Хоть история и не из жизни ВВС, а из суровых будней ГВФ...

Самолет был стар, но никак не дряхл. Не на тягаче, не отдельными кусками - своим ходом, с прощальным кругом над аэродромом он приземлился на такую маленькую для него полосу и, протиснувшись тесным лабиринтом рулежных дорожек, устало опустил крылья на стоянке.
Достойная старость, заслуженный отдых для него, за долгие годы перенесшего в своем чреве десятки тысяч пассажиров на сотни тысяч километров... Не разрезанным безжалостными руками металлоломом, не обгаженным благодарными гражданами памятником - нет, его место теперь на стоянке. Совсем рядом, за двумя парами могучих двигателей, чуть дальше, за невысокими кустами и колючей проволокой - рулежка действующего аэропорта, и каждый день он слышит рев своих собратьев по Небу. Аны, Яки, Ту... вот только нет родственников - Илов, слишком тесно для них это летное поле. Чуткими вибриссами антенн слушая радиообмен, он не унывает и заботливо прикрывает своим крылом от дождя и снега тумбу аэродромного питания. Он по-прежнему на службе, его системы исправны и в баки для сохранения центровки залита не обыденная вода, а честный авиационный керосин. Самолет дремлет...
Часто к нему приходят студенты - будущие бортинженеры, механики, специалисты по авиационному оборудованию и РЭСОС. Тогда он просыпается, стараясь показать этим мальчишкам и девчонкам всю стать воздушного корабля, навсегда заворожив красотой и сложностью того, что принято называть одним коротким словом - Авиация.
Заходят техники - в большинстве своем уже седые деды, которые даже уйдя на пенсию, так и не смогли заставить себя уйти с аэродромов. Кое-кому из них довелось поработать - летчиками, инженерами - и на однотипных, «чистых» и «эмках». Эти приходят чаще; им он был особенно рад..
Многие старые авиаторы сентиментальны, и они не исключение. Простой, без изысков, стол накрывается в кабине, и гости, привычно называющие его кормильцем, не забывают символически звякнуть стаканом о приборную доску или штурвалы.
Вместе они вспоминают былое. И снова отклоняются послушные педалям и штурвалам рули, и вплетаясь в шелест резиновых лопастей вентилятора, слышны утопающие в треске помех переговоры бортов с землей и друг с другом, и перемигиваются световые табло, и щелкают переключатели...
В тот вечер пощелкали запуском двигателей на земле, благо заглушки были сняты - и самолет отозвался на привычную команду.
- Ну ни хрена ж себе... Пошли обороты... Вот уж не ожидал...
- Выключаемся!
- Да ладно, хоть пару минут, мужики!
- Сдурел?
- Мы на тормозах, колодки - пару минут погазовать?
- А, черт с ним, работаем, выводи на номинал... Давай, старина!..
Двигатели гремели, торжествуя пробуждение; кустарник за самолетом лег. Сдуваемый потоком рейсовый Ан-24, нарисовав на асфальте что-то синусоидообразное, удержался на самом краю рулежной дорожки и матерно заорал что-то в эфир.
Пора было выключаться...
...Он стоит на стоянке, раскинув стремительные крылья и аэродромные ветры ласково поглаживают усталую обшивку. Каждый день совсем рядом поют свои песни двигатели его собратьев по Небу - Анов, Яков, Ту - антенны слышат сквозь привычный шум радиопомех такие знакомые голоса. Он по-прежнему на службе, все его системы, пусть и опломбированные и опечатанные, исправны и в баки для сохранения центровки залит честный авиационный керосин. Он не унывает, в спокойное дреме вспоминая былое...
Будете на той стоянке - передавайте ему привет.

Мимоходом. Шутки курсантской поры


Первый курс. Безумная пора. По училищной градации - «без вины виноватые». Издеваются все, кому не лень. Преподаватели - в воспитательных целях, старшекурсники - в традиционном порыве разнообразить жизнь за счет младших...
Десять утра. Все на лекциях. В казармах только вахта. Помощник дежурного по факультету, курсант пятого курса, главный корабельный старшина скучает один в дежурке. Сентябрь в Крыму жаркий, поэтому на скуку накладывается липкое и душное состояние, когда хочется на все плюнуть, положить голову на стол и пару часов покемарить, размазывая сопли по вахтенному журналу. Даже телефон не звонит. Одним словом - трясина. Блуждающий взгляд старшины натыкается на список телефонных абонентов факультета. Ага! В голову приходит светлая мысль. А не проверить ли свой первый курс на сообразительность? Способом, рожденным десятилетия назад. И сна уже как не бывало. Рука старшины твердо берется за трубку телефонного аппарата и набирает номер роты первого курса.
На том конце провода недавний школьник и свободный человек, а ныне затравленный уставами и приборкой первокурсник, с испугом хватает трубку.
- Дневальный по 111 роте, курсант Бойченко.
Старшина набирает в легкие воздуха, и концерт начинается.
- Старший помощник дежурного по училищу капитан 1 ранга Поломаренко!!! Дежурного к телефону!!!
Бойченко, очумевший от командного рыка, начинает голосить на всю казарму вызывая дежурного, такого же, как и он сам, перепуганного новой жизнью. Дежурный прибегает.
- Дежурный по 111 роте старшина второй статьи Зайчук.
- Зайчук, вы что, с утра телефонограмму не получали? Почему из всего училища только ваша рота щетки еще не сдала? С ума сойти!!! Первый курс, а исполнительности никакой!!! В чем дело? Живо отвечайте!!!
Зайчук покрывается холодным потом. Ни о какой телефонограмме он, естественно, и не слышал. Но сообщение, о том, что только они одни что-то не сделали, заставляет слегка увлажниться нижнее белье. Такое командованием не прощается.
- Товарищ капитан 1 ранга, а какие щетки? Честное слово, нам не сообщали!!!
- Всем сообщали, а вам нет!!! Юноша, вы мне ваньку не валяйте!!! Мы с вами потом разберемся. А сейчас срочно, бегом собрать все зубные щетки личного состава и чтобы через пять минут они были в санчасти! У дежурного врача на санитарной обработке, для дезинфекции. Перед обедом заберете обратно. И доложите!!!
Старшина с глубоким удовлетворением опускает трубку на телефон и приникает к окну. Спектакль начинается.
Перед глазами коренного севастопольца Бойченко пробегают нерадостные картины. Его наказывают, не пускают в увольнение к маме, ставят в наряды вне очереди. На глаза наворачивается слеза. Но надо действовать!!! Бойченко срывается с места. Вместе со вторым дневальным они лихорадочно обшаривают тумбочки сокурсников, выуживая зубные щетки и сваливая их в один полиэтиленовый пакет. Через пару минут семьдесят пять предметов личной гигиены курсантов собраны. Дежурный подписывает на листке номер роты, сует его в пакет и, снедаемый чувством огромной ответственности, вприпрыжку уноситься в санчасть. Наблюдающий из окна старшина одобрительно улыбается и смотрит на часы. Наверное, и правда, за пять минут успеет!
В санчасти на обезумевшего первокурсника с вязанкой зубных щеток все смотрят, как на привидение. Он тыкается во все двери подряд, пока не попадает на начальника медслужбы. Подполковник за долгие годы службы в училище ко всему привык, и его уже сложно чем бы то ни было удивить. Он с сочувствием глядит на измученного дежурного и ласково объясняет ему, что это шутка, и что не он первый, и что шел бы он в роту, а по дороге подумал, как будет раскладывать щетки обратно по тумбочкам, ведь зубные щетки на флоте подписывать еще не догадались...
Все что бывает потом, оставим за кадром...

Автор Павел Ефремов. Размещено с разрешения автора

Дело было в уже далеком 1998 году. Небольшой экскурс в историю. На границе Российской Федерации обосновали таможенный пост «Троицк» и подчинили его Магнитогорской таможне. Но по прошествии определенного количества времени большими начальниками было принято решение, что нефиг подчиняться кому попало, учредили свою собственную Челябинскую таможню и переподчинили ей пост. Все это было сделано очень красиво и помпезно. А вот по причине чьего-то разгильдяйства в классификаторы это изменение не внесли. Тем временем, из Европы в жутко независимую Республику Кыргызстан отправили машину с оборудованием. Экипаж перевозчика был сформирован из финнов.
Часть первая. Россия.
Бравые парни приехали на Смоленскую таможню, их там вежливо оформили и не менее вежливо осведомились, где они хотят из страны выезжать? Те ткнули на карту и офицером смоленской таможни в книжке МДП (международные дорожные перевозки) в графе таможни назначения была сделана отметка: Магнитогорская таможня. Финны приехали в Троицк. Предъявили документы. И Троицкий народ их вежливо разворачивает обратно, потому как они таможня Челябинская, а им надо в Магнитогорскую. Показали, где это. Финны народ дисциплинированный, надо так надо. Приехали, куда сказали. Там опять предъявили документы. Один из сменных спецов (бывший зоотехник из местного колхоза), посмотрев бумагу, заявил им, что у них пост не международный, и ехать им надо обратно в Троицк. Аргументы типа "Мы там были, и нас послали сюда" действия не возымели. Но финны смогли доказать, что сейчас они поднимут на уши всех, благо спутниковый телефон имеется, и дело со скрипом тронулось с места. Их досмотрели, связались с Магнитогорском, оттуда с Москвой, там не было нужного человека, суббота. Потом нашли человека, тот дал добро на выезд. Выехали. Вздох облегчения и стенания по поводу "Как же тяжело в России".
Часть вторая. Казахстан.
Довольные парни приезжают на Казахстанскую таможню. Их там встречает очень удивленный наряд и смотрит на них как на пришельцев. Финны уже устали разговаривать и молча протягивают документы. Старший смены Жангельды Исмагомбетович (закончил агрономический факультет районного техникума) так же молча берет документы и запирает их в сейф. Движений больше никаких. Слегка удивленные финны пробуют узнать, почему их не оформляют?! А ответ ужасно прост, и ответ единственный: «Это не международный пост! Езжайте на пост Троицк». Финны послушно забирают документы и возвращаются в Россию, где их вежливо посылают обратно, так как РФ они уже проехали, права на возвращение с грузом у них нет. Возвращаются в Казахстан. Вежливо интересуются, как им добраться до этого долбаного Троицка. Жангельды Исмагомбетович показывает в степи примерное направление и говорит ехать вдоль реки по степной дороге. Ребята из Финляндии полны решимости, но осторожность у них уже появилась: «А это не будет контрабандой?!» Флегматичный и всегда сонный Жангельды Исмагомбетович утвердительно кивает головой: будет. Там два наряда курсируют. Но это не мои проблемы. Оформляют там, как вы туда попадете - ваши проблемы. Если остановят, вы контрабандисты. Финны опять начинают верещать про дурдом и как их это все достало. Опять со скрипом дело тронулось. Связались с Астаной. Началось оформление. В процессе оформления дошли до пункта выхода на границе. Финны с долей обреченности опять ткнули на карте в какой-то аул. Им его записали в книжку и отпустили с миром. Как они въезжали в Киргизию, я к сожалению не знаю.

Черт его знает куда такую историю. Пусть будет здесь.

СЛОВО КОМАНДИРСКОЕ

Старпом - должность уникальная. Это вам не просто офицер в фуражке, не просто цепной страж корабельной организации. Не-ет, старпом это... это старпом, одним словом. Перефразируя картавого и лысого Вождя, можно сказать: "Всякий старпом должен быть офицером, но не всякий офицер может быть старпомом". Потому как старпом - это личность. И личность незаурядная.
И уж вовсе неверно будет считать, что мощь корабля держится на четырех винтах. Нет, не на винтах она держится - на старпоме. На его авторитете, отношении к службе и умении донести свою мысль до личного состава. Например:
Команда "Первой очереди построиться в магистральном коридоре для перехода в столовую" застала эту самую "первую очередь" уже в самой столовой, где она, удобно расположившись за столами, сочувствовала нашей сборной, проигрывающей очередной чемпионат. Выражения, вдохновенно изобретаемые нашими болельщиками, были столь "берущими за душу", что камбузный наряд, состоящий, как на подбор, из матросов первого года службы замирал в восхищении, обливая ноги флотским борщом.
Обед грозил затянуться. А через открытые двери в столовую заглядывала "вторая очередь", которой тоже хотелось увидеть как "продуют" наши футболисты.
Дождавшись именно этого момента, из каюты, дверью выходившей прямо в магистральный коридор (ну, чтоб ближе к личному составу) появился старпом. Худой, длинный как жердь, он критически осмотрел местную "Ходынку", пошевелил усами и тронулся, рассекая толпу как героический ледокол "Ленин" льды Арктики.
- Без слов, Советский Союз, крокодил, - раздельно сказал он, остановившись в самом центре столовой, и помахивая правой рукой, как это обычно делают наши вожди с мавзолея.
Казалось бы, бессмысленный набор слов. Но как подействовал. Телевизор тут же потух, а болельщики, мгновенно утратив всякий интерес к судьбе чемпионата, попросту испарились.
Старпом подарил весьма выразительный взгляд дежурному по камбузу и удалился с чувством выполненного долга.
Вот такое оно - слово командирское.