Ведро

Красивая девушка грациозно шла по залу. Остановилась около столика, за которым сидел старлей Л.
- Что будем заказывать? - положила она перед ним меню.
- Надо же, а я думал, только в кино бывают такие официантки, - подумал старлей, а вслух произнёс: - А что бы вы посоветовали?
- А вот, наше фирменное, - девушка раскрыла меню. При этом она немножко наклонилась над столиком и напротив глаз старлея оказался вырез её платья, эта манящая ложбинка, от вида которой у старлея перехватило дух. Девушка, проследив его взгляд, ничуть не смутилась, напротив, кокетливо улыбнулась. Улыбка сделала её ещё симпатичней, желанней. Но старлей уже совладал с собой.
- А что вы делаете сегодня вечером? - не стал ходить вокруг да около старлей.
- Я? - на минутку призадумалась девушка. Было видно, что ей льстит внимание этого молодого лётчика, иначе она бы просто обозвала его нахалом.
Неожиданно девушка пихнула старлея в бок и заорала голосом капитана А., - Тревога! Подъём!

Старлей Л. открыл глаза, над ним маячила длинная фигура капитана А., это он прервал такой замечательный сон. За окном занимавшийся рассвет делал первые робкие попытки разогнать темень ночи. Без всяких часов было понятно, что ещё очень рано.
- Убить его сразу или пусть помучается? - глядя на капитана, думал старлей. - Не пусть живёт, а то слишком легко отделается.
Раздумья, тем не менее, не помешали старлею произнести тираду, в которой он высказал все, что думает о начальниках, которым даже здесь в Афгане не могут обойтись без этих тренировок, не забыл помянуть добрым словом стратегов Гитлера, которым приспичило напасть на Советский Союз именно в четыре утра, а не к примеру, после обеда и заодно досталось и самому капитану А.
- Какая тренировка! Нас с миномётов обстреливать сейчас будут! - прервал тираду старлея капитан.
Странно, но не сообщение о каких-то миномётах вернуло старлея в реальность. Гораздо больше на него возымело действие то, что несмотря на столь ранний час, этот король лентяев был полностью одет и экипирован, значит, дело серьёзно.
- Давай быстрей! - сказал капитан и на минутку отвлёкся, чтобы достать из-под кровати свой автомат. Когда он повернулся обратно, старлея на месте уже не было, исчез.
Пару раз безрезультатно окрикнув своего оператора, помянув его недобрым словом, капитан отправился на стоянку. К его удивлению старлей уже был там и вместе с борттехником заканчивал расчехлять вертолёт. Капитану только и осталось как присоединиться к ним, но поскольку подобное дело он не делал уже давно, то больше мешал, чем помогал.
Едва машина была готова к вылету, на стоянке появился командир звена капитан К., а с ним кто-то из соседнего полка.
- Вот здесь, - ткнул представитель пехоты в карту, - по докладам агентуры, они оборудовали позиции.
Старлей ужаснулся, это же совсем рядом, вон оно это ущелье-расщелина, прямо со стоянки видно. Упирается своей дельтой в кишлак, рядом с аэродромом и убегает, распадаясь на множество рукавов. Отличное место для атаки и отхода.
- Ты своей парой сейчас поднимаешься и наносишь удар, а я буду в готовности, неизвестно как обстановка сложится, - дал указание капитану А., командир звена.

Пара крокодилов, коротко разбежавшись, оторвалась от полосы и привычно, виток за витком, начала набирать высоту.
- Эшелон занял, к работе готов! - прозвучало в шлемофоне. Старлей посмотрел вверх, высоко над ними кружила пара восьмёрок.
- Вот уроды летучие! После нас же взлетали, - с теплотой подумал о коллегах старлей.
Это пара спасательная, их задача, если что, вытащить этих двух, как говорил капитан К., инвалидов от инстинкта самосохранения, старлея Л. и капитана А.
Очередной виток набора высоты завершён, прямо по курсу цель. Старлей очередью из пулемёта помогает увидеть её командиру. Тут же вертолёт опустил нос и ракеты с шумом сорвались с направляющих. Старлей успел дать ещё пару очередей, прежде чем командир отвернул от цели на повторный заход.
- Мужики, повыше держитесь, они вам вслед стреляют! - вновь вышел на связь командир восьмёрки.
- Ни фига себе! Так они уже там?! - второй раз за сегодня ужаснулся старлей. Получается, ещё немного и он бы... никогда больше не увидел бы красавицу официантку - пришла в голову мысль.
Дело в том, что эта встреча действительно имело место в реальности. Старлей тогда возвращался из краткосрочного отпуска, красавец ил шестьдесят два уже доставил его из Киева в Ташкент, и теперь у него через несколько часов был рейс до Термеза, а там таможня и здравствуй, Афган.
Старлей Л. безбожно опаздывал, он просидел в Киеве почти шесть дней, погоды не было, и был рад, что так удачно получилось взять билет до Термеза. Осталось только убить оставшиеся до рейса время. Старлей не придумал ничего общего, как пойти в привокзальный ресторан. Ну не в театр же!
В вестибюле ресторана он взглянул на своё отражение в зеркале.
- Ни фига себе! - старлею стало понятно, почему так долго смотрела кассир на фото в удостоверении личности. Тому типу, что отражался в зеркале, больше уместна была одежда партизана, чем офицерский мундир. Сказалось недельное сидение в аэропорту.
- Нет, в таком виде здесь делать нечего, - подумал старлей, решительно повернулся и вышел на улицу. Оглядевшись, он заметил то, что ему в данный момент было нужно, вывеску салона красоты. Через час старлей вновь нравился самому себе, а главное, противоположному полу. Теперь можно и в ресторан. Там он и повстречал героиню своего сегодняшнего сна. Но увы, ничего быть тогда не могло. Хотя ему понравилась девушка, а он, судя по всему ей, беспристрастный голос громкоговорителя сообщил о посадке на рейс Ташкент-Термез. Старлей на всю жизнь запомнил тот взгляд девушки, когда он сказал, куда торопиться. Дурак, даже адрес не спросил.
Повторный заход, атака, отворот, снова заход. Никогда старлей ещё не считал боекомплект вертолёта таким маленьким. Как быстро он опустел!
После посадки, тут же прямо возле вертолётов, состоялся разбор атаки. Хотя тот шум и гам, что производили пилоты, делал их похожими на парней, вернувшихся после удачной драки с соседней деревни. Постепенно страсти кто и как улеглись, и доминировать стала мысль, что для того, чтобы пресечь подобные поползновения в будущем, сегодняшней атаки недостаточно. Нужны более радикальные меры. Кто-то предложил, чтобы соседи накрыли цель из установок "Град", но по причине близости цели и точности "Града" эту идею сразу отмели. Решили обходиться своими силами. Самым мощным из наличествующего арсенала были, конечно, бомбы.
- Не пойдёт, - сказал старлей, - скатятся на дно ущелья и толку там от них, да и падают они не слишком эффектно.
- Мужики, а у нас же эс двадцать четвёртые на складе лежат! - взял слово молчавший доселе оружейник, - там и боевая часть мощная, и шуму в полёте она делает будь здоров!
Эта идея понравилась всем. Действительно, для предстоящей акции эти ракеты подходили лучше всего. Мощные, калибра двести сорок миллиметров, с боевой частью сто килограмм, эти ракеты, по сути, были бомбами с ракетными двигателями. Правда, использовались они только в исключительных случаях. Во-первых, потому что вертолёт их мог взять только четыре, а во-вторых, у ракеты был насколько мощный выхлоп, что были случаи останова двигателей вертолёта. Поэтому применять эти штуки разрешалось только с высоты и строго по одной.
На том и порешили. Экипажи ушли готовиться к повторным вылетам, а технический состав готовить вертолёты к вылетам. В процессе постановки задачи было определено, что атаковать цель будет экипаж капитана К., как самый опытный, остальные экипажи в дежурстве. Старлей Л. пытался что-то там возразить по поводу опытности, но его, скажем так, лишили слова. Неожиданно в класс зашёл инженер.
- Командир, заминка вышла, - обратился он к подполковнику Х., - Ракеты подвешены, но оружейник не может разобраться с подключением, он к нам от истребителей пришёл, плохо ещё вертолёты знает.
- Пошли на месте разберёмся, - решил подполковник Х. Пилоты во главе с командиром поплелись на стоянку. Вокруг вертолёта суетились специалисты. Прямо на бетоне стоянки были разложены длинные как древние свитки схемы, приборы.
- Ну, что тут у вас? - спросил подполковник спецов.
- Сигнал неправильно идёт, - ответил специалист по вооружению, он был явно смущён и проклинал себя в душе за то, что предложил использовать эти чёртовы ракеты. Теперь вот попал в дурацкое положение.
- Как неправильно? - спросил подполковник.
- Да так, стоит включить вооружение, как на все ракеты проходит сигнал пуск, даже гашетку жать не надо, - объяснил суть проблемы оружейник.
Но что такое технический тупик в сравнении с желанием показать духам кузькину мать? Как всегда в таких случаях, недостаток знаний компенсировала смекалка. Состоялся небольшой консилиум, в ходе которого выяснили весьма интересную деталь: если не снимать с ракеты чеку, она не сойдёт. Старлей уже не помнит, кому пришла в голову эта мысль, которая, несмотря на примитивизм и кустарщину, получила всеобщее одобрение. Чеки с ракет не снимать, а привязать к ним верёвки, или как говорят в авиации, фалы, через блистеры протянуть последние в грузовую кабину. По замыслу оставшимся неизвестным изобретателя, командир на боевом курсе включал вооружение, а борттехник по его команде дёргал нужный фал, и разблокированная ракета начинала свой полёт к цели. Таким образом, консенсус был достигнут, технический состав приступил к реализации технической стороны плана, а незадействованный лётный состав удалился на командную вышку, чтобы в режиме реального времени наблюдать акт устрашения местных душманов.
Минут через двадцать вертолёт выруливал на полосу. Вид у него был довольно грозный. Впечатление даже не портили фалы идущие от каждой ракеты в грузовую кабину, наоборот, они придавали длинным сигарам ракет, вид каких-то фантастических хищников которых держат на поводке. Посредине грузовой кабины, гордый от своей значимости, восседал борттехник, удерживая в сжатых кулаках эти поводки-фалы. Правда, старлея смущала одна деталь, он и сам ещё не мог понять, почему. Нет, не фалы, а то, на чём сидел борттехник. Дело в том, что в грузовой кабине нет специального сидячего места для борттехника. Он, когда требовался в полёте дополнительный пулемётчик, приспосабливал в качестве сидения небольшое самодельное ведро, которое же сам изготовил из пустого цинка для взрывателей. И в этот раз, привычно перевернув ведро вверх дном, он уселся на него.
- Ладно, - подумал старлей, - мало, что мне не нравится.
Тем временем, вертолёт разбежался, оторвался от полосы и начал набирать высоту. Пилоты, затаив дыхание, следили за ним. Вот уже видно, что экипаж на боевом курсе, пикирование.
- Сейчас будет пуск, - подумал старлей. И точно, в небе на том месте, где был вертолёт, возникла огромная полоса чёрного дыма. По тому, как она распалась на четыре рукава, стало понятно, что сошли четыре ракеты. Через мгновение около кишлака, стоящего в дельте злополучного ущелья, распустились четыре шапки разрывов. Совсем близко от аэродрома и гораздо дальше от цели.
- Они что, совсем е... - начал было старлей, но его голос утонул в рёве ракетных двигателей и последовавшими за ними разрывов. В горах всегда так, вначале видишь, потом слышишь.
Пощипанным воробьём вывалился из дымного следа вертолёт, и выровняв полёт, резво пошёл на посадку. Пилоты бросились на стоянку.
Экипаж неспешно покидал кабины. Выражение лиц было как у третьеклассников, застуканных во время курения сигарет.
После короткой серии вопросов типа, - Вы что, совсем ё...? - и ответов в духе - Да мы сами оху...! - била установлена цельная картина развития событий.
Поначалу всё шло штатно. Заняв боевой курс, командир включил оружие и по команде оператора перевёл вертолёт на пикирование. Но сделал он это довольно резко и перекрестие прицела проскочило цель. Исправить ошибку он уже не успел.
Как смутно догадывался старлей, слабым звеном системы оказалось ведро. Едва вертолёт опустил нос, борттехник заскользил на нём как на салазках с горки к передней стенке грузовой кабины. Фалы из рук он при этом не выпустил...

- Ну ладно, не убили никого, и то хорошо, - подвёл итог вылета подполковник Х.
Вечером на аэродром прибыла делегация старейшин из уже упомянутого кишлака и клятвенно пообещали большому начальнику, что никаких происков душманов больше не будет.

ПОДРЫВ

Вы, конечно, уже подумали, что история будет «про саперов». Не угадали. Ни один сапер здесь не участвует. Более того, ни один сапер этого даже не видел. Но подрыв был - это факт. И главную роль здесь сыграл связист танкового полка. И еще пятнадцать солдат из роты связи. И паникующий командир этой роты. И немного спорта... Не спирта!
До армии я спорт не любил... А вот в армии - стал его ненавидеть... Все эти принудительные пытки на козлах и других подобных животных. А вот немного побегать - это еще можно терпеть. Оставшись на сверхсрочную службу в роте связи, в мои обязанности вошло периодически приходить на подъем в качестве «ответственного», в задачу которого входил контроль за соблюдением распорядка дня, в частности, утренней зарядки. Личным примером я бегал вместе с бойцами, пинками подгоняя отстающих. Постепенно наша рота стала самой «бегающей», единственной в полку, кому разрешалось бегать кросс до ближайшего немецкого озера. Так как работа у связистов, в основном, сидячая, для профилактики почечуя это было очень кстати. Что может быть лучше - прохладным летним утречком пробежать с голым торсом километров семь-восемь? Получаешь заряд бодрости на целый день, как пишут в умных книжках...
Итак, Витштокский полигон. Песок и сосны. Учения Варшавского договора. Много звезд и должностей стоит на кону... Как всегда, наш отличный полк играл за наступающих. Противника, как всегда, имитировал соседний гвардейский полк. Погрузка и перевозка нашего полка по железной дороге заняла почти трое суток. Сотня танков, кухни, бээмпэшки пехоты, десятки автомобилей всех служб и родов войск - все смешалось в «хозяйстве Раздайбедина». Зенитчики, саперы, связисты, медики - сгоняли свою технику с платформ и кучковались в ожидании команды на марш. К вечеру вся эта армада уползла со станции разгрузки в район ожидания. Полигон просто кишел всевозможной техникой - на каждом шагу ползли колонны непонятного состава и назначения. Доктора разворачивали свои вошебойки, саперы готовили имитацию, связисты задирали к небу антенны...
Оборудовав всякой-разной связью командный пункт полка, находящийся на высоком насыпном бугре, установив телефонный коммутатор, связисты поужинали, и с чистой совестью увалились спать по своим палаткам, боевым и прочим машинам. Война намечалась то ли на завтра, то ли на послезавтра...
...Солнце встало раньше всех, расталдыкнуло свои лучи по полигону и увидело, что славная рота связи дрыхнет без задних ног, хотя время уже после шести и полевые кухни дымятся вовсю, доваривая дежурную кашу. Самый зловредный из этих лучей, проникнув через триплекс внутрь моей «Чайки», имел наглость меня разбудить. Глянув на часы, я выскочил из бэтэра. Погода была - просто класс. Утренняя свежесть создавала приятный контраст с уже хорошо пригревающими солнечным лучам. Стянув с себя китель п/ш и вшивник, я пошел к солдатской палатке.
- Рота, подъем! Выходи строиться! - заорал я в приоткрытый полог. Ошарашенный дневальный с закопченной сонной мордой выскочил первым.
- А что случилось? Сворачиваемся? Так ведь только приехали... - совсем по-детски заныл он.
- Утренняя физическая зарядка! - объяснил я ему очень вежливо, даже не обматерив почему-то.
- Так ведь, учения, трщстршийсржант... Какая зарядка? По уставу...
- Слышь, уставник, я щас твою форму одежды приведу в уставной вид - жалеть потом будешь... - Выходи строиться!
Свободные от дежурства радисты, механики-водители, телефонный сброд, как я его называл, нехотя выползли на свежий воздух и построились в две шеренги.
- Форма одежды - голый торс! Разомлели от буржуйки тут... Старый сержант в бэтэре замерзал... Надо срочно всем проветриться! Минута - поссать и строиться здесь!
В пределах видимости, где-то в двух километрах, между сосновыми лесочками виднелось небольшое озерцо. Его я и выбрал в качестве конечной точки кросса. Бойцы, кто поумнее, успели натянуть вместо сапог кеды, и наша группа рванула к озеру. Бежалось удивительно легко, свежий прохладный воздух, пропитанный сосновым ароматом, сам свежей струей вливался в легкие. Весьма кстати в песке была протоптана тропинка, и рота, растянувшись по одному, просто летела, не касаясь земли...
Буквально через пять минут мы были у берега. Помахав руками-ногами, изобразив вольные упражнения, народ стал разворачиваться в обратную сторону...
- А слабо вокруг озера обежать? - почувствовав запас нерастраченной энергии, спросил я. Большинство, и даже все деды, с восторгом согласились, и рота рванула по той же тропинке дальше, вдоль берега. Озерцо было небольшим, метров триста в длину, с зарослями камыша вдоль берега... Прямо к берегу подступал старый сосновый лес с высокими стройными соснами... Красота... Прям, Шишкин, ей-богу... Тропинка, извиваясь между сосен, то выбегала на самый берег, то пряталась в лесу, делая вид, что ей вовсе и не надо кружить вокруг озера... Солнышко пригревало, птички свистели что-то свое...
Пробежав до противоположного берега, я понял, что всего озера мы еще не видели... Открылся вид на довольно широкий заливчик, который явно прибавил к нашему маршруту добрых пару километров... Ну что ж, подумаешь... Время-то всего полседьмого. Завтрак в восемь - успеем...
Последним тащился рядовой Черноиванов по кличке «Черный», водитель «Чайки». Росту в нем было - метр пятьдесят с пилоткой, и поэтому ему приходилось делать три шага там, где остальные делали два...
Через полчаса уже никто не шутил, все шумно дышали и порозовели как поросята. Пот заливал глаза... Подлая тропинка все так же пылила перед глазами...
И вот тут открылось НАСТОЯЩЕЕ бескрайнее озеро - во всей красе... То, что мы обежали, было просто небольшими заливчиками, баловство одно... Привал!
Вот это попали! Вычислить на глаз, куда бежать дальше, чтобы было короче - просто невозможно. Все надеялись на скорый конец этой пробежки, а оказалось... Подведя итоги дискуссии, я принял решение - бежим дальше. Солнце уже не пригревало, а жгло. Черноиванов отставал все сильнее. Время уже было - восьмой час. Где-то в полвосьмого стало казаться, что это не озеро, а море, бескрайнее синее море. Солнечные блики на воде уже не радовали глаз, а вызывали ненависть ко всем озерам, рекам и прудам вместе взятым.
По самым скромным прикидкам мы уже пробежали километров десять... Зато солнце повернуло в спину, значит, идем обратно...

А в это время в лагере ротный, капитан Ш, вылез из офицерской палатки, почесал волосатую грудь и крикнул дневального.
- Дневальный, пришли кого-нибудь с водой - умываться будем...
- Дык, нету никого, трщ капитан!
- Как это - нету? Что, уже на завтрак помчались? Не рано?
- Дык старший сержант в шесть утра всех выгнал на зарядку, и все убежали...
- Он что, свихнулся? Какая зарядка? Учения идут... А в какую сторону хоть побежали?
- Да вроде, к озеру, вон туда...
- Ну я ему, блин, устрою, заряжу его без зарядки по первое число!
Безбожно матерясь, ротный выгнал из палатки на улицу двух старлеев-взводных и отправил их с канистрой на ПХД за водой... Мою фамилию они стали склонять без должного уважения... В творительном падеже...(В смысле - что мы с ним сотворим, когда вернется).

Любовь приходит и уходит... Постепенно моя любовь к бегу стала понемногу уменьшаться, прямо на глазах. Ноги стали ватными и работали совершенно независимо от моей воли. Я как бы со стороны наблюдал, как они в тяжелых яловых сапогах ритмично перекидываются где-то внизу, вздымая пыльные бурунчики. Дыхание уже было прерывистым, неритмичным. Галифе промокло от пота чуть не до колен... Бойцам было не легче, даже тем, кто обул кеды... Время приближалось к восьми.

А в лагере в это время - роты обеспечения лениво строились на завтрак, гремя котелками. Только роты связи почему-то не было. Старшина по приказу ротного сидел на ветке сосны и наблюдал за озером. Никого там не было... «Ну, я ему устрою...» - эта мысль сверлила головы всем начальникам доблестной роты связи. Завтрак закончился. Роты не было. Заботливый старшина получил кашу на роту в термос, объяснив тем, что рота выполняет спецзадание...
В восемь-пятнадцать с КП поступила команда - перегнать одну «Чайку» и ПУМ вместе с другой-разной полковой техникой на командно-наблюдательный пункт, который находился сбоку от полосы атаки, и на котором будут сидеть самые большие и страшные генералы.. Причем, как обычно, срочно и немедленно... Ротный, получив команду, схватил газету и исчез в кустах... Карьера была под угрозой... Всегда меня удивляла привычка больших начальников полдня простоять, а потом срочно и немедленно ехать... И не дай Бог!... Неужели трудно дать команду на десять минут раньше и доехать спокойно?

...Черноиванов просто шел. Бежать он уже не мог. Сапоги с портянками нес в руках, в глазах его горела... ну, скажем так, нелюбовь к армии, бегу и тому, кто придумал этот никому не нужный кросс. Чувства остальных тоже легко читались на их лицах... А что толку бунтовать? Сами согласились, никто не заставлял... Внезапно лес закончился, а тропинка раздвоилась. Еще один кроссворд. Решили бежать по той, что ближе к берегу, чтоб хоть не заблудиться, потеряв озеро из виду. Восемь пятнадцать... Блин, а я заводил часы с утра? Не помню, блин... Может, они стоят давно... Там уже нас наверняка ищут. Командиру полка доложили... Ротный со взводными с ума сходят... Знали бы они, где мы есть, прислали бы бэтэр... Так, уже начинаю бредить.. Надо держаться, чтоб не свихнуться тут... Может, вызвать такси? Ох, держись, сержант Советской Армии... Ждут тебя орехи...
Тропинка полезла круто в гору... Перешли на шаг. Что там ждет нас за бугром? Сколько еще до лагеря? Приближаемся к перевалу... И - вот он, лагерь, на горизонте. Не больше пары километров. Суетятся люди, двигаются машины, вытягиваясь в колонну... Народ повеселел. Откуда взялись силы... Ротный с двумя взводными, увидев нас, вышли навстречу, и стояли на дороге в позе трех богатырей. Только без лошадей. Маты из трех глоток было слышно за добрый километр. Техника уже была заведена и выстроена в колонну силами старшины и копченого дневального. Дежурные радисты приветливо махали руками из люков...
- Я тебе потом все объясню, - пообещал ротный, - как приедем на КНП...

...Опуская много ненужных подробностей, скажу, что ротный промыл мне мозги так, что я напрочь потерял желание бегать до самого дембеля... Позже я не поленился, нашел карту, обвел курвиметром это озеро... Знаете, сколько получилось? Двадцать один километр... Вот так.

А командиру полка все-таки кто-то рассказал про этот забег. Он потом меня подкалывал « ....ным спортсменом» и другими нецензурными словами.
А причем здесь «подрыв»? - законно спросите вы. Да на совещании по итогам учений минут двадцать меня драли как сидорову козу, обвиняя в подрыве боеготовности полка...

Обычный армейский день.

День для всех участников этой истории начался почти одинаково.
Утро было слегка хмурое, как и положено осенью, но дождя не было.
Начальник Медицинской части училища пришёл в санчасть как всегда чуть-чуть не в духе, и ему почему-то стало обидно, что от этих бездельников фельдшеров срочной службы да и от некоторых других из штата санчасти
попахивает вчерашним спиртом. Каждый из них умудрялся сэкономить спирт из того небольшого количества, что им выдавалось для работы, а срочники вообще оборзели и добывали спирт даже из йодной настойки. Они насыпали утром в стакан с йодом скрепок или кнопок и ставили тот стакан в уединённое место, где железо до вечера набирало на себя йод, а к вечеру эта желеобразная гуща садилась на дно стакана. Теперь оставалось только перелить отстоявшийся спирт в другой стакан и принять его перед ужином.
Так они и делали, когда все расходились по домам.

Такое положение начмеда не устраивало, и он периодически устраивал им встряску, находя какую-нибудь срочную и длительную работу, отличавшуюся ещё и почти бесполезностью. Вот и сейчас он их немного озадачил, сказав, что договорился с учебным отделом, чтоб курсантов после обеда направляли повзводно в санчасть для сдачи анализов на предмет обнаружения кишечной палочки. В это время в Одессе, которая находилась в другом конце СССР, свирепствовала холера, и такая придурь начмеда никого не удивила.

Процедура этих анализов была довольно проста. Надо было заготовить деревянных палочек на всё количество курсантов, обмотать эти палочки ваткой и ждать первых посетителей этого заведения. Дальше должно всё быть ещё проще. Брался отдельный курсант со спущенными штанами, в анальное отверстие ему вставлялась эта палочка, брался мазок и потом сдавался в лабораторию для анализа. Всё было запланировано очень гениально, и всем светило дня два-три заниматься этим самым медицинским делом.
Все должны быть заняты под самую завязку, что, собственно, и произошло бы, если бы не курсант Витя Громак.

Витя приехал поступать в училище из самой украинской глубинки и ни о каких анализах на предмет обнаружения кишечной палочки ничего не знал, да и зачем ему знать, если он был здоров как племенной бык и это утро тоже встретил как обычно, с физической зарядки на плацу. Дальше всё шло по распорядку дня до тех пор, пока после обеда их вместо самоподготовки направили в санчасть на анализы. Строем прибыли, их гостеприимно встретили и показали, куда надо заходить по очереди. Витина очередь была идти четвёртым. Дождавшись своей очереди, Витя Громак зашёл в кабинет, чётко доложил, что курсант Громак прибыл для сдачи анализов, по команде спустил штаны и подставил свой зад для взятия пробы. Откуда он мог знать, что ему будут делать, какой подвох кроется в этом чуде медицинской науки.

Когда Вите неожиданно ввели палочку туда, куда и полагалось, он от неожиданности впечатлений резко выпрямился, палочка хрустнула и осталась в том месте, куда её засунули. Конфуз страшный! Витя заорал на фельдшера, допустившего такое неуважение к его персоне, а палочка-то там находится и своими острыми обломками тревожит Витино нутро. Схватиться за это место руками стыдно, а боль и неудобство терпеть ещё хуже.

Медики засуетились-забегали, всех курсантов отправили к какой-то матери.
Обломок стали вынимать, а он стал скользким и просто так не вынимается, упирается острыми концами и не вылазит, а Витя озверел, хоть и был до этого очень добродушным парнем. Как медики выташили этот обломок сосны, это только им известно, ведь они специалисты, но только начмед от своей затеи отказался, не захотел больше травмировать курсантов.

Так по-разному для всех закончился этот обыденный день армейской жизни.

Вот, вспомнилось при чтении последних комментариев к рассказу Бегемота (спасибо, YOS, напомнил!):

Родители были давным-давно где-то в оч-чень средней Азии. Или где-то в другом месте, где письменность - кириллица, а язык какой-то другой (хоть убейте, не помню какой..). И вот там, где-то на одной из главных улиц, напротив, можно сказать, статуи Ленина с раскосыми глазами (как же без этого-то!), висел лозунг. Нет, ЛОЗУНГ. "Ленин - кыш, Ленин - мыш, Ленин - тактобыш!" Смешно, да? А ничего особо смешного-то и нет, это всего лишь "Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!"