Телефон звонил не умолкая.
Кося одним глазом, дневальный, совсем недавно столь неудачно спустившийся с гор за солью и спичками, безуспешно пытался усыпить бесовской аппарат; другим он столь же тщетно искал в зоне видимости военнослужащих поопытнее. Капитана Кирю (фамилия изменена на созвучную - прим. авт.) будить не хотелось совершенно. На его неуверенное мычание никто не отзывался, а покинуть пост у телефона не позволял краткий, но выразительный инструктаж, большей частью сразу забытый.

- Блядь!!! - тихо сатанел командир корпуса; после сытного обеда он возжелал проверить несение службы и с первой же попытки сильно огорчился. - Всех урою нахрен. Мы на боевом дежурстве или что... Где связь?!
- Тольчтоблатащгенрал. Разбирамсятащгенрал.
- Ты побыстрей разбирайся, - голос был ласков, но доброта казалась почему-то неубедительной. - Хочешь, дымом им сигналы подавай, или почтовых голубей достань... Ты ж связист, тебе лучше знать... куда, блядь, связь пропадает!

Телефон звонил; дневальный гипнотизировал аппарат и спящего капитана.

- Связист!!! Чему тебя учили! Блядь! До ДэЗэ (ДЗ - дежурное звено, прим. авт.) полтора километра, стоянку видно, а ты уже почти час с ними связаться не можешь! Ты вообще хоть что-то можешь?! Да за это время до них из громкоговорителя докричаться можно! Из ру-по-ра!!! Из газеты «Красная Звезда» небрежно свернутого!!! Корявыми ручонками!!!

Летом в хорошую погоду домик дежурного звена вымирал. Зачем сидеть в здании, если в полутора десятках метров за ним берег озера и небольшая роща? Пользуясь удаленностью Московского округа ПВО от границ, и, соответственно, редкими объявлениями готовности, народ старался дежурством себя не перенапрягать. Кто с удочкой карасей истребляет, кто в шеш-беш сражается, кто советы им раздает. Природа, тишина, покой... Идиллия, в любое мгновение готовая взорваться сигналом тревоги. А вот для того, чтобы не упустить тот момент, когда нужно, сменив удочки и коши на ЗШ, бежать к самолетам, внутри домика у телефона неотлучно дежурил дневальный.

По всем народно-связистским приметам, включая фазы Луны и высоту полета мух, связь работала, но установить ее не удавалось.
- Может, сбегать?..
- Спрыгать, блин! Ты у меня так к новому месту службы упрыгаешь. На южный берег! Северного Ледовитого! Организуем!!! По тревоге тоже всякий раз бегать будешь?! Ты пойми: мне ж сейчас связь с ними на хрен не нужна, мне она вообще нужна! Вот и обеспечивай. Прыгун, блядь!..

Телефон звонил; дневальный вспомнил несколько умных слов и решился.
- Дижюрный звено, дынивалный, слющай...
- Ну-у-тьф-ф-у-ж-ж-ты-ж-ж-бл-л-ляд-д-дь, - отозвался телефон. - КП корпуса!
- Звено? КП. Спите там что ли?!
- Дижюрный звено, дынивалный, слющай!
- Ебт... Звено, командир корпуса! Доложить обстановку! Что у вас вообще нахрен творится, мать вашу?! Спите там?! Разбудить?!!
Обилие командных слов ошеломило начинающего дневального. Не пытаясь уже ничего понять, он следовал сохранившемуся в памяти куску инструкции, не подозревая о пользе других, не сохранившихся её кусков.
- Дижюрный звено, дынивалный, слющай!
- Блядь! Урою! Сука!..
- Дижюрный звено, дынивалный, слющай!
На КП глубоко вздохнули и пошли другим путём:
- Воин!
- Так точна!
Генерал вздохнул ещё горше.
- Воин, всё в порядке?
- Да... э-э-э... нэт... Так точна!
- Блядь, - оценил однозначность доклада командир корпуса. - У-у-у... Воин. Передай телефон кому-нибудь из офицеров.
- Вай, нэ магу. Ат тэлэфон нэ отхади. Инструкций!
- Так позови!
- Нэ магу.
- Там что, нет никого?
- Киря здэсь. Нэ бэспокоит сказалы, иначе плохо. Болшэ нэт.
- Киря, говоришь, кацо? - генерал облизнулся в предвкушении крови. - Серьезная киря?
Дневальный задумался, вспоминая.
- Киря очэн балшой, генацвале. Очэн. Да ти приезжай, сам сматри.
- Киря? Щас приеду. Жди!

- Вот блядь... Киря... В моём корпусе... На боевом дежурстве... Дожили - пьянка в дежурном звене... Сгною, блядь, - в ожидании «УАЗика» командир разминался прогулкой у КП; прищуренные в поисках возможных целей глаза распознали опрометчиво мелькнувший неподалеку силуэт. - Та-аварищ полковник!!!
- Здравия желаю, тащ генерал! - отозвалась цель.
- Тебя-то мне и надо, драгоценный... Генацвале, блядь!!! Совсем на службу забили?!
Комполка в очередной раз задумался о преимуществах и недостатках базирования части на одном аэродроме с штабом корпуса. Сегодня, похоже, недостатки перевешивали.
- Тащ генерал... Не могу знать... Что случилось-то?
- Знать не можешь? Узнаешь... Киряют у тебя в дежурном звене. Поздравляю. На все ПВО позор.
Материализовавшийся «УАЗ» уже нетерпеливо рыл колесом асфальтобетон рулежки.
- Давай напрямик, через полосу!
- Есть!
- Ур-р-рою...

Телефон затих; дневальный успокоился. Писк тормозов, топот и стук распахнувшейся двери слились воедино.
- Где?!
- Таварыщ... - дневальный присмотрелся, но заблудившись в хитросплетениях воинских званий, пошел по пути наименьшего сопротивления. - ... камандыр! За врэмя ваш отсутствия... э-э-э.. за врэмя маего дэжурства нычего... - и, запутавшись окончательно, закончил. - Все харашо, да!
- Молодец, воин, - одобрил генерал. - И где тут киря, блядь?! Щас докиряются...
- Там! В комната. Крават спит.
- Разбудим...

Капитан Киря спал. Устроив себе маленькую берлогу из одеял, он отсыпался за предыдущие сутки и неизвестно за сколько последующих. Преимущество ДЗ хотя бы в том, что в это время тебя не выдернут ни на какие авралы, и Киря, давно и прочно вошедший в непробиваемую когорту «пятнадцатилетних капитанов», знал и ценил такую возможность отдохнуть от бетонки.

- Подъём! Что за лежбище котиков?!..
«Берлога» пошевелилась; просыпаясь по пути, старый техник неторопливо являлся пред очи командования.
- Гвардии капитан Киря! Здравжла!..
- Глаза хоть нужно открывать когда старший по званию обращается!..
Веки дисциплинировано поднялись, но большая часть капитана еще явно спала.
- Что вообще здесь?!..
- Выполняю боевую задачу по охране воздушных границ Союза Советских...
- Запаха нет... - принюхался генерал. И, уже понимая, что он что-то не понял, но еще не понимая, что именно, уточнил. - Капитан, пили? Честно?
- Никак нет.
- Да вас шатает!
- Виноват. Устал.
- Полковник! Это что такое?..
- Это - гвардии капитан Киря. Он техник. Выполняет боевую задачу. А еще он устал, товарищ генерал.
Командир корпуса внимательнее присмотрелся к командиру полка, оценивая цинизм перевода; уходить после такого без чьего-либо скальпа не хотелось и вообще представлялось методически неверным. В очередной раз вздохнув, генерал решил загрызть зарвавшегося подчиненного в более спокойной и располагающей обстановке и переключился на Кирю.
- Техник?! Да какой это техник?! Это сурок какой-то! Опухший, небритый, глаза как у селедки бешеной! Какая боевая задача? Да такого к технике допускать просто нельзя! Это же ходячая предпосылка к летному происшествию! Распустились! Ну ничего, я порядок наведу... Значит так! С «бетонки» долой! В ОБАТО!!! Навечно! В пожарные! Как раз место есть, Иванов уволился... И это - приказ!
- Э-э-а-а-а...
- Вы что, капитан, не расслышали? Да, прочь с «бетонки», да, в ОБАТО! В по-жар-ны-е! Навечно!
Пару секунд Киря осмысливал случившееся.
- Служу Советскому Союзу!
Глядя на довольную капитанскую улыбку генерал второй раз за день начал подозревать, что он чего-то не понял.
- Капитан... Вы вообще слышали, что я сказал?..
- Так точно! Майорская должность и делать ни хрена не нужно! Спасибо, товарищ генерал!

Шведский анабазис

(окончание вчерашней истории от Бегемота)

Макс уже не спит, читает какую-то книжку. Пионеры оживленно обмениваются впечатлениями на улице, некоторые, видимо, устав от впечатлений, дремлют в автобусе. Как и предполагал, пока все собрались, прошло минут сорок. Теперь наш путь лежит к торговому центру. Он тоже невдалеке расположен, рядом с автовокзалом. Еще бы припарковаться где, а то куда ни ткнись, всюду знаки висят! Причаливаю к остановке городского автобуса у торгового центра, быстро высаживаю всех здесь и отъезжаю искать место. Наконец, нахожу. Невдалеке парковка для автобусов на две машины, на ней какое-то семейство грузится в минивэн, наверное, сейчас отъезжать будут. Хотя что это они на автобусной парковке делают?! Понимаю, конечно, что мест нет нигде, но это не повод сюда вставать! Включаю поворот, вплотную подпираю нарушителя. Увидели, зашевелились... Давай-давай! Цигель-цигель ай лю-лю! Нечего тебе тут делать, освобождай место! Ну, наконец-то свалили! Вписываюсь в белый прямоугольник разметки, глушу двигатель. Особого желания болтаться по лавкам нет, но придется - сандалии уже совсем разваливаются, нужно новые покупать. Запираю автобус, захожу внутрь. Размеры впечатляют! Торговый центр называется «Нордстаден» и занимает целый квартал - от набережной канала до гавани, где стоит «Викинг». Захожу внутрь и пытаюсь разобраться, где здесь что. Хорошо хоть щиты с информацией имеются, а то тут можно сутками плутать. Так... Схема расположения напоминает звезду, лучи ее под номерами и под каждым номером - названия магазинов, которые по этому лучу и расположены. Стою в центре этой звезды, ищу нужную лавку. Ага! «Экко»! Это то, что надо, там наверняка отыщется искомое. Пятый луч. Где он тут? Вот оно! На стене огромная цифра 5. Ну, вот сюда и пойдем. Магазинов полно, практически на всех висят яркие надписи REA или SALE. Скидки. Причем, немалые. 50-70%. Однако же, в «Экко» скидки если и есть, то совсем небольшие. Да и далеко не на всё. Так, по мелочи, на совсем уж неликвиды. Практически сразу обнаруживаю искомое. На витрине обувь парами не стоит - только правые почему-то. Примерил, понравилось - просишь продавца принести такую же пару. Вот почему на витрине правые, а не левые, я так и не понял. Примерил. Удобно... Сняв, протягиваю продавщице. Она считывает штрих-код, смотрит в монитор и скрывается в складском помещении. Вскоре выходит с коробкой. Примерочный экземпляр занимает свое место на витрине, из коробки извлекается новенькая пара, восхитительно пахнущая кожей. Продавщица предлагает надеть и протестировать - вдруг что не так где-то, тогда другую пару принесет. Надеваю, прохаживаюсь взад-вперед по магазину. Рекламаций нет! Нигде не жмет, как по заказу сделаны! Правда, стоят почти девятьсот крон, но хорошие вещи дешевыми не бывают. Можно, конечно, и за сотню купить дерибас какой нибудь, которого хватит на месяц, но не настолько я богат, чтобы дешевку покупать! Да и все равно в Финляндии дороже. Там такие 130 евро стоят.
Снимаю, протягиваю девушке на кассе. Штрих-код считан, провожу кредиткой по прорези в аппарате, набираю код. Аппарат, стрекоча, выплевывает чек, продавщица кладет его в коробку с покупкой, засовывает коробку в фирменный серый пакет и вручает в качестве бонуса баллончик с водоотталкивающей пропиткой. О как! Это мне нравится! Девушка, улыбаясь, благодарит за покупку, я, тоже улыбаясь, благодарю за обслуживание. Все довольны, короче, хеппи энд этакий получился. Делать мне тут больше нечего, направляюсь на выход, к автобусу. Прямо у выхода - сувенирный магазинчик. Решаю зайти туда - вдруг что интересное обнаружится. Ассортимент оригинальностью не блещет: все то же самое, что и в других лавочках, кои во множестве попадались в центре. Уже собираюсь уходить, но взгляд останавливается на стенде с футболками. Опаньки! Это я удачно зашел! В куче различных футболок с видами Гетеборга, тремя коронами, лосями во всех видах (в том числе и трахающимися) и прочими рисунками, обнаруживаю снежно-белую футболку. Такая у меня была. Приятель на «Нокии» работал - подарил. Синими буквами на белом фоне - NOKIA - connecting people. На этой - все то же самое, но вместо слова NOKIA - таким же шрифтом VODKA. Решаю купить. Прикидываю количество потенциальных счастливчиков, коим нужно привезти такой сувенир. Штук пять купить придется. Прошу продавщицу завернуть мне пять футболок, она, виновато улыбаясь, выдает одну и снимает с витрины вторую. Объясняет, что эти, к сожалению, последние остались. Жаль... Ну, что делать?.. Рассчитываюсь и иду к автобусу. Солнце скрылось за зданиями, посему стоянка сейчас в тени, автобус не нагрет так сильно. Открываю двери. Вот уже и пионеры начинают подходить - через полчаса отъезжаем. Запускаю двигатель, включаю кондиционер. Народ довольно шустро подтягивается - судя по всему, устали и домой хотят. Это хорошо, я сам уже устал и проголодался. Наконец, последние занимают свои места, двери закрываются и мы направляемся к выезду из города. Е-20. Стокгольм - указывает табло над светофором. В Стокгольм нам пока не нужно, по двадцатке нам всего лишь до Скара. А завтра вновь в Гетеборг, но уже в парк аттракционов «Лизеберг». Причем, на весь день. Мне там, конечно, делать нечего, а вот побродить по городу желание огромное. Лишь бы погода не подвела...

Наутро после приказа

Вставайте, товарищ капрал, ну пожалуйста! - Я осознал себя лежачим ничком, что-то твёрдое давило внизу живота. Оказалось, штык-нож. Дневальный помог встать с кровати, - Сейчас офицеры придут!
- А где батарея?
- Уже построилась перед казармой! Сегодня бригадный развод.
Адреналин начал ускорять время.
- Всех подняли?
- Нет. Сержант А. и рядовой В. не встают. Сержанта сейчас отнесём в каптёрку, якобы пошёл в санчать - зам. старшины приказал, а рядовой может встать, но не хочет.
Память восстановилась полностью. Вчера мудрый старшина поставил меня дежурным по учебной батарее. В день приказа всегда кто-то «залетал» и дежурного наказывали. Терять сержанта старшина не хотел, а мне официальный залёт, по мнению командования, не помешал бы. Но залёта пока не было. Ночью проверка до нас не дошла - соседи заняли проверяющих так, что они до нас не добрались.
В обязанности дежурного входит отправка личного состава ко сну, что в день приказа производилось персонально, с «посошками» и привлечением сил наряда для транспортировки тел. Курсанты батареи, быстро получив свой «перевод» на следующую ступень армейской иерархии, посильно помогали, сменяясь на постах, а младшие командиры гуляли до утра.
Двое самых стойких, хвастаясь друг перед другом, кто какую дрянь будучи студентом пивал, заказали под утро у бойцов одеколон и выпили почти два пузырька «тройного». Я был рефери.
Рядовой В. служил художником. Под самый конец осеннего призыва 83-го года к нам провезли троих выпускников московского архитектурного института. О том, как их выторговывали на призывном, ходили легенды.
Рядовой реагировал на лёгкое потряхивание мычанием, но глаз не открывал. Сильная тряска заставила его открыть невидящие очи. Мои дневальные, водрузив сержанта А. на высоченную стопку матрасов в каптёрке, собрались вокруг нас. Рядовой В. оформлял гарнизонную школу и мог там, вдали от начальства, спокойно отоспаться. Оставаться в казарме в таком виде было нельзя.
Я тряс его, приподняв в кровати, из последних сил. Его голова болталась как привязанная на верёвке. В какой-то момент я увидел, как в глазах появляется сознание. Удерживая его сидя, я пытался громкими криками привлечь к себе внимание. Художник навёл на меня усталый грустный взгляд и зашевелил губами. Я приник к нему.
- Военный! - идентифицировал он меня, - ненавижу военных!
И закрыл глаза. Мои руки разжались, он упал в кровать уже спя.
- А ты кто?! - орал я, прыгая вокруг, - на себя посмотри!
И тогда я отдал приказ дневальным: одеть и выставить за дверь. Когда его вели наружу, он частично проснулся и смог продожить путь сам. Я стоял у окна и смотрел вслед. Шапка была надета кокардой назад, хлястик шинели висел на одной пуговице, воротник мерзливо поднят, руки глубоко в карманах. Вот-вот должна была появиться на центральной аллее части учебная бригада, марширующая побатарейно. Но пока дорога была пуста, и одинокая сгорбленная фигура притягивала к себе взгляд. Несколько опаздывающих в строй офицеров галопом пересекли аллею, на секунду зацепившись взглядом, но поскакали дальше. Он шёл по вымершему военному городку, там, где обычно солдат с незастёгнутым воротником не пройдёт и десяти шагов, как Иисус по воде. А я смотрел ему вслед и просил простить.