Беспилотный аппарат.

Старлей Л. ещё в курсантскую бытность полагал, что обладает уникальным талантом попадать в истории. Но вот, волею судьбы и командования старлей Л., а в то время новоиспечённый лейтенант, оказался в одном из полков Забайкальского округа. О чем, кстати, старлей Л. ничуть не жалеет, поскольку такое обилие столь ярких и колоритных личностей может быть только в отдалённых гарнизонах. Правда, на таком фоне, талант старлея Л. смотрелся жалким умением.
Впервые услышав несколько историй о ходячей легенде, капитане П., лейтенант просто не поверил, - Ну не может человек попадать в столь невероятные истории!
Но вскоре, произошёл случай, после которого лейтенанту все истории, которые ему рассказали о капитане П., показались сильно преуменьшенными.
После получения лейтенантами первой получки, на вечернем построении командир эскадрильи торжественным голосом объявил:
- Товарищи офицеры, в эту субботу у нас камни. Молодые лейтенанты вливаются в коллектив.
Камнями в эскадрилье называлось коллективное распитие спиртных напитков по любому поводу, в данном случае - проставлялась молодёжь, традиция. Проводилось это мероприятие на свежем воздухе. На краю аэродрома природа или неведомые силы расположили крупные валуны кольцом, создав некое подобие Стоунхенджа. Внутри располагались валуны поменьше, на них было удобно присесть, и главный подарок природы - глыба с ровной как стол поверхностью. Собственно, эта глыба и служила столом. Это было любимое место эскадрильи, здесь всегда было тихо, а потому здесь собирались всегда. Даже сейчас, когда в Забайкалье воцарилась зима.
Мероприятие "Камни" прошло на редкость успешно, несмотря на то, что водки было много, а вся закуска была представлена хлебом да рыбными консервами, которые к тому же через двадцать минут пребывания на морозе замёрзли в костяшки.
Командир эскадрильи с удовольствием отметил, что всего человек пятнадцать утеряли способность к самостоятельному передвижению. И даже удивился, что в их числе не оказалось капитана П., мало того, тот и внешне выглядел вполне адекватно. Как оказалось позже, поспешил командир удивляться.
Всё же, великое дело - военный коллектив. «Пострадавших» оперативно погрузили в дежурную машину, каждому назначили личных «разводящих», вернее, разносящих по квартирам. А поскольку эта «почётная» обязанность досталась в большинстве случаев молодым лейтенантам, командир подробно проинструктировал каждый «экипаж». Кого занести просто в квартиру, кого помочь домашним уложить в постель и при случае утихомирить, а где просто прислонить тело к дверям, и нажав на кнопку звонка, бежать со всех ног, дабы не подвернуться под горячую руку супруги.
Часть эскадрильи отправилась в путь пешком. Благо, это было недалеко, городок находился в двух километрах от аэродрома. Правда, некоторое затруднение вызывало то, что дорога вела через сопку, и на длинном, затяжном подъёме офицеры невольно разбились на группы, кто шёл медленней, кто быстрее. В одной из таких групп случайно или нет оказались лейтенант Л. и капитан П.
Вот и вершина сопки, как на ладони внизу лежал городок. Свет в окнах манил домашним уютом, сумерки переходили в темноту. Только до него ещё топать и топать, по некоему подобию серпантина.
- Стоять! - неожиданно скомандовал капитан К., он в группе был самым старшим по званию. Группа послушно остановилась, пытаясь сообразить, какая блажь пришла в голову капитану. А тот смотрел на довольно крутой склон сопки, прямиком ведущий к его дому. Здесь даже самые отчаянные из ребятишек не рисковали кататься на санках.
- За мной, ребята! - и с этими словами капитан П. оседлал свой лётчицкий портфель и заскользил по склону вниз.
Склон вдобавок был ещё и обледенелым, и с каждым мгновением капитан П. набирал скорость. Офицеры с обалделым видом наблюдали за этим бешеным заездом, на их глазах рождался новый рекорд в санном спорте. Жаль, никто не догадался засечь время. Как и рассчитывал капитан П., он финишировал у своего подъезда, вернее, о сам подъезд.
- А, бля! - известил он о своём финише, - я ногу сломал!
Это прозвучало как команда для остальных, правда, не для скоростного спуска, а для спринтерского забега метров эдак на 500. Аккуратно подхватив уже точно пострадавшего под руки, группа двинулась в обратный путь, дело в том, что с обратной стороны этой сопки, совсем рядом, находилась больница железнодорожников. Дежурный хирург определил закрытый перелом голени и с помощью медсестры наложил гипс. Минут через пятнадцать капитана П. всё также на руках несли домой. Бережно, аккуратно, дабы не причинить неловким движением боль товарищу. Вот эта аккуратность сыграла злую шутку. Когда капитана П. проносили мимо злополучного склона, тот неожиданно вырвался из рук и вновь оседлал свой портфель, который за всё время своих злоключений так ни разу не выпустил из рук. Всё произошло насколько стремительно, что никто не успел ничего предпринять.
- Двум смертям не бывать! - крикнул капитан П. и вновь заскользил по склону.
Из состояния ступора обалдевших пилотов вывел крик: - А, бля, я вторую ногу сломал!
Когда капитана П. повторно занесли в хирургическое отделение, хирург даже не успел отмыть от гипса руки.
Жаль, что у меня столь бедный словарный запас, чтобы описать выражение его лица. Это просто надо было видеть.

После этого случая лейтенант Л. поверил в ту историю, за которую капитана П. перевели из подмосковного гарнизона в Забайкалье. За беспилотный полёт.
Дело было так. Как опытному лётчику капитану П. было поручено важное дело - участвовать в съёмках фильма. Не художественного, конечно, а учебного фильма для служебного использования. И роль «главного героя», безусловно, не у пилота, а у вертолёта Ми-24. Тем не менее, капитан П. с энтузиазмом взялся за это дело.
Но оказалось, что съёмка в кино - это довольно нудное и утомительное дело, бесконечные дубли, монотонные полёты, непонятное ожидание правильной освещенности. И самое большое разочарование - на те редкие кадры, когда нужно было снимать действия экипажа с оборудованием кабины, а это делалось на земле, место пилота занимал дублёр. Вдобавок ко всему даже не лётчик, зато с такой правильной, плакатной физиономией.
Вскоре энтузиазм капитана П. угас совсем, и он откровенно тяготился полётами. Пробовал даже брать с собой книгу и, передав управление оператору, почитать, но от вибрации быстро уставали глаза. Проще было во время ожидания на земле: бортовой техник был, как и он, заядлым картёжником. Расположившись в грузовой кабине, они таким образом убивали время.
Как-то интересная партия была прервана вылетом, и игроки пытались закончить её в полёте. Это было крайне неудобно для капитана П.. Он сидел спиной к бортачу, приходилось постоянно оборачиваться, кроме того, в его карты было легко заглянуть. Капитан П. был раздосадован, он проиграл несколько раз.
- Оператор, держи управление! - скомандовал он по внутренней связи, ему в голову пришла идея, - бортовой, откинь моё кресло назад!
Борттехник был сообразительным и без лишних вопросов выполнил команду. Капитан П. из положения сидя оказался в положении лёжа, но почти в грузовой кабине. Небольшой кульбит - и он полностью там. Теперь можно отыграться!
Перед посадкой с помощью борттехника обратным порядком капитан П. занял своё место.
Теперь оставшиеся до конца съёмок дни потекли веселей. Вскоре, отсняв нужное им количество дублей, киношники укатили монтировать фильм. Прошло несколько месяцев, капитан П. начал уже забывать свою киношную эпопею.
Но вот в один прекрасный день из Москвы прикатила «Волга» с одним «большим» авиационным начальником в чине генерала. Он без лишних объяснений проследовал в кабинет командира части.
- Срочно капитана П. ко мне! - получил приказ от командира дежурный по штабу.
- Это, наверное, по поводу моих киношных мучений, - догадался капитан П., - а то укатили, даже спасибо не сказали. Может, ценный подарок дадут...
- Разрешите? - вошёл он в кабинет.
- А подарок я точно получу, только вот в какой форме? - мелькнула у капитана П. мысль, взгляд двух начальников не предвещал ничего хорошего, - где-то я прокололся...
- Вроде обычный человек, или у него шлемофон из шапки-невидимки пошит? - задумчиво, ни к кому не обращаясь, произнёс генерал.
- Какой невидимка? - не понял, в чём его обвиняют, капитан П..
- Ладно, герой, сейчас поймёшь, - не стал ничего объяснять генерал, - пошли.
В клубе части их уже ждали, едва троица заняла места, погас свет и началась демонстрация отрывка фильма.
Вот на экране полёт его вертолёта, идёт красиво, ровно. Удачно выбран ракурс, съёмку производили с транспортного Ми-8. Капитан П. даже залюбовался своим вертолётом, до того эффектно тот смотрелся. Но вот вертолёт начал увеличиваться в размерах, оператор решил дать крупный план.
Стало отчётливо видно, что в кабине командира экипажа никого нет...

П.С.

Во времена службы в ЦГВ экипаж, в состав которого входил и старлей Л., перегонял вертолёт на ремонт в Союз. Путь лежал через Польшу, и для дозаправки была выполнена посадка на аэродром, где базировались истребители. Этот аэродром был знаменит тем, что именно с него взлетал один печально известный политработник. Чей самолёт ещё долго летел без него. Было время обеда, и экипаж проследовал в столовую.
Вертолётчики в столовой истребителей - это, конечно, событие. Местные остряки рискнули поупражняется в острословии.
Глупцы, не ведающие что творят! С кем потягаться решили! Старлей Л. снисходительно выслушал избитые остроты по поводу мельниц, бетономешалок, аэродинамических недоразумений. Затем, покончив с обедом, сказал просто: - Ну и что, зато мы летаем.
- А мы что? - не учуяв подвоха, спросил какой-то остряк.
Старлей Л., не спеша, с достоинством поднялся со своего места и также просто ответил, - Не знаю, по докладам пилотов ПВО НАТО - МиГ-23 - беспилотный аппарат.
Покидая обеденный зал, старлей Л., слышал за спиной только стук столовых приборов.

Лейтенант Кузя

Вот всегда есть в любом коллективе люди, несколько отличающиеся от остальных. Или внешностью, или речью, или поступками. На них смотрят, как на чудаков, и через некоторое время привыкают к чудачествам, и эти чудачества не кажутся странными.
Был и у нас такой парень. Закончил он инженерное училище в Севастополе. Такой же, как и другие лейтенанты, ничем особым не выделялся, только вот тогда, когда он волновался, он начинал косить, вернее, его глаза начинали косить, и не в сторону носа, а в противоположную, в сторону ушей, в разные стороны.
Зрелище, я вам доложу, еще то, с непривычки жутковатое.
Звали этого лейтенанта Кузя - от фамилии. Был он среднего роста, рыжеватый, остроносенький. Нормальный офицерик. Если бы не волновался по пустякам и не косил глазами при этом, все бы было в порядке.
Первое, что запомнилось из его фокусов, было следующее.
Дело происходило по весне, 1 мая и запомнилось, потому как мы были в шинелях и в белых фуражках.
Дурацкая такая была мода - шинель и белая фуражка. Это из серии «Весна вручную». Снега полно или валит он с неба, да и прохладно весьма, а народ в белых кепках и в шинелях.
Ну ладно. Построили экипажи. Начальник штаба командует, что там положено для встречи Боевого знамени.
Сердца трепещут! Из-за угла казармы в сопровождении двух здоровенных лейтенантов с палашами наголо выносится Знамя части, в нашем случае - Флаг Военно-Морского Флота СССР, впереди капитан 2 ранга Зайчик - Старший помощник начальника штаба, бывший электрик, командир второго электротехнического дивизиона.
На фоне этих двух бугаев с палашами и третьего с флагом, Зайчик выглядит жалко, роста он маленького, личико напоминает заячью мордочку. Но ножку тянет, старается и чувствует серьезность момента. Протопала знаменная группа уже больше половины плаца и подходит к трибуне. По мере продвижения мимо стоящих в каре экипажей, в них, в экипажах, начинается нездоровое волнение и легкое веселье. Знаменная группа подходит к трибуне.
Бум-бум-бум - гремят по асфальту лейтенантские ботинки, дробно семенит впереди Зайчик. (Где у лейтенанта шаг, у него три).
Сверкают клинки палашей. Рвется на ветру Военно-морской флаг...,
Но рвется-то он - вверх ногами! Синяя полоса сверху, серп и молот со звездой снизу и вверх ногами!
Вот и трибуна. Далее начинается сольное выступление Командира дивизии.
«Стоять! Ну понятно, что ждать от Зайчика, он же электрик недоделанный или незаконченный! А вы куда, кони, смотрели?!»
Это он, очевидно, лейтенантам. Далее о ненормальных половых связях и вообще происхождении всей знаменной группы. Звучит все очень познавательно. Много новых свежих словесных оборотов и народного фолклора.
И тут взгляд Комдива попадает на нашего Кузю, он стоял в первой шеренге. Мало того, что у него от такой радости, как перевернутый флаг и сольное выступление Командира дивизии, глаза смотрели в разные стороны, так он еще умудрился стать в парадный строй в разных ботинках. На одной ноге был форменный ботинок, а на другой - гражданский коричневого цвета.
Это был апофеоз! Топтал Комдив его и нашего старпома с наслаждением неимоверным, забыв и про 1 мая и про заячий флаг.
Но все хорошее всегда быстро кончается, кончился и тот Первомай, долго его потом вспоминали.
Начались суровые военные будни.
Вообще, в качестве отступления можно сказать, что праздники в Вооруженных Силах - это просто беда. Надо тащится на построение на торжественный подъем флага, потом в городок за четыре километра пешком, там протопать мимо жен и детей. Уходит на это мероприятие, как правило, полдня, а то и больше. Самый хороший праздник был, конечно, Новый год и 8 марта. Построений и парадов не было.
Ладно, вернемся к будням. Долго готовились мы к сдаче задачи «К-1». Кто не знает, это подготовка корабля к выходу в море, знание уставов, служебных обязанностей, порядок в заведованиях, в материальной части, подготовка документации и целая куча всевозможных учений, тревог, отработок. Короче говоря, громадного объема работа должна быть проделана. И за каждым офицером корабля ходит флагманский специалист и считает, что его специальность самая главная, а все остальное - мура.
И вот на лодке происходит прием задачи N1, отработаны учения по борьбе за живучесть, пожары, поступление воды и тому подобное.
Теперь в четвертом отсеке начинается учение по радиационной безопасности. Собран весь личный состав отсека, кто-то из флагманов БЧ-5 и флагманский химик. Зовут его Чеснок, даже не по фамилии, а потому что уж очень он въедливый мужик.
Чеснок дает вводную: «Повышение радиационного фона в отсеке, всем включиться в индивидуальные средства защиты!»
В отсеке вырубается освещение, участники представления в темноте должны надеть индивидуальные средства защиты. Так как учения проверяет химик, он, как говорится, заказывает музыку, народ должен облачиться в химкомплекты КЗМ или КЗИ. Кошмарная одежка, я вам скажу. КЗИ чуть полегче, правда.
Ну оделись, повозились по отсеку, с точки зрения личного состава лодки все в порядке, ну а Чесноку, конечно, не нравится. Зажгли свет и химик начал разбор полетов, то бишь учения. То не так, это не так, все не так, короче.
Люди стоят в этой химической одежде, потеют, слушают раздолбон проверяющего, а что делать?
Дошла очередь и до лейтенанта Кузи, а он по штатному расписанию являлся командиром 5-го реакторного отсека.
Чеснок: «А где командир 5-го отсека, позовите его сюда».
Из какого-то угла появляется нечто...
Маску Кузя не снял, мало того, он надел весь этот костюмчик зеленого цвета задом наперед, как умудрился - неведомо. Но выглядел он так: непонятным образом ему удалось надеть верхнюю часть КЗМа нормально, но шлем обернулся жгутом вокруг шеи. А нижнюю часть костюма - штаны с лямками - надел как раз задом наперед.
И на изумленного флагманского химика двигался пятками вперед с перекрученной дважды шеей инопланетянин по имени Кузя. Еще на нем была надета противогазная маска с гофрированным хоботом. Руки тоже были неестественно выгнуты ладонями наружу. На противогазной маске была пилотка и тоже «крабом» назад. При этом он пытался что-то докладывать Чесноку. «Бу-бу-бу-бу...»
«Доктора сюда, доктора!» - заорал Чеснок - «Снимите с него маску, ему же плохо!» Венцом всего было то, что когда с Кузи содрали маску, Чеснок увидел его глаза, смотревшие в разные стороны. Он чуть сам не грохнулся в обморок. От переживаний Кузины глаза совсем разбежались по сторонам. Зрелище было не для слабонервных.
Задачу по части флагманского химика мы сдали с пятого раза.
В качестве эксперимента пытались повторить вариант Кузи с одеванием КЗМ - не получилось.

Что называется, не везет так не везет. После сдачи той достопамятной задачи прошло уже порядочно времени, Кузя служил и неплохо на другом пароходе и был уже капитан-лейтенантом.
Поехал я в как-то Мурманск встречать семью с поезда. Встретил, все в порядке, сидим на вокзале и ждем автобуса в городок.
Пошел я водички купить, что ли. И встретил у ларька с водой Кузю, который уезжал в отпуск. Поздоровались, все как обычно, куда едешь, как дела и все такое.
Кузя покупает в ларечке пирожок с рыбой. Откусывает и вынимает изо рта передний зуб! Потрясающе! От обиды и от боли глаза в разные стороны. Вот такая невезуха у человека.
Потом служба как-то развела нас. Нормальный был парень, грамотный офицер, но с чудачествами.

Реальность абсурда

Пытался я получить высшее образование. В Москве не вышло, ну почему - длинная история, один курс закончил в родном областном центре еще до армии, решил продолжить заочно в Киеве, поступил в КИИГА (чуть позже - КМУГА (на держмове - КМУЦА), сейчас НАУ).
Приехал на очередную зимнюю сессию. Кроме собственно экзаменов и зачетов проводились еще так называемые установочные лекции и семинары. Вот на один такой семинар, по философии, собралась наша группа заочников, большинство - работники гражданской авиации, но были и двое военных, два капитана - командиры звеньев Су-24 и Ми-24. Погода была мерзкая, транспорт ходил еле-еле и препода-философа мы не дождались, прождали полпары и разошлись, а пока ждали, разговаривали на всякие околофилософские темы, про разные термины, понятия (научные, а не криминальные). Дошла очередь до понятия абсурда. Бросаю фразу:
- Абсурд везде есть, даже знаменитая детская абсурдная загадка: "Летят два крокодила, один - зеленый, а другой - а Африку..."
Меня перебивает военный вертолетчик:
- А знаю, сдаточные испытания Ми-24.
- Как это?
- Ну прилетаем мы в Арсеньев, выползаем из Ан-12-го, смотрим - летит пара Ми-24-х, Один в зелено-зеленом камуфляже, с красной звездой на борту, мы его потом забрали, а второй - в желто-коричневом камуфляже, с зеленым кругом на борту - в Ливию ушел. Точно, как в этой загадке: "Летят два "крокодила", один - зеленый. а другой - в Африку"...

Так что в любом, казалось бы, абсурде бывает вполне реальное содержание.