами благодарности к Кислякову, тот, всё так же глядя в иллюминатор, тихо произнёс:

- Правильно говорят, что у каждого корабля своя судьба и характер. «Дозорный» как будто специально проверяет своих командиров на прочность. Я, командуя им, по «Марьяте» стрелял, ты - по «Кузнецову». У меня на Дне ВМФ косяк с бомбой вышел, у тебя он (хоть и в другой интерпретации) повторился. Всё развивается по спирали...

- Да уж... Только вот развивается всё как-то по прогрессии... - поддержал тему Берёза. - У нас, Гаврила Иванович, даже минёры теперь именные. Ваш - «Латышский Стрелок», а мой - «Убийца Авианосцев»!

- Ну, будем считать, что этот экзамен ты выдержал, и подобных ляпов больше не повторится.

Празднование Дня Военно-Морского Флота продолжалось...

Имя - Николай. Отчество - Владимирович. Фамилия - Сиротинин. Рост - Сто шестьдесят четыре сантиметра. Вес - пятьдесят четыре килограмма. Звание - старший сержант. Русский. Воинская профессия - артиллерист, командир орудия. Возраст - двадцать лет. Деревенский. 55-й стрелковый полк, 6-я стрелковая дивизия.

Пушка УСВ, калибр - 76 миллиметров, вес в боевом положении полторы тонны. Карабин, патроны.
Вес снаряда - шесть килограмм. Наиболее действительный огонь по бронированным целям - 600 метров. Направление обороны простое - за Родину.

Противник - Вторая танковая группа любимца фюрера - Гудериана. Четвёртая танковая дивизия вермахта, авангард. Колонна из 59 немецких танков. Основной немецкий боевой танк Т-III: вес - 20 т, Двигатель Maybach HL 108TR мощностью 250 л.с., скорость 32 км/ч, Экипаж - 5 человек. Габариты: 5690х2810х2335 мм. Вооружение: 37-мм пушка KwK L/46,5 и три пулемета MG 34. Рота пехоты в грузовиках. А именно: четыре офицера, 26 унтер-офицеров, 161 солдат, 47 пистолетов, 16 шмайссеров, 132 карабина, 12 ручных пулемётов, 3 противотанковых ружья, три 50-мм миномёта. Гусенично-колёсные бронемашины. Мотоциклисты. Направление движения - Москва.

17 июля 1941 года. Маленькая белорусская деревня Сокольничи. Мост через неширокую речушку Добрысть. Заболоченные берега. За речкой в зелени второго месяца лета затерялась в маскировке единственная пушка и солдат. Арьергард артиллерийской батареи стрелкового полка. Перед мостом с другой стороны реки забитая немецкими танками до самого видимого окаёма дорога. Сзади лихорадочно спешащий на новый рубеж обороны родной стрелковый полк.

- Думаю, они тебе больше тридцати раз пальнуть не дадут, - сказал командир батареи, - заткнёшь мост и отходи. Замок от пушки - с собой в вещмешок. Лошадь за сарайчиком. Догонишь.
- Ничо, таварищ старший лейтенант, я всё сделаю. Я деревенский, вы мене токо оставьте ещё снарядов, и вам быстрее ехать будет, и лошадям проще, не так тяжельше, - маленький сержант смотрел снизу вверх спокойно и уверенно, как будто перед тем, как сделать привычную и тяжёлую сельскую работу на своей земле.

Обер-лейтенант Фридрих Фёнфельд. Цитата из дневника: «Это был настоящий ад. Больше всего нас удивило то, что против нас бился один единственный боец. Мы думали, что в нас стреляет целая артиллерийская батарея».

Полковник сказал: «Если бы такими были бы все солдаты фюрера, то мы завоевали бы весь мир. Три раза стреляли залпами из винтовок. Всё-таки он русский. Надо ли такое преклонение? Всех поразило, что герой был юнцом, почти мальчишкой. В строю немецких солдат он стоял бы последним на правом фланге. Он произвёл по нам пятьдесят семь выстрелов из орудия и потом ещё бил и бил по нам из карабина. Уничтожил десять танков и бронемашин. Рядом с его могилой осталось целое кладбище наших солдат».

Имя - Николай. Отчество - Владимирович. Фамилия - Сиротинин. Рост - Сто шестьдесят четыре сантиметра. Вес - пятьдесят четыре килограмма. Звание - старший сержант. Русский. Воинская профессия - артиллерист, командир орудия. Возраст - двадцать лет. Деревенский. 55-й стрелковый полк, 6-я стрелковая дивизия.
Похоронен со всеми воинскими почестями солдатами и офицерами четвёртой танковой дивизии вермахта на берегу реки Добрысть, у села Сокольничи.

Без комментариев. Я просто попробовал представить себе, как это было.