САШКА

(Магрибские приключения механика по ремонту вычислительной техники)

Солнце и песок, песок и солнце. И больше не было ничего вокруг и казалось, так было всегда и так всегда будет. Металлические части Калаша, хоть и были обмотаны камуфляжными бинтами, но и сквозь них обжигали со всем усердием. В мареве приближающегося бреда появилось нечто новое и знакомо тревожащее. Сашка встряхнул головой и определил в дрожащем силуэте исковерканную взрывом разоруженную «тридцатьчетверку» с задранным тралом ПТ-3. Дошел, - подумал он и потерял сознание...

Если кто-то думает, что жизнь механика по ремонту вычислительной техники, живущего в Москве в 1975 году, скучна, то он ошибается. Каждый человек - кузнец своего счастья, и когда Сашка Балакин исключительно для того, чтобы выпендриться, взял темой курсовой "Ремонт Арифмометров "Феликс", он не знал, во что это выльется, а вылилось это в следующее. Когда в Трест «Союзсчеттехника» пришла разнарядка на командировку в Алжир, то начался обычный совковый гадючник. Доносы, подарки, кляузы, интриги... Ведь всем хотелось за кордон, и не куда-нибудь, а в Африку. Не забывайте, на дворе была середина семидесятых, и даже поездка в Монголию была фантастикой, а тут, блин, целый Алжир.
Надо сказать, что в те времена в легендарные страны Магриба помимо автоматов Калашникова, танков, саперов, строителей и военных советников отправляли и гражданскую технику, к коей безусловно можно отнести вершину точных наук и технологий - арифмометр «Феликс». Партия из двухсот трещащих как пьяные цикады машинок достаточно широко разошлась по присутствиям бывших владений бейлербея Хайраддина Барбароссы, (более современную технику отправлять было бесполезно по причине отсутствия электричества и низкого технического уровня местных пейзан). Помимо одноименной столицы Алжира были облагодетельствованы штатские и военные бюрократы городов Арзева, Сиди-Бель-Абесса, Бешира, Орана и ряда других стойбищ и весей бывшей жемчужины Османской империи. Большая часть машинок, как ни странно, работала, но энтузиазм местного населения, замешанный на общей безграмотности оного же, вывел из строя до 20% штатной техники.
И вот когда была утверждена рабочая группа в составе начальника, двух замов, секретарши, профсоюзной тетки и двух главных лизоблюдов, вспомнилось, что кому-то надо и работать. Работяг нужно было минимум трое, и отбор начался по четко принятым во времена «Застоя» стандартам. Когда из списков вычеркнули беспартийных, пьющих, явных неумех и «Ивановых по матери», осталось три человека. Двое из них раздражения у руководства не вызвали, но третий..., это был, естественно, Саша. Характер он имел весьма своеобразный, не имел авторитетов, и по этому поводу иногда говорил то, что думает, и больше того... делал то, к чему в данный момент лежала его душа. На одном из производственных собраний Сашка Балакин выступил относительно плохого снабжения импортными запчастями - деталями для механики и микросхемами. Разгорелась бурная полемика. С ответной прочувствованной отповедью выступил один из ветеранов завода, по обыкновению дремавший в президиуме, в состоянии «сильно после вчерашнего» и перед митингом слегка полечившийся казенным спиртом. Громкий голос Сашки помешал ветерану благостно кейфовать, плюс к этому начальником снабжения была его единоутробная дочь, и он начал свою грозную отповедь.
Знатный стахановец сказал, что нынешняя молодежь, во-первых, заелась, в-третьих, ленится что-то сделать руками, а вот он, ветеран, в свое время многие детали сам делал, да и сейчас - если ему покажут эту микросхему, он такую же напильником за полчаса сделает! Сашка хлопнул себя ладонью по лбу и уважительно спросил у ветерана, не про него ли написана книга «Приключения Старика Самоделкина», (смех и аплодисменты в зале) и довольный вернулся на свою место. А ветеран больше месяца находил в своих карманах и даже на подносе с обедом напильники всех размеров. Надо ли говорить, что прозвище Старик Самоделкин приклеилось к нему навсегда. За подобные выходки начальство его, естественно, не любило, но было вынужденно держать, потому что Сашка не хлестал в рабочее время казенный спирт и мог оживить любой убитый аппарат. В общем, его зачислили в группу рядовым механиком, и определенную роль сыграла в этом секретарша начальника, ибо наш герой нравился женщинам и беззастенчиво этим пользовался.
Перед поездкой было еще одно испытание - комиссия в райкоме. Полдюжины старцев, помнящих еще продотряды и расстрел Тухачевского, бдительно спрашивали о численности Коммунистической партии Алжира и именах ее вождей. Присутствовавший тут же товарищ в штатском молча бдил в уголку, скрывая лицо за газетой. Сашка честно ответил, что оной партии в Алжире как таковой нету, так как в 1965 году ее разогнали, а оставшиеся в живых коммунисты создали партию социалистического авангарда Алжира. Когда один из старичков подозрительно спросил, а почему, мол, Алжирские коммунисты не проявили твердость? Сашка, честно округлив глаза, доложил, что злобные наймиты буржуазии в провокационных целях пытали ветеранов партии на глазах у комсомольцев. В течении пятнадцати минут коварный механик расписывал ужасы пыток, которым подвергались алжирские коммунистические ветераны. Товарищ в штатском с заметно повлажневшими глазами, самозабвенно подвывая, буквально впитывал в себя сцены надругательств над пожилыми братьями по классу, а паре советских старичков стало плохо, и их пришлось унести. Ну а потом начался Алжир.

Жара, экзотика, море вкуснейших закусок и полное отсутствие алкоголя и свинины в продаже, таковы были первые Сашкины впечатления. Надо сказать, что все участники делегации были весьма удивлены отсутствием в продаже знаменитого алжирского вина, но как говорится, у нас с собой было.
На почве поедания шиш-кебабов, кабавы, буреков, зумиты плюс невиданных ранее морепродуктов типа мидий в томате и фаршированных кальмаров Сашка обходил местные забегаловки, так как на официальные тусовки его не брали, а кушать ну очень хотелось. Тем более что командировочные в виде бумажек с изображением трогательной спящей газели (изображена на алжирской купюре в 1000 динар) присутствовали. Но деньги имеют гадкую особенность быстро кончаться, особенно если хозяин маленькой кофейни приглашает знатного Сахиба в заднюю комнату, где можно посмотреть настоящий танец живота и потрогать настоящую танцовщицу, даже затянуться при этом из настоящего кальяна, а потом стоять на улице и с глупым видом ощупывать пустые карманы. Так что пришлось перейти исключительно на кофе, и тут он познакомился с очаровательной восточной немкой из Дрездена по имени Рут Фишбах, было ей на вид лет 30-35, но что значит разница в возрасте, если люди нравятся друг другу? Рут налаживала пульты управления на ТЭС в Аннабе, так что они были почти коллеги, ну а любовь к живописи и крепкий берберский кофе сделали их вообще лучшими друзьями, а дружба между мужчиной и женщиной, как известно, наиболее прочно укрепляется в койке, и она, естественно, укрепилась.

А потом началась рутина. Каждому из трех механиков дали по переводчику и отправили пахать. Сашке, чтоб не слишком умничал, достались города на границе с пустыней, и жизнь там медом не казалась. Бешир был крайней точкой в рейде за «Феликсами», там ремонтом пришлось заниматься на территории военной базы, и на базе, как оказалось, кишели военные советники из Советского Союза. Естественно, Сашка стал искать земляков, и с удивлением узнал в здоровенном капитане-танкисте своего соседа и школьного товарища. Когда то они учились в одной школе, дома их были по соседству и даже в Зарницу вместе играли. Потом Вовка куда-то исчез и появлялся дома не чаще, чем раз в год. Всезнающие старушки на лавочках считали, что он завербовался на Севера строителем, а тут вон как все обернулось. У Сашки был казенный спирт, находящиеся на базе «Феликсы» даже не распаковывались, а акты о ремонте помогли оформить новые друзья, так что спирт в тот же день списали до капли. Вечером следующего дня Сашка наткнулся на старого приятеля возле капитального, еще французского солдатского сортира и там же состоялся разговор. Если я скажу, что Сашку обрадовала нарисовавшаяся ситуация, то можете бросить в меня камень. Она его не обрадовала, но назад дороги не было. Ему предложили не больше не меньше, как выполнить задание Родины. Надо было доехать до оазиса на джипе, получить там посылочку и доставить ее либо на Беширскую базу, либо в определенное место в пустыне. Тем более, что Сашкин переводчик должен с минуты на минуту заболеть, и Сашке вполне хватит военного русско-арабского разговорника. Так уж нас всех учили, что если Родина прикажет, то комсомол ответит есть.

На окраине оазиса, замотанный в бурнус по самые глаза бербер передал Сашке увесистый сверточек величиной с пачку сигарет, привязанный к французской гранате LU216 и старый добрый Калаш на всякий случай, а случай, как выяснилось позднее, бывает всякий. Когда через два часа пули забарабанили по капоту джипа, стало ясно, что началась легкая невезуха. Мотор чихнул, потом кашлянул, еще немного подумал и завонял бензином. Сашка был юноша начитанный, посему схватив автомат и проверив фляжку и запасные магазины, выпрыгнул из машины на ходу, перекатился через придорожный бархан и там залег. Джип проехав еще десяток метров остановился, и видимо, чтобы было еще веселее, полыхнул пламенем. Осознав ситуацию, Сашка передернул затвор, поудобнее устроился на склоне бархана и стал ждать продолжения банкета. В военных мемуарах всех времен и народов есть много вариантов о мыслях перед первым боем. У Сашки все мысли укладывались по смыслу в одну фразу: «Какой же я мудак! Говорил же дяденька Чуковский: «Не ходите дети в Африку гулять... Экзотики, блин, захотелось».

Между тем за барханами вспыхнула жаркая перестрелка. Видимо, на засаду, подстрелившую Сашкин джип, нашлась засада с винтом.
Сашка, будучи больше человеком тоги, нежели меча, не стал ввязываться в чужую разборку, и сверившись с компасом и картой, пошел в сторону запасной явки.
Солнце и песок, песок и солнце. И больше не было ничего вокруг и казалось, так было всегда и так всегда будет. Металлические части Калаша, хоть и были обмотаны камуфляжными бинтами, но и сквозь них обжигали со всем усердием. В мареве приближающегося бреда появилось нечто новое и знакомо тревожащее. Сашка встряхнул головой и определил в дрожащем силуэте исковерканную взрывом разоруженную «тридцатьчетверку» с задранным тралом ПТ-3. Дошел, - подумал он и потерял сознание...

Очнулся Сашка от ощущения приятной прохлады. Ему было так хорошо, что он не хотел открывать глаза. Но когда знакомый мелодичный голос сказал с легким Берлинским акцентом: - «Вставайте, герр Александр, нам пора». Его как пружиной подбросило. Перед ним сидела Рут. В одной руке она держала носовой платок, а в другой фляжку. Они находились в чем-то вроде небольшой пещеры, в глубине которой угадывались еще чьи-то силуэты. Сашка напрягся и стал нащупывать гранату у себя под рубахой, но Рут нежно-иронично улыбнулась ему и произнесла пароль. Пароль был правильный.

Через год вечером в Сашкиной Московской квартире зазвенел дверной замок. Собака Манька породы Кокер-Швайне-Хунд с лаем бросилась к дверям. Зам ней бросился и сам хозяин, который ждал очередную пассию. Но гость был из другой оперы. Это был Владимир из соседнего дома, которого Сашка последний раз видел год назад в Бешире.
- Я спешу, - сказал Владимир,- а это тебе от правительства Заира, - и с этими словами он протянул Саше зеленую кожаную коробочку.
Сашка, затаив дыхание, открыл ее... На зеленом бархате лежала Гражданская Серебряная Звезда Республики Заир.
- Причем тут Заир? - обалдело спросил Саша.
- Чем-то ты им, видимо, помог. Мне, кстати, дали только бронзу, - ответил Владимир.
- Так дело в той коробочке с привязанной гранатой! - осенило Сашку - Кстати, что же там было внутри?
- Если я скажу, что там было, то мне придется тебя пристрелить - улыбнулся Владимир, привычно козырнул и покинул Сашкины апартаменты, оставив его размышлять о коловращении судьбы.
А еще через три месяца Сашка поехал в ГДР изучать новейшие на тогда БФМ «Зоемтрон». Поселили их в Зоммерде, в общежитии завода, на котором собиралось это чудо техники.
В группе из 15 механиков, командированных в Зоммерду, были люди со всего Союза, в основной массе вполне приличные, слегка пьющие, профессионалы своего дела, но увы, знавших по-немецки только Хенде Хох и Гитлер Капут. Когда при первом походе в магазин Сашка просто вспомнил те несколько десятков слов, которые позволили ему сдать экзамены и зачеты в достопамятном МИРЭА, в том числе включающие в себя (Was kostet? Сколько стоит?), (Wit haisen Si, gutische Frolayn? Как зовут милую девушку?) плюс те несколько, которым научала его Рут Фишбах в Алжире (тринкен, ессен, баден, шлафен и самое главное слово - бумсен).
Этого словарного запаса вполне хватало для общения в магазине, и Сашке приходилось служить переводчиком для всей группы во внеучебное время. Всех это только радовало, а Сашку забавляло.
Ну и местная общественность принимала их с почетом и уважением. Например, 22 апреля всех советских товарищей пригласили на торжественный вечер, посвященный дню рождения В.И. Ленина в соседний Дрезден, Сашка в числе первых вызвался туда ехать, не из-за Владимира Ильича конечно, а чтобы на халяву посетить Дрезденскую галерею. На торжественную часть пришлось пойти, и за столом президиума Сашка с изумлением обнаружил Рут, всю из себя в строгом чиновничьем костюме, с наградами и галстуком. Наши сидели в первом ряду, и Сашке даже показалось, что Рут его заметила, но виду почему-то не показала. После торжественной части и концерта народ пошел на банкет, но там Рут уже не было. Покинув банкет в начале разгара, грустный Механик решил побродить в одиночестве по городу и медленно пошел вдоль главной аллеи Дворца профсоюзов...
Внезапно сзади послышалось приглушенное урчание мощного мотора, зашуршали шины и около него остановилась правительственная Татра. Открылась правая передняя дверь, оттуда вылез явный ариец и на чистом русском языке произнес: Прошу садиться в автомобиль, герр Балакин. Вас ждут.