Шаманы.
(сказка-быль)

Джулустан Горохов был обычным якутским парнем.
Маленький такой. Тощий. Лицо смугло-плоское и нос пипкой.
А на плоско-смуглом лице очень умные и острые глазки.
Учились мы с ним в одном техникуме связи. В одной группе РЭ-41. «Проводниками» были, значит, а не какими-то там убогими радиотехниками.
А потом и в армию призвались вместе. И попали в один учебный отряд.
Деды его по прибытии сразу окрестили Шаманом.

***
- Я уже не могу! Это черт знает, что такое! Это ведь П-310! Она вообще без проводов работать должна! По земле! Сука! Сука! Меня кастрируют! Я разобью эту курву! И буду делать это садистски, вынимая и растаптывая каждую лампу из комплектов низкочастотных окончаний!
Начальник НЧ-ВЧ сержант Тимофеев в который уже раз заламывал руки и, как институтка в критические дни, страдальчески обращал взор к небу.
Создавалось впечатление, что бывший октябренок и пионер, а ныне комсомолец и сержант, послав к такой-то матери врожденный атеизм, молит Бога о помощи.
Да и было, за что молить.
Два открытых канала, один засекреченный и один телеграфно-засекреченный,пребывая в полном отрубе от большой земли, уже в который раз грозили Тимофееву разносом от командира взвода связи. Мало того, это грозило еще и перспективой выдвижения «деда» Тимофеева вдоль воздушной линии связи, ибо в те стародавние времена ВЛС с их схемами скрещивания и стрелами провеса обширно применялись в пограничных войсках, а топать до первой контрольной опоры надо было почти 10 километров. По сопкам и болотам.

- А вы хули стоите? Делайте чего-нибудь! - это взор Леши Тимофеева обратился на меня и на Шамана, потому как мы стояли по стойке «смирно» в линейно-аппаратном зале и с благоговением взирали на непосредственное начальство.

- А чё делать-то? Тащ сержант?
- Мне похуй, что вы будете делать! Эй! Ты! Шаман! Шамань давай! Язычник хуев! А ты (это он мне) помогай ему! Я что вам сказал? Быстро!

Было явственно видно, что движения вдоль опор Тимофееву (и нам вместе с ним) уже не миновать, и что Леша выдохся, и что теперь ему стыдно за минуты собственной слабости.

- А чё... Я могу... Бубна только нет... Ладно, я без бубна попробую, можно, тащ сержант?
- Валяй...
Тимофеев с интересом воззрился на Шамана.

- Уоооо!!! Буооо!!! Дьё-буооо!!! Куобах-куобах! Барахсан!!! Куотан!!! Куотан успюттан!!! Уооо!!! Буооо!!! Дьё-буооооооооооооооооо!!!!*

Сухое тело Шамана странным образом изогнулось, затем конвульсивно задергалось, взгляд остекленел, а я от неожиданности и от дикого вопля сослуживца согнул ноги в коленях и расставил руки в стороны.

Именно эту позу лет через семь я наблюдал в фильме «Кин-дза-дза» в исполнении господ Леонова и крутого разведчика Вайса. Если мне не изменяет память, я, кажется, выдавил из себя со страха что-то типа: «Ку»...

Херакс...
Коротко звякнул звонок, и стрелка контрольной частоты встала вертикально в черный сектор встроенного прибора аппаратуры уплотнения П-310. Весело затрещала приемная поляризованная релюшка телеграфной П-314, а с ЗАСа по громкой связи металлически проблеяли: «Спасибо, двести двадцатый, есть связь, мы закрылись».**

О как...

Если никто раньше не мог заподозрить Тимофеева в нетрадиционной сексуальной направленности, то теперь мнение любимого личного состава о нем сильно пошатнулось, ибо Алексей кинулся целовать-миловать Джулуса, хотя тот всячески и уклонялся от мокрых поцелуев совершенно счастливого сержанта.

Моя девственность (вероятно, в связи с малым вкладом в камлание) осталась неприкосновенной.

***
«Шаманили» мы еще дней пять таким образом, причем Джул, категорически отказывался камлать без меня, мотивируя это каким-то там «недостатком ауры», которой у него, типа, не хватало.
ВЧ-канал терялся часов в 6 утра, но после наших пассов и криков восстанавливался примерно в 10.30.
Да, я не спорю, что иногда приходилось ждать какое-то время, но «деды» настолько уверовали в наши способности, что на погрешности в 30-40 минут не обращали никакого внимания.
Дошло даже до того, что сержант Тимофеев однажды отдал нам СВОЕ МАСЛО...

Я терялся в догадках, а Джул, в свою очередь, тоже делал загадочное лицо и хитро отмалчивался.

***
Все закончилось в один прекрасный день, когда приморское небо неожиданно пролилось ведерным дождем, а ветер раскачал не только Японское море, но и всю прилежащую к нему сухопутную флору и фауну...
Именно тогда прекратились пропадания связи, а мы за ненадобностью опять опустились на дно «молодогвардейской» жизни...

***
- Ты дурак, Сашка. Ты на МЭС*** спал всегда. И не помнишь ни хуя. А ведь Кисель наш был не только теоретиком, но и практиком. Ты вот не помнишь, наверное, но он нам как-то почти полный академический час вещал, что воздушные линии связи очень подвержены повреждениям, причем не только обрывам и кз, но и всякого рода жучкам-паучкам. А погляди, какие тут пауки? Как птицееды, бля... Эти падлы на всем протяжении линии между биметаллом паутину навили. Утром, когда роса, паутина отсыревает и на тебе, короткое... И хоть ты убейся, но связи не будет. А если еще где-то и провес по деревьям мокрым? А потом солнышко взошло, все просохло и... гуд. Ничё, Сань, мы тоже когда-нить будем дедами, только на шаманство мы уже хуй поведемся...

***
Вот такими мы были «шаманами»...

* Уоооо!!! Буооо!!! Дьё-буооо!!! - предварительные и заключительные горловые выкрики при пении якутского эпоса «Олонхо»;
Куобах, куобах, барахсан. Куотан, куотан успюттан - шуточная якутская песенка, в переводе что-то типа: «Зайчик, зайчик, миленький. Не убегай от меня, потому что хуй убежишь, у меня есть ружье». (Якуты не дадут соврать, ежели есть они на сайте)

** Двести двадцатый - номер дежурного расчета линейно-аппаратного зала ВЧ-связи.
*** МЭС - курс многоканальной электросвязи.

В конце восьмидесятых в славном Балашовском ВВАУЛ комбатом одного из двух курсантских батальонов был весьма оригинальный дядька по фамилии э-э-э... в просторечии - Кривой.
Оба батальона имели четкое членение по пристрастиям своих батянь-комбатов: первый - военно-строительный, второй (мой) - конно-спортивный.
Соответственно, в первом все время что-либо красили, сажали, поливали, а во втором каждые свободные 20 минут использовались для забега на 3 км., ибо Кривой был ярым спортсменом (сам я его, правда, ни на лыжне, ни на стадионе в процессе занятий не видел). И это в летном-то училище, где с младых ногтей прививалась точка зрения о том, что летчик, идущий на работу пешком, уже спортсмен!
Сказать, что Кривого не любили, значит сильно приуменьшить. Мой сожитель (в смысле, койки рядом стояли) по отделению родом из знойного Ташкента после первого отпуска рассказал, что в туалете Ташкентского аэропорта видел надпись аршинными буквами "КРИВОЙ - МУДАК" (привет тебе, Шахзод!).
Помимо издевательств над курсантскими организмами Кривой прославился в качестве генератора "армейских афоризмов", ибо при виде строя подчиненных, его речь и мысль начинали виться прихотливыми извилинами, независимыми друг от друга (т.е. мысль отдельно, речь отдельно). При этом в разговоре один на один, а я пару-тройку раз с ним общался, вел себя и говорил вполне здраво и на созданный в народной молве образ командира-дебила ничуть не походил. Образ Кривого дополняли: высокий рост, фура-аэродром и походка типа "вышагивание".

Первое мое знакомство с Кривым состоялось через месяц после поступления, когда я в строю таких же лысых, страшных в мешковатой форме "студентов" слушал "слово командира" вместе с без пяти минут лейтенантами и жаждущими отпуска третьекурсниками.
Знаю, что эта байка бородата, и многие готовы указать на ее источник, но слышал сам (может, Кривой так прикалывался?). Итак, высоким скрипучим голосом:
- Вчера мы с капитаном Пензиным (мой ротный) проверяли тумбочки у курсантов. В одной из них обнаружили двух голых баб. Одну мы с Пензиным одну сами отодрали, а другую дневальному оставили. Что смеётесь, можете посмотреть, они и сейчас там на кровати лежат!
От строя осталась только первая шеренга, за которой спрятались, зажимая рты руками, и взводники с ротными.

Много перлов выдавал на-гора Кривой:
-... чтобы первый зимний отпуск не пролетел... подобно планеру, сделанному из фанеры...
- Все вы смотрите радио и знаете...
- Когда я смотрю на ваши плечи, мне не видно дорогу, ведущую в штаб...
- После завтрака мышцы ваших ног должны быть... как пружины... от КАМАЗа... груженого плитами.

Как-то раз были стрельбы на "217-м" (это обиходное название аэродрома местного учебного полка). Туда-обратно километров 30, из них 10 бегом, из них 3 - в противогазах. Жратвы за весь день - ложка каши.
На обратном пути возле КПП встречает нас Кривой на своей "шестерке": "Почему я раньше приехал, чем вы прибежали?". Что ответить человеку?
Остальные байки про Кривого и прочих отцов-командиров при случае. А на сегодня хватит... дуэлей (де Тревиль из известного фильма).

Офицеры 58 армии

По тенистым аллеям окружного госпиталя прогуливаются трое молодых людей с нездешним видом. По тому, как они разговаривают, поплевывают и вызывающе смотрят на окружающих ясно, что им сам черт не брат. Кто же эти соколы? Кто же эти юные герои, что привело их в далекий тыл страны?
Подойдя ближе, можно рассмотреть на их натовских комках вышитые шевроны с орлом, силуэтом гор и стилизованной надписью "58 армия СКВО". Вот это да! Так вот кто, значит, это такие! Это самые боевые в мире парни, которые служат в самой воюющей армии. Когда я задумываюсь о том, что таких армий у нас еще как минимум 57, мне становится не по себе.
Они поднимают пыль немецкими ботинками и распространяют колоритный запах пота, носков, дорогой парфюмерии и перегара. Не судите их строго. Откуда знать вам, как они воюют там, в каких условиях живут, что им приходится переживать... Что можете знать о них вы? Вы, не знающие ничего. Может, они только сейчас вышли из боя, может, они привезли в ЦООП своего погибшего друга, того, с кем они съели пуд соли. Не надо их ни о чем спрашивать, это чревато. Спросите лучше у меня, уж я-то знаю.
Ну, во-первых, я расскажу вам, как проходят их будни. Допустим, это понедельник. В раскаленном небе начинает плавиться солнце... Пинок, - и вот уже на пороге возникает шаристый боец с банкой джин-тоника. "Пиздюшенко! Пиздюшенко, блядь!!! Сколько времени?!" "Без пятнадцати десять, товарищ старший лейтенант!" "Бля-ядь!.." Ноги в берцы, талия в портупею, сумка на шею, перекошенное ебало - в зеркале. Джин-тоник одним глотком уходит в раскаленную глотку. Заебись!
Три шага - и он на улице. Дымно-пыльная перспектива и режущий глаза утренний свет, хлопок по карманам - зиппо, вирджиния. От первой затяжки подступает тошнота. Боковым зрением: комбат: "Старший лейтенант Хилобок, ваша фамилия соответствует вашей сущности... На правом фланге! Остапенко, прекратите этот онанизм. Уберите ваших бандерлогов из первой шеренги". И пошло-поехало: ...к торжественному маршу!.. равнение в шеренгах!.. командиры подразделений, ко мне!.. а ваш личный план? Охуели?! Далее обед, проеб. Совещание: "Завтра на территорию от первой роты 25 человек". "А как же?.." "Сами будете убирать". Ффухх! И к магазину. Что это за красивая девушка? Почему постоянно тухнет сигарета? Очнулся: ебет. И так каждый день.
Но вернемся в сквер окружного госпиталя. Они дождались своего товарища. Нетвердой походкой ковыляет он от кожного отделения. По-видимому, он уже прошел курс антибиотикотерапии, и думает, что вылечился от сифилиса. Какое заблуждение!.. Эти молодые люди больны сифилисом мозга с детства, и не знают, что кроме понтов надо еще честно жить, много трудиться и крепко любить и беречь эту изможденную страну.
Платон