Отец мой был пограничником. Дома его я видел редко, служба беспокойная была. И каждодневным моим воспитанием занималась мама. Дома я постоянно пытался завести всякую живность, которой на юге в избытке. Мама мудро это терпела, за исключением мышеобразного и змееподобного. Этого она на дух не переносила и тут была непреклонна. Вот и жена сейчас не разрешает завести сыну симпатичную белую крысу, хоть 'у всех друзей в классе мамыразрешают'. Но тут уж, наверное, историческая традиция: Поймал я однажды в зарослях длиннющего желтопузика. Не знаю научного названия, в общем, это вроде ящерица без ног, а внешне - уж, а для тех,кто не понимает, так и вообще змея страшная. Существо безобидное и, ясно,полезное в природе. Мне он,желтопузик, казался ужасно красивым, что,наверное, истина.
Спрятал его за пазуху, и так пришел домой, где поинтересовался у мамы на предмет содержания. При этом я его даже не доставал, а просто сказал, что здесь вот у меня... ящерица... без ног, и можно, если она у нас..? Сейчас не помню, не было никакой бурной реакции. Мама просто побледнела и.., в общем, в доме мне его держать не разрешили. Я был малолетним эгоистом, и расставаться с желтопузиком не захотел. Позтому пошел в наш сарай, у всех в доме был свой сарай для угля, картошки и пр., и там начал сооружать клетку для бедной ящерицы.Сарай ведь не дом, тем более что все, что надо, я из него в дом таскаю.Пацаны нашего двора приняли в этом деятельное участие, что было,собственно, нормально для нашего возраста. Но желтопузик жить в темном и душном сарае не захотел, а кто захотел бы? И через день испарился. Мы его с пацанами поискали-поискали, но безрезультатно, а потом решили,что он нашел дорогу домой, и забыли. Да:, все это было так давно, что двери в квартиры были одинарные, и почтовые ящики на внутренней стороне двери каждой квартиры, так что снаружи была щель, куда заталкивались газеты, письма и вся прочая почта. Тут приехал отец, мама была вся светлая и счастливая, и вечером мы все вместе пошли в летний кинотеатр 'Ватан', и с удовольствием смеялись,смотря 'Фантомаса'. Я так вообще умирал. Вот такие веселые мы вышли из кино, дошли до дома, и зашли в квартиру. Закрыв входную дверь, потому что он вошел последним, отец тут же решил проверить наличие почты, что обычно делал я. Только он повернул задвижку нижней дверцы почтового ящика, она распахнулась, как створка переполненного бельем шкафа. Оттуда вывалилось что-то длинное и ужасное, тяжело ударилось об пол, и дико извиваясь поползло к ногам бати. Много повидавший боевой офицер прыгнул с места, как от гранаты, брошенной под ноги диверсантом. При этом он не забыл про самое ему дорогое, потому что я обнаружил себя в одной его руке, а маму в другой. Эвакуировав мирное население на кухню, он приступил к разведке местности и к возможному уничтожению противника. Но до меня уже дошло, в чем тут дело, и с криком: 'Папа, не бей ее, это не змея!', я бросился спасать желтопузика, забившегося под ящик для обуви.Это действительно был он. Пацаны нашли его все-таки во дворе в этот вечер и принесли, а дома никого не было, и они из самых добрых чувств(наверное, из добрых) оставили мне его как бандероль...Выслушав сжатую предысторию, отец мгновенно 'въехал' в ситуацию. Взяв у меня желтопузика, он погладил его указательным пальцем, любуясь гранеными чешуйками. Но, видимо, еще не совсем отошел от пережитой боевой тревоги, потому что, бережно держа ящерицу, вдруг пошел на кухню со словами: 'Люшенька, не бойся, зто не змея, смотри какой красивый!'...Вот этот визг мамы я и сейчас помню очень хорошо. Из кухни вылетел не менее перепуганный батя, который еще несколько минут назад не дрогнул перед неизвестной опасностью. Он отдал мне желтопузика с вздохом:'Знаешь, сына, они с мамой не уживутся':В тот же вечер я отнес его к ближайшему заросшему арыку и отпустил.Надеюсь, что дальше он прожил нормальную желтопузикову жизнь.

Мемуары.

Деревня деревней, петух Арбековский кукарекнул, фыркают лошади стуча по полу коновязи, воробьи чирикают воровато подбираясь к парящим каштанам, только-только светает, в вольере подрагивая ногой собака спит. Тишина осенняя такая, то непонятный дождик вдруг буквально несколько раз стук стук по жестяному подоконнику, и нет его, то сморкнётся гулко часовой одну ноздрю зажав.
Сижу в ленинской комнате, в темноте почти, тихонько по струне гитарной поскрипываю ногтем, и думаю. А чего думаю? Как дальше жить. Начальник сказал, что ближайшим бортом, в отряд, и адьё, дембель.
Что я имею? 10 классов, права ВС, и мозоль на жопе от седла. В Одинцово может податься, там полк конный… Опять же Москва рядом, и родина, на север чего-то не тянет, откуда призывался. Летом в институт какой-нибудь поступить, хотя какой институт, школу-то закончил так себе, нет, не поступить наверно. А может всё-таки в шахту или в экспедицию? Накосить денег за зиму, летом в Крым, в Судак, подружку какую-нибудь захватить. Светает. В нише над телевизором проявился белый череп бюста Ленина, который вдруг голосом замбоя сказал:
- Ты куда делся? Дрыхнешь ёбаный папуас? Времени полвосьмого уже, поднимай Умрихина, пусть корову доить идёт, а колуна почему не поднял? Расслабился? Вылечу!
- Владимир Анатольевич, как дальше-то жить, куда податься?
Иваныч (кличка от фамилии Иванов), помолчав, посмотрел исподлобья.
- В дежурку подайся, и там живи, а не ленкомнате.

В полдевятого я лёг спать, а в десять меня растолкал дежурный. Собирайся, из отряда борт вылетел.
Присел в курилку, в последний раз. Подошел Иваныч, задымили.
- Я когда только из училища в КВПО распределился, комендантом у нас был полковник Кукушкин, Михаил Иванович. Сейчас он ректором в Свердловском юридическом институте. Привет передашь. Может поможет. И запиши мой московский телефон. На пенсию через год.

В СЮИ я поступил без протекции, правда благодаря определённым льготам, армейским, и целевому направлению от республиканской прокуратуры.

28 мая, когда последняя сессия была сдана, и впереди грозно нависли госэкзамены, сижу я как-то на лавочке возле альма-матери, со сломанной ногой в гипсе, и пиво пью. Фуражка, все дела. Жду корешей, чтоб в парк ехать отмечать. Подъезжает волга чёрная, и выходит из неё Ректор. Тоже в фуре! И ко мне. Спрятал пиво быстренько, на костыли поднимаюсь.
- Сиди сиди. Поздравляю, то, сё…
- Михаил Иванович, поздравляю взаимно, и хочу вам привет передать из прошлого, так сказать.
И рассказываю про Тополёвку родную заставу, да про замбоя своего Иванова Владимира Анатольевича. И телефон его московский, внутри на фураге записанный.
- Вовка твой бывший замбой???!!!
- А чего раньше-то не передал привет?
- Да как-то не довелось, сами знаете, подальше от начальства, поближе к столовой…
- На каком курсе-факультете?
- СП, выпускаюсь уже.

Председателем экзаменационной комиссии был разумеется сам ректор. Госы я сдал на все четвёрки.
Через месяц, вся в слезах приходит домой жена. Окончив академию с красным дипломом, решила поступать в аспирантуру, но на выбранной ею кафедре, явно дали понять, что она пролетает.
На следующий день, пошёл я к Кукушкину. Так мол и так, блатных дохуя, а человек с мозгами как фанера над Парижем.
- Развели бляди гадюшник! Не волнуйся, пусть ко мне подойдёт супруга твоя, решим вопрос. А сам-то чего решил?
- Да чего хотел, в прокуратуру, следователем . В городе мест нет, только в область. Придётся в милицию.
- А сам чего в аспирантуру не хочешь?
- Да куда мне, видите ж сами, чего творится, и потяну вряд ли, сколько можно учиться...
- Не ссы! Аля, Игнатенко мне пригласи пожалуйста!
Я аж похолодел. Вошел завкафедрой международного права.
- Вот, твой будущий аспирант.... я надеюсь.
- Гавновопрос, пусть пишет заявление.

Специальность и иностранный я "сдал" на пятёрки, философия - трояк.

На втором году аспрантуры 28 мая, Михал Иваныч, наливая мне водку вдруг спросил:
- Как насчёт Кубы?
- Никак! Языка нет. К диссеру собираю по Азии материалы.
- Хуйня война, главное манёвры. Стажировка наклевывается.
- Да я в курсе, там желающих мама дорогая!
- Не ссы! Аля, Игнатенко мне пригласи пожалуйста....
- Сюрприз у меня есть для тебя, замбою своему привет передашь, он там работает в посольстве. Справлялся насчёт тебя.
В носу защипало.

Перед тем, как сесть на китайское направление, защитившись я ездил в Москву в ВАК за дипломом, чтоб время не терять. И сразу заодно подписывал свои бумаги в "одной организации". Получив письмо в конверте, от Кукушкина, без всяких проволочек, на заявлении о моём трудоустройстве поставил визу И.К. (кто знает, тот поймёт)


P.S.
Не пересеклись мы с замбоем в Гаване тогда, он в отпуске был, в Москве. Зато дочку его видел, второкурсница МГИМО, халтурила в качестве переводчицы в летние (впрочем там всегда лето) каникулы. А помню её ребёнком совсем на заставе.
Смотрели семейные фотографии. И вот тут-то братцы я и ох уел. Показывая на фото моего ректора в молодости, комментирует:
- А это - отчим моего папы. Мой типа дедушка. Только они много лет не общались, до недавнего времени, там какой-то семейный скелет в шкафу.

Вот такая товарищи фигня. Я даже себе боюсь представить, чтоб со мной было в жизни, стань я не пограничником, а каким-нибудь шурупом :)

В советские времена ведь как было - от каждого по возможности, каждому - по рангу. Как положено по инструкции.
Вот, например, в военной авиации - у каждого своя пайка в столовой была. У кого техническая, у кого летная, а у кого реактивная.
Ну техническая - это понятно, для технарей. А разница между летной и реактивной заключалась в том, что летная была для летчиков, летающих на поршневых самолетах (АН-2, ИЛ-14 и т.п.), а реактивная - для пилотов реактивных самолетов.
Собственно, сама разница была небольшой - масла там побольше у реактивщиков, может жиров и углеводов еще - не знаю точно.
Но главная разница заключалась в том, что на завтрак реактивщикам давали два вареных яйца, а просто летунам - одно.
Так вот, в одном полку, где на вооружении стояли реактивные Су-17, к звену управления был приписан старенький АН-2 - для разведки погоды и прочих сношений с другими полками.
И летчик с этого АН-2 имел в части устойчивое прозвище, на которое он даже уже и не обижался, полученное от девчат-официанток, накрывающих столы в летной столовой:
ЛЕТЧИК С ОДНИМ ЯЙЦОМ.

В. Хорошилов

В конце 60-х, в ожидании конфронтации с Китаем Воениздат выпустил массовым тиражом китайско-русский разговорник. От пользователей стало поступать множество жалоб - мол, разговорником невозможно пользоваться.
Оказалось, бдительный редактор заменила очень популярную китайскую лексему 'хуй' троеточием. Что было делать? Ведь в издание были вложены немалые деньги. И в издательстве нашли выход. Во все экземпляры вклеили вкладыш:
"В настоящем издании допущена опечатка: Напечатано: '... ' Следует читать: 'хуй'".

"Бой - решающий полу-час, ради которого существует флот'.
Адмирал Г. Бутаков - один из создателей российского парового флота.