ОСОБЕННОСТИ ЭНЕРГОСНАБЖЕНИЯ ПОГРАНИЧНОЙ ЗАСТАВЫ В ГОРНО-ТАЕЖНОЙ МЕСТНОСТИ

"Дизеля у нас хорошие, вот только... ломаются часто" (неизвестный дизелист)

Ток живет в розетке. Он чутко спит, пока я привычно не надавлю на клавишу выключателя и тогда он вскакивает со своей постели из скрученных проводов и в комнате становится светло.

Но в моей жизни так было далеко не всегда. Когда я был начальником заставы "Амазар" я четко представлял себе откуда берется этот самый ток. Он рождался в здании из силикатного густо закопченого кирпича, от которого идет постоянный монотонный гул. Это дышит дежурный дизель - наша электростанция, отец и мать тока. А ток - это жизнь.
Именно этот гул, который так раздражал меня в первые дни (и особенно ночи на заставе) определял тонкую грань между почти первобытной дикостью, с приготовлением еды на печке, свечами, холодом... И негой цивилизации с телевизором и электрочайником и прочими приятными мелочами, которые пока есть электричество просто не замечаешь.
Я понял это когда в первый раз проснулся в тишине...
Ночью дизель подхватил воду в топливный насос высокого давления, плунжерные пары разрегулировались и бедняга пошел вразнос, дав перед смертью салют из десятка лопнувших от скачка напряжения лампочек. Не осознав значения этой тишины, я сунул ноги в тапочки и пошел в сторону туалета, однако привычный щелчек выключателя не вызвал никакого эффекта. Лампочка перегорела, - подумал я, - надо попросить парочку у старшины... однако лампочка в ванной тоже не откликнулась на призыв... и тогда мое сердце первый раз тревожно ёкнуло... Дизель встал! Вот, отчего так тихо...
Меня не разбудил рев "умирающего" дизеля. Я спал, когда старшина, бывший в ту ночь ответственным, вскочил с дивана в канцелярии, на котором дремал до этого, разбуженный взрывом лампочки и осыпанный битым стеклом, не разбудили меня и лучи тревожных фонарей, замелькавшие через несколько минут по всей территории заставы. И крики... Начальника разбудите! Связист! Чего там с "системой"? Пускай Чумаров "шишигу" к дизельной подгонит! Фарами свети, бля! Левее подъедь! Где эти ё***** дизелисты! Часовой! Ты чего сюда приперся? Бегом на место! Без тебя справимся! А про меня просто забыли... и это было обидно.
Жизнь на заставе остановилась, почти все свободные от службы солдаты были возле дизельной и даже жена начальника прогуливалась неподалеку. Старшина с дизелистами по плечи в масле, начальник с потухшим ФАС-ом, пара добровольнх помощников с гаечными ключами всяческих калибров пытались собрать из двух дизелей один... и ближе к вечеру им это удалось. Двое молодых потащили в сторону дизельной танковые аккумуляторы, дизелист поборол слабое сопротивление стартера, пытающегося выкинуть "апендикс" и новая реинкарнация "ноль первого" провернулась... сначала нехотя, а потом все быстрее и быстрее.
"Чччухххх...у-уу-ууу-ууу". Схватился! Газ добавь! Давай возбуждение на щиток! Даю! И под потолком вспыхивают три закопченных "пятисотых" лампочки. Я помню бородатое и чумазое лицо старшины в тот момент...
Чубайс на открытии Бурейской ГЭС по сравнению с ним... просто мелкий понтярщик! Следует отметить, что остановка дизеля на заставе вызывает не только отключение света, а еще кучу всяких неприятностей, начиная с того, что пропадает вода, так как не подается питание на погруженный насос в скважине, вырубается радио и телефонная связь, т.к. резервные аккумуляторы предусмотрены только для запитки "системы", зимой останавливаются центробежные насосы, толкающие воду по системе отопления, вода остывает и разрывает трубы. Вроде все... ах да! Совсем забыл! Еду приходится готовить на костре... и это совсем не романтика.
С тех пор дизеля вставали еще много раз, но тогдашний начальник "Амазара" был хозяйственным мужиком, а старшина Виталик еще и рукастым, и у нас почти всегда был "запасной", на который можно было перейти в течение 10-15 минут.
Через неделю нам к имевшимся двум "А-01" (какие стоят на зерноуборочных комбайнах) и одному "А-41" (с трактора ДТ-75) привезли настоящего мастадонта... У1Д6 с 150-ти киловатным генератором на станине и со щитком. Даже не представляю себе машину, на которой он мог стоять. Кто-то позже говорил, что они стояли в войну на "Тридцатьчетверках", кто-то, что видел такой на маневровом тепловозе, а один чудак даже утверждал, что "на бомбардировщик ТБ-3!". Кто из них был прав, я так и не разобрался. Примечательно, что этот монстр в первую же ночь после своего пуска едва не спалил заставу, щедро сыпанув пучком искр из выхлопной трубы на густо пропитанную солярой площадку возле дизельной. Пожар удалось потушить с минимальными потерями, а на выхлопную трубу наварили презерватив искрогасителя. Аппетит у монстра тоже был не детским... почти 50 литров соляры в час, сдобренных изрядной "дозой" масла.
Когда начальник уезжал летом 93-го в академию, он оставил нам три исправных дизеля, кучу запчастей и уверенность, что предстоящая "зимовка" будет не трудной... а потом нам прислали нового начальника - капитана Витю Б. И это было большое "Г". Через месяц совместной службы я понял, что зимовать с ним я не хочу и после бесплодной попытки перевестись в разведотдел отряда написал рапорт в Таджикистан. А зима 93-94-го на Верхнем Амуре выдалась крутой. Витя раздарил запчасти своим друзьям-собутыльникам еще до холодов и аккурат к новому году угробил последний дизель. Сев в Газ-66, Витя сказал, что едет в поселок за запчастями и... пропал на неделю, оставив на размороженной заставе жену с годовалым ребенком.
Когда после Таджикистана и отпуска я вернулся в июле 94-го года, увиденное повергло меня в жестокое уныние... за каких-то 8 месяцев это чувырло умудрилось привести ухоженную заставу в полный упадок. Сгоревшие УКВ и КВ радиостанции, телефонный коммутатор, зарядное устройство, размороженый гараж... и просто бардак вокруг... но самое страшное ждало меня в дизельной. Из оставленных прошлым летом дизелей не выжил ни один. Мастадонт У1Д6 стоял, щерясь здоровенной дырой в блоке цилиндров, из которой, как обломок кости при открытом переломе, торчал оборванный шатун. Зимой по ледовой дороге мастадонту притащили младшего 60-ти киловаттного брата, именно он и работал в этот момент, но густые клубы дыма из выхлопной трубы ясно указывали на то, что его маслосъемные кольца запали и зимы он просто не переживет. Так и вышло.
Он загнулся дней через 10. Была и еще одна "хорошая новость"... старшина "прапорщик Виталя", нахлебавшись такого счастья, написал рапорт на перевод в отряд и уже получил положительный ответ. Через неделю Витю Б. сняли, через три погрузил вещи старшина и я остался на заставе один...
Все это время я безжалостно грузил все доступные каналы связи телеграммами, радиограммами, телефонограммами и шифрограммами, клянча новый дизель, запчасти и ремонтников. Чудо произошло через две недели... на барже прибыл лично начальник тыла и, густо приправляя свой монолог ненормативной лексикой (или ненормативную лексику монологом?), подробно рассказал, что он думает обо мне, моем предшественнике и вообще всех офицерах, закончивших командные училища и ни хера не понимающих в технике, по причине чего целый полковник должен тратить драгоценное время, путешествуя на долбаной барже и инстуктируя сраных блядских лейтенантов, как надо правильно эксплуатировать долбаные дизеля и любить долбаную родину. Если честно, я, конечно, слушал полковника... но не очень внимательно. Новый дизель пленил меня. Он был маленьким и аккуратным. Совсем новый он пах свежей краской и даже был... красив. Меня не расстроило даже то, что в комплекте к нему не шли аккумуляторы и не было вообще никакой документации (к своему стыду я до сих пор не знаю, как маркировалась эта ДЭС, за исключением того, что двигатель на ней был от КрАЗа).
Новый дизелек окончательно пленил меня, когда почти четко встал на площадку в котельной, залитую до этого под А-41, а когда он завелся прямо-таки с "пол-пинка" я понял, что это - любовь! Дизель отвечал мне полной взаимностью до тех пор... пока не приехал сварщик - варить новую теплотрассу. То, что сварка "подсадит" не слишком-то мощный генератор нового дизеля, я догадывался, но когда аппарат включили в первый раз... мое сердце почти остановилось... Дизель то пускался в галоп, то замирал, как будто на самом краю обрыва... но тянул! Тянул!! Я почти успокоился, но все-таки продолжал заходить к дизелю по десять раз за сутки. Тянет! Ведь тянет!! Ух голубчик!! Ну молодчина!! Варить теплотрассу закончили, когда уже полетели "белые мухи". Долго не могли запустить новую теплосистему и за этими заботами я почти забыл про дизель. Напомнил о нем дизелист - Володя Шелопугин.
- Товарищ старший лейтенант!
- Чего?
- Дизель новый останавливать надо...
- Убил... Зачем?
- Крыльчатка в генераторе слетела... на валу болтается...
- Какая крыльчатка? Куда слетела? Пошли смотреть.
Крыльчатка действительно слетела... стальной диск с погнутыми лопастями, предназначенный для обдува и охлаждения подшипника, болтался на валу генератора, противно визжа. Глядя на него я понял, что все случавшееся до этого со мной - детский сад, а вот теперь будет настоящая ЖОПА...
Я уже представил себе, как всей заставой мы ночуем в банной парилке, готовим на костре, пьем талую воду...
Слушай, - сказал я, - а может, ну нафик... не будем ее снимать, пусть себе болтается... она же, вроде, не мешает...
Не выйдет, - сказал дизелист... кольцо тонкое, перетрется, может разлететься и вал заклинить... Надо снимать!
Увидев мое лицо, Володя начал успокаивать: Да мы ее быстро снимем... Сегодня в ночь зарядим аккумуляторы, инструменты подготовим, а завтра прямо с утра начнем генератор снимать... к обеду все на место поставим. Всего -5 на улице... вода в системе остыть не успеет. Я поверил ему...
Но из дизельной почти не выходил, наблюдая через узкую щель, как жужжит на валу сорванная крыльчатка. Утром стукнуло -10, но операцию решили не откладывать, ибо при таком раскладе завтра могло быть и -15. В 8.30, как только начало светать, застава замерла... Дизель остановился.
Лишенный топлива-крови он совершил по инерции еще несколько конвульсивных оборотов и замер. И тут же сноровистые руки, вооруженные ключами, обложили его со всех сторон, откручивая болты, крепящие генератор к двигателю. Один, два... четыре... все. Гайки падают в заботливо подставленную консервную банку. Генератор свободен... начинаем бережно стаскивать его с маховика. И тут первый затык... изощренный инженерный ум снабдил систему сцепления механизмов множеством резиновых бочонков - амортизаторов. Ось нарушена и генератор не хочет отделятся, повиснув на этих подушках. Плавно подымаем задний конец генератора вверх... Есть! Сошел! (подушки посыпались на пол). Таа-ак, ставим, вот он, подшипничек... ага, вот тут шпоночка... сейчас ее аккуратненько выбьем, и готово.
Блин! Володь! Ты что ее, как бабу гладишь? Сильнее долбани! Никак? А просто попробуй подвигать... Никак? А по самому подшипнику стукни...
Да вы что, товарищ старший лейтенант! Придумали тоже... по подшипнику стучать... Не сойдет он... тут нужен этот... съемник.
- Так неси!
- Дак нету у нас...
- Как нету??!!! (меня бросает в холодный пот, солдат-дизелистов видимо тоже...)
- Нету... съемник - он под конкретную детальку делается... подшипник там, маховик, шестеренку там... ну как на ?Барсе?*(снегоход) и вместе с ней в комплекте и приходит...
- А от ?Барса? съемник есть?
- Должен быть...
- Тащи!
- Да вы что? - смеется Володя - от ?Барса? съемник маленький, а тут подшипник вон какой...
- Тащи! Я сказал!! (мне кажется, что сейчас должно случится чудо и съемник все-таки подойдет, мы снимем эту железяку и пусть не к обеду, ну хоть часам к 15-ти снова запустим дизель).
Съемник, естественно, не подошел... Я потрогал дизель - он почти остыл.
- Товарищ старший лейтенант... а документация к нему какая-нибудь есть? Я бы посмотрел, как этот подшипник крепится... тут, может, эта шпонка на конус уходит...
- Да не было с ним ничего... ни документации, ни аккумуляторов.
За окном было серое забайкальское утро... конец октября, -10 по Цельсию... если часам к 12-ти не запустимся, надо сливать воду - иначе кранты. Решив остановить дизель, я ничего не доложил коменданту, теперь настала пора сделать звонок так сказать вежливости... только трубку держать подальше от уха... пока не проорется (орать комендант умел и скажем больше... любил). А может... шальная мысль, залетевшая в голову, была из тех, которые приходят, когда тебя уже окончательно приперло к стенке. Она не была из разряда гениальных... но попробовать, безусловно, стоило, и я припустил рысцой. Суть мысли состояла в том, что на участке соседней заставы стояла лагерем инженерно-саперная рота, весь сезон почти безуспешно пытавшаяся привести в порядок дороги на ?Амурской?. И у них был целый инженер, комроты, старший лейтенант Лёха.
Когда нет электричества - нет ничего, и в одну из первых очередей нет связи... С потухшими глазами стоят УКВ и КВ радиостанциями, не горят лампочки на телефонном коммутаторе с центральной батареей... но есть вещь, про которую мы изнеженные электричеством и радиотелефонами со всякими там плывущими частотами почти забыли. Это аппарат ТА-57, старый добрый ?тапик? с местной батареей и ручкой, которую нужно энергично крутануть и импульс пойдет по проводам. ?Двина? слушает! ?Двина?! Это 101-й ?Волги?!! с инженерами соедини! Соединяю! Лёха был на месте...
- Какой съемник тебе нужен? Внутренний или наружный?
- Ну такой... подшипник с вала стащить - мямлю я.
- А откуда же мне знать, какой там у тебя подшипник - важно басит Лёха.
- Лёш! А может ты сам к нам подъедешь... у меня водка есть... А?
- Лаадно... сварливо - ехидный голос Лёхи слегка смягчился - часов в шесть подъеду.
- В шесть??!!! А пораньше никак?? Ладно... понял, жду!
Надо срочно сливать воду из системы отопления. Эх... хотели же гараж отдельно вварить - не успели. В голову опять приходит мысль... А если собрать дизель до приезда инженеров и запустить... Бегу в дизельную, но мысль приходится отбросить. Мои ?Кулибины?, чтоб не сидеть без дела, просунули через решетку круглый напильник и разорвали крыльчатку, но вытащить не смогли... Теперь точно заклинит. Блин! Даже материться уже не хочется, ведь, поди, как лучше хотели. Теперь бегом в гараж... Фу, кажется еще не ?прихватило?. До вечера все свободные от службы солдаты с флягами, тазиками, ведрами и кастрюлями таскали воду из подвала казармы и ДОСа* (дом офицерского состава). Вроде, успели...
Второпях составляю план охраны и провожу боевой расчет (голова занята дизелем... Быть иль не быть! Тьфу, Снимем иль не снимем... Вот в чем вопрос!). Бойцы тоже пригорюнились. Для поднятия ПолиМорСоса выдаю на ужин сгущенку... бонус к пригоревшей на костре каше.
В 19.25 к воротам заставы залихватски подъезжает ЗИЛ-131 инженерной роты... Слава те яйца... Приехали! Сам Леха в новой черной шубе, большой и веселый (поди в обед уже грамм 200 накатил,) размашисто идет к крыльцу. Ну, чего? - спрашивает... Опять новый дизель сломал? И ржет, гад... Ладно, не горюй пехота! Щас сделаем!
Да ну тебя... у людей горе, а ты все зубы скалишь... Ладно, пошли смотреть - смеется Лёха. В дизельной темно. В лучах автомобильных фар, пробивающихся сквозь закопченное стекло, и бликов тревожных фонарей дизеля выглядят как доисторические монстры, вытянувшие длинные шеи выхлопных труб. Да-а... подсуропил тебе Витюха - сочувственно вздыхает ротный, касаясь оборванного шатуна. Новый дизель стоит в самом конце зала.
И что? Не снимается? Леха дергает за злополучный подшипник... Вздыхаю... И что самое интересное - не снимется! - уверенно подытоживает Лёха. Балбесы потому что... Каким съемником вы его дергать собрались, если он на ?горячую? насажен??? Технику учить надо! Паяльная лампа есть? Киваю головой... Грейте! Как нагреется, сам соскочит! Как миленький! Ну... где твоя водка?
И все? Не может быть! Оказалось, что может... Пока, сидя в кабине ЗИЛа (единственное теплое место на всей заставе), мы пьем с Лёхой и его гражданским водилой паленую водку, закусывая хлебом и салом, мои ?Кулибины? нагрели и стащили этот подшипник, вытащив наконец эту злосчастную крыльчатку, посаженную, как оказалось, без гроверов.
Можно было бы рассказать, как уже посадив подшипник на место, мы протрахались остаток ночи, укладывая резиновые бочонки в ?подушку сцепления?, как мы высадили аккумуляторы, четырежды тщетно пытаясь запустить дизель, а он не хотел, сжирая жалкие остатки ампер-часов, так как, заталкивая генератор на место, мы перекосили вал, как уже под утро мы запустили его, взяв щелочные аккумуляторы от системы... которые осыпались сразу после этого, как я стоял со счастливо-глупым лицом возле работающего агрегата, глядя красными от дыма и бессоных суток глазами на горящие лампочки в щитке. Есть ток! Мы снова живы!
Зачем я все это рассказал? Да вот зачем! УЧИТЕ МАТЧАСТЬ, ТОВАРИЩИ ЛЕЙТЕНАНТЫ! И не лейтенанты - тоже учите!! И даже не ?товарищам? это пригодится...
PS. Дизель после этой аварийной остановки бесперебойно работал до самого моего увольнения. Я любил зайти и посмотреть, как он тихонько урчит. Систему не разморозили, вовремя слив воду. А к концу зимы восстановили еще два дизеля!

Партизанское Движение в Рембате.

В декабре 1988 года в офицерской среде ремонтного батальона первой танковой дивизии началась тихая паника. В дивизию на сборы прибыли партизаны и начальник секретки уже твердо знал, что направляют их в рембат. Никому из офицеров такого счастья не хотелось. Проблем хватало и с солдатами.
Командир первой роты (ремонт бронетанковой техники) старший лейтенант Ковалев злорадно сказал, что у него в ремонте три танка, на них работают два электрика и один механик, отвлекать их он не позволит, а посему чем развлечь орду сугубо штатских алкоголиков он не знает. А если зампотех батальона майор Тросик сурово смотрит на него, имея ввиду что-то конкретное, то командир первой роты обещает полный развал бронетанковой техники и хронический алкоголизм личного состава роты. Командир третьей роты (ремонт артвооружения) капитан Таракан развел руками. Его рота готовилась только для строевых смотров, последние ремонтные работы в роте были сразу после Второй Мировой Войны, партизанам там делать было нечего. Командир четвертой роты (ремонт радиостанций) капитан Пиночет безучастно молчал. У него в роте было только два солдата (не считая прапорщиков) И 40 человек партизан ему все равно бы не дали. Командир второй роты (ремонт автотехники) старший лейтенант Белоконь вдруг сказал:
- А я возьму. Посмотрим, что они могут...
Во второй роте только три солдата из двадцати знали, чем зажигание отличается от коробки передач. Остальные подметали, копали и тащили наряды. Эти трое были заняты обслуживанием батальонных машин. На автотехнику, прибывающую из разных углов дивизии, сил не хватало. "Уралы" и "Камазы", принадлежавшие "клиентам", зарастали ржавчиной и паутиной в ожидании спокойной смерти от естественных причин.

И вот партизаны прибыли. Как ни странно, уровень пьянства отнюдь не превышал этот показатель среди солдат. В течение первой недели все партизаны, как один, отпустили бороды. Комбат подполковник Карандашов перестал являться на утренний развод, бросив этот ритуал на хладнокровного начштаба. Он заявил, что шуршание бород его отвлекает. Скоро партизаны втянулись в жизнь рембата. Несколько человек во главе с чернобородым с проседью Михалычем проявили интерес к ржавеющим грузовикам. Остальные сидели у себя в расположении и играли в карты. Михалыч обратил внимание, что в соседних боксах первой роты частенько работают на танках и по ночам. Неизвестно по каким причинам, человек восемь партизан теперь тоже вкалывали круглые сутки, абсолютно добровольно.

Через три недели в рембат прибыл наш главный куратор - зампотех дивизии. Суровый полковник шагал по рембату, брезгливо поджав губы. За ним мелким бесом семенил зампотех батальона майор Тросик. Когда они проходили мимо боксов второй роты, оттуда внезапно задним ходом вылетел "Урал". Полковник едва успел отпрыгнуть в сторону. Раздался визг тормозов и дикий рев, перекрывший эти тормоза:
- Ну ты, му... чудило!!! Куда прешь? Глаза дома оставил, что-ли?!! Тут люди делом занимаются, неча шляться! Так тебя и растак...
Из кабины "Урала" высунулся по пояс Михалыч, трепеща на ветру седоватой бородищей. У полковника уши загорелись, как кремлевские звезды. Он резко обернулся к майору, намереваясь потребовать объяснений. Однако майор Тросик, не будучи уверенным в какую именно форму выльется полковничий гнев, но будучи уверен, что его этот гнев стороной не обойдет, испарился при первом трубном вопле партизана. К полковнику бежал с извинениями командир роты старший лейтенант Белоконь. Полковник направился к выходу из парка, раздраженно процедив на прощание:
- Развели партизанщину... Я вам быстро напомню, что такое регулярная армия...
Белоконь пытался показать полковнику пару отремонтированных "Уралов" и "Камазов", но полковник не желал слушать, приговаривая: "Махновцы несчастные"...

Машина полковника подъехала к КПП. Не успели ворота выпустить его из рембата, как перед машиной возникла сутулая фигура с окладистой рыжей бородой. Полковник открыл окно и устало спросил:
- Ну, чего тебе?
Партизан ответил:
- Слышь, командир, ты на Михалыча не сердись. Он с ребятами двое суток как не спавши: этот грузовик ковыряли... Ну не сдержался он...
Полковник уже спокойно сказал:
- Да я не трону я его. Других проблем хватает.
Партизан настойчиво повторил:
- Вы, военные, народ вспыльчивый, чуть что - письмо на работу. А там премии лишат. А у него семья. А он тут вкалывает похлеще, чем в своем троллейбусном парке. И остальные ребята в его команде...
Полковник усмехнулся и зашел на КПП. Не слушая доклад дежурного сержанта, полковник снял телефонную трубку и потребовал дежурного по части соединить с комбатом.
- Карандашов? Слушай, завтра Старый Новый Год. дай своим партизанам отдых. От моего имени объяви им завтра выходной. Смотри только, чтоб солдат не спаивали, на технике в пьяном виде не появлялись и за пределы батальона пьяными не выходили. И это... Благодарность им от командования дивизии...

На следующий день партизаны гуляли. Все условия полковника они соблюдали тщательно. Никто им не сказал, что нельзя спаивать дежурного по части. Поэтому лейтенант Дергунов вечером принял поздравления от партизан, после чего застрелил из табельного ПМ цветной телевизор на втором этаже. Но этот случай уже не имеет отношения к партизанскому движению в рембате.
Партизаны же за месяц своего пребывания на сборах в рембате починили машин больше, чем солдаты за весь год.

Я проверил, что эта история стоит на многих сайтах с юмором, но не обнаружил ее в ББЭВМСиП (Большой Биглеровской Энциклопедии Военно-Морского Смеха и Притчи). А жаль- история великолепная. Рекомендую.

Группа советских войск в Германии, тысяча девятьсот восемдесят затертый год. В городе Дрездене наши военные приглашают немецких офицеров на празднование 7 ноября в гарнизонный клуб-актовый зал. Очень ответственное мероприятие - как-никак официальное международное действие с политическим окрасом. Как положено - сперва официальная часть, потом - банкет. Для доклада из "центра" прилетает целый генерал-лейтенант.
По обыкновению, в рамках доклада ему подготовлен текст на несколько десятков страниц - об успехах нашего социалистического общества, о крепнущей интернациональной дружбе между нашими странами, о важной миссии, выполняемой нами в Восточной Европе и т.п.
Переводчиком доклада назначили одного лейтенанта, очень интеллигентного молодого человека, страстно влюбленного в немецкую культуру и язык и слабо приспособленного к несению военной службы. Никакими подвигами он никогда не отличался, и чтобы его заметили (и может быть продвинули по службе), ему необходимо было понравиться "генералу из Москвы". С превеликим усердием он синхронно переводил четырехчасовой доклад немецким коллегам,
которые, взяв всю свою волю в кулак, старались не заснуть и не вызвать международный скандал. Немецкие офицеры - люди воспитанные и поэтому
старались изобразить на лице заинтересованное выражение. Но к концу четырехчасового доклада даже выступающему генерал-лейтенанту стало
очевидно, что аудитория находится в предкоматозном состоянии.
Дабы чуть-чуть разрядить обстановку, в заключение локлада, он решил рассказать анекдот... Молодой переводчик, чтобы не пропустить идеоматические фразы и лучше передать смысл анекдота гостям, сперва выслушал весь анекдот, а после решил перевести... После долгой паузы, заикающимся голосом он выдал на немецком языке то, что только через несколько лет решился рассказать своим друзьям:
- Уважаемые гости... Только что, в заключение доклада, мой генерал рассказал вам анекдот, смысл которого я не понял даже на родном языке.
Если у вас есть хоть капля сочувствия ко мне, я прошу не "сдавать" меня начальству и поаплодировать выступившему докладчику...

Обычно выдержанные немцы сползали от смеха со стульев и радостно аплодировали окончанию их муки. Генерал был доволен - доклад удался!
А старлей через месяц обмывал капитанские звездочки.

История имела место быть в полку авиации ПВО. Прибалтика. 63-64 год. Середина февраля, ближе к 23-му. Дневные полеты на СУ-9. Непонятно, кто проектировал аэродром, но полоса стого с восхода на закат. Садятся три капитана. Первый заходит, и садится на середину полосы. Тормозной парашют срезает моментально. Машина выкатывается за полосу. Подламывает шасси, падает на брюхо и загорается. Пилот успевает выскочить. Заводят второго. Он уже знает, что первый горит. Садится с запасом и скорости и подхода. Садится до полосы. Скорость большая. Его выносит на полосу. Пилот убирает шасси. Самолет падает на брюхо. Загорается. Летчик успевает выскочить. Третий - слышит, что творится на полосе, спокойно глушит двигатель, выключает все, что надо, отстегивает фонарь и катапультируется. Все. За 20 минут потеряно три машины. На аэродроме паника. А тут еще звонок из колхоза - приезжайте, забирайте самолет с поля. Третий не свалился и не взорвался, а самостоятельно сел с не самыми страшными повреждениями. (Его потом восстановили и машина даже летала, говорят, уникальный случай для СУ-9). Летчик, правда, пытался сказать, что не работала связь. Прямо в поле подключили генератор. Включили. Вся электроника работает штатно. Дело запахло судом. Назавтра прилетел тогдашний Главком Савицкий. День такой же. Солнце в конце полосы. Тут же сам на своем транспортнои ИЛе взлетел и сел. Построил полк. Всем трем капитанам очередное звание - старший лейтенант. Все. Занавес.