Свежий ветер перемен

В кабинете было душно.
И на улице тоже было душно. Жара загустила воздух, и он был похож на тягучую, липкую смолу. Старенький желто-коричневый бакинский кондиционер, натужно дребезжа, без толку гонял горячий воздух по углам комнаты.
В пустой кабинет командира полка меня привел дежурный по части и оставил дожидаться начала совещания. Кабинет был неуютным, пыльным и каким-то запущенным. В углу стоял полированный сервант на нелепых длинных ножках, на его полированных дверцах красовались отпечатки пальцев. Там, где хозяйка дома обычно расставляет самую красивую посуду, стояли какие-то сувениры, несколько папок, вероятно, с юбилейными адресами и несколько книг. На серванте лежала офицерская фуражка почему-то с красным пехотным околышем, наверное, тоже подаренная гостями из соседних частей. Платяного шкафа в кабинете не было, поэтому вешалка с повседневным полковничьим кителем висела на гвозде, вбитом прямо в сервант. Над двумя рядами орденских ленточек тяжелым золотом отблескивала Золотая Звезда Героя.
К полированному командирскому столу примыкали обычные, аудиторные столы с разнокалиберными стульями. Самой красивой и дорогой вещью в кабинете был огромный напольный глобус в тяжелой деревянной раме, уместный, скорее, в кабинете командующего Дальней авиацией, чем командира вертолетного полка.
Чтобы не занимать чье-то привычное место за столом совещаний, я выбрал стул у стены поближе к кондиционеру. Постепенно кабинет заполнялся. Кто-то, увидев мои подполковничьи погоны, здоровался, кто-то равнодушно проходил мимо. Последним пришел начальник штаба, то ли башкир то ли калмык, говоривший с очень сильным акцентом, с ним я уже познакомился, когда представлялся по прибытию.
Наконец в кабинет вошел невысокий человек в «песчанке» и разговоры за столом сразу смолкли. Начальник штаба, грузно опершись руками о столешницу, встал и скомандовал:
- Товарищи офицеры!
Командир, подождав, пока прекратится стук отодвигаемых стульев и, бросив руки по швам, негромко сказал:
- Товарищи офицеры, прошу садиться.
Командир полка был худощавым блондином с мелкими, невыразительными, как бы подтаявшими чертами лица и спокойным, вежливым голосом.
- Начальник штаба, все прибыли?
- Так точно, товарищ командир.
- Хорошо, тогда начнем. Работать будем как всегда: быстро и много. Начнем с самого неприятного. Командир базы!
Против ожидания поднялся не самый толстый офицер с красной физиономией, которого я по привычке принял за командира обато, а высокий, седоватый майор.
- Товарищ командир, самая главная проблема - теплотрасса. Трубы уже как кружево. Если летом их не переложим, зимой разморозим весь гарнизон. Новые трубы есть, техника есть, строители есть. Нечем оплатить работу.
- Понятно. - Командир вытянул из стаканчика карандаш «Тактика» и со звонким щелчком положил его перед собой. - Еще что?
- Провалился варочный котел в летно-технической столовой... Вместе с поваренком. Хорошо, успели газ во время перекрыть, а бойца вытащили за шкироё... гм... за ремень то есть.
- Знаю. Причину установили?
- А чего ее устанавливать? Я ж докладывал... Подвал залит, вот и прогнил фундамент.
- Понятно. Начальник штаба! «Лётку» - на ремонт. Питание организовать в солдатской столовой в три смены. Летным экипажам и техноте в летные дни питаться на вывозе. - Второй карандаш лег рядом с первым. - Еще что?
- Женщины просят на аэродроме туалет построить...
- Так есть же один?!
- Это мужской... Ну стесняются они...
- Знаешь, комбат, - неожиданно задушевно сказал командир полка, - я тебя когда-нибудь придушу. И вот хотя бы тот час, который потребуется «санитарке» из саратовской психушки, чтобы приехать за мной, я проведу в тихой гармонии с окружающим миром. - За столом захихикали. - Ну зачем ты сортирные вопросы тянешь на совещание к начальнику гарнизона?! Сам решить не мог?
Обатошник промолчал.
- Ясно. Значит, не мог. Печально. Приказываю: сортир построить. Проект сортира мне на утверждение не приносить! Кстати, напомнил. Зам по ИАС!
- Я, товарищ командир!
- Прикажи своим бойцицам, чтобы поверх техничек повязывали белые платки!
- Зачем?! - удивился зам по ИАС, тот самый красномордый толстяк.
- А затем! Все же синие, на расстоянии и не разглядишь - он это или она. Вот, не разобравшись, по матушке пустишь или воду из аквариума на колесо выльешь, а они потом в слезы. Дошло?
- Дошло... - За столом опять захихикали.
- Так. Эскадрильи. Комэска первой!
- Товарищ командир, у меня рапорта от всех летчиков-инструкторов... «В связи с тем, что в полку денежное довольствие не выплачивалось более двух месяцев, у меня в семье сложилась напряженная морально-психологическая обстановка и я не могу обеспечить безопасность полетов...»
- Та-а-к... У всех рапорта одинаковые?
- Так точно...
- Вторая и третья?
- То же самое, товарищ командир...
- Не было печали... - Третий карандаш лег рядом с двумя.
- Начальник штаба! Что у тебя?
НШ молча показал на стопку приказов, лежащую перед ним.
- Нас что-нибудь касается?
- Нет.
- Тогда оставь, я посмотрю сам, зачитывать не будем. Что-нибудь еще?
- Телеграмма. О воссоздании республики немцев Поволжья.
- Чего-о-о?!
- Ну... Рассматривается вопрос о воссоздании республики немцев Поволжья. Немцы хотят осмотреть территории с вертолетов. Платить будут валютой.
- Да ты что?! Афган забыл? Знаешь, что за валюту с нами сделают?
- Товарищ командир, то когда было! А сейчас - Перестройка, дует этот... свежий ветер перемен... Позвоните командующему, вдруг разрешит? И на теплотрассу как раз деньги найдутся.
Командир поколебался, потом снял трубку телефона ЗАС и назвал позывной.
- Здравия желаю, товарищ командующий! Командир С-кого вертолетного полка беспокоит... Да, спасибо, кроме того вертолета - все штатно. Разрешите два вопроса?
Получена телеграмма о воссоздании республики немцев Поволжья... Вы тоже? Отлично. Прошу разрешить выполнение коммерческих полетов и заработанные деньги использовать на ремонт коммунального хозяйства гарнизона. Я подавал рапорт о его состоянии... Есть... Понял! Спасибо, товарищ командующий!
Второй вопрос... Поступили рапорта от летчиков-инструкторов... - командир поманил пальцем и один из командиров эскадрилий пододвинул ему стопку рапортов. - Все рапорта однотипные... Зачитываю... Так... Да... Есть... Понял. Спасибо, товарищ командующий. У меня все. До свидания, товарищ командующий.
Положив трубку, командир полка секунду помолчал, собираясь с мыслями.
- Начальник штаба! Командующий дал добро на коммерческие полеты. Сегодня же положишь разрешение на бумагу, оформишь как устное приказание по распорядительным средствам связи и - во входящие!
- Есть!
- Начфин! Когда на счет придут деньги за полеты, сразу мне доклад. Переведешь их базе. Если денег хватит, отремонтировать еще котельную и водокачку. Далее. Завтра с утра поедешь в банк. Командующий приказал выдать зарплату за один месяц. Но не всем! Выдашь только первой с тем условием, чтобы они тут же дали взаймы второй и третьей. Комэски, слышали? Ну и очень хорошо. Кстати...
- Зам по ИАС, что у нас с тем вертолетом, что курсанты разложили?
- А вот что... - зам по ИАС с хрустом смял в кулаке сигаретную пачку. - В хлам.
- Ясно... Нечего делать, готовь акт на списание... - на стол лег четвертый карандаш. - Теперь. Ты знаешь, что к нам едут студенты?
- Знаю, товарищ командир, а сколько и кто?
Командир повернулся ко мне:
- Ответьте, товарищ подполковник.
Я был для них чужим, поэтому командир обратился ко мне по званию и на «вы».
- Сто двадцать человек, товарищ полковник, техники по РЭБ.
- Во, смотри, какое тебе счастье подвалило! Сто двадцать пар рук! Значит, так. Официально начальником сбора будешь ты, но фактически рулить будет твой инженер по РЭБ, а то они с начхимом совсем в нарядах одичали и, по-моему, стали членораздельную речь терять. Пусть хоть вспомнит, чему его в академии учили!
- Товарищ командир, он в отпуск по плану должен идти...
- Сбор проведет - и поедет. Между прочим, раньше меня. Передай ему, пусть ценит. И вот еще что. У нас в полку вертолетов-постановщиков отродясь не было, но высоким штабам, как всегда виднее, где сборы проводить. Начальник УЛО!
- Я, товарищ командир!
- Спланируешь и проведешь занятия по матчасти Ми-восьмого и Ми-двадцать четвертого, примешь зачет, потом подготовишь приказ по полку и распределишь по техническим экипажам.
- Товарищ подполковник, вы казарму успели посмотреть?
- Так точно, - ответил я, - есть мелкие недочеты, но база их обещала устранить. Проблема одна: мало тумбочек и табуретов.
- Зам по летной! Спланируешь борт или два в Вольск, там полк под сокращение идет, возьмешь мебели сколько нужно и вообще... посмотри там... К четырем карандашам присоединился пятый.
- Вопросы, замечания, предложения? Начмед, слушаю.
- Пришла телеграмма, товарищ командир, в округе зафиксированы случаи мышиной лихорадки. По-хорошему, надо отбивать сбор студентов...
Командир повернулся ко мне:
- Отбить сбор реально?
- Вряд ли... Надо переиздавать приказ Главкома, да и билеты на поезд мы покупаем за 40 суток. Не успеем освоить новую точку.
- Ну, так я и думал... Значит так, начмед. Тщательный инструктаж под роспись. Это раз. Продумаешь и доложишь меры предостороженности - это два. Доведешь обязательно до всех гражданских - это три. В детсад сам сходишь, это четыре. Курсантам на траве не валяться, травинки не грызть! Кого прихвачу - на губе сгною!
- Ну, и последнее. Завтра летаем. Зам по ИАС, у тебя что по полетам?
- Керосин есть, товарищ командир. Цистерна пришла. Редукторного масла мало. Посадил инженеров считать, сколько можно залить по минимуму.
- Ты что, с дуба рухнул?!! Угробить что ли нас решил? У тебя рабочая тетрадь есть? Открой. Не-е-ет, на чистой странице. Пиши: «Вертолеты заправлять рабочими жидкостями в строгом соответствии с ЕРТЭ!» Обведи в рамочку. Вот так.
- Тогда на все спланированные вертолеты не хватит...
- Значит, поднимем столько, на сколько хватит! Всё!
Командир сгреб со стола карандаши и сунул их в стаканчик.
- Совещание закончено. Сейчас те, кто завтра летает, на обед и отдыхать! Остальные - по рабочим местам. Товарищи офицеры!

Командир полка еще не знал, что завтра полетов не будет. Ранним утром придет телеграмма об обмене денежных знаков, и полку будет не до полетов.
Свежий ветер перемен набирал силу...

ШВЕДСКИЙ АНАБАЗИС

Путевые заметки. (продолжение)

Макс предлагает свернуть на заправку. Там макдачная, а значит, бесплатный туалет. Включаю поворот, заезжаю на рэмп. Пассажиры зашевелились, просыпаясь, видимо, актуально уже остановиться. Причаливаю на стоянку для автобусов, открываю двери, глушу двигатель. «Вольво» шефа уже здесь, он подъехал минут за десять до нас. Пьем кофе. Погода солнечная, но ветер прохладный. Солнце скрывается за пробегающими тучками, и тогда сразу делается холодно и неуютно. Примерно через четверть часа продолжаем движение.
Ну, вот и указатель. Скара. Сворачиваю с трассы, перестраиваюсь в левый ряд. Теперь уже недолго осталось. Через восемь километров будем на месте. Небольшая деревушка, где находится учебный центр, называется Аксевалла. Сворачиваю вправо по указателю, еще пара сотен метров - и мы на месте. Ставлю автобус под огромным раскидистым кленом, выхожу и открываю багажники. Приехали!
Очень красивое место. Поражают деревья. Дубы, клены, ясени, вязы, липы... и лет им, судя по неохватным стволам, преизрядно. Здания тоже старые. Главный учебный корпус построен в 1923 году, остальные совсем старинные. Но любовно отреставрированные и покрашенные. Правда, здание, в котором находится спортзал и хозслужбы, судя по архитектурному стилю, более современно - примерно 70-е годы прошлого, 20-го века. А самое старое здание - в глубине аллеи. Ему лет триста. Место знаменитое - здесь в старину проходили ежегодные военные маневры. Их королевские величества не одно столетие приезжали сюда, для короля и был выстроен домик в глубине аллеи, откуда он наблюдал в подзорную трубу за ходом маневров. Прямо за домом начинается огромных размеров пустошь, на которой, судя по всему, это и происходило. А в королевском домике сейчас расположен офис учебного центра. Двери там низкие, и проходя по комнатам, нужно не забывать пригибаться, а то есть риск посадить шишку на лоб. В старину народ помельче был, двери, соответственно, под них и делались. Выглядываю в окно, сюда, наверное, и смотрел король. Да. Если маневры и проводить, то здесь. Поляна в длину как хорошая ВПП. Места предостаточно.
На домиках надписи. По-шведски я читать не умею, но тут же продублировано на финском и английском, что в одном была комендатура, а в другом - гауптвахта. Макс раздает ключи. Меня селят в двухкомнатном номере с отдельным входом. Вторую комнату занимает Найджел. Найджел - преподаватель английского, ирландец лет тридцати пяти. Мы с ним уже на пароме успели познакомиться и пообщаться. Затаскиваем вещи в номер. Комнаты - одна побольше, другая маленькая. Великодушно уступаю Найджелу первую - мне и маленькой хватит. Койка есть, кресло есть, вешалка есть... Что еще надо? Обследую номер. Душ есть, туалет в отличие от автобусного - исправен, кухонный блок с холодильником, морозилкой, микроволновкой и плитой функционирует исправно. Вытаскиваю из сумки литровую бутылку своего любимого «Гаранта» и кладу в морозильник. Пусть остынет!
Идем на ужин. Кормежку особо изысканной я бы не назвал. Поскольку здесь учебный центр, то и кормят как студентов. Сытно и недорого. Не ресторан, конечно, но и голодным не останешься. На ужин - мясо с овощами, салаты, соки, десерт... После ужина, выйдя из столовой, присаживаемся на лавочку. Я попиваю чай, Найджел, закурив, выпускает пару колец. Хорошо! Делать нечего, до отбоя еще долго, беру велосипед и решаю покататься по окрестностям. Надо же исследовать здешние места! Найджел тоже решает покататься, размяться после долгого сидения в автобусе. Неторопливо крутя педали, едем по обочине, затем сворачиваем на велосипедную дорожку. Слева от нас вышеупомянутая необъятная поляна, на которой проходили учения, вдоль нее группами расположены красные одноэтажные здания, судя по всему - летние казармы. Но сейчас маневров давно уже не проводят, казармы заколочены, на окнах - фанерные щиты, все поросло травой. Поле огорожено, за изгородью пасется небольшое стадо коров. Однако! Большое поле. Уже сколько едем, а оно все не кончается! Очередная группа заколоченных казарм, проезжаем мимо, упираемся в новенькие алюминиевые ворота. Дорога кончилась. За воротами какие-то ангары. Из надписи на щите у дороги узнаем, что тут, оказывается, расположен танковый музей. Интересно! Хоть я и не танкист, но надо будет сходить. К стыду своему, за три недели пребывания так и не удосужился туда съездить и посмотреть.
Возвращаемся назад. Тихий летний вечер. Закатное солнце зависло над горизонтом, деревья отбрасывают длинные тени. У входа в наш номер - два пластмассовых кресла. Плюхаюсь в одно. Найджел, закурив, опускается во второе. Встречаемся взглядами.
-Nigel? What about vodka? - интересуюсь я у него.
- Why not? - немедленно соглашается он.
Так! Порядок! Наш человек. Вообще-то это была неплохая идея нас вместе поселить. Хотя начальство вряд ли могло предугадать такой расклад событий. А скорей всего, просто не учло такой момент. Я-то свою норму знаю. А вот как Найджел банку держит? Ирландцы всегда считались нацией великих выпивох, если вспомнить примеры из литературы. Сейчас проверим, так это или нет. Хотя проверять, я думаю, излишне.
Вытаскиваю баттл из морозилки, водружаю на стол. Найджел вынимает из сумки пару крупных яблок и упаковку пива, у меня находится пачка сыра «Виола», трехлитровая канистра сока и несколько булочек. Покрытый инеем литровый пузырь на столе смотрится очень приятственно. С хрустом скручиваю пробку, набулькиваю в извлеченные из кухонного шкафа стаканы по пятьдесят грамм. Ну, с прибытием!
Найджел предлагает мне пиво. Отказываюсь. Ерш - это давно пройденный этап для меня, да и хоть и ехать завтра только после трех дня, все равно не стоит ни мешать, ни всю литруху сегодня пить. Найджел запивает пивом, я - соком. Английский под водку вспоминается сам собой. Трезвым я и половины бы не сумел сказать и сформулировать. А так - само каким-то образом из подсознания вылезает, и вполне себе общаемся - даже удивительно! Найджел вытаскивает из комнаты чехол с гитарой. Харрашо сидим! Выпили, вроде, грамм по 150, не больше. Однако ему на пиво хорошо легло - морда красная, как после бани. Но играть ему это не мешает - в нотах не путается и слова не забывает. Гитара переходит из рук в руки - этакий сейшн у нас получился! Айриш-Руси бхай-бхай! Решаем пока остановиться, а то Найджелу с утра пионеров инглишу учить, мне - за руль. Хоть и с обеда, но тем не менее. Лучше не перебирать.
Выходим. Найджел покурить, я за компанию... Шеф! И что не спит? Вряд ли ему понравится такой расклад - видит ведь, что поддатые. Но ничего не говорит, согласовывает с Найджелом завтрашние планы, желает спокойной ночи и уходит. Смотрим на часы. За полночь уже. Если считать, что тут время на час назад от финского, то уже поздно. А по московскому, так вообще третий час. На два часа разница. Решаем, что хорошо посидели, на сегодня хватит.
Утро встретило мелким противным дождиком. Холодно. Небо заволокло, ни просвета не видать. Хочется верить, что к обеду распогодится, но, похоже, зарядило всерьез и надолго. Натягиваю куртку, выхожу на крыльцо. Найджел курит у входа. Судя по внешнему виду, похмельем не страдает. Вид свежий, физиономия не помятая.
- Hi! How are you? - интересуется он.
- Thank’s, fine! - улыбаюсь я - Let’s go to breakfast!
Найджел кивает головой, запуливает окурок в урну, и, щелкнув кнопкой зонта, выходит в дождь. Я, раскрыв свой, шагаю следом. Время 8.30. В девять у Найджела начинается рабочий день, мне выезжать только после трех. Однако, надо съездить заправиться - топливо уже на исходе. Решаю заняться этим чуть позже. Завтрак традиционный, континентальный. Каша, яйца, бутерброды, кофе... Есть не хочется. Ограничиваюсь бутербродом и чашкой чая. Подсаживается шеф. Интересуется здоровьем. Чувствую, сейчас будет нам за вчерашнюю попойку. Однако же, он всего лишь просит меня с Найджелом не пить, а то в прошлом году, на чьем-то дне рождения, отмечаемом в Финляндии, он с тормозов слетел и после этого два дня был непригоден ни к какому употреблению. Да и самому не рекомендует, потому как любопытные пионеры всюду свой нос сунут, а потом будут звонить родителям и информировать, что водитель с преподавателем квасят по вечерам. Нахрен лишние проблемы? Обещаю умерить аппетиты и не спаивать ценного кадра. В конце концов, захочу выпить, и в одиночку выпью. Хотя, цитируя Конецкого, «Пьянство в одиночку - это серьезный вид пьянства». Тем более, свою норму знаю и остановиться могу в нужный момент. Да и уедет шеф через два дня. Хотя, прав он. Ни к чему лишний повод для разговоров давать. Фляжка есть, велосипед есть. Сели, уехали, на природе выпили, если уж так захочется.
15.00. Едем в Шёвде. Это городок такой в двадцати километрах. Дождь усилился, вместо того чтобы прекратится. Что в такую погоду там делать - ума не приложу. По магазинам разве что болтаться... Так городишко невелик, вряд ли что там интересного можно найти. В Гетеборг в субботу поедем - там да, есть на что посмотреть, есть что купить.
Высаживаю публику у торгового центра. Теперь нужно где-то автобус поставить, Макс с шефом тут уже бывали, говорят, что около стадиона есть площадка, куда можно воткнуться. Едем туда. Хм... Далековато от центра. Решаю покрутиться по городу - может, где и найду место. Возвращаемся. Проехав пару улиц, наконец, обнаруживаю достаточно широкую и без запрещающих знаков. Skolagatan. Школьная улица. Хотя хрен их знает, что тут за правила. Знака нет, но и машин нет. А на другой улице, перпендикулярной этой, вдоль обочины машины стоят, и знак разрешающий парковку на тридцать минут. И тут же полицейский участок. Решаю, что раз запрещающего знака нет, значит поставлю, и будь что будет. Во всяком случае, нет такого эвакуатора, который меня отсюда утащит. Запираю дверь, идем в центр. Удачно поставились! Пять минут пешком до торговой площади, которая находится в центре города. Тут же торговый центр. Решаю зайти в банк поменять деньги. Евро тут в магазинах не принимают. Шведская крона. Курс 9.1. Стало быть 100 евро - это 910 крон. Решаю поменять пару сотен. Все равно больше налички нет, а будет мало, потом кредитку в ход пущу. Захожу в банк. Мамочки! Я в Швеции или на Ближнем Востоке?! Одни арабы!!! Приглядевшись, замечаю в углу неведомо как затесавшуюся сюда скромно сидящую в углу старушку европейского облика. Этих же штук двадцать. Не сказать чтобы галдели как на базаре, однако же разговаривать негромко они, похоже, физически просто не в состоянии. Думаю: остаться или пойти дальше? Без денег все равно по лавкам болтаться смысла нет, решаю все же остаться. Писец! Политкорректность в действии! Тут вообще шведы водятся или нет?! За стойкой еще один араб и иссиня-черная негритянка. Или как они тут называются? Афрошведы? Тьфу, бля! Но по-шведски болтают свободно. Еще бы шевелились побыстрее, а то время идет, скоро уже и за пионерами ехать. Наконец, после сорока минут ожидания, доходит очередь и до меня. Подхожу к стойке. По-шведски я ни в зуб ногой - кроме Skool - ничего не знаю. Буду по-английски разговаривать. Вытаскиваю двухсотевровую бумажку и прошу негритянку (Да-да! Именно! Пусть америкосы в политкорректность играют!) поменять на кроны. Та смотрит банкноту на свет, потом сует ее в какой-то агрегат, видимо, для проверки, потом требует удостоверение личности. Подаю ей права. Записав номер и сверив фотку на пластиковой карточке с моей физиономией, она, наконец, выдает мне пачку крон и какую-то мелочь. Отойдя, заталкиваю деньги в бумажник и изучаю мелочь. Самая большая монета - пять крон. Размером примерно как наши пять рублей. Потом - одна крона. Это уже размером с двухрублевую монету. А десять крон - желтенькая монетка совсем маленькая примерно с пятидесятикопеечную, но раза в два потолще.
Смотрю на часы. Нужно уже и автобус подгонять. Из-за угла выходят шеф с Максом, вместе направляемся к Skolagatan. Автобус как стоял, так и стоит, ни штрафной квитанции под дворником, ни других эксцессов. Ну и хорошо! Ездить в Шёвде придется часто. Будем здесь ставить. Полицейская машина отъехала от участка, на меня - ноль внимания. Значит, ничего не нарушил. Значит, все ОК!

(продолжение следует)