Мимоходом. День корабля

День корабля. Праздник. Милостливое флотское командование разрешило привести жен и детей на корабль. Показать и похвастать. Чтобы знали, где мужья дни и ночи пропадают (проводят). Мероприятие нечастое, а в былые годы и вообще невозможное. Поэтому отбоя от желающих не было. Полный пирс юбок. Ну, для начала, общепринятые мероприятия: "пузырь в нос", чтобы водой окатило, сирену на полную мощь врубить, перископ поподнимать, так, по мелочам. А потом все вниз. Сам корабль смотреть. Где благоверные по три месяца кряду обитают.
А внизу матросы сидят. Молодые. Горячие. От женщин кто на год, а кто и на три уже отлученные. Хитрые до безобразия. Только лишь первые представительницы женского пола на трап встали и начали вниз спускаться, грамотный электрик возьми да и пусти вытяжной вентилятор. Вот и представьте: воздух как рванет вверх, в трубу рубочного люка, у женщин юбки как приподнимет до плеч. И не одернешь. Руками-то за поручни держаться надо. А ветер рукотворный дует сильно-сильно, так что женщин оголило чуть не до пупка. А, принимая во внимание высоту трапа и нерасторопность флотских жен в перемещениях по нему, сгрудившиеся внизу матросы наблюдали презанятную картину. Время было весеннее, теплое, женщины себя всевозможными утеплителями не обременяли. Все нижнее белье напоказ. У кого кружевное, у кого классическое. Кто в колготках, а кто в чулках. И само собой, полное обозрение женских ножек всех форм и размеров. Три четверти корабельных матросов с горящими глазами сгрудились на пятачке у входа. А кто на корабле бывал, знает: спуск в корабль - это конвейер, остановиться невозможно. Так они и спускались, одна за одной, с пунцовыми лицами, судорожно одергивая юбки внизу.
Пока с пирса на дежурного наорали, пока мичман в отсек носился вентилятор останавливать, почти все и прошли. Матросы-то грамотные. Вентилятор на местное управление переключили, чтобы из центрального поста не могли остановить. Виновного в таком конфузе не нашли, как не искали. Зато пару следующих месяцев тема разговоров у моряков была одна. Понимаете, какая? Что ни говори, знай и люби свою технику, она делает чудеса!

ШВЕДСКИЙ АНАБАЗИС

Путевые заметки. (продолжение)

Аксевалла, день третий. Дождь... Опять дождь. За окном серая хмарь - такое впечатление, что осень на дворе, а всего лишь конец июня. Смотрю на часы. Завтракать пора, но лень даже выходить. Настроения нет. Найджелу, судя по всему, тоже не шибко охота куда-то идти, однако у него в девять урок начинается. Мне же до трех опять делать нечего. Выхожу на крыльцо. Найджел зовет на завтрак, но я отрицательно мотаю головой.
- I don't want now. Later...
На кухне есть кофеварка, глотну кофе, потом на ланч схожу в 11. Пока кофеварка фыркает и плюется кипятком, сооружаю пару бутербродов из остатков закуски. 15.00. Сегодня едем в Клостенкирху. Это готический собор в пяти километрах от Аксеваллы. Национальная достопримечательность - усыпальница многих шведских королей. Сомневаюсь, что большинству пионеров это интересно. Экскурсовод, пожилая женщина, встречает нас у входа. Говорит по-английски, но очень четко и понятно - даже я успеваю что-то уяснить. Рассказывает об истории строительства собора и прочих исторических вещах. Собор довольно большой. И снаружи напоминает крепость. Построен в стиле ранней готики, когда еще не доминировали традиционные вертикальные формы в виде шпилей и стрельчатых окон. Делаю несколько снимков, перед тем как зайти внутрь. Собор действующий, но фото и видеосъемка здесь разрешены. Впечатление же весьма гнетущее. Мрачные стены, полумрак. Тишина. Сводчатые галереи теряются в темноте. Вообще, готическая архитектура изначально была призвана показать все ничтожество человека перед Богом и постоянно напоминать об адских муках. Потому и мрачность и тяжесть даже вертикалей. Ну сами представьте шпили средневековых костелов на фоне багрово закатного неба. Или мрачной осенней погоды, когда ветер срывает листья с деревьев и бьет холодным дождем... Тоска и безысходность... Брррр!
А православная архитектура, наоборот, торжественная и праздничная. И напоминает человеку не об адских муках, кои ждут его, а о райском блаженстве. И все внутреннее убранство храмов, опять же, призвано не давить, а возвышать... Не знаю, как у кого, но у меня вот такие субъективные ощущения...
Обхожу собор. Вокруг алтарной части расположены королевские усыпальницы.
Немного постояв и послушав гида, узнаю, что в соборе, оказывается, похоронен король Биргер, основатель Стокгольма, вместе с женой. Так и не уяснил - то ли оба сразу померли, то ли ее потом к нему положили... Да и малоинтересно мне это. История - это, конечно, хорошо, но тут и российскую толком не знаешь, куда еще и шведскую? Хотя, вряд ли шведы свою историю переписывали в угоду очередным правителям. У них и тогда король был и сейчас король. Потомок тогдашнего. И все стабильно вот уже не первое столетие. Выхожу на свежий воздух. Лучше вокруг погуляю, собор поснимаю. Снаружи он значительно менее мрачен, чем внутри. Напоминает крепость, как я уже сказал. Особенно алтарная часть. Вокруг - ограда. Частью новая, восстановленная, частью старая, замшелая, помнящая, наверное, если не всех, то многих королей, похороненных здесь. Замечаю в стороне каменную стену и какую-то дверь в ней. Похоже на винный погреб. Подхожу. С удивлением обнаруживаю, что стена нарисована на холсте. Однако, весьма правдоподобно: даже глядя в упор, очень трудно догадаться, что подделка. И тут, оказывается, есть потемкинские деревни. То ли эта стена разрушена раньше была и ее воссоздавать собрались, то ли, как и забор, разломали и новую строить будут. Дверь уже отреставрирована и заперта. Значит, скоро и стену сложат. Если на следующий сезон поеду сюда, наверняка уже холст будет убран и, может быть, даже погреб открыт.

Карлсборг. Старинная крепость, построенная в 1909 году. Начали же строительство в 1819-м, напуганные действиями русской армии во время финской войны 1809 года. И восемьдесят лет шло строительство самой мощной крепости страны. Правда, так она и не пригодилась. Сюда мы прибыли на экскурсию. Как обычно, идет дождь. Выгружаемся из автобуса и идем вдоль крепостной стены ко входу. Главный вход метрах в трехстах левее, а мы проходим в небольшие ворота и оказываемся на мощеном булыжником крепостном дворе. Снимать здесь нельзя. Висят красноречивые плакаты на шведском и английском о том, что фото и видеосъемка на территории запрещена, и что крепость является военным объектом. Жаль, конечно, но, похоже, пионеров наших это нимало не волнует. Снимают, великолепнейшим образом игнорируя запрет. Хотя, наверное, этот запрет не касается исторической части крепости. Она ведь большая - здесь и музейная экспозиция и войсковая часть тоже. Скорее всего, какие-нибудь тыловые подразделения... Так и оказалось. Здесь главные склады шведской армии. И сам бы поснимал, но как обычно, забыл зарядить аккумулятор, и теперь фотоаппарат не подает ни малейших признаков жизни. Жаль...
Нас встречает гид. Зовут Свеном. Дядька лет шестидесяти, бывший офицер, не иначе. Больно уж профессионально организовал пионеров в кучу вокруг себя. Так и выяснилось потом, в коротком разговоре после экскурсии. Сказал, что отставник, сейчас работает здесь гидом и сотрудником музея. Пионеры, столпившись вокруг Свена, слушают его рассказ. Английским Свен владеет безупречно, рассказывает эмоционально и интересно. Прямо театр одного актера. Крепость была построена для отражения наступления русской армии (какой же еще?), которая сюда так и не дошла. Строить начали, но политика поменялась. С Россией был заключен мир. Однако же, мир - штука зыбкая и непостоянная, поэтому продолжали возведение крепости. Кто знает: сменится царь в России и вдруг опять воевать решат? Свен рассказывает о ходе боевых действий, иллюстрирует картой-схемой, расположенной на щите у входа. Русская армия тогда изрядно напугала шведов. Соединения Барклая де Толли заняли часть городов на севере страны, а конный отряд под командованием Кульнева сумел даже выйти на побережье в Гриссельгаме, невдалеке от Стокгольма, чем нешуточно озадачил шведов, которые быстренько совершили государственный переворот. Власть перешла к герцогу Зюдерманландскому. Тот сразу же изъявил желание заключить мир, послал уполномоченного на Аланды к Багратиону, и Кульнев сотоварищи через два дня покинул шведский берег. В военном отношении трудно шведам о России с пиететом говорить: как-никак, Финляндию оттяпали, Аланды опять же, да и чуть Стокгольм не заняли. Поэтому слово «русский» Свен сейчас политкорректно заменяет «вражеским», «неприятельским» и прочими синонимами. Экскурсия длится час с небольшим и очень интересная. Подобного я в своей жизни еще не встречал - сделано все очень грамотно и креативно. Но по порядку:
Итак, после небольшой вступительной речи Свен приглашает нас посмотреть короткий фильм. Небольшой зал, сводчатый потолок. По стенам светильники в виде факелов, полная иллюзия настоящих - даже «пламя» каким то образом сделано весьма натурально. Экран занимает всю противоположную стену. Факелы гаснут, начинается фильм. Фильм на шведском, но продублирован английскими титрами. Офицер в звании капитана верхом торопится в крепость с королевским приказом. Показан въезд в крепость, солдаты, немногочисленные жители гарнизона, каторжники, продолжающие строительство укреплений, блестящие офицеры и дамы в пышных нарядах на балу у генерала. Офицер вручает пакет генералу, музыка замолкает. Вопрос, ответ, еще вопрос.
- Русские завтра подойдут к крепости, соседний гарнизон пал!
Бал сворачивается, офицеры отбывают на позицию, крепость готовится к отражению штурма. Капитан прибывает домой, жена и дети встречают его, заходит пожилой офицер, видимо, друг. Невеселый обмен новостями, присаживается за стол, хозяйка вынимает из шкафа графинчик...
Утро... Рассеивается туман, виднеются готовые к штурму русские войска. Артиллерист подносит фитиль, пушка подрыгивает, на экране атака, а стены кинозала буквально сотрясаются от грохота пальбы. Звук во время фильма шел обычный, из-за экрана, как в старом кино, а атаку озвучили по полной, с долби сарраундом и потрясающе натуральным звуком. Не знаю, какие там у них системы, но стены ходили ходуном от «прямых попаданий». Экран пополз вверх, открывая длинный каземат с трепещущими на стенах факелами и несущейся из глубины канонадой и ружейной пальбой.
- Противник прорвался!!! - орет Свен (наверняка для шведов и всех прочих это звучит как - Русские прорвались!!!) Вперед!!! За мной!!! Он быстрым шагом устремляется туда, где гремит канонада и слышатся команды и звуки боя.
Ну, артист! Сумел завести публику! Пионеры с воодушевленными воплями рванули за ним. Мы с Максом - замыкающие. То ли от ног пионеров, то ли так задумано - каземат в клубах пыли, искусно спрятанные в стенах, под потолком, под полом и черт знает где еще акустические системы создают полную иллюзию обстрела. Да еще и динамические системы какие-то, не иначе, тут стоят: пол под ногами явственно сотрясается. В дополнение ко всему у бойниц весьма натуралистично изготовленные куклы в виде солдат. Кто стреляет, кто убит, кто раненый стонет. А один стоит в уголке спиной к проходу и справляет нужду прямо на стенку. Причем, куклы не абы как, а движущиеся. То есть движения совсем как у живых. Особенно писающий солдат. И даже озвучка - журчание такое из угла доносится...
Каземат, наконец, заканчивается, выскакиваем, отплевываясь от пыли, на свежий воздух, и тут же следующие ворота уже в другой каземат, где расположена музейная экспозиция. Очень интересно. Включается свет, и мы видим как будто перенесенную сюда из фильма комнату капитана, восковые фигуры его жены и детей, сидящего за столом с газетой пожилого офицера, который в фильме пришел к нему в гости. Загорается экран монитора, и на нем сам капитан, знакомый по фильму, уже на английском рассказывает публике о крепости, музее и прочих вещах. Свен стоит в сторонке и ждет, когда закончится рассказ. Капитан на экране предлагает пройти дальше и шагает вправо. Экран гаснет, пионеры послушно переходят в другой отсек. Здесь мягко загорается свет под потолком, На мониторе вновь капитан, рассказывет уже о том, что находится тут. А тут - орудие. Опять же фигуры артиллеристов из фильма, рассказ уже об этом моменте. Снова капитан шагает вправо, снова гаснет экран, вновь загорается свет в другом отсеке. Тут уже штабная комната, карта на столе, над ней склонились офицеры, и вновь рассказ капитана.
Отсеков несколько. Мониторы, естественно, в каждом. Тут и лазарет и столовая и оружейная мастерская и что-то там еще - уже не помню. Запомнилось помещение, где хранился золотой запас королевства. Тускло блестящие желтые слитки и казначей или хранитель в круглых очках сидит за конторкой с аптекарскими весами... Причем, помещение, как и положено, отгорожено тяжелой кованой решеткой. Из рассказа капитана я успеваю понять, что золотой запас тут хранился с тех пор, как построили крепость, постоянно. Интересуемся у Свена, он говорит, что золотой запас хранился здесь вплоть до окончания Второй мировой войны. Куда потом перевезли, видимо, государственная тайна. Наконец и эта экскурсия заканчивается. Капитан с экрана прощается и желает всего хорошего. Выходим. Свен ведет нас между двумя крепостными стенами. Все поросло травой, тихо и пусто. И с трудом представляешь, что когда-то на этих стенах стояли пушки, и узкие бойницы щетинились ружейными стволами...
Внутренняя часть крепости... Вот и следы пребывания современного армейского подразделения. Вдоль стены выстроились машины, что-то среднее между «Хаммером» и «шишигой». Что за пепелацы, я так и не сумел разобрать. Не написано на морде название. Видимо, свое, родное. Вряд ли шведы, имея таких гигантов, как «Скания» и «Вольво», покупают военные машины у других производителей. Наверняка сами делают. А может и нет, кто их знает? Надо не забыть потом спросить у Свена, когда экскурсия кончится. А то он вперед ушел, а мы с Максом в арьергарде, подгоняем последних пионеров Однако же, хоть и стоят тут явно на консервации, но все в готовности, все на месте - даже штатные лопаты приторочены на бортах. И скомандуй им выезд, уверен, что все сразу дружно заведутся и будут готовы к движению. Вспоминая собственную службу, сильно сомневаюсь, чтобы в лучшем случае половина машин, стоящих на консервации, хотя бы завелась, не говоря о том, чтобы куда-то выехать, а уж тем более выполнять боевые задачи. Не знаю как сейчас, но думаю, что почти через четверть века после моего дембеля в нашей армии вряд ли что-то изменилось к лучшему в этом отношении.
Проходим еще несколько казематов. Тут уже никаких музейных экспозиций. Тут - войсковая часть. Всюду висят камеры слежения, все чистенько, покрашено и побелено. Как, впрочем, и везде. Но ощущения того, что находишься в войсковой части, нет. Нет плакатов, призывающих крепить боеготовность, нет стендов с неизбежными строевыми упражнениями. Не красят поребрики и не вылизывают территорию. Просто чисто. Брусчатка мостовой, отполированная подошвами многих поколений солдат, блестит под дождем... Экскурсия закончилась. Свен благодарит за внимание, публика приветствует его аплодисментами. Экскурсия действительно произвела огромное впечатление на всех без исключения. Даже непрекращающийся дождь ее не испортил.
Выходим уже через главные ворота крепости. Хоть и главные, но узкие. Ширина метра три, не больше. Даже пешеходную дорожку не вписать, поэтому у входа светофор. Хочешь пройти - нажимаешь кнопку и ждешь зеленого. Дождался - топаешь по проезжей части. А стена немаленькая. Ворота двойные и друг от друга находятся метрах в пятнадцати. В толще стены наверняка какие-то помещения есть - вон и двери по обеим сторонам. На дверях кодовые замки и камеры над ними подвешены - так просто не зайдешь. Выйдя из ворот, поворачиваем налево, идем вдоль крепостной стены и попадаем к месту начала экскурсии. Автобус, блестя мокрыми бортами, ждет на стоянке. Грузимся, пересчитываем личный состав. Все на месте. Медленно отчаливаю, за окнами проплывают башни и стены Карлсборга. Все же русские прорвались сюда, хоть и через много-много лет. И, наверное, мы далеко не первые туристы из России, побывавшие здесь. Все же туристом бывать в таких местах, несомненно, лучше. Правда ведь?...

Оптимистическая трагедия

Опубликовано мной в 2000 г. на anekdot.ru

Краткая предыстория.
Те, кто жил и учился в Москве лет 20 назад, помнят, что театры делились на 3 категории:
1)Билетов не купишь, можно только достать (Таганка, Образцова, Сатиры);
2)Билеты купишь, но с нагрузкой (Вахтангова, Большой);
3)Нагрузка (Советской Армии, концертные залы).

11 Ноября 1982 года надо было мне с утра пораньше в академическую
поликлинику (м. "Кировская") за какой-то справкой. Чутье после гепатита А
было ослаблено, не насторожил даже тот факт, что накануне вместо
традиционного с Пугачевой концерта ко Дню Милиции впарили по ТВ кино
"Коммунист". Отымевши справку, прохожу мимо театрального киоска около
Почтамта, и вдруг киоскерша зазывает меня и предлагает: в Образцова -
"Необыкновенный концерт", в Сатиру - не помню, и еще пару-тройку из пп. 1) и 2). Ну и, естественно, нагрузочку - КЗ "София", в Советскую Армию - "Пора тополиного пуха". В общем, рублей на 20 радостно набрал. Буквально, через минуту, узнаю, что дал дуба (см. "12 стульев") бессмертный автор строк: "Дневников на войне я не вел. Трава еще не успела прорасти сквозь железо и камень. Есть хлеб - будет и песня".
Права качать идти назад - не в моих правилах. Будь, что будет.
Afternoon в "Вечерней Москве": Образцов и еще несколько театров закрыты,
в остальных сугубо патриотическая программа, правда, в Сатире самой
патриотической оказался "По 206-й". Зато в Советской Армии вместо "Поры"
появилась "Оптимистическая трагедия", а так как в эти дни играли только первые составы, это означало, что будет Великая Людмила Касаткина. Едем в СА. Буфет ломится от белой и красной рыбы. Идем в зал - 5 человек. Занавес открывается: на сцене человек 200 матросов (чем-то напоминает хор Александрова), впереди 2 солиста - Заслуженный и Очень Заслуженный. Молчат. Одна минута. Две минуты. Три. Очень Заслуженный пытается сымпровизировать. Заслуженный слегка покачивает головой: не надо. Приходится лупить по тексту:
- Эй, посмотри, кто это сидит в зале?
- Да это же наши потомки!
- Посмотри, сколько их много!