Сэр, Кэптен, Сэр, сын мой

Дурак тот взводный, который не слушается своего сержанта.

Конечно, если сержант не дурак. У меня такой сержант был. Джеремая Бойлз. Длинный как жердь и черный как ночь. Отслужил матросом, как его дед, который был коком на американском эсминце во время Второй мировой. В те времена американцы считали негров слишком трусливыми для боевых действий. В армию и на флот их брали, но кроме ролей поваров и стюардов им ничего не светило. Но на флоте ему, видимо, было скучно, и когда закончился контракт, он пошел в морскую пехоту.

Бойлз был морпехом до мозга костей. Своим горбом вылез из новоорлеанского черного гетто, жена из того же гетто быстро наплодила детишек от других мужиков и, amerikanskaya, оставила мужа, которого никогда нет дома. Да он и не жалел, похоже. Дневал и ночевал в казармах.

Удивительный человек. Любил поэзию, особенно Шекспира. Несмотря на свое происхождение, всегда был подчеркнуто вежлив: "Как господину лейтенанту будет угодно".

Но было и "если лейтенант это не сделает СЕЙЧАС, то он полный дурак". А также, когда в Фалудже я первым сунулся не в ту дверь, сержант, не говоря ни слова, схватил меня за шкирку и оттащил назад. А потом кинул туда гранату и пошел первым и словил пулю в предплечье. Когда он возвращался в Конус*, то сказал: "Сэр, лейтенант, сэр, извините, что рука в вашей форме запуталась". А я не нашел сказать ничего, кроме как: "Спасибо, сержант".

Уволившись из корпуса, он стал англиканским пастором. Живет со своей мамой в маленьком городке в Луизиане. Я недавно его навестил. Он меня теперь называет: "Сэр, кэптен, сэр, сын мой". Мама его - это отдельный разговор. Она необьятная, и готовит - куда там Вольфгангу Паку. Креветки, завернутые в бэкон в особом соусе мамы Джемаймы. Сначала я получил ложкой по рукам за то, что начал кушать до молитвы. Потом получил ложкой по лбу, когда не доел ее соус, от которого внутренности горели синим пламенем. И это все с обращением "Сэр, кэптен, сэр"...

С тех пор, как только выдается возможность, еду к пастору Джеремайе и его маме. У англиканцев нет исповеди. Но когда мне трудно, я исповедуюсь перед своим сержантом за чашкой душистого фруктового чая. Рассказываю ему о своих проблемах, а он мне говорит: "Ну и дурак ты, сэр, Кэптен, сэр, сын мой".

Жизнь у нас всех нелегкая. Часто настолько, что и сами не осознаем. Почему-то в этих случаях всегда раздается звонок, и поднимая трубку слышу: "Как у тебя дела, сэр, кэптен, сэр, сын мой?"

А вы говорите - Бога нет.

*ConUS—Continental United States.

БАНКЕТ НА ПРАТТЕРЕ С ПРЕКРАСНОЙ ДАМОЙ
(Фантазия на тему Африканских снов 3)

"А помните, была держава,
Шугались ляхи и тевтоны
И всякая пся крев дрожала,
Завидев наши батальоны!"

Тимур Шаов

В старинном байзеле в районе Праттера недалеко от знаменитого колеса обозрения гуляла странная компания. Официанты уже слегка нервничали, но вовсе не потому, что поняли, что это русские, и действительно, кого сейчас удивишь в Вене русскими? Эта компания вела себя нестандартно для русских туристов: они пили пиво и вели себя не очень громко, одеты были прилично, хотя и разномастно, и самое поразительное... у всех были ленты и знаки "Серебряного Креста" Австрийской республики. И тут компания оживилась: грациозно выскочив из фиакра, в байзель вошла красивая женщина в элегантном и очень дорогом деловом костюме, и тут случилось еще одна странность... Когда Леди подошла к столу странной компании, все русские встали и не садились, пока дама не присела на поданный официантом стул.
Народ очень обрадовались Эрике, ибо давно уже пора было начинать банкет и пиво уже надоело, вдобавок, часть ребят сковывали официальные костюмы. А костюмы были подобраны весьма в своеобразной гамме... Барон, Никита и Борька с Акимом были в стандартных смокингах, Генка и Сокол в деловых костюмах, Тарасюк облачил свои короткие телеса в белую тройку от Версаче. Ну, а Таракан и Арканя переплюнули всех: они гордо сверкали малиновыми пиджаками, черными рубашками и зелеными бабочками в белый горошек. Когда жена Президента Австрии увидела эту живописную троицу цвета Австрийского флага, она чуть не вскрикнула, но воспитание и опыт все-таки взяли свое, и она сделала вид что закашлялась. Да-а-а, наша компания была экзотической не только по одежде, но и воощще... Борька был Аглицким банкиром, Аким Питерским издателем, Никита тенором в Ля Скала, Барон владел какой-то фирмой в Калифорнии, Тарасюк, по его словам, поставлял кофе из Украины в Рио, что исходя из его личности не казалось шуткой, Генка и Сокол выпускали модный журнал одновременно в Москве и тут, в Вене, ну а Таракан и Арканя гм..., были представителями теневой экономики в одном не маленьком Российском городе. Таракан жаловался потом, что когда он сначала честно открыл фирму, стали давить бандюки. Создал охранную контору - стали давить менты. Вспомнил старую истину о том, что если надо с чем-то бороться, то надо это сначала возглавить, и после этого все пошло нормально.
В общем, как перефразировал Жванецкого Барон - "Видно, что-то не так было у нас в военных училищах". Банкет завертелся по нарастающей. На столе появилось шампанское, господа офицеры чинно и по очереди танцевали с Эрикой, а когда она, перецеловав всех и всплакнув напоследок, вышла к ожидавшему ее мужу для сопровождения оным домой, то начался настоящий русский банкет. На столе наконец появилась водка... И сквозь веселье и тосты вспомнилось то, что лет двадцать назад создало эту ситуацию.

Сэр Эдмунд Чарлз Ричард Смайт, пятый граф Гетиленд, был в плену у немцев четыре раза. Первый раз в мае 1940 года во Франции. Будучи на рекогносцировке, попался патрулю Вермахта, но был освобожден через несколько часов танкистами полковника Де Голля. В декабре 1941 под Бенгази его захватила батальонная разведка одной из частей Роммеля, но через неделю Бенгази пал, и Смайт опять получил свободу. В феврале 1943 его машина заблудилась в песках, и снова Сэр Эдмунд попался в силки солдат Лиса пустыни, был отправлен в Тобрук, и только в мае 1943 снова получил свободу. В 1945 году, в начале января, капитан Смайт оказался последним пленным, которого взяли немцы во время Арденнской операции, ему очень повезло, что на штаб полка Вермахта, где его допрашивали, напали польские коммандос. Учитывая то, что в Британской армии плен не является преступлением, Смайт даже имел некоторый карьерный рост, чему, конечно, способствовали родственные связи в Лондонском истеблишменте.
После войны майору Смайту предложили работать в Британской военной администрации в Германии, но он отказался. Немцы, причем в любой форме, очень сильно действовали ему на психику. Приехав через десять лет после войны в Берлин, Смайт, увидев солдат ННА ГДР в такой знакомой до дрожи форме, полностью потерял над собой контроль и сказавшись больным, срочно улетел в Лондон. И вот ответственный сотрудник Форин Офиса был отправлен в Африку с важной миссией. В Тунисе недалеко от Гадамеса нашли останки британских военнослужащих времен Второй мировой войны, и в комиссию нужно было включить британского дипломата, Смайту как раз нужна была какая-нибудь успешная и значительная поездка, ибо близились награждения, и для получения какого-нибудь ордена новые заслуги были необходимы. В экспедицию помимо охраны и военного патруля вошла девушка-переводчица из Миссии ООН, очаровательная австрийка, Эрика Инкварт. Колонна из четырех роверов попала в песчаную бурю, и машина, где были Эрика, Смайт и водитель, осталась в одиночестве. Учитывая, что единственный компас сломался, ООНовский экипаж покатился совсем в другую сторону. Короче, когда кончился бензин, на горизонте показался оазис. Водитель остался у машины, а Эрика и Смайт пошли за помощью. Чем ближе они подходили к оазису, тем тревожнее становилось у Смайта на душе. Дежа вю услужливо показывало картины тридцатилетней давности, и не самые благостные. Тогда ведь он тоже заблудился в пустыне, а что из этого тогда вышло... Вот девушка и дипломат почти вплотную подошли к Оазису и им показалось, что звучит какая-то музыка, эта музыка звучала все громче, и вместе с ней стали слышны слова какой-то смутно знакомой песни. ПЕСНЯ БЫЛА НА НЕМЕЦКОМ! Как только Смайт понял это, колени его ослабели. На пятачке среди пальм был какой-то непонятный бивак, состоящий из пары палаток и неизвестного сооружения, напоминающего вход то ли в ДОТ, то ли в бункер. Возле распахнутого входа в бункер орал патефон и люди в немецких тропических касках и песочного цвета кителях Роммелевского покроя самозабвенно распевали слова: "Вир Альтер аффен - ист вундерваффен", дирижируя маузеровскими карабинами 98К. А когда один из них, самый большой и страшный бедуин, помахивая карабином как тросточкой, направился к парочке путешественников, у Смайта закружилась голова и пробормотав: "Нихт Шиссен их бин капитулирен", он рухнул на землю.
Мужик с девицей появились очень не вовремя. Стоило хранить радиомолчание, чтобы засветиться в последний момент. На такие случаи была четкая инструкция, но следовать ей не очень хотелось. Но судьба распорядилась по-своему... Со стороны ровера послышалась стрельба, в бинокль было видно, как замелькали вокруг машины вооруженные фигуры, тело шофера, безжалостно выкинутое на песок, валялось изломанной куклой, и два джипа, набитые инсургентами, двинулись к оазису. Президент Боургиба навел в стране порядок, но в этих местах еще сохранились некоторые вооруженные формирования, и у правительства руки до них пока не доходили. А джипы тем временем приближались, и их турельные пулеметы бдительно смотрели на оазис, но для нас это было слишком просто. Как один хлестнули четыре выстрела, оба водителя и пулеметчики отправились к Аллаху, а потом начался элементарный тир с подарками... выстрел - попадание, выстрел - попадание. После первого залпа прошло восемь минут и от противника осталась только матчасть. Но почивать на лаврах было некогда. Это была явно разведка какой-то большой банды, уходящей за границу, и надо было делать ноги.
Наших гостей спас Арканя. Между прочим, это именно он ввел в бессознательность гордого бритта. Типаж, надо сказать, весьма своеобразный. Представьте бегемота, вставшего на задние лапы, с физиономией Шрека. И несмотря на устрашающую внешность, Арканя был добрейшей души человек и большой интеллектуал (для офицера, естественно). Дома у него была прекрасная библиотека европейских поэтов эпохи Возрождения, огромный шоколадный "Британец" с вреднейшим характером по кличке Чосер, тетушка с повадками классной дамы и два холодильника. Любовь Аркани к поэзии была загадкой для всех, но на девушек декламация стихов на итальянском действовала как форма Африканского корпуса на Сэра Смайта, они закатывали глаза и слабели в коленках. Чосер имел точку дислокации на шкафу в прихожей, откуда любил неожиданно спрыгивать на гостей. На вопрос: "В кого он у тебя такой?" Арканя обычно отвечал: "А в окружающих". Ну, а два холодильника, что по советским временам было такой же роскошью, как два больших телевизора, это была дань главной слабости нашего друга - чревоугодию. Так вот, после того, как Смайт пришел в себя, Арканя представился польским этнографом, а нас определил как польских же геологов. Ну, а про наш антураж он рассказал почти правду. Мол, заблудились и отстали от партии. Машину послали на поиски. А склад с немецкой амуницией нашли здесь случайно и решили позабавиться. Ну а после того, как он прочитал Эрике несколько строф из Франкфуртера, лед недоверия растаял полностью.
А истинное положение вещей было следующим... В этот оазис мы попали не случайно и ждали здесь транспорт, чтобы по обыкновению сопроводить его по назначению. Склад с немецкими тряпками и железками нашли случайно и стали дурачится, но тихо. Когда же увидели гостей, решили применить пятую позицию маскировки, то есть часть засады демонстрирует бурную деятельность и раздолбайство, а основной состав ждет, когда надо нанести удар. Подобный случай описывал в своих мемуарах один подпольщик. Там гестаповцы захватили явку и устроили там засаду. На явке был патефон с советскими пластинками, а в сенях стояла ну очень большая емкость с буряковым напием. В сенях же мирно лежала в углу в грубом мешке рация "Северок", присыпанная мороженым буряком. Рацию немцы как раз не заметили, и им даже в голову не пришло, что кто-то будет хранить рацию в сенях, да еще и в мешке. Но на самогонку фашисты глаз положили. Для маскировки они стали крутить пластинки с советскими песнями, особенно им пришлась по душе "Катюша". Потом, естественно, пришлось выпить, потом еще немного, а потом гестаповцам пришла в голову гениальная идея... Если они будут петь вместе с патефоном, то партизанен поймут, что тут свои, и придут прямо в ловушку. В общем, когда партизанский разведчик подошел к дому, то из ярко освещенных окон под патефон и ядреный запах самогонки неслись бессмертные слова Михаила Васильевича Исаковского: - Райсцвьетали яблёки и грьйюши, пойплильи тумьяны найд рекьёй... - Подпольщик тихонько проник в сени, забрал рацию и скрылся в темноте... Это я рассказываю к тому, что на складе имелось и некоторое количество старых армейских пайков Вермахта, на хлеб и шнапс, входившие в них, годы не подействовали совершенно. Так что возможность пошуметь мы встретили с редким энтузиазмом, и неофициальный гимн Фольксштурма распевали от души. Кто не знает: "Вир Альтер аффен - ист вундерваффен", означает в переводе - "Мы старые обезьяны - и есть Чудо Оружие". Эту песню несчастные фолькштурмисты 1945 года напевали на мотив "Дойче зольдатен". Песенка была из коллекции Барона, который в порядке хобби интересовался фольклором Третьего Рейха. Итак, мы и гости погрузились в джипы, один из которых для разнообразия оказался Доджем 3 и тронулись навстречу ожидаемому транспорту. Погоня конечно же не заставила себя ждать. Когда мы ликвидировали второй за три часа патруль, у нас возникли вопросы к третьему, и одного из преследующих пришлось взять в плен и по-быстрому разговорить (Смайт и Эрика были в передней машине и этого не видели). Выяснилось, что у оазиса мы шлепнули какого-то ихнего ходжу, и теперь нам был объявлен газават.
Когда мы объяснили Смайту, что среди покаранных нами убийц его водителя был некий религиозный полевой чин, и это теперь создает нам всем определенные трудности, то воспрянувший и никого больше (кроме Аркани) не боявшийся Сэр Смайт, заявил, что мы действовали в пределах необходимой обороны. И больше того, защита чиновников Форин Офиса ее Величества и ООН является святой обязанностью любого цивилизованного человека, пусть даже он и поляк. А Эрика от себя добавила, что мы заслуживаем награды за спасение гражданки Австрийской республики. Насчет поляков мы, конечно, попали. При гостях приходилось разговаривать с польским акцентом, постоянно пшекая, как сломанные сифоны с газировкой. Когда мы, наконец, встретились с транспортом, руководимым Тарасюком, милейший старшина, узнав, что отныне и вплоть до особого распоряжения он поляк, выдал такую не польскую матерную тираду, что даже полиглот Таракан посмотрел на него с уважением, а Борька с показным испугом сказал: "А я думал, что пан только антисемит", чем заслужил еще некоторых непереводимых идиоматических выражений. Кстати, насчет национального вопроса...

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЯМ:
Когда я сейчас наблюдаю всю эту свистопляску с национализмом и ксенофобией, я вспоминаю свою прошлую жизнь. Возможно, я служил не в тех местах и общался не с теми людьми, но не было у нас разделения граждан СССР на эллинов, римлян и иудеев. Да, были шутки, были анекдоты, но того звериного национализма, который сейчас проявляется то тут, то там, не было. Были Наши и остальные. Все! Ну еще не очень-то мы симпатизировали ряду представителей братских освобожденных народов, но не настолько, чтобы винить их в своих личных бедах.
А сейчас... Русские националисты обвиняют в бедах 150 000 000 жителей России - 3 000 000 евреев. Украинцы в своих проблемах винят естественно, русских, хотя миллионы украинцев выживают за счет работы в России. Кавказцы, вывозя из России миллиарды долларов, но тем не менее, распинаются в нелюбви к России, поляки ненавидят Россию за все, что у них случилось в истории, хотя четыре раза прогадили свою страну исключительно благодаря "мудрости" своих правителей.
Вот что я вам скажу, господа патриоты. Нет плохих наций, есть политические аферисты, вертящие народами, и тупая масса, с радостью позволяющая собой вертеть. Так что работать надо, а не искать виноватых.
И напоследок приведу пример... В одной далекой жаркой стране во время выполнения задания был тяжело ранен азербайджанец, и его на себе двадцать километров тащил еврей. Маленькое дополнение... Они оба были советскими офицерами!

Ну, короче говоря, очередной анабазис закончился успешно. Британца и австриячку скинули рядом с цивилизованным местом и последовали дальше уже без них, не привлекая внимания местных властей, что было достаточно легко, ибо было 20 марта - местный День независимости. Ну а транспорт сопроводили, куда следует. Эрика на прощание взяла с Борьки клятву, что пан Борислав с ней обязательно свяжется, и что это очень просто. Надо только в Венской телефонной книге найти номер Эрики Инкварт.
Прошли десятилетия, все в этом мире изменилось. Не стало Империи, не стало Управления, не стало подразделения, которого и раньше-то официально нигде не было. Борька, живущий к тому времени уже в Лондоне, посмотрел как-то американскую комедию, в которой на показательных учениях танкисты, чтобы скрыть от начальства недостаточный уровень подготовки, заминировали мишени и взрывали их одновременно с выстрелами из танков. Борька аж взвился из-за подобного плагиата, так как это Барон с Генкой и Акимом придумали и разработали эту систему, чтобы вытащить однокашника из задницы. Зная, что у Генки в Вене есть филиал, Борис стал искать в телефонной базе австрийской столицы название журнала и наткнулся на телефон Эрики Инкварт. Ну а потом все завертелось по всевозможным официальным тропам и окончилось награждениями в Вене.
Банкет продолжался и перерастал уже в самую веселую фазу. Кто-то заказал ресторанному оркестру играть русскую музыку без перерыва, и после "Катюши" вдруг послышалась мелодия "Варяга". Шум за столом постепенно стих, и у всех однополчан, встала перед глазами одна и та же картина...
... И ставший вдруг враждебным Океан. И свинцовые волны, несущие в себе неминуемость. И силуэты чужих кораблей. И мрачный морпех, сплюнувший в иллюминатор и объяснивший нам, сухопутным, что те разноцветные флажки над вражескими кораблями означают приказ "Приготовить судно к досмотру". И то, что все мы знаем, хотя не показываем вида, что сейчас в данную минуту, в каком-то дальнем отсеке или каюте нашего корабля кто-то из тех, кому это поручено, держит палец на кнопке взрывной машинки и ждет неизбежного. И вдруг грозные фрегаты врага отворачивают, дают полный ход, и поджав хвосты, уходят в сторону... А мы, вопреки всем приказам высыпав на палубу, со слезами на глазах и срывая глотки орем "Варяга", а из размытого горизонта надежно и мощно выдвигаются серые силуэты Имперских кораблей.

Сэр Эдмунд Чарлз Ричард Смайт, пятый граф Гетиленд, получил за героизм при выполнении служебных обязанностей Знак Ордена Британской Империи, вышел в отставку и поселился в своем Валлийском имении. Никогда больше он не ездил за границу. Его периодически приглашали на официальные мероприятия в посольства различных государств, но в посольство Германии он не ездил никогда. И еще в дипломатических кругах обратили внимание на то, что граф хорошо стал относиться к полякам, правда, считал, что они несколько невоздержанны в еде. Если бы Сэра Смайта попросили описать типичного поляка, то он изобразил бы Арканю, который сидел на капоте Доджа, обжираясь вареными курами числом две штуки.

ЗАПИСКИ НЕГОДЯЯ
(продолжение)

ПОХОД НА МОСКВУ

Деньги как переходное звено никак не выйдут из моды. Вот и сейчас мы используем их как повод к следующей истории. Да и само исследуемое время не дает забывать о них, вернее, об их нехватке. Зарплаты тогда измерялись сотнями тысяч, цена коробка спичек - сотнями.
- Это что же выходит?! - говорил массажист Х., не отходя от кассы. - Если в пересчете, то я получаю за месяц работы 30 советских рублей? Но работаю-то я на все сто двадцать и больше!
- Скажи спасибо, - говорит массажист У., - что нам спичками зарплату не выдают, или чернилами, как их производителям.
- Правильно, не больными же нам выдавать... Хотя, я бы согласился взять борзыми девочками! - веселеет масажист Х.
Зарплаты, как мы помним, отличались не только размером, но и периодичностью появления. Эти периоды никак не хотели укладываться в привычный размер от 5-го до 20-го. И перманентно нищающие массажисты рыскали по городу в поисках приработка. Можете вы представить чувства человека, который заходит к вам в организацию с большой сумкой и говорит: «Сегодня наша фирма хочет сделать вам подарок...»? Если сами не бывали в его шкуре, то вряд ли поймете. Вы уже не поворачиваете головы, чтобы долго не говорить, потому что он обязательно зацепится за ваше слово и, в конце концов, покинув поле, так и не продав ничего, отнимет время и нервы. А наши массажисты так и не научились не краснеть, отступая из разных дверей на заранее подготовленные в коридоре или на улице позиции.
- Здравствуйте! - бодро начинали они, входя. - Предлагаем массаж, опытные массажисты, классический лечебный, косметический, точечный, берем недорого...
- А че недорого-то? - спрашивает хмурая тетка за столом. - Недорого берут только плохие массажисты.
- Распространенное заблуждение... - пытаются перейти в контратаку массажисты, но им устало машут рукой: «денег все равно нет», или: «у нас все здоровы».
В девяти случаях из десяти - а они идут через магазины, научно-исследовательские институты, нарождающиеся банки, полуподвальные пиццерии, пошивочные ателье (у швей обязательно должен быть остеохондроз, - убеждены массажисты), таксопарки (у шоферов - тоже), - они терпят поражение. Выходя на улицу, массажист Х. говорит:
- Не могу я так. Они же смотрят на нас как на попрошаек. Видал презрительный взгляд главбухши? Лучше голодать, чем вот так побираться. Я выхожу оттуда с растоптанным сердцем. Я - будущий великий писатель должен унижаться перед остеохондрозными тетками, вымаливая копеечку!
- Ну, давай сегодня еще куда-нибудь зайдем, и хватит, - говорит массажист У. - Думаешь, меня не заебало?
- Думаю, нет, - говорит массажист Х. - Ты же либерал, вот и радуйся свободе выбора! А я не могу. Довели страну, суки! Теперь лапшу нам на уши вешают всякие шмелевы и аганбегяны, ципко и клямкины - рынок им подавай! А на самом деле все очень просто. Захотели несколько человек много денег, и поставили всю страну раком. Ну, хочешь ты много денег и свободу, поезжай на Запад и зарабатывай! Ан нет, там не наворуешь, там уже свои все распределили. А здесь - непочатый край! Я не понимаю, вот жил мужик на своей территории, делал ровно столько, чтобы с голоду не помереть, остальное время на печи лежал, думал о жизни или даже просто спал. Нет, пришел ублюдок и сказал - мужик, у тебя слишком много территории, все бурьяном заросло, давай-ка я тебя потесню чуток, а потом будешь дивиденды получать. Мужик потеснился - и теснится и теснится, уже в туалете своем живет, а все никак не поймет, что с ним делают. А ему еще и говорят - ты такой здоровый мужик, просто работать не любишь, а ты работай на моей (уже моей) территории, и все у тебя будет. А я не понимаю, почему это я должен вкалывать за троих, а получать даже не за одного, а как колхозный пенсионер советский, но лишенный своего участка?! Эх, знать бы заранее, что будет, - вывели бы 40-ю армию, закаленную в боях, да с развернутыми знаменами - и на Москву. Танки пылят, колонны идут, эскадрильи в небе летят - блядь, аж озноб! - и движемся, движемся, с грохотом и ревом, и чтобы над всем этим грозным движением - «Идет война народная»! Поход на Москву еще никому не удавался, потому что враги шли. А теперь враги в Москве - и только русская армия может взять столицу России! И взяли бы! Ах, с каким бы восторгом я сейчас в Москву на своем вертолете ворвался! Тихо, дай пофантазировать! Прошли бы над Красной площадью, низенько так - не все же немецким мальчикам над ней летать, нужно и своим! - поливая из пулеметов черные членовозы! Ты не представляешь, с каким чувством я бы это делал - совсем не с тем, что с духами было - тут совсем иначе, тут - наказание, кара, меч господень, бля! И чтобы внизу танки наши шли, давя эту нечисть, чтобы спецназ наш здания, дворы и дворики зачищал, сволакивая всю эту власть на площадь. Что, не ждали, суки? - распалялся массажист Х. - А теперь Беспалый! Беспалый, я сказал! Белый дом, говоришь? Не так сели, говоришь? И никаких здравых рассуждений и юристов, никаких судов, - просто вздернуть! Нет - на кол! - на устрашение ближайшим поколениям власти, чтобы прецедент, чтобы знали - твори, тварь, с оглядкой, и если что не так - армия придет и накажет!.. Как в том анекдоте - любишь медок, люби и холодок, - кричали пчелы, разоряя берлогу...
- В общем - «душили, душили!», - рассмеялся массажист У. - Вам только дай волю, устроите 37-й год! До армии тебе вообще все похуй было, а теперь - как подменили... Ладно, Шариков, давай сюда зайдем...
Они зашли в ЦНТИ - Центр научно-технической информации. От самой информации мало что осталось, - все этажи занимали какие-то полулегальные торговые фирмочки и организации непонятных сфер деятельности. Открыв одну из неприметных дверей, массажисты увидели маленькую комнатку, на стене - огромный зеленый флаг, под ним - небритого черного человека, перед которым стояла табличка, с надписью «Представительство республики Чучкерия» (всякие совпадения случайны - не забывает сказать автор). Человек встал и сказал радостно:
- Заходыте, друзыя!
Они закрыли дверь.
- А чего это они тут его спрятали? - подозрительно сказал массажист Х. - Друзья... Зайдешь, и вынесут черным ходом в ковре.
Потом были коридоры, этажи, двери. На одном из верхних этажей массажист Х. в пустынном коридоре погнался за женщиной, выскочившей из одной двери и забегающей в другую. Она захлопнула дверь перед самым его носом, он дернул за ручку, дверь открылась и на грудь и лицо массажиста как две собаки, кинулись вздутые сквозняком шторы.
- Извините, - сквозь аэродинамический рев ветра крикнул он, выпутываясь и отплевываясь от пыли, - мы хотели...
Женщина, закрывавшая форточку, обернулась и, глядя страшно выпученным глазом через плечо, взвизгнула:
- Никаких!
- Никаких? - пробормотал ошарашенный массажист Х., закрывая дверь (стало тихо и безветренно). - Что за сюр? Что вообще в стране происходит?
И все же они нашли здесь работу. Женщины одной из организаций согласились принять курс массажа, пообещав заплатить сразу по окончании. Организовали свободный кабинет, два пустых стола, и массажисты приступили. Работа текла под неторопливые разговоры, пациентки жаловались на жизнь и безденежье. Массажист Х. успокаивал:
- Вот от этих мыслей все ваши беды. Деньги, где взять деньги... Вы выходите из дома и движетесь на работу. Вы не замечаете мира вокруг, вы напряжены. По пути вы думаете либо о домашних, либо о рабочих проблемах, не подозревая, что именно на переходе от дома к работе и назад можно расслабиться и просто отдохнуть, превратить этот путь в прогулку, посмотреть на небо, на деревья. Вот вы идете по Ленина, мимо пятиэтажки со «Спорттоварами» - тут рядом, знаете? Ну и скажите мне, как покрашены все балконы этого здания - что на них снизу изображено? Вот именно, не знаете. А там уже много лет нарисованы волны - такая зебристая волнистая окраска снизу каждого балкона. Это о чем говорит? О том, что вы никогда не поднимаете головы! И как же вы хотите быть здоровыми, не расслабляясь и не созерцая? Это намного важнее денег - мир вокруг нас. Чаще смотрите в небо!
Десять сеансов прошли. Массажистки и пациенты расставались друзьями. Деньги обещали отдать завтра. Массажисты пришли завтра - денег не было. Послезавтра - не было денег. Массажист Х. начал волноваться, потому что в надежде на эту получку потратил последнюю мелочь.
- Как это «нету»? - спросил он у своей пациентки, нависая над столом. - Что значит «нету»?
- Ну, подождите еще неделю, - пролепетала она, съеживаясь. - Ну сами знаете ситуация везде одинаковая.
- Да насрать мне на ситуацию! - закричал массажист Х. - Мне деньги сейчас нужны, семью кормить нечем! Давайте деньги, - если не сейчас, то чтобы завтра нашли! Ишь, какие!...
...Они шли по улице. Массажист У. улыбнулся.
- Что смешного? - мрачно спросил массажист Х.
- А вы видели, какие балконы на пятиэтажке? - тонким, пародийно-ласковым голосом сказал У. - В небо давно не смотрели, товарищи! Одни деньги на уме, стыдно за вас, прямо противно! Я, знаете ли, все время в небо смотрю, деньги мне нафиг не нужны... - и вдруг, сменив дискант на бас, закричал: - Деньги давай, давай деньги, где мои деньги, бля?! У-убью!
И они захохотали.
- А что, - сказал, вытирая слезы, массажист Х. - Вот я и говорю - довели страну, суки! Меня, бессребреника, заставить о деньгах думать, - это ж постараться надо! А поэтому - поход на Москву! Ох, как бы я сейчас намолотил там...

(продолжение следует)