Солдатская наука о печках.

Утянуто с чужого форума

Жили мы в больших армейских палатках, по два взвода в одной. По осени в палатки ставили печки-буржуйки, по две в одну палатку. На ночь на каждую палатку назначался ночной дневальный. Сначала топили углём, запасённым на зиму. В начале декабря уголь обычно заканчивался, и тут начиналось ТАКОЕ ...
Точнее, заканчивался он для топки солдатских палаток. Для котельной, столовой и для ряда других жизнено важных дел уголь на складе был. Но его надо было воровать со склада, охраняемого часовым. И не меньше трёх мешков на батарею каждую ночь.

Проникнуть на территорию склада было не просто. Не потому, что там был часовой. Уж чего-чего, а его принимали в расчёт только из принципа "не надо подставлять человека, завтра сам будешь на его месте". Начальник склада, забодавшись воевать с целым полком и получать по утрам очередных люлей от кэпа, наставил светосигнальных мин на растяжках и по вечерам ждал с нетерпением законной добычи - рабочей силы на складе всегда не хватало.

Экспедиция начиналась сразу после ужина. Дедушки СА и дембеля шли на разведку, по своим каналам выясняли кто стоит на посту, катит ли товарный обмен (сегодня ты нам, а завтра мы тебе), нет ли засады из злых прапорщиков и прочую жизненно необходимую информацию. Часть дедов и дембелей собирали и благословляли идущих "на дело" "черпаков" и "молодых". И, в меру своего высокого статуса, переживали за экспедицию. Ну и, естественно, всегда были готовы с диким рёвом "Наших бьют" бежать вступаться за бестолковый молодняк, у которых оборзевшие деды с соседних подразделений иногда пытались от отчаяния отобрать заветный мешок с углём.

Разведчики с полковой разведроты и батальонных разведвзводов, особенно офицеры, просто угорали, с какой хитростью, наглостью и скоростью производился налёт на объект. Скорости наполнения мешков углём мог бы позавидовать любой фокусник. А техника прохождения с полными мешками под колючей проволокой склада! А бесшумный отход на полной скорости с тяжеленными мешками!
В общем, в скором времени офицеры разведподразделений заставили своих бойцов перейти на общие условия. Теперь угорать и тихо дохнуть от зависти начали мы. Среди бела дня, фактически на глазах у начальника склада, разведчики тихо и спокойно наполняли свои мешки, а потом просто растворялись с ними. Куда, как и какими путями - не знал и не понимал никто.

Возвращались запыхавшиеся, грязные как черти, но весьма довольные. Особенно когда везло и добыча была больше ночной нормы. Излишки затаривали на черный день сначала в ящик у пожарного щита - естественно вместо песка, - затем в запасные выходы палаток. А потом приходил очередной проверяющий из штаба полка, зеленел лицом, глядя на эти "вопиющие нарушения правил пожарной безопасности, и это при том, что палатка сгорает за 45 секунд!!!", комбат получал очередной втык ... и жизнь продолжала своё движение к неизбежному дембелю.

Но в конце декабря уголь заканчивался для всех. А вот морозы заканчиваться не думали. И тогда начинался Великий Полковой Конкурс на лучшее знание процесса окисления с выделеним тепла.

Хорошо было первому батальону, т.к. они стояли на охране полевого вертолётного аэродрома. У них были море керосина и много кирпичей. Поэтому они вымачивали кирпичи в ведрах с керосином, а потом топили этими кирпичами буржуйки в своих блиндажах. Кирпичи были англицкими, а потому хватало их на много циклов.

Ещё лучше жили танкисты, противотанковые и зенитно-ракетные взводы, стоящие в боевом охранении. У них была соляра! Много соляры! Где и как её комуниздили ПТВ и ЗРВ, т.к. им соляра по штату не была положена, не знал даже не в меру любознательный зам.по тылу полка. Было сильное подозрение, что пару-тройку здоровенных цистерн с солярой летом завезли по ошибке на приданную РЛС, стоявшую в районе боевого охранения, посчитав почему-то, что её автономные бензиновые движки работают на солярке.
Технологически процесс был прост, а главное - изумительно экономичен. Из 9-литровой жестяной баночки по трубочке капала соляра в плошку с горящей солярой, расположенной в буржуйке. Скорость можно было регулировать обычной капельницей. Просто, выгодно, удобно. Сажи, конечно же, к утру было немеряно, но чистка была процессом хорошо известным и отлаженным.

Но лучше всех жил артдивизион. Артиллерия всегда была пижонистым родом войск. У артивизиона было всё - и соляра, и большие кучи ящиков от 122-мм гаубичных выстрелов. Самой большой деревянной ценностью артивизиона были ящики от градовских снарядов. На них можно было выменять что угодно - даже уголь, которого уже давно не было.

А в ротах и в отдельных взводах была бяда. Там были только шины от БТРов. Правда, их было немало, т.к. копили эти шины начиная с апреля. Резать их на куски, пригодные для топки, было сущим наказанием - мало того, что металлический корд в этих шинах был чуть ли не с палец толщиной, он шёл и радиально, и диагонально. Эту чертову сеточку приходилось вульгарно пилить, т.к. перекусить её было почти невозможно.
Роты и взводы жутко завидовали миномётчикам, разделававшим колеса от своих ГАЗ-66 - по сравнению с БТРовскими шинами там был не корд, а тонюсенькие проволочки, прекрасно перерезавшиеся переточенным штык-ножом.

Но старой резины было много, а значит в палатках по вечерам и по ночам было очень тепло и почти комфортно. Вот только было у резины два крупных недостатка.
Во-первых, печка на резине могла разогреваться так, что трубы становились красными. А армейская палатка действительно сгорает за 45 секунд, опыт в этом деле в полку был, и немалый. Но этот недостаток компенсировался опытом постоянных ночных дневальных - истопников.
Во-вторых, резина давала столько сажи, что чистить печку и трубы было двум истопникам просто не под силу - надо было полностью разбирать каждый день и буржуйку, и колена труб.

Солдатская смекалка быстро нашла решение проблемы. Автоматный патрон 5,45-мм в печку и проблема решена. Громкий щелчок, визг рикошета по внутренностям буржуйки, немножко сажи из дверцы, небольшое облако из трубы на палатку, а остальное из трубы в печку. Дешево и сердито. И, в обшем-то, практически безопасно. Даже когда пуля в трубу случайно залетает.
Но, заставь дурака богу молиться ... Дураки нашлись быстро. Народом очень верно подмечено, что дуракам везет. Повезло и этим. Что испытания начали с 7,62-мм винтовочного патрона, а не с 12,7-мм от «Утёса». Что стартовавшая вертикально труба не была настолько горячей, чтобы запалить соседнюю палатку, на которую она рухнула через несколько секунд после старта. Что быстро удалось потушить опрокинувшуюся печку и не спалить палатку. Что печка просто опрокинулась, а не разорвалась. Что сначала разъярённые сослуживцы, а потом не менее разъярённый ротный просто набили морду. Хоть и больно, и неудобно говорить и пищу принимать весьма продолжительное время, но всё же не штрафвзвод.
Главное - на корню загубили великую идею быстрой, удобной и технологичной чистки. Так и мучились потом с чисткой печек.

С печками было много случаев всяко разных. Но один из них был Случай именно с большой буквы.
В 6.00 по звуку полкового трубадура народ начинал неохотно просыпаться и готовиться к утренней зарядки. Ночные дневальные должны были загасить печки, но как же без горячей воды после утренней зарядки? Вот и наловчился народ потихоньку подтапливать без дыма, углями, слегка покрывшихся пеплом. А на угли эти класть металлические фляги с водой.
В конце концов, достал весь этот бардак нашего кэпа, и решил он речь по этому поводу перед полковым строем на утреннем разводе сказать. С полковой трибуны, стоявшей тылом к передней линейке палаточного городка.
Начало речи точно не помню, но фраза «... вы ******, *****, **** когда нибудь с этими флягами доиграетесь ...» была кэпом не закончена. По причине небольшого взрыва в палатке музвзвода, стоящей как раз за полковой трибуной, вертикального старта дымовой трубы и схлопывания онной палатки. И дальнейшего гомерического хохота всего полка.

http://forum.exler.ru/index.php?showtopic=68846&view=findpost&p=4868446

Домой!

От военной кафедры Бауманки на сборы нас возил подполковник Козлов (какое словосочетание). Выяснилось, что в это же время в это же училище поступал его сын, так что подполковнику было сильно не до нас. К концу сборов, то ли не выдержав экзаменационного напряжения сына, то ли просто повредившись рассудком, подполковник выдал нам распорядок последнего дня и план отбытия в Москву. По его идее выходило, что после завтрака мы должны были сдать форму и самостоятельно выдвинуться в Питер, где проводили целый день, предоставленные сами себе.
Услышав эту потрясающую новость народ хищно задвигал кадыками и выработал рекордное количество слюны в единицу времени.

- Поезд отходит в 0.35. Всем прибыть на вокзал в 23.00. Опоздавшие получат наряд вне очереди!

Подполковник задумался над только что сказанной глупостью и поправился:
- Опоздавшие получат ... просто получат - лично в морду дам! Если кто ужрется и попадет в милицию - пусть кончает жизнь самоубийством! Украденные или купленые детали военной формы не надевать, честь проходящим мимо офицерам не отдавать - в общем - ведите себя естественно. Естественно, я сказал, а не нажираться до состояния кладбищенского сторожа на Пасху! В общем - вы все поняли?
- Так точно, товарищ подполковник!
- Не верю, ох не верю я вам, сволочи! Медведев - лично отвечаешь за Камышева - чтобы хоть на руках, но до вокзала доставил! Ждан, пожалуйста, я тебя по-человечески прошу, не пей слишком много - тебя даже Медведев не поднимет! Хоть кто-нибудь из вас раньше бывал в Питере? Знает какие-нибудь достопримечательности?
- Курсант Бобров!
- Бобров, может ты какую прогулочную экскурсию организуешь?
- Слушаюсь, товарищ подполковник!
- А-а-а! (безнадежный взмах рукой) Наверняка устроишь ты им экскурсию по кабакам.
- Никак нет, как можно, товарищ подполковник!
- Давайте доедем до Москвы спокойно! На Ленинградском вокзале можете делать уже что угодно, но сначала - давайте доедем!

Ларек возле железнодорожной станции, откуда мы отправлялись в Питер, был взят штурмом. Было скуплено все, что можно было употребить вовнутрь. Никого не испугали гипертрофированные цены и отсутствие выбора.

Я думал было прикупить чего-то поприличнее и подешевле в самом Питере, но народ начал так мощно праздновать свободу, что пришлось за компанию принять пару глотков местного "сучка". Передернувшись всем телом и заработав на целый день стойкое отвращение к водке, решил, что буду пить только пиво!

В Питере выяснилось, что все-таки нашлось четверо сумасшедших, решивших действительно устроить пешую экскурсию по городу под моим руководством. К чему мы немедленно приступили, посетив пельменную, в которой торговали в розлив.

Должен сказать, что экскурсию я действительно провел, только сопровождалась она систематическим злоупотреблением, вкупе с фотографированием на фоне достопримечательностей.

Бессовестно обозвав "Медного всадника" "работой Растрелли", а Исакиевский собор назвав в честь великого русского архитектора Исакиевского, я некоторое время дожидался возмущенных воплей, но увидел в глазах коллег полное согласие с моей версией новейшей архитектурной истории России. После чего последние нити, связывавшие меня с объективной реальностью, были решительно оборваны. Моя версия истории Эрмитажа и его коллекции произведений искусств довела бы господина Пиотровского до вялотекущей шизофрении. Александровский столп оказался посвященным Пушкину. Васильевский остров получил свое название в часть святого Василия, а Петропавловская крепость получила имя в честь Петра I и Павла III.

Углядев у стен последней загоравших девушек мои подопечные пришли в состояние сильной эйфории и изъявили желание немедленно искупаться. Пришлось надавить авторитетом, пригрозить прервать экскурсию и не показать любимый кабачок Екатерины II.
Кабачок я найти так и не сумел, пришлось купить арбуз, но к тому времени коллеги требовали только две вещи - свободную лавочку невдалеке от туалета и пива - я добросовестно мотал их по питерским улицам где-то четыре часа подряд.

Время было только четыре часа дня. Я с ужасом пытался придумать в честь кого бы назвать Казанский собор и Мариинский театр, но друзья выразили бурный протест и двигаться еще куда-то отказались!

Закупились пивом в количестве, достаточном чтобы упоить вусмерть сборную Японии по сумо, мы забрели в симпатичный сквер, кажется возле Инженерного замка и продолжили экскурсию уже на словах.
Не помню уже каким образом я увязал Марсово поле с планетой Марс, а Пассаж с футболом, но остаток дня пролетел незаметно и лица моих собутыльников светились какой-то тихой умиротворенностью. Подполковник Козлов, увидев нашу компанию на вокзале ровно в 23.00, тихих, практически трезвых и говорящих об искусстве без единого матерного слова, долго пытался сморгнуть слезу умиления и пожал мне руку.

Через некоторое время начали подтягиваться остатки армии варваров, захвативших Рим и подвергшихся моральному разложению. Одни несли на себе поющие пьяные песни тела павших товарищей, другие скорбно волочили за собой по полу рюкзаки, которые невозможно было поднять из-за огромного количества булькающего содержимого.
Ждан строевым шагом подошел к подполковнику, четко доложился, после чего сделал книксен и упал. Вставать он не пожелал. Мужественный Медведев принес Камышева за шкирку, как нашкодившего котенка.

Подполковник лично закидывал в вагон неподвижные тела, двигавшиеся слишком медленно сопровождал отеческим пинком, после чего громогласно посочувствовал мирным пассажирам, имевшим несчастье оказаться в одном вагоне с нами, пожелал всем спокойной ночи в нецензурных выражениях и уснул мертвым сном.

Но о самой поездке в поезде - в другой раз!

Прочитав истории про собак Герду (N 1032) и Альфу (N 1036), хочу рассказать свою. Это не попытка клонирования историй про «мою умную собачку». Дело в том, что вышеперечисленные прекрасные представители друзей человека были взрослыми, обученными, а одна даже и послужившей на защите рубежей, собаками. А моей героине, английскому бульмастифу Джинке, в момент действия истории было от роду немногим более трех месяцев. Хозяева уехали на коротенький зимний отпуск в теплые страны и оставили Джинку на попечение своей бабушки, живущей неподалеку.
Бабушка, пенсионерка, но еще достаточно энергичная женщина, позвала к себе в гости приятельницу попить чайку. Приятельница позвонила, что выходит и бабушка с минуты на минуту ждала ее прихода. Джинка тихо дремала на подстилке в кухне. Звонок в дверь. Думая, что это ее приятельница, бабушка пошла открывать дверь. Но у двери стояли два мужичка один небольшого роста спереди и высокий за ним. А приятельница, как на грех, «зацепилась» языком во дворе. Вам ковер нужен? Нет, не нужен. Попытка закрыть дверь не получалась, более мелкий поставил ногу в щель, высокий подталкивал его и они явно пытались вломиться в квартиру. Бабушка от неожиданности потеряла дар речи и медленно отступала под напором грабителей в глубь коридора. Вдруг с совершенно жутким рычанием, прерываемым злобным лаем, глухо приземляясь на «все четыре» копыта из кухни в атаку бросился щенок... В полутьме коридора неудачливые грабители приняли палевого бульмастифа за что-то стаффордширско-питбульско свирепое (по размером совпадает) и быстро побежали вниз по лестнице, чуть не сшибив приятельницу бабушки. Пенсионерки, заряженные самоотверженностью собаки, быстро пришли в себя, набрали 02. Неподалеку проезжала машина ППС, задержавшая по характерным приметам (низкий-высокий) двух подозрительных мужиков. В околотке они раскололись, сдали своего третьего подельника. Так была пресечена преступная деятельность группы, состоявшей из жителей ближнего зарубежья и грабивших квартиры в районе. Действовали они как правило против детей и стариков, связывая и оглушая их и запирая в с/узлах. Брали все подряд: от продуктов в холодильнике до носильных вещей.
ЗЫ. Сейчас Вирджиния Стар Дже Монто Трейси-Виктория, кстати дочка моей собачки, превратилась в красивую 2,5-летнюю собаку. Никто больше никогда не слышал от нее такого грозного рычания. Она по-прежнему игрива и неагрессивна (в обычной ситуации), успешно выступает на выставках и скоро, я надеюсь, по титулам догонит и перегонит свою маму.