Мимоходом. Идите вы все!!!

Воскресенье. Утро. Часов одиннадцать. Корабль пуст. Выходной. Стоящая вахта дремлет на боевых постах по отсекам, а подсменная обнимает подушки по каютам. В центральном посту вахтенный периодически роняет голову на журнал, а дежурный по кораблю, презрев все флотские традиции, уютно свернулся на командирском кресле и дремлет, пуская слюни. Старший на борту командир. С вечера заперся в каюте и до сих пор не подает признаки жизни за исключением богатырского храпа, перекрывающего гул отсечных вентиляторов. Полная идиллия.
Неожиданно прямо под носом дежурного по кораблю каплея Филатова просыпается и противно дребезжит красный телефон ВЧ. Тот, который без наборного диска и с предупреждением о соблюдении военной тайны. Филатов с трудом разлепляет веки. Поднимает трубку. Позевывая, представляется.
- Дежурный по... кораблю... капитан-лейтенант... Филатов...
Трубка отчеканила в ответ:
- Маршал Советского Союза Говорков! Не подскажете...
Филатов недоуменно посмотрел на трубку. Наверное, дежурный по связи изгаляется. Негодяй!
- Послушай, маршал, пошел ты на х...!!! Мальчиков поищи со своими шуточками!!!
И бросил трубку. Веки снова сцепились, дыхание изможденного службой дежурного выровнялось, и он снова погрузился в приятный мир легких сновидений. Но телефонный хулиган успокаиваться не собирался. Аппарат снова начал издавать звуки. Филатов снова разлепил глаза и поднял трубку. Но представиться уже не успел.
- Маршал Говорков!!! Что за ....
Филатова прорвало.
- Слушай, маршал хренов, или кто ты там еще!!! Я тебе по-русски говорю - пошел ты на ....!!! Еще раз позвонишь, доложу оперативному дежурному, что по ВЧ балуешься!!! Конец связи!!! Урод ушастый...
Трубка шлепнулась на телефон. Сон у Филатова пропал начисто. Захотелось отомстить наглому связисту за несвоевременные шуточки. Каплей связался с дежурным по дивизии и выяснил фамилию дежурного по связи. Оказалось, что сегодня ее обеспечивает его хороший знакомый, бывший сослуживец, капитан 3 ранга Мянчин. Только Филатов приготовился дать нешуточный устный бой зарвавшемуся "майору", как зазвонил другой телефон. Уже простой, для связи в базе. Звонил дежурный по дивизии.
- Филатов, еб..., ты что, вообще головой тронулся? Ты кого и куда посылаешь? Мне уже оперативный с флота трубку оборвал!!! Чуть ли не вместе с погонами!!!
Филатов почувствовал неясную, но ощутимую тревогу.
- Товарищ каперанг, тут какой-то придурок замучил. Звонит, представляется маршалом, и ничего толком не говорит. Я...
- Головка от ....!!! Это же настоящий маршал!!! Понимаешь ты, олух? Настоящий!!! Ему твой командир был нужен!!! Он с его отцом воевал вместе и знакомы они. Он из Москвы, из Генштаба дозвонился, а ты его на х...!!! Идиот!!!
Филатов почесал ухо. Влетел так влетел. Маленьким пистоном не отделаешься.
- Филатов! Он сейчас снова соединяться будет, ты извинись покорректнее. Аккуратно. Если сможешь, конечно...
Телефон секретной связи зачирикал через пару минут. Теперь Филатов поднял трубку осторожно и с почтением, как будто на том конце могли это видеть.
-Дежурный по ракетному подводному крейсеру "К-..." капитан-лейтенант Филатов!!!
Трубка молчала. Каплей подождал, подул в неё. Тишина. Представился второй раз. Трубка не отзывалась. Филатов внезапно вскипел.
- Кто там снова надо мной издевается?!!!
Трубка ответила.
- Маршал Говорков. Группа инспекторов Министерства обороны.
Филатов скис. Значит, дежурный по дивизии не шутил.
- Товарищ маршал, извините пожалуйста... Я думал, что со мной...
- Все, мальчик, успокойся и перестань сопли пускать. Повежливее надо быть с незнакомыми мужчинами. Командира своего к телефону позови. Да, еще. Ты, распи...й молодой, как догадался, что меня в детстве ушастым дразнили?
- Да я просто, товарищ маршал, экспромтом...
- Ладно, экспромт, зови своего начальника...
И Филатов понесся будить сладко почивавшего командира корабля...
Позже, по прошествии времени, Филатов даже гордился происшедшим. Скажите, а вы хоть раз в жизни посылали маршала куда-нибудь подальше? Попробуйте. Не пожалеете.

Автор Павел Ефремов. Размещено с разрешения автора

4 КУРС И ВЫПУСК
(продолжение)

Были, впрочем, в нашем полусолдатском житье и другие проблемы. Одна из них начиналась со дня приезда на «абитуру» и заканчивалась только после выпуска. Называлась она «местные». Между невоенной молодежью и курсантами существовал древний и неистребимый антагонизм. Курсант, идущий в одиночку вечером в любом месте города Балашова вплоть до ворот КПП служебной зоны, изрядно рисковал. Даже без формы нас легко было вычислить по выправке и стрижке. Были случаи и проломленных голов (сразу списание «по медицине» и - прощай, авиация), и сломанных конечностей, и отбитых органов. На моей памяти смертей я не припомню, но в истории училища были. Курсанты же, обычно скованные требованиями дисциплины и страхом перед исключением, придерживались принципа: «мы вас не трогаем, а вы не трогайте нас». Но периодически случалось, что и нас прорывало, требования воинской дисциплины, УК и АК (административного кодекса) посылались нах, мы сбивались в команды и мочили всех без разбора.
Что особенно противно было, к «местным» постоянно примыкали сынки офицеров гарнизона, не попавшие или не возжелавшие учиться в училище. И даже были крайне редкие случаи, когда уже став курсантами, эти «сынки» выступали на стороне местных. Обычно после такой глупости их участь в казарме была предрешена, и их приходилось переводить в другое училище. Всеобщая обструкция, совмещенная с периодическим физическим воздействием, давала неизменный результат. Да-с.
Был вот у нас на 3-4 курсах старшина роты по кличке Слон. Прапорщик. Старый уже, но никакой. Ни сп##дить, ни вы##бать не мог. Все время чего-то из имущества не хватало, он недостающее искал, строем даже не пытался руководить - на него не обращали внимания. Может, потом втянулся после нашего выпуска... Так вот, был у него сынуля, на вид - типичный ПТУшник. Уши врастопырку, стриженная почти под ноль круглая голова, лоб в два пальца, сопливый нос. Неоднократно был замечен в агрессивных компаниях местной гопоты на вторых ролях. Из своих вторых рядов постоянно подавал тупые, но обидные реплики. В роте даже поговорка завелась: «Вырастет из сына Слон, если сын - слоненок». Отловили его как-то, когда он в одиночку пытался мимо Дома Офицеров в период танцулек проскользнуть. Слегка повоспитывали. Не так сильно, как обидно. Слоненок пожаловался. Слон взревел и добился у комбата права наказать виновных. Построили курс, «первая шеренга 3, вторая - 2, третья шаг вперед - арш». И пошел слоненок вместе с папой между рядами обидчиков сыскивать. Но такое красноречие изливалось из наших взглядов, а подаваемые вполголоса реплика были столь ядовиты и многообещающи, что у слоненка случился провал в памяти и он никого не опознал, хлюпая зеленой соплей, выслушал недвусмысленные отклики о себе как из строя, так и от папаши и ротных-взводных и ушел, несолоно хлебавши. А перед нашим выпуском слоненок выкинул кунштюк: ухитрился поступить в училище, его видели на КМБ. Сами мы его чморить не стали - это было уже ниже нашего достоинства, но «армейцам» с его курса историйку про опознание поведали. Удачи тебе, слоненок.
Был эпизод, когда под вечер из законного увольнения вернулся с заметным опозданием наш окровавленный товарищ. Вся рота, ни секунды не колеблясь, тут же похватала со спинок кровати полукруглые железки и отправилась в Рабочий городок (прилегающий к территории училища район города) на поиски обидчиков. И тут отличился Пэн. Наш тихий, но нелюбимый всеми ротный, которого за глаза называли только «Пэн» и «чмо», спустился вслед за ротой и, разбив ребят на группы, назначил в них старших, проинструктировал о маршрутах движения и местах встречи и, возглавив одну из групп, отправился на поиски. Обидчиков в тот раз, правда, не нашли, отметелили парочку попавших под руку гоблинов, но к Пензину отношение заметно изменилось.
Как-то раз я и сам попался, сходив в военторг, находящийся метрах в 100 от забора училища. Вышел, навстречу трое: «Что, кусок, небось, и сигаретами не угостишь?» «Слишком дорогой товар - на всякое быдло его тратить», - буркнул я, расстегивая ремень и делая пряжкой пару-тройку взмахов. «Ах ты, падла», - заверещал один голосом Промокашки из популярного фильма, оглядывая чисто выметенную нашей ротой территорию в поисках ответного оружия. Ничего не найдя, с грацией пьяной обезьяны прыгнул на ближайшее дерево, силясь отломать ветку. В руках у него остался сухой и хрупкий прут толщиной с большой палец. Я же двинулся сквозь них, накручивая ремнем восьмерки. Отступили, я прошел сквозь троицу и, развернувшись спиной вперед, вышел из-под деревьев на асфальт плаца. «Ну погоди, кусок, мы тебя еще встретим!» «На здоровье», - снова буркнул я, отойдя метров на 20 и надевая ремень.
Были и более везучие кадры, чем я. Так, один из наших ребят, сутулый и тощий ... э-э-э... пусть будет Пеньков по прозвищу Пенёк, отправился в увал (или самоход, не суть важно), также метрах в 100 от КПП столкнулся с группой местных. Слово за слово, хреном пО столу... Пенек выхватил из рукава шинели постоянно носимые там нунчаки (довольно популярный способ самообороны, я и сам частенько так ходил) и начал неумело ими крутить. С третьего или четвертого оборота заехал ими себе же по кумполу. Шапка удар смягчила, но от утраты связи с действительностью не спасла, и Пенек рухнул в заботливо подставленный матушкой Природой сугроб. Местные почесали в затылке, пнули бесчувственное тело пару раз. Тело не реагировало. Не совсем отморозками они оказались, а может, среди них «сынки» были, но, подняв тело за руки-за ноги, отнесли его на 100 метров назад и постучали в дверь КПП. К тому времени Пеньков уже оклемался и был ослабленным, но почти здоровым сдан наряду. Прапор, дежурный по КПП, позвонил в казарму, откуда прибыла группа быстрого реагирования, доставившая незадачливого хунхуиста обратно.
***
Кстати о дисканах. Простите, о вечерах танцев в Доме Офицеров, проходивших по субботам и воскресеньям. Так вот, они составляли немаловажную часть светско-общественной жизни как для училища, так и для города. Процентов 50 (а впрочем, кто их считал?) женившихся курсантов находили своих подруг жизни именно там. Ну, байку про чемодан с кирпичами я рассказывать не буду, хотя ходила такая по училищу даже с фамилией и годом выпуска находчивого товарища. А вот несколько достоверно известных мне историй я расскажу.
Многие из посетительниц дискотек ходили туда годами в надежде удачно выйти замуж и порвать с пыльным и сонным Балашовом. На бетонном заборе возле остановки городского автобуса даже одно время красовалась надпись: «Умру, но выйду замуж за курсанта», а местные в приватных полудружеских беседах иногда называли нас «санитарами леса». Естественно, с каждым годом акции «пожилых девушек» на «рынке невест» падали все ниже и ниже. И вот уже из категории «я вчера с та-а-акой девчонкой познакомился» они перемещались в категорию «так себе подружка», а потом и «она «свой парень», что мне с ней, спать что ли». Помню, как в Петровске (на 3 курсе) наш молодой шеф, старлей Дима Орлов с интересом расспрашивал про постоянный состав дискотечных красоток, безошибочно называя имена, клички и пристрастия. «А Марина такая светленькая еще ходит? А Ольга, которая в штабе работает? А эта, лаборантка из педучилища, как её...?» Одной из постоянных посетительниц, давно перешедшей в разряд неизменных атрибутов дискотек, была Инна, работавшая в библиотеке училища. Она была дочкой одного из штабных полковников и, по идее, была неплохой партией для карьериста, не отягощенного романтикой. Неглупая, с тоненькой фигуркой. Все ничего, если бы не два нюанса: непропорционально толстые ноги, этаких два мускулистых столба, уходящих под мини-юбку, и особенности желез внутренней секреции, дававших устойчивый лошадиный аромат в радиусе 2-3 метров. К тому моменту, когда я выпускался, ее уже иронично называли ИннА (с ударением на последнем слоге). Т.е. «иннАхрен никому не нужна». Про ИннУ Дима Орлов тоже вспомнил...
В другой раз один из моих приятелей познакомился еще на 1 курсе, незадолго до отпуска, с аппетитной пухлой девушкой, папа которой был инструктором (вроде, замкомэска) в Балашовском учебном полку. Пару раз проводил ее до дома, находившегося через дорогу от почты, т.е. метрах в 150 от Дома Офицеров, однажды в выходной был приглашен на чай. Был встречен как родной. Деловитая и хлопотливая мама накрыла чайный стол, а в процессе распития устроила просмотр семейных фотоальбомов с откровенным пиаром дочуры. Пожрать мой знакомый не отказался, а вот по поводу дочуры имел свое мнение, не то чтобы кардинально отличавшееся от маминого, но не предусматривавшего столь быстрого и далеко идущего сближения с ее родней. И поэтому, когда маман быстренько слиняла по делам, оставив их вдвоем, но с указанием точного времени своего возвращения, он, не будь дурак, через 20 минут тоже сделал ноги, а чтобы облегчить расставание, до летнего отпуска на дисканы больше не ходил. Расчет на то, что «время лечит», не оправдался. На первых же танцульках после отпуска свежеиспеченный второкурсник еще на подходе к ДО зорким летным глазом увидел между колонн дожидавшуюся кого-то недавнюю свою пассию. На всякий случай он сделал оборот «кругом» и этот дискан пропустил. И не зря. Вечером мы передали, что Маринка его искала, ни с кем не танцевала, подкололи далеко идущими матримониальными планами. Парень схватился за голову и с отчаянья родил план: «А вы завтра скажите ей... что... что... меня в Ртищево отправили. Мол, я в аэроклубе уже на таких самолетах летал, поэтому сдал зачеты и сразу после отпуска был откомандирован к «летающему второму курсу». Прошел месяц. Наш герой старательно избегал танцулек, а в редкие увалы выбирался крадучись, как индеец, постоянно озираясь, десятой дорогой обходя и заветный дом и людные места жилой зоны. Маринка регулярно интересовалась у нас «окончанием полетов», мы вдохновенно врали. Но вот в училище прибыл загорелый и шумный второй курс. Первые выходные с дисканами после их прибытия наш герой «загнул» под предлогом «отдыха после полетов», а потом пришлось идти. Отчаянье подсказало ему, что действовать надо решительно. Когда его «бывшая» подруга решительным шагом (руки в боки) ломанулась навстречу для объяснений, курсант раскрыл ей объятия и патетически произнес: «Прощай, моя любовь, судьба разлучает нас, но в сердце моем ты будешь жить вечно». И, ухватив за талию, первую попавшуюся девчонку, увлек ее на танец. К чести Маринки надо сказать, что она не пыталась отомстить, видимо, дошло все же, что насильно мил не будешь. (А может, и пыталась, но папа умнее оказался). Так и не прикормили «жениха», слишком быстро взяв его в оборот. И вообще, как шутили наши остряки: «Путь, ведущий к сердцу курсанта, проходит через желудок и заканчивается в унитазе»
Анекдот в тему.
Пришел курсант к девушке домой. Та спрашивает: «Ну, что хочешь?» «Жрать хочу», - отвечает курсант. На столе появляются хлеб, колбаска, сырок, кофе. «А теперь чего хочешь?», - спрашивает подруга, присаживаясь рядом на диван. «Жрать, конечно», - удивляется кавалер. В ход идут котлетки, макароны, салат. «А теперь чего хочешь?» - собирает со стола тарелки подруга так, чтобы в вырез было видно самое сокровенное. «Еще жрать», - сыто отдувается курсант. Девушка вздыхает, но отправляется за чаем с тортиком. «Может, еще чего хочешь?» - подсаживается вплотную. «А что, уже все сожрали?». Подруга в отчаянии кидается на балкон, охолонить кипящее негодование. Внизу идет взвод курсантов. «Эй, курсанты, среди вас вообще мужики есть?» «А что, жрать дают?» - отвечают снизу.
Как-то раз возвращались мы с одним товарищем из братской соседней (полькинской) роты после дискотеки. Время было не то без 10, не то без 7 минут до срока возврата. Я шагаю быстро, но не спеша, по-деловому, а мой товарищ (уже скоро лейтенант, 4 курс) то забежит вперед, то притормозит, оглядываясь, всем видом уговаривая меня идти быстрее. Ибо их ждет в казарме великий и ужасный «Кузя» (старшина Кузьмин), нехороший человек из рода армейцев, которому Полькин в свое отсутствие передавал всю полноту власти, включая права казнить и миловать, лишать увольнений и пр. Этот урод пользовался властью в свое удовольствие, шпыняя моих однокашников чуть ли не до дня выпуска.
Заворачиваем за угол спортзала, видим «родную» казарму. Окна третьего этажа 3-й (пензинской) роты еще частично темны, а на четвертом у Полькина все окна ярко освещены и в них видна суета подготовки к вечерней поверке. «О, светятся... родные пэнаты», - язвлю я. «У вас хоть пэнаты, а у нас кузяматы», - грустно вздыхает приятель.
А вот Глаз, мой лепший кореш, по девчонкам не встревал. Будучи человеком практического склада ума, он «коллекционировал» тещ. В разных углах Балашова у него постоянно было 2-3 прикормленных местечка, где можно было поесть, переодеться и отоспаться. Расплатой за эти удобства была необходимость периодически «выгуливать» дочек своих тещ. Жемчужиной же его коллекции была «теща» - начальник курсантской столовой (сменившая прежнего вороватого прапора где-то на стыке 3 и 4 курсов). В результате у нашей хохлятско-бульбашской банды проблем с добавкой к небольшим столовским порциям, а также с домашними разносолами не было. Низкий поклон Серегиной «теще», хоть дочку ее я так и не увидел.

(продолжение следует)

Было это 2002 году, в августе месяце, на сборах под Нижним Новгородом.
С начала сборов прошло уже недели две, и студенты уже не питали иллюзий относительно Российской армии. После утренних работ по облагораживанию территории части (косьбы травы тупым топором, перекопки контрольно-следовой полосы, посыпания дорожек песочком и т.д.), наступило время обеда. Наша рота в предвкушении жидкой порции растворимой картошки собралась перед казармой, дабы строем пройти 100 метров до столовой. Когда, наконец, все лопаты и топоры были сданы на хранение, когда шеренги подравнялись и посмирнели, нам милостиво позволили пойти в сторону столовой. Конечно же, идти в молчании целых 100 метров безумно скучно, поэтому нам пришлось несколько раз прогуляться между столовой и казармой, совершенствуя свои вокальные навыки. Наконец популярные песни в нашем вялом хоровом исполнении надоели командиру, и он, устав, отправил нас в путешествие до столовой в одиночку, а сам пошел отдыхать. Молчаливые и отупевшие от казарменной жизни двигались мы за скудным пайком. Вот уже видна конура тощего как борзая, кухонного кавказского овчара Барона. Он всегда нас радостно встречал, благо конура его была как раз на левой обочине дороги в едальню. И вдруг неожиданно с правой стороны от дороги появляется начальник кафедры, весёлый полковник Б. мы проходим как раз между ним и псом Бароном. Вся рота напряглась в едином порыве, мы стали звонче печатать шаг, тянуть носок. Вот мы уже поравнялись с полковником. Слышится команда «И раз...». Вся рота дружно и без сговора прошла мимо Барона, отдавая псу воинское приветствие и повернувшись затылками к полковнику. Как же мы старались печатать шаг и тянуть носок...
Потом были разборки, крики, но нам уже было всё равно. Мы стояли и тихо улыбались в строю.