Мимоходом. Что- то упало?!

Двадцать шестые сутки похода. Все спокойно. Неторопливо текут вахты. Никаких происшествий, они, как правило, начинаются во второй половине плавания. А пока - ужин, перекур, просмотр фильма и сон.
Как-то ночью просыпаюсь от того, что кто-то осторожно трясет меня за плечо. Снимаю наушники от магнитофона. Уснул в них. На фоне освещенной двери фигура вахтенного, матроса Голованова.
- Тащ каплей! Тащ каплей!
- Голованов, что случилось?
Тот недоуменно разводит руками.
- Не знаю... Вас сказали позвать на пульт. Там у ваших, что-то упало...
Ни черта не могу понять. Сел. Включил свет.
- Голованов! Что упало?
Голованов озадаченно поковырял в носу.
- Да не знаю я, что! Погудело, и свет мигнул... Они из центрального сразу - зови Белова, зови Белова, пущай поднимает! Я и позвал. Я пойду, тащ... Мне еще троих будить.
Конца фразы я уже не слышал, так как несся со всех ног на свой родной пульт ГЭУ. Упало не что-то, а аварийная защитаАЗ! Вот так! Велика грамотность русского матроса. Что тот Чернобыль! «У вас упало, а мне народ будить...»

Михалыч и геолог

Медведь спал бы сладко и по распорядку, если бы не тюканье, настырное и монотонное. Он приподнял морду, чиркнул спичкой и взглянул на календарь, выцарапанный на стене берлоги.
- Сто пятнадцатый день медведеспячки. Нет, не пора, еще дней пять можно покемарить! - вздохнул узверь, затушил спичку и накрыл глаза лапой.
- Тынц-тынц-тынц... Бдынь! - вдруг бухнул диссонанс в ухо.
- Да мускусный кабан! Не олень ли пытается рога скинуть? - включил мозг хозяин. - Нет, не сезон...
И тут мишка окончательно очнулся, почувствовав пробку в районе хвоста. Он натужился так, что заложило уши, притупив тюканье из аутсайда, но взрыва в сопле не произошло. Озверев от попыток, медведь поднял круп, пробил дыру в слежавшемся насте и вылез наружу. Первые две минуты он, ослепленный солнцем, ничего не видел и к удивлению, не слышал: цоканье и тюканье кто-то отменил. Постепенно негатив начинал проявляться, явив черный контур в ореоле мученика. Перед ним стоял двуногий с ружьем в руках. По запаху - ни разу не охотник: от этого тоже пахло водкой, но послевкусие отдавало химией. Двустволка в руках двуногого гуляла...
- Нервничает! - подумал животный и перестал топтаться на месте, чтобы не спровоцировать самострел. - Прыгнуть в сторону? Нет, у него стволы гуляют по кругу, надо оставаться на месте. Если шмальнет, круговое вероятное отклонение составит где-то три корпуса зайца - даже не оцарапает. А шмальнет ведь сразу с двух стволов, геолог хренов! - неожиданно понял профпринадлежность двуногого Михалыч. - Ну а дальше все отработано: прыжок, лапой наотмашь по думалке... Нет, есть его не буду: у него аммиака в организме много.
И тут медведь вздрогнул: в его корме кипела бурная работа, как будто горняки пробивали шурф.
- Сей же миг перну! - понял он. - А этот от испуга тут же пальнет...
Поэтому мишка закрыл глаза и предался обреченному бескультурью.
- Пых - БАМММ!
Узверь ожил, только поняв, что ответного выстрела не последовало - геолог впал в резкую спячку с отключением жизненных функций и тихо прикидывался валежником.
- Рикошетом его что ли? - прикинул траекторию хозяин, но отказался от необоснованного предположения - на направлении его огня не было деревьев, зато лежал дохлый барсук. - Надо же, одним выстрелом двух организмов зашиб! Топтыжть, придется барсучихе пенсию по потере кормильца платить!
Нехотя, боком он подошел к валявшемуся двуногому и обнюхал его, морщась:
- Тоже пробку выбило. Рвать-топтать, брошу его на куст, пусть подвялится. Потом тещу им угощу, может, отравится хоть им.
Человек всхлипнул. И тут в буром проснулось что-то по-настоящему медвежье, впитанное с детства со сгущенным молоком, отобранным его матерью у геологов:
- Оттащу его лучше в берлогу, пусть там отлежится.
Присев рядом с бессознательным человеком, которого он милосердно прикрыл шкурой вепря, Михалыч чиркнул спичкой, зажег лучину, и открыв книгу «Экологические аспекты дегазации Земли», давно найденную на разгромленном прииске, попытался прочесть очередную главу, но буквы расплывались.
- Надо будет у геологов очки отобрать, - вздохнул он и вдруг вспомнил про лежащего, толкнув его в плечо, - слышь, человекус, у тебя очки есть?
- Нету-у-у! - всхлипнул омертвевший от ужаса пленник.
- Не боись, не укушу. Меня Миветь Михалычем зовут, а тебя? - осклабился узверь.
- Рома...
Отложив книгу, медведь понял, что произошло редкое столкновение цивилизаций, поэтому решил поговорить:
- Геолог, а у вас там, на малой земле, кто правит?
- Медведи, - просипел Рома.
- Да ты што?! Надо же, родственники как раскрутились! А кто, полярные, гризли?
- Нет, были гризли, а теперь наши - бурые. А у вас как? - осмелел двуногий, - Вы ж, небось, тут весь лес держите?
- Да вроде... Но меня все больше стороной обходят, а как в норы залезут, так и клянут вовсе! Неблагодарственность кругом... Тут надысь вепря павшим деревом привалило - я его спас! А кабаны теперь клыки на меня точат...
- Да вы что?! Спасли, а они... Свиньи!
- И не говори, - крякнул и одобрительно посмотрел на человека Михалыч, - загрыз того вепря, чтобы не мучался, а они не поняли моего социального добродушия. Я ж ему еще и памятник поставил - выгляни, вон его башка на сучке осины висит! Зверье мимо проходит - вздыхает по причинно погибшему да суть лесного управления еще раз усваивает. Кстати, а ты, геолог, зачем здесь оказался, пошто над головой у меня стучал?
- По принципиально полезному делу, Миветь Михалыч. Одна компания новый товарный бренд придумала - «Жмурки». В общем, вроде как дитё жует и жмурится... от удовольствия. Мы тут минералы для красителей ищем - «жмуриков» красить будем, - сказал геолог и поймал уважительный взгляд медведя.
- Хорошее это дело - детям помогать! Кстати, в этом сезоне у меня медвежат еще не было, - встрепенулся холкой узверь, - О! Пошли баб наших покажу! Да не бойся, бедолог, со мной не порвут. Пошли, говорю!
Странная парочка, похожая на цыгана с дрессированным медведем, шла, постукивая друг друга бедрами на узкой тропинке.
- Классная дорога, да? - вальяжно спросил Михалыч голосом хозяина. - Ее пришлые зверьки протоптали. Наказал волкам их гонять: они бегают да тропинки прокладывают. В общем, никаких инвестиций, один рабский труд. А у вас как дороги прокладывают, Ром?
- Не поверите, Михалыч, точно так же!
Вскоре они вышли к поляне, в центре которой рос огромный малинник. Перед кустом сидела матерая медведица в мохеровой шапке. Перед ней лежал кусок бересты с надписью: «Пригоршня малины = 2 гриба».
- Привет, Потаповна, - властно рявкнул Миветь Михалыч, - как торговля идет?
- Хуже некуда, Михалыч, - ответила товарка, рыкасто вздохнув, - кризис грибной наличности сказывается, только белки да ежи и отовариваются. И то, сушеными до одеревенения, а не зелеными. А остальные кору сосут...
- Ты того, не юли! Завтра чтоб сто грибов за аренду куста принесла, а то медвежатами отрабатывать будешь! - лукаво пригрозил хозяин. Потом, вспомнив что-то приятное и сокровенное, медведь елейно вопросил:
- Потаповна, а где наша Коалочка?
- Да где и всегда. Где ж ей, молодухе косоглазой, еще быть, бамбук грызет! - ненавидяще просипела медведица.
- Знаешь, геолух, - положил медведь лапу на Ромино плечо и мечтательно закатил глаза, - Как вижу ее - шатуном делаюсь. Рыкнет что по-китайски - аж кондебобрюсь весь, в паху монолитно делается! Но - низзя!!! Китайцы ее неистово природоохраняют. Эх, улучшил бы я коало-бурские отношения, породу бы новую вывел! Представляешь, белополосатые медведи, как зебры!
Захохотав, медведь осекся и неожиданно спросил:
- Слышь, двуногий, может им, чайникам, мой газ предложить, а? Я б из всех берлог газоотводы сделал, кабанов подключил и пустил бы им синий поток! Мысль, однако! Ты там, в столице, со своими бурыми переговори, а?
- Это вряд ли, Миветь Михалыч, - вздохнул геолог, - даже им это пока не по силам.
- Ромка, а давай я тебе малину на краситель подгоню, а? - не унимался хозяин. - По бартеру - в обмен на соль. А соль буду парнокопытным за панты впаривать! Только, чур, не морскую и не бертолетову!
- Увы, Миветь Михалыч, натуральный краситель в пищевой промышленности невыгоден - нестабилен он, - вздохнул человек с опаской.
- Дурак ты, геолог, - расстроился мишка, - и нифига не маркетолог! Я ж тебе маржу пантами подгонять буду! Заживешь, медведицу и берлогу себе заведешь, как медведь заживешь!
Михалыч неожиданно остановился, понюхав куст, и, оросив его своим «парфюмом», сказал:
- Все, дальше нельзя - там оранжевые живут. Не моя территория!
- Кто? - удивился человек.
- Дык эти, светлобурые - южный подвид. Они с акцентом рыкают. Знаешь почему? Потому что подкожный слой жрут вместо мяса! Но медведицы у них классные... да. Подо мной когда-то ходили. Теперь говорят, что Миветь Михалыч стар и дряхл стал, землю мою у Черного озера оттяпали. В общем, не знаю, что с ними делать! Родственники ж, вроде, неудобно на части рвать - не по понятиям. Они ж еше ко всему с чернобурыми и приполярными спелись - рычат со всех сторон. Ладно, нарожаю медвежат, скорешусь с коалами - начну статус восстанавливать! Там, глядишь, и до гризли доберусь, когда флот построю. Мои бобры-подводники без дела сидят по хаткам, рыбий жир пьют, деграданты!
Тут они вышли к проселку, на котором стояла машина.
- Это чего такое? Что за железяка? - спросил хозяин.
- Мой джип, Михалыч, - напрягся геолог.
- И что? Хочешь, чтобы я тебя отпустил? - прищурился медведь в его сторону.
- Ну, бартер же надо налаживать, а? - схитрил Рома.
- Добро, езжай, бедолог! Но смотри, контракт с голубями пришли - не забудь! И это, медведям центральным замолви за меня: мол, Михалыч крепко сидит, территорию держит, просит бюджетных ассигнований в леспромхоз подкинуть.
Обнявшись с геологом, медведь что-то вспомнил, лязгнув когтем:
- Минуту жди, да?!
Через мгновение он возвратился с головой вепря в лапах:
- На, Рома, дома повесь - пацаны уважать будут!
- А вы?
- Я еще загрызу - мне и так разборки с кабанами предстоят.
Роман ехал по лесу, загадочно улыбаясь; из чащи в открытое окно доносились хруст, удары и поросячий визг. С другой же стороны, из западного леса, слышался возмущенный вой...
- Михалыч статус восстанавливает! - уверенно сказал геолог и посильнее нажал на газ.